Рейнсдорп, Иван Андреевич

Рейнсдорп, Иван Андреевич, генерал-поручик, оренбургский генерал-губернатор; в службу вступил рядовым в 1746 г. и вскоре был произведен в прапорщики. Во время Семилетней войны он находился в армии фельдмаршала Степана Апраксина; быстро двигаясь по службе, P. 14-го апреля 1759 г. был произведен в полковники, а 14-го марта следующего года Высочайшим указом ему было пожаловано 1000 рублей и маетности (поместья) в Лифляндии; 3-го марта 1763 г. он был произведен в генерал-майоры, а в 1768 г. (29-го сентября) назначен Оренбургским губернатором и 22-го сентября 1769 г. получил орден Анны 1-й степени.

Деятельность Р. в качестве губернатора заслуживает особого внимания, так как в это время совершились два весьма важных события в Оренбургском крае: бегство 30000 калмыцких кибиток в Китай и Пугачевский бунт. Выдвинувшийся всегда пунктуальным исполнением приказаний начальства, Рейнсдорп, однако, не отличался ни находчивостью, ни решительностью в своих самостоятельных действиях: при тех или других крупных затруднениях он терялся, а время было такое, когда всякий день приносил новые осложнения. Прибыв к месту своего назначения, в Оренбург, он объехал почти всю губернию, причем убедился, что положение было очень серьезное: яицкие казаки жаловались на притеснения старшин, которые уже несколько лет не выдавали им жалованья; среди калмыков бродили китайские агенты и подстрекали их к бунту и грабежу; на Волге чуть не ежедневно совершались грабежи и убийства; в народе и среди казаков ходили слухи, что Император Петр III жив. О всем этом Рейнсдорп не замедлил составить и отправить к Императрице весьма обстоятельную записку. Но этим и ограничилась пока деятельность нового губернатора. Узнав, еще в конце 1769 года, о намерении калмыков уйти в Китай, он заблаговременно не принял никаких мер к предупреждению этого побега, и год спустя калмыки в числе 30000 кибиток действительно передвинулись в киргизские степи. Военная Коллегия, узнав об этом, предписала Рейнсдорпу собрать все оренбургские войска и нарядить башкир, чтобы воспрепятствовать движению калмыков. Между тем, эти последние вступили в земли яицкого войска. Несмотря на все предписания Рейнсдорпа, войско отказывалось выступить против калмыков, которые, благодаря этому, и ушли свободно в Китай. Ободренные успешным бегством калмыков, башкирцы в свою очередь задумали уйти в киргизские степи и послали просьбу владетелям Малой и Средней Орды, в которой говорили о своем желании быть подданными киргиз, так как в России им живется плохо. Рейнсдорп все более терялся и не знал, что предпринять. Между тем, положение на Яике становилось все серьезнее. Присланный в Яицкий городок для производства следствия о беспорядках среди казаков генерал-майор Траунбенберг был убит вместе с большею частью своей команды. Рейнсдорп не предпринимал ничего решительного и только уговаривал казаков успокоиться, грозя в противном случае прекратить доставку из Оренбурга хлеба и других припасов, но это мало помогало: казаки не хотели выдавать зачинщиков, так что когда для их усмирения был командирован Военной Коллегией генерал-майор Фрейман с 3000-м корпусом, то они сожгли степь и вышли к нему навстречу в числе 10000; в происшедшем сражении казаки были разбиты, и Фрейман занял Яицкий городок. Несмотря на не прекращавшиеся беспорядки в Оренбургском крае, Императрица Екатерина видимо благоволила к Рейнсдорпу, и 30-го июля 1771 года он был произведен в генерал-поручики. Между тем, помимо беспорядков среди калмыков, башкир и казаков, возникло еще новое осложнение. В народе разнесся слух, что в Пермской и Кунгурской провинциях можно селиться всякому, даже беглому. Начались учащенные побеги туда крепостных крестьян, но их ловили и водворяли на место.

Наконец, появились слухи, что император Петр III находится среди яицких казаков. В Оренбург эти слухи дошли почти одновременно с известиями о первых успехах самозванца. Рейнсдорп узнал об этом во время бала 22-го сентября 1773 г., бывшего у него по случаю дня коронования Императрицы. Однако несколько дней он никому об этом не сообщал и не принимал никаких мер, чем дал Пугачеву полную возможность усилиться и взять еще несколько крепостей. Спустя несколько дней, Рейнсдорп предписал бригадиру Билову с четырьмя сотнями солдат, пехоты и конницы и шестью орудиями выступить из Оренбурга и идти к Яицкому городку на выручку подполковника Симонова, которого уже окружили полчища мятежников. Командиру Верхне-Озерной дистанции, бригадиру барону Корфу было приказано идти как можно скорее к Оренбургу, а подполковнику Симонову – отрядить майора Наумова для соединения с бригадиром Биловым. Однако, эти распоряжения не принесли никакой пользы, так как никем не были в точности исполнены. Между тем, каждый день приносил новые вести об успехах Пугачева. Рейнсдорп отрядил против него из Оренбурга башкир, но те вернулись с дороги и сообщили, что Пугачев двигается к Оренбургу. Рейнсдорп растерялся, собрал совет из высших военных и гражданских чинов и предложил решить, что предпринять. Только один помощник губернатора, действительный статский советник Старово-Милюков, бывший артиллерист, предлагал со всем имеющимся под руками войском идти на Пугачева и постараться разбить его, остальные же высказались за оборонительную тактику. Рейнсдорп, хотя и разделял мнение Старово-Милюкова, однако не пошел против большинства (интересную картину этих оренбургских советов находим мы у Пушкина в его «Капитанской дочке», гл. IX). Ввиду весьма возможного нападения на Оренбург, Рейнсдорп стал приводить город в оборонительное положение: велел вычистить рвы, осмотреть и поправить укрепления, перевезти в город сено. Действительно, Пугачев не заставил себя долго ждать, и уже 5-го октября шайки его появились в виду города. Чтобы удержать жителей от перехода на сторону самозванца, им было объявлено Рейнсдорпом, что все понесенные во время осады потери и убытки будут потом возмещены; 6-го октября созван был новый совет, на котором было решено сжечь предместье (форштадт), вооружить всех жителей, могущих носить оружие, и поручить над ними начальство обер-коменданту генерал-майору Валленштерну; артиллерия была поручена д. с. с. Старово-Милюкову; кроме того, организованы были пожарные дружины под начальством директора таможни Обухова. 8-го октября мятежники большой толпой устремились на монетный двор с целью его ограбить; посланная против них команда разбила их и обратила в бегство. Рейнсдорп хотел воспользоваться этим и вывести все войска в поле, чтобы, не дав мятежникам оправиться, нанести им решительный удар, но начальники отдельных частей донесли, что войско ненадежно, легко может изменить, почему и пришлось остаться в городе. Началась осада. Пугачев, боясь неудачи и жалея людей, решил голодом заставить город сдаться, ввиду чего не делал приступов. Рейнсдорп несколько раз посылал войска в большом числе на вылазки, но все неудачно. Силы Пугачева все увеличивались: в начале осады в Оренбурге было 2900 человек солдат и 70 орудий, у Пугачева же 10000 человек и 100 орудий, а через две недели уже 15000 человек. Съестные припасы начали истощаться, цены на все сильно возросли. Не надеясь отбиться от бунтовщиков силою оружия, Рейнсдорп решил подослать к Пугачеву убийцу. Для этой цели был выбран беглый каторжник Хлопуша, но последний, явившись к самозванцу, все ему рассказал и просил позволения остаться в его шайке. Так же неудачно окончилась и другая мера, принятая Рейнсдорпом: он, на основании сведений, полученных из Казани, увещевая казаков выдать самозванца, в одном из своих писем выразился о последнем так: «Он (Пугачев) за ряд злодейств наказан кнутом, с поставлением на лице его знаков, но чтобы он в том познан не был, для того пред предводительствуемыми им никогда шапки не снимает»; эта ложь (хотя, кажется, неумышленная) тоже принесла только один вред. Будучи нерешительным администратором, Рейнсдорп, однако, весьма умело поддерживал порядок в осажденном городе, несмотря на особо затруднительные обстоятельства. Наконец, после многих месяцев осады, Оренбург был выручен князем Голицыным.

После смерти Бибикова, по его идее, следственная комиссия о мятеже была разделена на две: Оренбургскую и Уфимскую; первая, до приезда П. С. Потемкина, была подчинена Рейнсдорпу. Несмотря на целый ряд крупных его промахов, Императрица Екатерина, прекрасно понимая те тяжелые обстоятельства, при которых приходилось ему работать, не изменила к нему своей благосклонности и 1-го мая 1774 года пожаловала ему орден св. Александра Невского. Дальнейшие годы службы Рейнсдорпа были направлены к устройству и водворению порядка в Оренбургском крае. Интересны отношения Рейнсдорпа к известному деятелю Оренбургского края Петру Ивановичу Рычкову: первое время их совместного служения Рейнсдорп относился к нему очень хорошо, но когда узнал, что Рычков не одобряет многих его распоряжений, отношения их сделались натянутыми; они еще более ухудшились после того, как Рычков составил описание ухода калмыков, написанное по известиям его сына Андрея, и послал это сочинение академику Г. Ф. Миллеру, не показав его Рейнсдорпу. После освобождения Оренбурга, по предложению князя Голицына, Рычков написал историю пугачевского бунта, но хотя и пользовался губернаторским дневником, однако, по окончании работы, не показал ее Рейнсдорпу, из чего последний не без основания вывел, что автор не вполне одобрял его действия; отношения совсем обострились после того, как граф Панин, предписав (25-го октября 1774 года) Рейнсдорпу составить два кратких исторических экстракта о киргизском народе и о башкирском, спустя некоторое время передал эту работу П. И. Рычкову, назначив последнего помощником Оренбургского губернатора, с поручением принять участие в управлении инородцами и «ведать пограничные дела». Рейнсдорп, однако, не приостановил начатое сочинение экстрактов и в начале 1775 года представил их графу Панину, а Рычков представил свои. В 1780 г. из двух областей – Оренбургской и Уфимской, было образовано Оренбургское наместничество, и генерал-губернатором его был назначен Рейнсдорп, пробывший в этом звании до 16-го февраля 1781 г.; он скончался в конце того же 1781 года.

Д. Н. Бантыш-Каменский, «Словарь достопамятных людей русской земли», M. 1836 г., ч. IV, стр. 275–277; «Энциклопедический словарь, изд. Брокгауза и Ефрона, т. 23, ст. К. Василенко «Пугачевщина», стр. 752–758; «Русский энциклопедический словарь», изд. И. Н. Березина, отд. IV, т. I, стр. 155; А. Алекторов, «История Оренбургской губернии», изд. 2-ое, Оренбург. 1883 г., стр. 51–71; «Памятная книжка Уфимской губернии» за 1873 г., ч. II, стр. 140–142; В. Н. Витевский, «И. И. Неплюев и Оренбургский край», историческая монография, Казань. 1889–1897 гг., стр. 265, 296, 399–404, 616 и приложение, стр. 16; П. П. Пекарский, «Жизнь и литературная переписка Петра Ивановича Рычкова», стр. 55, 130, 131–135, 140–141, 150–152; П. Баранов, «Опись Высочайшим указам и повелениям, хранящимся в С.-Петербургском Сенатском Архиве», т. III, СПб. 1878 г., стр. 400 и 426, указатель к III т. «Описи», стр. 227; «Военный сборник» 1869 г., №№ 5 и 6, ст. Д. Анучина: «Первые успехи Пугачева» и 1872 г., февраль, № 2, ст. Ф. Лобысевича: «Главные начальники Оренбургского края», стр. 49–51; «Русский Вестник» 1861 г., № 12, приложения, стр. 59; «Месяцеслов» 1776 г., стр. 236, на 1777 г., стр. 294, на 1778 г., стр. 320, на 1779 г., стр. 393, на 1780 г., стр. 424; «Вестник Европы» 1866 г., № 1, ст. Д. Мордовцева: «Пугачевщина»; 1870 г., июнь, № 6, «Пугачевский бунт по запискам современника и очевидца», ст. Середы (пересказ записок А. Е. Поспелова), стр. 625–626, 630; Н. Ф. Дубровин, «Пугачев и его сообщники», СПб., 1884 г., т. I, II, III; «Современник» 1862 г., т. 92, ст. Д. Анучина: «Происшествия на Яике 1772 г.»; «Памятники новой русской истории», изд. В. Кашперова, т. II: «Волнение на Яике перед Пугачевским бунтом», записка капитана Саввы Маврина; «Оренбургские губернские ведомости» 1868 г., № 48 и 1869 г., № 26 (записки А. Е. Поспелова «Пугачевский бунт»), стр. 145; Русская Старина 1870 г., т. II, стр. 399; А. С. Пушкин, «История Пугачевского бунта», ч. I, стр. 12–18, 19, 26, 30–33, 42–43, примечания, стр. 91 (40) и 94 (59), ч. II, Приложения, стр. 129 и 132 (Именной указ Оренбургскому губернатору И. А. Рейнсдорпу), 141, «Осада Оренбурга» (летопись П. И. Рычкова), стр. 168–171, 178–179, 193, 200–202, 214, 218, 232, 237, 257, 259, 261; «Список Воинскому Департаменту» на 1776 г., стр. 38; «Русский Архив» 1867 г., стр. 502; 1870 г., стр. 1431; 1877 г., т. I, стр. 174; 1879 г., т. II, стр. 0389–0390, 0394–0396, 0398–0401, 445– 448, 455; 1889 г., т. II, стр. 376; 1891 г., т. II, стр. 12; 1896 г., т. II, стр. 12, 13, 18, 27–29, 162–166, 174, 176, 180, 181; 1900 г., т. I, стр. 161; Вейдемейер. Двор и замечательные люди в России, ч. I, СПб., 1846, стр. 153; Н. Чернявский. Оренбургская Епархия в прошлом ее и настоящем, вып. II, Оренб. 1903, стр. 907; Ильенко и Масловский. Опись дел секретного повытья Моск. Отдел. Общ. Арх. Главн. штаба, M. 1890, стр. 148, 149 и 191.