Богопознание

Богопознание. В Боге, по отношению к познаваемости Его ограниченным разумом, по неизменному и постоянному учению православной церкви, должно различать две стороны: сторону непостижимую для ограниченного разума, и не только человеческого, но и ангельского, и сторону постижимую. Непостижимым является самое существо Божие или то, что такое Бог в Себе, в полном отрешении от Его проявлений в Мире: «что есть Бог в существе своем», учит православное исповедание, «того не может знать ни одна тварь, не только видимая, но и невидимая, то есть, ни самые ангелы: поскольку совершенно нет никакого сравнения между творцом и тварью». Но Бог не оставил нас и в совершенном неведении о себе. Все, что полезно и необходимо нам знать о Боге, и что мы можем вместить, Он открыл нам в делах своего творения и промышления, через закон и пророков и через единородного Своего Сына. Непостижимый Сам в Себе, Он постижим для нас той стороной своего существа, которую открывает в своих действиях и обнаружениях в Мире. Поэтому человек может приобретать такое познание о Боге, которое достаточно для его слабых сил при условиях земной жизни. Что Бог непостижим в существе своем для ограниченного разума, эта истина в откровении выражена ясно. Она учит, что полная постижимость Бога свойственна лишь Ему Самому. По словам Спасителя «никтоже знает Сына, токмо Отец: ни Отца кто знает, токмо Сын» (Mф. 11, 27; Иоан. 6, 46). Апостол Павел также говорит: «Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем; такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Бож1ий» (1Кор. 2, II). Отсюда следует, что не только для человека, но и для всех сотворенных существ неведомо существо Божие. Слово Божие указывает и причины невозможности для человека знать существо Божие. Моисею, молившему Бога: «яви ми Тебе самого, да разумно вижду Тя», Бог, несмотря на его необычайную близость к Себе, говорил: «не возможеши видети лица Моего: не бо узрит человек лице Мое, и жив будет» (Исх. 33, 13, 20). Причиною, следовательно, невозможности для человека зреть непосредственно беспредельное величие лица Божия служит узость и ограниченность его природы; если бы человек возмечтал, во что-бы то ни стало, познать сущность Божию, то все усиилия его, кроме бесплодности, должны были бы кончиться одною смертоносною разрушительностью его собственной природы. И Моисею Бог посему обещал показать не самое лицо Свое, но лишь «задняя» Своя (Исх. 33, 22 – 23). Новозаветное откровение, утверждая, что «Бога никто же виде нигде же» (Иоан. 1, 19), учит: «Бог во свете живет неприступнем, Его же никто же видел есть от человек, ниже видети может» (1Тим. 6, 16). Потому еще, следовательно, невозможно для людей зреть Бога, что он обитает в свете неприступном, т. е. в такого рода области бытия и жизни, которая стоит далеко выше пределов человеческого разума, куда, поэтому, не в силах проникнуть взор его, подобно тому, как зрение глаза не в состоянии проникать во внутреннюю область солнечная света. Прямую противоположность откровенному учению о непостижимости существа Божия представляет воззрение, которым допускается полная постижимость Бога для человеческой мысли. Такое воззрение возникло еще в языческой древности. Язычник, мысливший в своих богах самого себя в различных состояниях и положениях своей жизни, с полным правом мог сказать, что он знает своих богов так же хорошо, как и самого себя. В христианство оно силилось проникнуть посредством разного рода лжеучений и ересей. Так, уже во II веке распространялось оно теми из гностических систем, в основе которых лежало пантеистическое представление о Боге. Позднее, в IV веке, особенно отстаивали эту мысль о полной постижимости Бога последователи Ария – Аэтий и еще более Евномий. Основанием для мнения последних служила очень распространенная в богословских спорах IV в. теория имен, как выразителей объективной сущности предметов. По этой теории, кто знает имя, тот знает и сущность; потому что сущность будто-бы вполне выражается в усвояемом ей имени. Как на такое имя, которое будто-бы обнимает собою и совершенно исчерпывает все существо Божие, они указывали на имя Нерожденный, как свойственное исключительно Богу и никому другому. Церковь, в лице отцов и учителей, решительно осуждала столь крайнее учение. Поражая горделиво самоотверженное утверждение о возможности всецело знать Бога, не исключая самого Его существа, отцы церкви приводили различные доводы в подтверждение учения о непостижимости существа Божия. Главнейшие из них следующие: дух наш ограничен, а Бог бесконечен; конечное никогда не может вполне обнять бесконечного; бесконечное перестало бы быть бесконечным, если-бы было совершенно постигнуто существом конечным (св. Григорий Богослов); нами познанный в своем существе, Бог перестал бы быть Богом для нас (св. Афанасий). Потому-то постижение сущности Божией выше не только людей, но и всякой сотворенной разумной природы. И горние силы, даже серафимы и херувимы не постигают существа Божия; напротив, они еще более, чем мы, сознают его непостижимость подобно тому, как зрячие гораздо более, чем слепые, чувствуют нестерпимость солнечная света (св. Златоуст). В силу своей ограниченности дух человеческий не может проникнуть в сущность даже многих конечных существ и предметов, не постигает сущности материй и стихий, действующих в природе, сущности нашей души и образа соединения её с телом, естества ангелов, архангелов и прочих бесплотных сил; тем более, следовательно, непостижимо для него существо Божие (Златоуст, Василий Вел., Григорий Н., Григорий Богослов). Ограниченный дух наш соединен еще с вещественным телом; оно как туман, лежит между нами и чисто невещественным Божеством и препятствует духовному оку в полной ясности принимать лучи божественного света: общая же греховность людей делает человека еще менее способным возвышаться до чистого созерцания Божества (св. Григорий Богослов). Как непостижимый в Своем существе, Бог, учили они, не может быть определен никаким словом. Из усвояемых Ему откровением или придуманных людьми имен не только ни одно в отдельности, но и все вместе не выражают существа Божия. Или обозначается не то, что такое Бог Сам в Себе, но или то, что касается Его сущности, или то, что Он не есть, или какое-либо Его действие или отношение к миpy и человеку (арианская теория имен, несостоятельная и сама по себе, следовательно, особенно неприложимая к Богу). Таково же и наименование Его «Нерожденный»; в нем указывается только на то, чего в Боге нет, а вовсе не то, что такое сущность Божия сама в себе. Для выражения этой сущности даже и нельзя найти вполне соответствующая имени. Имя Божие «чудно» (Пс. 8, 1). Бога поэтому они называли неизглаголанным, неименуемым, неизреченным, неописуемым, имеющим, по выражению св. Григория Нисского, «одно только имя, служащее к познанию Его собственной природы, именно – что Он один выше всякого имени». В этой-то безъименности Бога они полагали и причину той Его многоименности, какую мы Ему приписываем. В новейшее время учение о совершенной познаваемости Божества было повторено в философии представителями идеалистического пантеизма (Спинозой, Фихте, Шеллингом, Гегелем). Сказанное учителями древней церкви против современных им еретиков может служить к опровержению и учения новейших философий. Будучи непостижимым в своем существе, Бог однако не безусловно для нас непостижим и недоступен. Воззрение, которым утверждается совершенная непостижимость Бога, всегда признавалось церковью крайним и решительно ей осуждалось, как противное учению слова Божия и здравому разуму. Если-бы познание Бога было дня нас совершенно невозможно, то суетна была бы и евангельская проповедь, суетна вера наша, и этим открывался бы прямой путь к безбожию. Бог благословил открыть Себя в творении и промышлении, в природе видимой и богоподобной душе человеческой, а особенно в сверх естественном откровении. А потому человек, одаренный способностью знать Бога, может и должен познавать Его по мере своих сил. Это его первейший и священнейший долг. Бог есть Творец, Промыслитель, Господь и высочайший Благодетель человека: «О Нем мы живем, движемся и есмы», по слову апостола (Деян. 17, 28); поэтому было-бы даже противоестественным, если бы человек не стремился к познанию Бога. Но в этом познании – и высочайшее благо для человека. «Се есть живот вечный: да знают Тебе единого истинного Бога, и его же послал еси Иисус Христа», говорит Спаситель (Иоан. 17, 3). Словом «живот» означается здесь всецелое удовлетворение всех высших потребностей и стремлений души человеческой: жизнь для ума, для воли, для сердца. Без познания Бога нет этой жизни для души, ибо нет истины для ума, нет добра для воли, нет блаженства для сердца. Бог есть «источник живота» для нашего духа (Пс. 35, 10).

Главных и существенных способов богопознания два: естественный и сверхестественный. Естественным способом богопознания называется познание Бога из естественного откровения Божия; под именем же последнего разумеется все то, что Бог открывает о Самом Себе, о Своих свойствах и действиях в природе видимой и неразумной, в богоподобной природе самого человека и в исторических судьбах его. В Св. Писании этот вид откровения означается словом «явление» (Рим. 1, 19). Видимая природа, по свидетельству Св. Писания, есть великая книга, красноречиво проповедующая всем людям, говорящим на всех языках, о всемогуществе, премудрости, благости Творца и Промыслителя всего – Бога (Иова 12, 7 – 10; Псал. 18, 2 – 5; Прем. 13, 1 – 5; Ис. 40, 26; Деян. 14, 17). Душа человеческая своим устройством, своими силами и способностями, своими нравственными потребностями еще красноречивее природы видимой говорит о Боге, сотворившем человека, давшем ему высокое предназначение (Рим. 2, 14 – 15) и т. п. Наконец, слышится голос Божий и видимы бывают пути Божии и в истории царств и народов и жизни отдельных лиц, ибо история человечества, как и жизнь отдельных лиц, не есть сцепление простых случайностей, а управляется промыслом Божиим и ведется к определенной цели (Деян. 17, 26; Пс. 66, 4 – 5; Втор. 4,34 – 35 и др.). Наблюдая и размышляя о делах творения и промышления Божия, человек может приобретать некоторые познания о Боге, на подобие того, как можно составить понятие о художнике на основании его произведения, об авторе на основании его сочинения. О возможности познания Бога этим способом, доступным для всех людей, Ап. Павел свидетельствуем так: «разумное Божие яве есть в них: Бог бо явил есть им. Невидимая бо Его, от создания мира творенми помышляема, видима суть, и присносущная сила Его и Божество» (Рим. 1,19 – 20). Руководителем человека в таком познании служит заключающаяся во внутреннем существе человека, в его богоподобии, идея о существе высочайшем и всесовершеннейшем или врожденное стремление к Божеству и способность осязать или непосредственно чувствовать Его (Деян. 17, 27 – 28); при искании человеком следов Божества в Мире, она подсказывает разуму человека, где видны эти следы, где нет, что можно относить к Богу, чего нельзя. Если бы не было в человеке такой идеи, видимое и конечное не могло бы приводить к мысли о невидимом и бесконечном. Сущность естественного способа богопознания таким образом состоит в созерцании разумом, под влиянием и руководством врожденной человеку идеи Божества, дел Божиих и выводе отсюда умозаключений о Творце мира. Мир дает материал или данные для таких заключений, чувство или идея Божества руководит деятельностью разума при отыскании следов Божества в Мире и определении того, что можно относить к Богу, чего нельзя, а самые умозаключения делает разум. Пути, которыми разум может доходить естественным образом до познания Бога, суть следующие: 1) путь отрицания или исключения из представлений о Боге, как существе бесконечном, всех замечаемых в мире черт конечности и ограниченности, как несоответствующих врожденной идее о Боге (Числ. 23, 19). Этим путем разум может приходить к такого рода понятию о Боге, что Он бесконечен, неограничен, вечен, бессмертен и пр. 2) Путь причинности или включения в понятие о Боге, всего того, что разум находит лучшего и совершеннейшего в мире, и особенно в лице духовно-разумных, запечатленных образом Божиим, существ (напр. Пс. 93, 9). Этим путем разум может доходить до представления о Боге, что Он есть Дух, обладает разумом и свободой, благ и истинен, праведен и пр. 3) Путь превосходства, когда совершенства, приписываемого Богу, возвышает в бесконечную степень. Так человек может приходить к признанию в Боге свойств всеведения, всемогущества премудрости, всеблагости и пр. Этим способом многие из языческих мудрецов, действительно, и приобрели некоторые познания о Боге, согласные с истиною, а не познавшие сим способом Бога, по словам апостола, безответны (Рим. 1, 20). Сам по себе достаточный к тому, чтобы приводить к определенному и верному представлению о Боге, в действительности этот способ богопознания сделался недостаточным с самого времени падения человека. В этом, несомненно, удостоверяет нас история. Понятия о Божестве, какие были у людей, предоставленных своим силам в деле богопознания, двух родов: народные и философские. Народные понятия были во все времена, с одной стороны, крайне разнообразны до противоречия, а с другой – крайне недостаточны и нелепы.

Мысль о единстве Божием почти совсем была потеряна у древних народов и заменена верованием в богов многих (политеизм); слава «Бога нетленного» и бесконечного изменена «в подобие образа тленна человека, и птиц, и четвероногих и гад». (Рим. 1, 22). Люди обоготворили всякого рода сотворенные существа, так что все у них было богом, кроме Бога, по выражению Боссюэта. Образованнейшими народами древности признаются греки и римляне: но и у них видим частью смесь всех родов идолопоклонства, а господствующим был обожание людей в образе Зевса и Юпитера с подчиненными богами и это были безнравственнейшие существа, олицетворенные страсти и пороки, как изображают их сами языческие писатели (Гезиод, Гомер, Овидий). Понятия о Боге мудрецов и философов, хотя были в некоторой мере лучше, однакоже далеко несовершенны, несогласны между собой и часто имели погрешности. История философии решительно подтверждаем то, что сказал Цицерон:  «нет ни одной нелепости, которой не учинили бы философы». Языческие мудрецы древности частью держались тех же верований, какие были у народа, частью прибавляли к ним новые заблуждения. Иные впадали в пантеизм, признававший все за Бога, другие в материализм, отвергавши бытие всего духовного, иные в дуализм, допускавший два начала – доброе и злое, иные в сомнение обо всем и даже в безбожие. Лучшие из мудрецов, хотя приходили к лучшим понятам, но сами колебались и сомневались и обнаруживали ясно недостаточность собственных сил в деле богопознания и необходимость высшей помощи. Новейшие мудрецы хвалятся, что разум теперь усовершенствовался и может сам собою удовлетворительно познать Бога. Но это совершенно несправедливо. Только те из них лучше философствуют, кто заимствуем свои понятия из откровения, а другие, и самые знаменитые, повторяют те же заблуждения, только в новом виде, какие были в древности (особенно пантеизм, материализм).

ПРОПУСК