Авраамий (Палицын), келарь

Авраамий, до пострижения Аверкий Иванович Палицын, с 1608 по 1619 г. – келарь Троице-Сергиевой лавры, прославившийся соучастием в патриотических подвигах ее для освобождения отечества от поляков. Род. в половине XVI века, умер в Соловецком монастыре на покое 13 сентября 1626 года. Происходя из дворянской семьи Палицыных, Аверкий Иванович начал службу еще при Иоанне Грозном, а при сыне его подвергся в 1588 г. со всем своим родом опале. По времени ее можно догадываться, что Палицыны принадлежали к партии, в расчет которой входило расторжение брака царя Федора с Ириной Федоровной Годуновой вследствие ее бесплодия; но ни удалить царицу, ни ослабить влияние брата-правителя, Бориса Годунова, не удалось. Борис при поддержке духовенства, отказавшегося признать недействительным брак по бесплодию, приказал постричь княжну Мстиславскую и рассеял партию своих противников. Аверкий Палицын, отличавшийся способностями и характером, вероятно, и в этом раннем периоде своей деятельности оказался настолько опаснее других, что его не только удалили, но и насильно постригли в Соловецком монастыре (1588 г.). В монашестве условия служебных преимуществ для него не существовали. Через шесть лет в Москве при дворе переменилось многое. Борис уже мечтал о престоле и, устраняя обстоятельства, неблагоприятные его видам, находил для себя выгодным сближение с талантливейшими из бывших противников-честолюбцев. В 1594 г. и Аверкий Палицын, в монашестве Авраамий, был переведен в Троице-Сергиеву лавру, где было вверено ему в качестве строителя управление приписным к лавре Богородичным монастырем в Свияжске. Воцарение Бориса, кажется, имело влияние на отозвание из Свияжска Авраамия и оставление его сперва без выполнения послушания при лавре, а потом поручение управлять Троицким подворьем в Москве, где он и находился в год смерти царя Бориса. Перевод в Москву Авраамия относится к году опалы Романовых (1601 году), причем с него сняты и последние следствия опалы, так как предоставлено пользоваться наследственным имением, которое он и принес вкладом в обитель. С воцарением Василия Ивановича Шуйского Авраамий оказывается в числе близких к нему людей. Благодаря этому обстоятельству Авраамий выбран келарем лавры, оставаясь, однако, жить в столице по воле государя, видевшего в иноке-царедворце надежнейшего советника и человека, умевшего принимать своевременно надлежащие меры. Так, в 1609 году при осаде Москвы поляками, остановившими подвозы в столице припасов, вследствие чего в ней поднялись цены на хлеб, возбуждавшие народный ропот, Авраамий как келарь лавры, имевшей в городе обширные продовольственные запасы, открыл продажу хлеба по дешевой цене из своих складов. До того времени цена на хлеб дошла в столице до 7 руб., а Авраамий назначил по два рубля, и волнение вскоре прекратилось. Эта услуга Авраамия была награждена решением в пользу Палицыных дела о закладной кабале в противность Судебнику. Милость эта была последней, оказанной Авраамию царем Василием Шуйским, лишенным в 1610 году престола. Низложение царя могло, конечно, отразиться неблагоприятно если не на личности, то на делах келаря. Дума, правившая в столице, удалила его из Москвы, нарядив в члены посольства к польскому королю Сигизмунду под Смоленск с поручением просить на престол сына его Владислава с обязательством принять православие. Прибыв в стан короля, осаждавшего Смоленск, Авраамий понял, чего добиваются поляки и как шатка надежда на исполнение возложенного поручения. Не преследуя поэтому недостижимой цели, при поднесении лично королю подарка от лица лавры Авраамий ограничился испрошением для нее возможных милостей. Он и получил от Сигизмунда грамоту: 1) на право сбирать лавре в свою пользу половину с приводимых на продажу в Москве лошадей и 2) на получение из московской казны установленной лавре дачи денежной, за три года недобранной. Родственнику своему, Андрею Федоровичу Палицыну, Авраамий испросил чин стряпчего. Получив королевские грамоты на указанные пожалования, Авраамий-келарь под предлогом нездоровья в конце 1610 г. внезапно оставил стан Сигизмунда, отказавшись видеть и главу посольства – митрополита Ростовского (Филарета Никитича Романова). Обстоятельство это спустя девять лет и послужило, как можно полагать, причиной удаления Авраамия из лавры в Соловки с возвращением Филарета из плена и с наречением его патриархом. С прибытием в Москву Авраамия патриарх Гермоген, усматривая из поступка Сигизмунда с великими послами тщетность надежды на охранение православия при занятии поляками столицы, разослал первые свои воззвания к народу, призывавшие его к вооружению. Троицкая лавра приняла рассылку патриарших грамот и доставку ответов, несомненно, при участии келаря. Авраамий своим рассказом лично виденного мог утвердить патриарха в решимости послать воззвания. Настоятель лавры и келарь ее, несомненно, действовали единодушно как в деле составления воззваний, так и в сборе ополчений, когда доступ к заключенному патриарху поляками был прекращен. На Пасху 1611 года под Москвой уже явились первые дружины защитников, а в день общей свалки в улицах Китая и Белого города, когда бился в своем Острожке князь Димитрий Михайлович Пожарский у Сретенских ворот, Авраамий был в Москве. С приходом дружин Ляпунова и Трубецкого с казаками Заруцкого Авраамий находился при них, но не мог предотвратить ссору, кончившуюся убийством Ляпунова, которому Трубецкой не сочувствовал. Рассылка грамот Троицкой лаврой продолжалась уже от себя, и этому обстоятельству должно приписать возрастание дружин при неудачах, следовавших за смертью Ляпунова, когда с приходом Сапеги и с движением Ходкевича русские дружины едва держались под Москвой. Рассылка воззваний в третий раз, в 1612 году, подняла нижегородцев, долго медливших в Ярославле. Чтобы поторопить прибытие сил Пожарского, к нему явился Авраамий и уже от Ярославля не оставлял его стан до Москвы. Прибыв с ним в столицу 20 августа 1612 г., Авраамий оказал лично большие заслуги. По прибытии своем он уговорил казаков не уходить, обещая скорую уплату условленного жалованья, затем – в решительный момент боя кн. Пожарского с Ходкевичем, когда кн. Трубецкой запретил своим дружинам принимать участие в битве – словами горячего убеждения увлек полки на помощь борющимся силам. Когда же с освобождением Москвы от поляков собрался Земский собор, выбравший в цари Михаила Федоровича Романова (21 февр. 1613 г.), Авраамий был назначен в члены посольства к нему в Кострому – просить принять престол и для того прибыть в столицу. По воцарении Михаила Феодоровича в 1618 году польский королевич Владислав задумал оружием добыть себе русский престол. Подойдя к Москве, Владислав отрядил партию и для захвата Троицкой лавры, в которой находился за отбытием архимандрита Дионисия в Москву один келарь Авраамий. Ему и принадлежит честь защиты обители от осаждавших ее поляков. Принудив их удачным отпором удалиться, Авраамий начал мирные переговоры, закончившие этот неудачный, поздний наезд королевича миром, заключенным в лаврском селе Деулине. Это был последний подвиг Авраамия, в последний раз упоминаемого в сослужении с архимандритом Дионисием при заложении на месте ставки уполномоченных церкви в Деулине, увековечивавшей заключенный при участии лавры мир с поляками. Затем Авраамий удалился в Соловки и умер в месте своего невольного пострижения, оставив описание событий Смутного времени с 1584 по 1619 г. Описание это, всего вероятнее, начато Авраамием в 1601 году, а окончено в Соловках незадолго до смерти автора. Оно носит заглавие «История в память предыдущим родам и пр.».

Лучшие и полные списки (всех 79 глав) в библиотеках: Спасо-Ярославского монастыря, № 796 (4°, л. 227–405), пис. в 1660 г., и № 202 (4°, 389 л.) Толгского монастыря у Ярославля. У Строева была рукопись хронографа, при которой (4°, 390 л., полов. XVII в.) на первых 240 листах экземпляр сочинения Палицына, а далее замечательный вариант событий 1584–1613 гг. с оговоркой: «Той же первой истории последнее вторым сказанием, иже в первой сокращено зде же преполнено, и где в первой полно, зде же скращено писано, иного творения». Сергий Кедров, автор исследования «Авраамий Палицын» («Чтения в общ. ист. и др. росс.», 1880), напечат. и в отдельн. оттиск., 58°, 1–192 стр. (текст) и 193–202 приложения, напечатал в них: 1) Вкладную грамоту Авраамия в лавру: села и книг в 100 рублей 1611 г. 19 февр. (стр. 193–4) и (193–202) и 2) «Утешительное послание к архимандриту Дионисию», открытое в рукоп. сборн. № 627 библ. Казанск. дух. акад., л. 173. В своем разборе трудов Авраамия как писателя Платонов на стр. 171 книги своей «Древнерусские сказания и повести о Смутном времени» заметил, что Кедров не совсем справедливо заключает, что на «”Сказание” следует смотреть как на оправдательный документ личного поведения автора или на автобиографию, а никак не на историю измышленных деяний, написанную по тщеславию». Строев и Горский в «Сказании» видели сборник записок, составленных в разное время; первые главы приблизительно относятся к 1615 г., а конец, состоящий из пяти разных частей, – к 1620 г. Платонов высказал предположение, что «Повесть» 1606 г. – тоже труд Авраамия, в «Сказании» только переработанный им. Энциклопедический словарь, т. I, 266–9 стр. «Библиологический словарь П. М. Строева, изд. Бычковым, стр. 9–12. А. Сербин, «Келарь Троицко-Сергиевской лавры Авраамий Палицын, знаменитый деятель, сподвижник и защитник русской земли в мрачную эпоху самозванцев (1608–1612)», соч. А. С. Спб., 1850 г. – Отрывок из большого сочинения «Осада Троицкой лавры». Гл. I, 8–9–16 и (17–21). Стихотворение «Авраамий Палицын», помещ. в журн. «Маяк», глава II, стр. 23–30. Отд. брошюра 8°. Оценка Авраамия Палицына как историка сделана в двух статьях Д. П. Голохвастова, напечатанных в «Москвитянине» и (1842 г. 8°) отдельно «Замечание об осаде Троицкой лавры, 1608–10 г. и описание оной историками ХVII, ХVIII и XIX столетий» (М., 1844, 8°). «Ответ на рецензию и хронику замечаний об осаде „Троицкой лавры“». С. Ф. Платонов, «Авраамий Палицын как писатель», «Рус. архив», 1886, № 8. Р. Кедров, «Чтения в обществе истории и древн. российских», 1880.