Теперь, когда дана общая характеристика самой логики как науки, перейдем непосредственно к изложению ее проблем.

С чего же начать? Если логика исследует мышление прежде всего под углом зрения его структуры, то очевидно, что надо начать анализ этой структуры с относительно самого простого ее элемента – «клеточки» мышления. Таким элементом и выступает понятие.

Узловыми логическими проблемами здесь являются следующие: общая характеристика понятия как формы мышления; виды понятий; отношения между понятиями; логические операции с понятиями.

Настоятельная необходимость изучения темы определяется особенностями мышления современного человека, которое носит преимущественно понятийный характер. Наши понятия простираются, по существу, на весь необъятный мир, окружающий нас: от ближайших, повседневных предметов труда и быта до наиболее удаленных космических тел; от самого поверхностного явления до глубочайших тайн мироздания; от самой грубой и низменной вещи до высочайшего душевного порыва. Искусство же оперирования понятиями не дано человеку от рождения. Оно формируется и развивается лишь в практике мышления. Значение логики состоит здесь в том, что она помогает превратить этот процесс из стихийного в сознательный, а следовательно, сделать его более кратким, интенсивным и плодотворным.

Если, как отмечалось выше, мышление неразрывно связано с действительностью и находит свое непосредственное выражение в языке, то, чтобы дать общую характеристику понятия в качестве формы мышления, необходимо ответить на два коренных для логики вопроса: как соотносится понятие с действительностью и как оно выражается в языке.

Генезис и природа понятия. В истории логики при решении вопроса о понятии допускались прежде всего две крайности. Одна – это отрыв понятия от действительности, противопоставление ей, неумение уяснить органическую связь с ней. А другая – отождествление понятия с действительностью, неспособность осмыслить его глубокое качественное отличие, его специфику. Чтобы избежать этих крайностей, нужно вначале установить генезис (происхождение) понятия и раскрыть его природу (сущность).

Возникновение понятий – объективная закономерность становления и развития человеческого мышления. Иными словами, этот процесс имеет свои предпосылки и условия, а также причины.

Какова объективная возможность возникновения и существования понятий в нашем мышлении? Это предметный характер окружающего нас мира, т. е. наличие в нем отдельных предметов, обладающих качественной определенностью. Таковы, например, камни, растения, животные, сами люди, их строения и поселения, Земля в целом, Солнце, Луна, звезды и т. д. Если бы не было таких предметов, то не было бы соответствующих понятий, не было бы и самой формы мышления, именуемой понятием.

Все предметы имеют более или менее сложный характер: они состоят из элементов, так или иначе связанных между собой, и обладают теми или иными свойствами. В то же время они находятся в определенных связях и отношениях с другими предметами. Все то, что так или иначе характеризует предмет и позволяет рассматривать его именно как данный, а не иной предмет, служит для человека его признаком (т. е. показателем, приметой, средством признания предмета). Так, мы говорим о признаках жизни, признаках государства, признаках кризиса и т. п. Слово «признак» часто используется в юридической сфере, например: признаки преступления или наказания, анатомические признаки живого лица или трупа, признаки почерка.

Признаки предмета могут носить самый разнообразный характер. Они могут быть общими и отличительными, существенными и несущественными, необходимыми и случайными и т. п. Правда, это деление в известной степени относительно. Признаки, общие для одной группы предметов, могут выступать как отличающие их от других предметов; существенные, т. е. выражающие сущность, в одном отношении могут быть несущественными в другом; необходимые в одной связи могут выступать как случайные в другой, и наоборот. Но само их разграничение носит в целом объективный смысл. И для человека далеко не безразлично, с какого рода признаками он имеет дело. Особую роль в его жизни играют общие, существенные, необходимые признаки. Они и лежат в основе понятий.

А чем вызывается необходимость в понятиях? Она неразрывно связана с трудовой, и прежде всего материально-производственной, деятельностью людей. В процессе этой деятельности человек сталкивается с неизбежным противоречием – между бесконечным многообразием отдельных предметов действительности и потребностью овладеть ими в целях успешного воздействия на природу (а затем и на общественную жизнь). Средством разрешения этого противоречия и служит понятие.

Образование понятия – не простой зеркальный акт отражения предметов действительности, а сложнейший диалектический процесс. Он предполагает активность субъекта и включает в себя множество логических приемов. Важнейшими из них выступают анализ и синтез, сравнение, абстрагирование и обобщение.

Анализ – это мысленное разложение предмета на его признаки.

Синтез – мысленное соединение признаков предмета в одно целое.

Сравнение – мысленное сопоставление одного предмета с другим, выявление признаков сходства и различия в том или ином отношении.

Абстрагирование (от лат. abstractio – отвлечение) – мысленное упрощение предмета путем выделения в нем одних признаков и отвлечения от других. Результат этого процесса называется «абстракцией», что служит синонимом «понятия».

Обобщение – мысленное объединение однородных предметов, их группировка на основе тех или иных общих признаков.

Все эти логические приемы тесно связаны между собой, образуя единый процесс. Его конечным итогом оказывается мысль, имеющая безгранично разнообразное содержание, но принимающая неизменно одну и ту же форму – понятия. Говоря метафорически, в процессе образования понятия происходит своего рода мысленное «просеивание» отдельных предметов и их признаков через «познавательное сито». В них выделяются наиболее важные и ценные в том или ином отношении признаки и «отсеивается» все ненужное: частное, несущественное, случайное.

Знание генезиса понятия дает возможность раскрыть его действительную природу. Понятие – это форма мышления, посредством которой отражаются общие и существенные признаки предметов, взятые в их единстве. (Под предметом здесь и далее будут подразумеваться не только конкретные вещи, явления, процессы, но и их свойства, а также связи и отношения; предметы материальные и духовные, действительные и мнимые, уже существующие и возможные в будущем – словом, все то, на что может быть направлена человеческая мысль, любой объект мысли. Этим подчеркивается универсальность понятия как формы мышления, его способность отразить все качественное многообразие и единство мира.)

Так, понятие «плод вообще» в отличие от конкретных, чувственно воспринимаемых плодов – яблок, груш, слив и т. д. – охватывает лишь их общие и существенные признаки: съедобность, способность утолить голод, наличие того или иного цвета, вкуса, запаха, консистенции и пр. Таковы также понятия «дерево вообще», «животное вообще», «человек вообще», «дом вообще» по сравнению с отдельными деревьями, домами и пр. Примеры юридических понятий: «преступление» включает в себя такие признаки, как общественно опасный характер деяния – действия или бездействия, противоправность, виновность. Совокупность признаков, образующих, согласно закону, конкретный вид преступления, именуется «составом преступления».

Будучи отражением предметной действительности, понятия характеризуются относительной самостоятельностью своего существования. Понятие может быть образовано до возникновения самого предмета («социализм» и «коммунизм»). Предмет может исчезнуть, а понятие его – сохраняться, передаваясь от поколения к поколению («рабовладелец» и «раб»).

С изменением и развитием действительности образуются новые понятия. Так, с возникновением частной собственности появляется возможность и ее нарушения – кража, а также средство ее защиты от кражи – право. Все это находит свое отражение в соответствующих понятиях, в частности в понятии «право». Возникновение новых понятий связано и с процессом углубления и развития самого познания, открытием в предметах новых сторон, свойств, связей, отношений. Таковы многие понятия наук: «масса», «энергия», «жизнь» и др. Глубокая диалектика объективной действительности делает неизбежной диалектику понятий о ней.

Развитие познавательной способности человека ведет к тому, что от первых простейших абстракций мысль движется ко все более широким и глубоким, все более мощным абстракциям, способным все полнее отражать действительность, – «природа», «общество», «производство», «труд» и др.

Роль понятий в познании, их функции и структура. Из сущности понятий вытекает их роль в познании. Она поистине огромна и ничем не заменима. Понятия служат одним из важнейших способов духовного освоения человеком окружающего его мира – для того чтобы освоить его затем практически. Образование понятий есть мысленное завязывание человеком своего рода «узлов» в сети предметов и явлений действительности, помогающее ему овладеть всей этой сетью. До известной степени это похоже на то, что хитроумно сделал герой известного фантастического произведения Джонатана Свифта Гулливер в стране лилипутов. Привязав к кораблям неприятельского флота бечевки и связав их в один узел, он смог разом увести весь флот из полусотни кораблей на сторону своих друзей.

Разумеется, объединять в понятии допустимо лишь то, что едино в самой действительности. Иначе можно исказить сущность предметов, их объективное соотношение, а следовательно, обречь практическую деятельность на неудачу. Как сказано у поэта: «В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Если же мы попытаемся объединить, например, сапожную щетку в единую категорию с млекопитающими, от этого у нее еще не вырастут молочные железы. Естественно, что и отношение к ней на практике не может быть таким же, как к млекопитающим.

Понятия выполняют две основных функции.

Первая – это их познавательная функция. В них концентрируются успехи познавательной, абстрагирующей деятельности людей. Будучи результатом предшествующего процесса познания, они служат затем средством дальнейшего познания. Это осуществляется на основе такой массовидной логической операции, как применение понятия (или подведение предмета под понятие). Например, выработав понятие «вещество» путем обобщения твердых тел, жидкостей и газов, мы распространяем его затем на новые виды вещества, например плазму.

Накапливаясь, эмпирические знания систематизируются, углубляются и уточняются, рано или поздно превращаясь в науку. Без понятий нет науки. А без науки невозможно развитие материального производства и, следовательно, других сторон общественной жизни.

В настоящее время мы живем в огромном мире не только вещей, но и соответствующих понятий. Они широко используются в практике повседневного мышления, включая и юридическую практику. Каждая наука тоже имеет свои понятия, образующие более или менее стройную систему, – ее понятийный аппарат. Так, в физике – это понятия «масса», «энергия», «заряд» и т. д.; в химии – «элемент», «реакция», «валентность» и т. п.; в биологии – «жизнь», «клетка», «организм», «вид». В общественных науках – это понятия «общество», «производство», «государство» и пр.

Юридические науки оперируют такими специфическими понятиями, как «право», «законность», «правосудие» и т. д. Их своеобразие заключается в том, что в них отражается широкий спектр общественных отношений между людьми, регулируемых правом. С его помощью устанавливаются нормы поведения людей в обществе, регулируются и совершенствуются сами отношения между ними. О значимости понятий в юридической сфере свидетельствует хотя бы тот факт, что они лежат в основе наименований законов, их разделов, глав, параграфов и даже отдельных статей, не говоря уже о том, что без них невозможна формулировка ни одной статьи закона.

Другая, тесно связанная с предыдущей функция понятия – коммуникативная, т. е. функция средства общения. Закрепляя свои знания в форме понятий, люди затем обмениваются ими в процессе совместной деятельности, а также передают их последующим поколениям. Тем самым осуществляется социальное наследование знаний, обеспечивается духовная преемственность поколений.

Будучи относительно наиболее простой формой мышления, понятие само имеет сложную структуру, т. е. состоит из элементов, определенным образом связанных между собой. Эта структура обусловлена функциями понятия и служит средством их осуществления.

В понятии различаются прежде всего содержание и объем. Содержание – это мыслимые в понятии общие и существенные признаки предметов. Например, содержание понятия «право» составляют такие его признаки, как «совокупность норм поведения людей», их «установление или санкционирование государством», их «обеспечение принудительной силой государственных органов» и др. Они являются общими и существенными для всякого права вообще и в своей совокупности выделяют его среди других общественных явлений – политики, морали, искусства, религии, философии.

Содержание понятия схематически можно выразить так: A (BCD...), где А – всякое понятие вообще, a BCD... – мыслимые в нем признаки предметов.

Следует учитывать, что различие между понятием и его структурным элементом – признаком относительно: то, что по отношению к одному понятию выступает как признак, в другом случае есть самостоятельное понятие, имеющее свои признаки. В этом смысле можно сказать, что содержание понятия само слагается из... понятий! Но это не парадокс, а проявление глубокой взаимосвязи и единства понятий, отражающих объективную взаимосвязь и единство мира. Разница между ними лишь в сложности их структуры.

Нужно также учитывать, что мыслимые в понятии признаки существуют не порознь, а в неразрывной связи друг с другом, образуя более или менее целостную систему. И в этом также находит свое отражение системный характер самой действительности.

Отсюда следует, что характеристика структуры понятия была бы явно неполной, если бы мы ограничились указанием лишь ее элементов – признаков. Принципиальное значение для логики имеет раскрытие логической связи между ними. Эта связь носит двоякий характер: субординации и координации.

Субординация – их «вертикальная» связь. Она обусловлена тем, что сами признаки различаются прежде всего по степени общности: одни – более общие, другие – менее общие. Поэтому в их системе можно выделить два основных типа признаков: родовые признаки, общие и существенные для всей предметной области, к которой относится данный предмет мысли; и видовые признаки, общие и существенные лишь для данного предмета мысли и отличающие его от других предметов той же предметной области. Так, родовым по отношению к праву выступает признак «нормы поведения людей», которые включают в себя и неправовые – нормы морали. Но если нормы морали вырабатываются самими людьми в процессе их общения и обеспечиваются силой общественного мнения, то видовыми, отличительными признаками права служит то, что его нормы устанавливаются и санкционируются государством, а их исполнение обеспечивается соответствующими органами государственного принуждения.

Координация признаков – это их «горизонтальная» связь, и она тоже может быть разных типов. По способу сочетания признаков различаются отношения соединения (конъюнкции), когда признаки не исключают друг друга; разъединения (дизъюнкции), если они носят характер альтернатив внутри системы; условные отношения – в тех случаях, когда одни признаки зависят от других как основание и следствие; отрицания, если какие-либо признаки несовместимы (отрицательные признаки). Так, в понятие «свидетеля» входят признаки с конъюнктивной связью: «лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела» и «лицо, которое вызвано для дачи показаний».

Понятие «работодатель» включает признаки с дизъюнктивным отношением: «физическое лицо, вступившее в трудовые отношения с работником» либо «юридическое лицо (организация), вступившее в трудовые отношения с работником».

Более сложный случай дизъюнкции, когда в понятии мыслятся три признака одновременно. В соответствии с УПК РФ «подозреваемый» это – «лицо:

1) либо в отношении которого возбуждено уголовное дело по основаниям и в порядке, которые установлены гл. 20 настоящего Кодекса;

2) либо которое задержано в соответствии со ст. 91 и 92 настоящего Кодекса;

3) либо к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения в соответствии со ст. 108 настоящего Кодекса» (ст. 46. Курсив мой – Е. И.).

Еще более сложный случай, когда налицо сочетание конъюнкции и дизъюнкции. Так, «вещественные доказательства» – это, по Уголовно-процессуальному кодексу, «любые предметы:

1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления;

2) на которые были направлены преступные действия;

3) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела (ст. 81. Курсив мой – Е. И.).

Объем понятия – это охватываемые им предметы мысли. Так, объем понятия «право» составляют все конкретные совокупности правовых норм, существовавшие, существующие и возможные в будущем. Графически объем понятия изображается кругом:

где А – любое понятие.

Предметы, входящие в объем понятия, называются в логике также классом или множеством. Класс (множество) состоит из подклассов или подмножеств. Например, класс явлений, охватываемых понятием «право», включает в себя такие подклассы (подмножества), как исторические формы права – рабовладельческое, феодальное, буржуазное и др., его различные отрасли – трудовое, гражданское, уголовное, таможенное и т. п. Конечно, разграничение понятий «класс» и «подкласс» относительно. Один класс может быть подклассом другого, более широкого (например, право – подкласс общественных явлений). А подкласс, в свою очередь, может выступать как самостоятельный класс (гражданское право по отношению к наследственному праву).

Отдельный предмет, принадлежащий к классу предметов, называется элементом. Таково, например, римское право, советское право, современное российское право по отношению к праву в целом. Понятие «элемент» тоже относительно. Так, современное российское трудовое право и гражданское право – элементы современного российского права.

Класс предметов может быть универсальным, единичным и нулевым (пустым). Универсальный класс включает всю совокупность предметов исследуемой области: например, класс планет Солнечной системы, городов мира, академий или вузов Российской Федерации, жителей города Люберцы. Причем класс, универсальный в одном отношении, может быть неуниверсальным в другом (планеты Солнечной системы по отношению к планетам вообще, а тем более – к космическим телам).

Единичный класс – класс, состоящий из одного предмета (планета Земля, столица России – город Москва, Академия труда и социальных отношений, юридический факультет Российской таможенной академии).

Пустой (нулевой) класс – такой, который не содержит ни одного предмета (кентавр, вечный двигатель, мировой разум).

Содержание и объем понятия органически связаны между собой. Эта связь состоит в том, что определенному содержанию понятия соответствует свой определенный объем, и наоборот. Причем в их соотношении прослеживается своеобразная закономерность: с уменьшением объема понятия его содержание становится богаче, так как число признаков в нем увеличивается, и наоборот, с увеличением объема число признаков уменьшается. Эта закономерность получила название закона обратного отношения между содержанием и объемом понятия. Во избежание недоразумений следует иметь в виду, что, как и всякая закономерность вообще, она действует лишь при определенных условиях. Ее действие распространяется на такие понятия, из которых одно выступает подклассом или элементом другого.

Рассмотрим, например, понятия «человек», «славянин», «русский». Содержание понятия «человек» составляют общие и существенные признаки всех людей вообще, независимо от того славяне это или не славяне, а тем более русские или не русские. Содержание понятия «славянин» – богаче: оно включает наряду с общими признаками всех людей также особые признаки славян (в отличие от немцев, французов, англичан и т. п.). Но с этим увеличением содержания неразрывно связано уменьшение объема понятия: в нем мыслятся уже не все люди вообще, а лишь их часть, именно славяне. Содержание понятия «русский» еще богаче: к признакам всех людей вообще и славян в частности присоединяются еще специфические признаки русских людей (в отличие от украинцев, белорусов, болгар и др.). Соответственно объем этого понятия оказывается уже: в него входит теперь лишь часть славян – именно русские.

Для наглядности представим соотношение этих понятий графически:

где А – русский, В – славянин, С – человек.

Знание природы понятий, их отношения к действительности, их содержания и объема – важная предпосылка их правильного применения в практике мышления.

Будучи отражением предметов действительности, понятие неразрывно связано со словом. Слово – материальный носитель понятия, языковое средство закрепления мысли, ее хранения, а также передачи другим людям. Вне слова нет понятия.

В соответствии с двумя сторонами понятия – его содержанием и объемом – в слове выделяются смысл и значение. В основе смысла лежит знание о предметах, составляющее содержание понятия. А под значением имеются в виду стоящие за словом предметы, которые образуют объем понятия.

Отношения между понятием и словом не есть взаимно-однозначное соответствие. Они подвижны и многоплановы. С одной стороны, всякое понятие выражается в слове (или словосочетании), а с другой – не всякое слово выражает собой понятие. Понятие может быть выражено либо одним словом (например, «государство»), либо словосочетанием, состоящим из двух и более слов: «правовое государство», «федеративное правовое государство», «демократическое федеративное правовое государство» или даже «демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Последнее словосочетание используется в нынешней Конституции Российской Федерации для характеристики ее государственного устройства и выражения соответствующего понятия (см. ст. 1).

Но если, как уже сказано, всякое понятие выражается словом (или словосочетанием), то не всякое слово выражает понятие. Таковы, например, междометия, в которых непосредственно зафиксированы не мысли, а чувства («ах», «ой», «эге-ге» и др.), хотя чувства тоже могут быть предметом мысли и о них возможны свои понятия («испуг», «удивление», «недоумение» и т. д.). Таковы и служебные слова – союзы, частицы и т. п. («когда», «не»).

Далее, одно и то же понятие может быть выражено различными словами. Так, понятие преступления в разных языках облекается в различные словесные оболочки: «преступление» в русском языке, «crime» – в английском, «Verbrechen» – в немецком и т. д. И даже в одном и том же языке понятие может быть выражено разными словами, например: «родина» – «отечество» – «отчизна»; «конституция» – «основной закон государства»; «юрист» – «правовед»; «адвокат» – «защитник» – «заступник». Такие слова называются в русском языке синонимами.

В свою очередь, одно и то же слово может заключать в себе несколько понятий. Например, «коса» – это и орудие труда земледельца, и песчаная полоса на берегу реки или моря, и вид женской прически. «Закон» – это и объективный закон природы или общества, и юридический закон. Подобные слова называются омонимами.

Непременным условием правильного мышления служит точное языковое оформление понятий, выражение их в соответствующих им словах и сочетаниях слов. И наоборот, непременным условием правильной речи выступает употребление слов в соответствии с теми понятиями, которые они выражают. Так, синонимия важна для выражения разных оттенков мысли, выделения различных сторон отражаемого в ней предмета. Однако она таит в себе опасность логических ошибок: смешения понятий, подмены понятий и т. д.

Это особенно важно учитывать в юридической практике. Как не раз отмечалось в юридической литературе, в качестве синонимов нередко используются слова, за которыми стоят разные понятия.

В чем, например, разница между словами «обвиняемый» и «подсудимый»? Они так близки, что кажутся синонимами, а на самом деле относятся к качественно различным этапам следственно-судебного процесса и тем самым выражают разные понятия. Вот как это разъясняется в Уголовно-процессуальном кодексе РФ:

«1. Обвиняемым признается лицо, в отношении которого:

1) вынесено постановление о привлечении его в качестве обвиняемого;

2) вынесен обвинительный акт.

2. Обвиняемый, по уголовному делу которого назначено судебное разбирательство, именуется подсудимым» (ст. 47). И далее: «Обвиняемый, в отношении которого вынесен обвинительный приговор, именуется осужденным. Обвиняемый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор, является оправданным» (там же).

В качестве синонимов иногда употребляются, например, такие, как «зачинщик» и «подстрекатель» (хотя не всякий зачинщик есть подстрекатель, и наоборот, не всякий подстрекатель есть зачинщик); «кровотечение» и «кровоизлияние» (может быть кровотечение без кровоизлияния и может быть кровоизлияние без кровотечения); «крайняя необходимость» и «необходимая оборона». Нередко путают «заявление» и «жалобу», «донос» и «оговор», «помилование» и «амнистию». С введением суда присяжных заседателей может происходить путаница с понятиями «вердикт» и «приговор». А от подобной путаницы слов усложняется дело, возникает недопонимание, страдают люди.

Что касается омонимов, то, как и всякое совпадение, они неизбежны в языке. Но их употребление тоже требует осторожности, иначе и здесь возможны логические ошибки. Так, если мы скажем: «Закон всемирного тяготения», но «Закон о браке и семье», то такое употребление слова-омонима «закон» будет правильным в соответствии с различиями понятий «объективный закон» и «юридический закон». Если же мы скажем: «Закон о всемирном тяготении» и «Закон брака и семьи», то в обоих случаях сочетание слова «закон» с другими словами окажется странным и даже нелепым. Но разве не столь же странно и нелепо звучали до недавних пор в обществоведении выражения: «Закон об определяющей роли материального производства в жизни и развитии общества», «Закон об определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию», «Закон о соответствии (или еще пуще: об обязательном соответствии!) производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил»? Вольно или невольно происходило смешение объективных законов, независимых от людей (законов чего-либо), с человеческими, юридическими законами (законами о чем-либо). В итоге возникала путаница в их понимании.

Если одно и то же слово употребляется в разных значениях одновременно, то такая ошибка называется в логике амфиболией (двусмысленностью). На использовании таких слов-омонимов нередко основаны остроты, шутки, анекдоты. Их прекрасно применял Льюис Кэрролл в своих знаменитых книгах «Приключения Алисы в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье». В амфиболиях понимал толк Козьма Прутков (см. его «Плоды раздумья»). Они лежат в основе ряда габровских анекдотов.

В период подготовки к референдуму о проекте новой Конституции Российской Федерации в одной из центральных газет была опубликована статья под названием «Конституция мадам Грицацуевой – самая демократическая в мире». Судя по названию, можно было подумать, что речь идет об еще одном, женском, альтернативном варианте проекта Конституции. А оказалось, что в статье говорилось о конституции... женского тела! В статье отмечалось, что мода на худосочных красавиц проходит и что в рацион многих моделей входят всевозможные мучные изделия. А с точки зрения одного известного модельера, фигура вообще не нужна.

В «Правде» приводился совсем уж анекдотический случай, когда один в прошлом высокопоставленный чиновник из Москвы, оказавшись в провинции, после сытного ужина помечтал для полноты счастья о «колхознице» (сорт дыни), а к нему хотели привести женщину (правда, не колхозницу, а сельскую учительницу).

Многозначность слов создает существенные трудности в науке и технике. Вот почему здесь стремятся к однозначности в употреблении тех или иных слов, за которыми стоят вполне определенные понятия. Это достигается путем разработки системы терминов – слов, имеющих один и тот же смысл, по крайней мере, в пределах данной науки или отрасли техники.

Как показывает практика, выработка научной терминологии – дело долгое и трудное, но важное. Особое значение имеет точность вводимых или употребляемых слов в юридической сфере. Над этим работают целые коллективы ученых и практиков-юристов.

В современной логике разработана целостная теория «именования» предметов – учение об именах и созданы специальные искусственные языки, свободные от всяких неясностей и двусмысленностей, состоящие из однозначных символов.

До сих пор речь шла о понятии вообще. Но в практике мышления функционирует великое множество вполне определенных, и притом самых разнообразных, понятий. Как же разделить их на виды? Это можно сделать в соответствии с двумя фундаментальными логическими характеристиками всякого понятия – содержанием и объемом.

Объективные различия между предметами мысли отражаются в различиях между понятиями прежде всего по их содержанию. В соответствии с этим признаком понятия делятся на следующие наиболее значимые группы.

Конкретные и абстрактные понятия. Если в понятиях находят свое отражение сами предметы и явления, обладающие относительной самостоятельностью существования, то они называются конкретными, например, «алмаз», «дуб», «юрист».

Абстрактные – это понятия, в которых мыслятся свойства предметов или отношения между предметами, не существующие самостоятельно, без этих предметов: «твердость» (например, алмаза), «долговечность» (например, дуба), «компетентность» (например, юриста). Или: «равноправие» (женщин и мужчин), «социальное партнерство» (меду работниками и работодателями), «гражданство» (устойчивая правовая связь лица с государством, выражающаяся в совокупности их взаимных прав и обязанностей).

Знание особенностей конкретных и абстрактных понятий имеет несомненное значение для правильного оперирования ими. В русском языке слова, выражающие конкретные понятия, как правило, могут употребляться во множественном числе: «алмазы», «дубы», «юристы». Наоборот, слова, выражающие абстрактные понятия, множественного числа не имеют. Ведь не говорим же мы: «У алмаза много твердостей» или «Дуб имеет немало долговечностей», а «Юрист обладает массой всяких компетентностей». Вспомним иронию М. Булгакова насчет «осетрины второй свежести». В действительности нескольких свежестей не бывает: осетрина или обладает этим свойством, или не обладает (подобно беременности: либо она есть, либо ее нет).

В то же время необходимо учитывать известную относительность разграничения конкретных и абстрактных понятий. Так, если абстрактное понятие, отражающее свойство, употребляется применительно к самим предметам, обладающим этим свойством, то оно обретает множественное число. Например, «сладость» – абстрактное понятие, если в нем мыслится только свойство. А «восточные сладости» – это уже конкретное понятие, применяемое к самим продуктам, которые обладают этим свойством. Или, как сказано у поэта: «Вот полчаса холодности терплю». Здесь абстрактное понятие свойства «холодность» употреблено в качестве конкретного применительно к самим фактам – проявлениям холодного отношения. Могут быть даже случаи, когда одно и то же понятие используется сразу в двух смыслах – абстрактном и конкретном. Например: «Отсутствие новостей – хорошая новость».

Следует также иметь в виду, что абстрактные понятия могут входить в состав более сложных конкретных и наоборот. Как же тогда различать их? Очевидно, по первому, ведущему понятию. Например, «некомпетентность юриста» остается абстрактным, хотя и включает в себя в качестве элемента конкретное – «юрист». А «жертва некомпетентности» (например, юриста) будет соответственно, конкретным, хотя и содержит в себе абстрактное – «некомпетентность».

Все это важно знать юристам, поскольку в юридической теории и практике весьма часто используются и конкретные, и абстрактные понятия. Примеры конкретных понятий: «гражданин», «работник», «заработная плата», «служба занятости», «пенсия», «преступление», «суд», «презумпция невиновности». Примеры абстрактных понятий: «гражданственность», «профессионализм», «платность», «занятость», «социальная обеспеченность», «преступность», «судимость», «невиновность».

Положительные и отрицательные понятия. Те понятия, в которых отражается наличие у предметов мысли каких-либо качеств, свойств и т. д., называются положительными, например: «металл», «живое», «действие», «порядок».

Отрицательные – понятия, которые характеризуют отсутствие у предметов мысли каких-либо качеств, свойств и т. п. В русском языке они выражаются с помощью отрицательных частиц («не»), приставок («без-» и «бес-») и др., например: «неметалл», «неживое», «бездействие», «беспорядок». В словах иностранного происхождения используются еще отрицательные приставки «а-» («аморальность»), «ан-» («анархизм»), «дез-» («дезинформация»).

Важно учитывать, что характеристика понятия в качестве положительного или отрицательного имеет сугубо логическое значение и не имеет ничего общего с соответствующей фактической оценкой самих предметов мысли, отражаемых ею. Например, «независимость» – отрицательное понятие, хотя само явление в целом – положительное. «Виновность» – наоборот, положительное понятие, а как явление – отрицательное.

Разумеется, обе характеристики – логическая и фактическая – могут и совпадать. Например, «счастье» – это и понятие, и явление положительное, а «несчастье» – наоборот, отрицательное. Наконец, одно и то же качество, свойство и т. д. может быть выражено и положительным, и отрицательным понятием: «неметалл» – «минерал», «неживое» – «мертвое», «независимость» – «самостоятельность». Примеры юридических понятий – положительных и отрицательных: «равноправие» – «неравноправие», «полноправность» – «бесправность», «законность» – «незаконность» («беззаконие», «антизаконность»).

Соотносительные и безотносительные понятия. В соотносительных понятиях один предмет мысли предполагает существование другого и без него невозможен («соотносится» с ним – этим и обусловлено само название). Таковы понятия «родители» и «дети»: нельзя быть сыном или дочерью без родителей (отсюда шутка: «родной сын своих бездетных родителей»); в свою очередь, отцами или матерями нас делают именно дети. Аналогичны в этом отношении понятия «муж» и «жена»: человек становится мужем, поскольку находит жену; с другой стороны, не может быть незамужней жены. Подобный же характер имеют понятия «учитель» и «ученик»: учитель, не имеющий учеников, – это нонсенс (бессмыслица), как и, наоборот, ученик без учителя. Тоже – «жених» и «невеста».

В безотносительных понятиях мыслится предмет, существующий до известной степени самостоятельно, «отдельно» от других: «природа», «растение», «животное», «человек».

Юридические примеры соотносительных понятий: «право» и «обязанность» (ср.: «нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав»), «судья» и «подсудимый», «истец» и «ответчик», «адвокат» и «подзащитный». Примеры безотносительных юридических понятий: «конституция», «закон», «правосудие», «юрисдикция».

Собирательные и несобирательные понятия. Они различаются в зависимости от того, как соотносятся с охватываемыми ими предметами мысли: с группой предметов в целом или с каждым предметом этой группы в отдельности. Так, «флот» – собирательное понятие, поскольку им охватывается совокупность судов, мыслимых как единое целое. Одна из особенностей собирательных понятий состоит в том, что они не могут быть отнесены к каждому предмету данного класса: отдельное судно еще не флот. Отсюда – другая особенность .подобных понятий: то, что высказывается о классе предметов в целом, может не относиться к каждому из его элементов. «Царский флот погиб» – это вовсе не значит, что погибли все суда. Или: «Неприятельское подразделение взято в плен» – не означает, что взяты все его солдаты без исключения: кто-то мог погибнуть, спастись бегством, скрыться. Еще пример: «коллегия». Один человек – не коллегия. И даже двое не образуют коллегии. Недаром латинская пословица гласит: «Tres faciunt collegium» («Трое составляют коллегию»).

Примеры собирательных понятий из юридической области: «законодательство», «кодекс законов», «прокуратура», «адвокатура», «арбитраж», «нотариат».

Особенность несобирательных понятий заключается в том, что они относятся не только к группе предметов в целом, но и к каждому отдельному предмету данной группы. Например, «дерево» – это и вся совокупность деревьев вообще и береза, сосна, дуб – в частности, и данное конкретное дерево – в отдельности. Примеры несобирательных понятий юридического характера: «закон», «прокурор», «адвокат», «арбитр», «нотариус».

Одно и то же понятие может употребляться как в собирательном, так и несобирательном (разделительном) смысле. Это свидетельство известной относительности их разграничения. Так, «флот» – собирательное понятие, поскольку в нем мыслится совокупность судов, но в то же время – несобирательное, так как в нем мыслится всякий флот вообще. Например, в выражении «Флоты иностранных государств» это понятие употреблено в разделительном смысле: его можно отнести к каждому отдельному иностранному флоту – американскому, английскому, японскому и др. «Библиотека» – собирательное понятие, так как им охватывается совокупность книг, мыслимая в качестве единого целого: отдельная книга еще не библиотека. Но это и несобирательное понятие, общее для всех библиотек. Например, в выражении «Библиотеки Москвы» оно использовано в разделительном смысле, так что его можно применить и к Научной библиотеке Академии труда и социальных отношений: она обладает всеми особенностями столичной библиотеки.

Подобное различение понятий играет определенную роль в умозаключениях. Правильность вывода здесь нередко зависит от того, в каком смысле – собирательном или разделительном – употребляется то или иное понятие. Например:

Студенты юридического факультета изучают логику.

Петров – студент этого факультета.

Следовательно, Петров изучает логику.

Вывод – правильный. Он следует с логической необходимостью потому, что понятие «студенты юридического факультета» употреблено в разделительном смысле: каждый студент такого факультета обязан изучать логику.

Другой пример:

Студенты юридического факультета успешно сдали логику.

Петров – студент этого факультета.

Следовательно, Петров успешно сдал логику.

Этот вывод – неправильный. Понятие «студенты юридического факультета» использовано здесь в собирательном смысле, а то, что верно по отношению ко всей совокупности студентов, может быть неверным по отношению к отдельным из них: Петров мог не сдать логики.

Различия между предметами мысли находят свое отражение также в различиях между понятиями по их объему. Но если виды понятий по их содержанию характеризуют качественные различия этих предметов, то виды понятий по их объему – количественные различия. Соответственно этому выделяются следующие основные их виды.

Пустые и непустые понятия. Они различаются в зависимости от того, относятся ли к несуществующим или к существующим реально предметам мысли. Понятия с нулевым объемом (т. е. представляющие пустой класс) называются пустыми. Примеры: «кентавр», «русалка», «вечный двигатель», «идеальный газ». В научном плане это не обязательно фикции. Некоторые из таких понятий действительно носят фантастический (мифологический) характер («кентавр», «русалка», «леший»). Но некоторые выдвигались в качестве научных или технических понятий, и лишь в ходе развития науки или техники рано или поздно обнаруживалась их несостоятельность («теплород», «флогистон», «магнитная жидкость», «vis vitalis» – «жизненная сила» («жизненный дух»), «вечный двигатель»). К пустым относятся и понятия об идеализированных объектах, играющие довольно значительную вспомогательную роль в различных науках: «идеальный газ», «чистое вещество», «абсолютно черное тело», «идеальное государство». Наконец, к разряду «пустых» относятся понятия о реально не существующем, но возможном: «коммунистическое общество», «инопланетяне», «неземная цивилизация».

Непустые понятия имеют объем, в который входит, по крайней мере, один реальный предмет: «столица Российской Федерации», «город», «космическое тело».

Деление понятий на пустые и непустые тоже в известной мере относительно. Оно обусловлено прежде всего подвижностью границ между несуществующим и существующим, нереальным и реальным. Несуществующее в одних условиях может стать существующим в других и обратно. Так, понятие «Президент СССР» было до поры до времени пустым, ибо такой должности в стране не существовало. Затем, когда она была законодательно введена и был избран М. Горбачев, понятие о ней стало непустым. Но в условиях, когда СССР распался и отпала надобность в соответствующем президенте, понятие сохраняет лишь исторический характер.

Относительность деления понятий на пустые и непустые определяется и тем, что в более или менее развитом обществе они, как правило, не существуют отдельно друг от друга, изолированно, вне связи с той или иной понятийной системой. Поэтому понятия, являющиеся непустыми в одной системе («шкале ценностей»), могут оказаться пустыми в другой, и наоборот. Так, понятие «похититель божественного огня Прометей» в мифологии входит в разряд «мифологические образы» и оказывается здесь отнюдь не пустым. А в научном плане – это пустое понятие, не имеющее аналога в действительности.

Единичные и общие понятия. Если объем понятия составляет лишь один предмет мысли, то оно называется единичным, например: «Солнце», «Земля», «Россия», «московский Кремль», «первый советский космонавт». К единичным относятся также понятия, охватывающие совокупность предметов, если они мыслятся как единое целое, т. е. употребляются в собирательном смысле: «Солнечная система», «человечество», «ООН». Юристы часто пользуются единичными понятиями: «Всеобщая декларация прав человека» (1948 г.), «Трудовой кодекс Российской Федерации», «адвокат Петров».

Общие понятия заключают в своем объеме группу предметов (от двух до бесконечности), причем они приложимы к каждому элементу этой группы, т. е. употребляются в разделительном смысле: «звезда», «планета», «государство», «столица». Примеры общих юридических понятий: «суд», «свидетель», «приговор». Относительность деления понятий на единичные и общие проявляется в том, что одно и то же понятие в одних условиях может быть единичным, а в других – общим, и наоборот. Например, понятие «президент» применительно к условиям СССР было единичным, поскольку в нем мыслилось одно лицо, но со временем превратилось в общее, так как президенты стали избираться и в союзных республиках: России, Украине, Казахстане и др. А теперь даже в самых маленьких автономных республиках России избираются свои президенты. Так что по числу президентов на душу населения мы превосходим все страны мира. Нечто подобное произошло с понятием «Президент Российской Федерации». До выборов нового Президента оно было единичным, а теперь стало общим. Наоборот, некогда общее понятие «советская социалистическая республика» со временем превратилось в единичное (последней такой республикой была Мордовия), а теперь не заключает в своем объеме уже ни одной республики. Еще пример. Применительно к нашей стране понятие «политическая партия» было в первые годы Советской власти общим, так как охватывало собой ряд тогдашних партий – большевиков, меньшевиков, эсеров. Позднее, в условиях однопартийной политической системы оно превратилось в единичное, ибо единственной политической партией осталась КПСС. А ныне в условиях многопартийности оно снова стало общим.

Деление понятий на виды по их содержанию и объему имеет немаловажное значение. Оно позволяет в огромном понятийном материале, накопленном науками и повседневной практикой людей, выделять немногие, наиболее крупные и распространенные группы, а также более или менее отчетливо представлять себе особенности этих групп.

Знание видов понятий – одно из необходимых условий, обеспечивающих точность и ясность всякого мышления. Это тем более важно в юридической теории и практике. Чтобы правильно оперировать понятием, необходимо не только четко знать его содержание и объем, но и уметь давать ему логическую характеристику. Например, «преступление» – понятие конкретное, положительное, безотносительное, общее, употребляется в разделительном смысле.

Однако формально-логическое деление понятий на виды имеет и свои существенные недостатки. Так, различение понятий конкретных и абстрактных носит в значительной мере условный характер. На самом деле всякое понятие одновременно и конкретно и абстрактно. Оно конкретно потому, что имеет вполне определенное содержание, позволяющее отличать одно понятие от другого. В то же время оно абстрактно, потому что представляет собой результат выделения общего и существенного в предметах, отвлечения от них, абстрагирования.

Другой недостаток распространенного деления понятий на конкретные и абстрактные состоит в том, что в одну категорию абстрактных понятий объединяются весьма разнородные вещи: понятия, отражающие свойства предметов, и понятия, в которых отражаются связи и отношения между предметами. Первые образуются путем отвлечения от одного предмета или группы предметов, обладающих одним и тем же свойством. Вторые же предполагают наличие не менее двух предметов или двух групп их, так или иначе соотносящихся между собой.

Было бы, видимо, разумнее исходить из принятого в современной философии деления предметов мысли на вещи, их свойства, а также связи и отношения. Поэтому можно было бы выделить следующие виды понятий по их содержанию:

1) субстанциальные понятия (от лат. substantia – первооснова, наиболее глубокая сущность вещей), или понятия самих предметов в узком, собственном смысле этого слова («человек»);

2) атрибутивные понятия (от лат. attributum – присовокупленный, признак), или понятия свойства («разумность» человека);

3) реляционные понятия (от лат. relativus – относительный) («равенство» людей).

Подобное деление позволило бы полнее раскрыть связь суждения с понятием, глубже уяснить виды суждения по характеру предиката.

Формально-логическое деление понятий на конкретные и абстрактные не дает возможности уяснить, почему понятия бывают менее абстрактные и более абстрактные, менее конкретные и более конкретные и т. п., как соотносится между собой абстрактное и конкретное в одном и том же понятии. Ответ на эти вопросы дает диалектическая логика. Она показывает, в частности, что более общее понятие (например, «производство» вообще, «труд» вообще, «государство» вообще) в то же время более абстрактно (и менее конкретно), чем менее общее («первобытнообщинный способ производства», «феодальный способ производства» и т. д.), которое выступает в то же время как менее абстрактное (и более конкретное). Диалектическая логика, исследуя понятия в их взаимосвязи с действительностью и между собой, в их взаимодействии, изменении и развитии, ставит много новых проблем. Такова, например, фундаментальная проблема восхождения от абстрактного к конкретному. Ее суть состоит в разработке такого метода изложения научного материала, когда осуществляется последовательный переход от наиболее абстрактных и бедных содержанием общих понятий ко все более богатым содержанием и конкретным, когда одни понятия выводятся из других, до тех пор пока конкретное (та или иная область самой действительности) не предстанет во всей своей полноте. Этот метод был апробирован в философии, политической экономии, других науках. Он может успешно использоваться также в теории государства и права.

Объективные отношения между самими предметами находят свое отражение в отношениях между понятиями. Все многообразие этих отношений можно классифицировать также на основе важнейших логических характеристик понятия: его содержания и объема.

Сравнимые понятия. По содержанию могут быть два основных вида отношений между понятиями – сравнимость и несравнимость. При этом сами понятия соответственно называются «сравнимыми» и «несравнимыми».

Сравнимые – это понятия, так или иначе имеющие в своем содержании общие существенные признаки (по которым они и сравниваются – отсюда название их отношений). Например, понятия «право» и «мораль» содержат общий признак – «общественное явление».

Обычно к сравнимым относят понятия, имеющие ближайшее общее понятие, независимо от того, совпадают ли они по содержанию во всем остальном или не совпадают, исключают друг друга или не исключают (например, «адвокат» и «защитник», «адвокат» и «юрист», «адвокат» и «депутат»). Но сравнимыми бывают и другие понятия, если для них находится пусть не ближайшее, но тоже общее понятие, содержащее более или менее существенные для них общие признаки. Например, можно ли сравнивать понятия «мельчайшая травинка» и «огромный кит», «ничтожная букашка» и «гигантский баобаб», «простейшая бактерия» и «сложнейший человек»? Да, все они подходят под общее понятие «живые организмы». Как видим, степень сравнимости может быть различной, а сами сравнения могут быть весьма многообразными, отражающими все многообразие отношений предметов и явлений в окружающем мире.

Несравнимые понятия. Несравнимые – понятия, не имеющие сколько-нибудь существенных в том или ином отношении общих признаков: например, «право» и «всемирное тяготение», «право» и «диагональ», «право» и «любовь».

Правда, и такое деление носит в известной мере условный, относительный характер, ибо степень несравнимости тоже может быть различной. Например, что общего между столь, казалось бы, различными понятиями, как «космический корабль» и «авторучка», кроме некоторого, чисто внешнего сходства в форме строения? А между тем и то и другое – творения человеческого гения. Что общего между понятиями «шпион» и «буква Ъ»? Как будто ничего. Но вот какую неожиданную ассоциацию они вызвали у А. Пушкина: «Шпионы подобны букве Ъ. Они нужны в некоторых только случаях, но и тут можно без них обойтиться, а они привыкли всюду соваться». Значит, общим признаком является «необходимые иногда». Или что общего в таких понятиях, как «поощрение» и «канифоль»? Кажется, тоже ничего. А вот как замечательно связал их воедино знаменитый Козьма Прутков: «Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза»²⁴. Оказывается, и то и другое – социально необходимые вещи! Кстати, у Козьмы Пруткова немало и других подобных афоризмов, основанных на неожиданном сближении далеких по содержанию понятий: «болтун» и «маятник» («Болтун подобен маятнику: тот и другой надо остановить»); «специалист» и «флюс» («Специалист подобен флюсу: полнота его одностороння»); «сигара» и «земной шар» («Добрая сигара подобна земному шару: она вертится для удовольствия человека»); «кисть» и «меч» («На беспристрастном безмене истории кисть Рафаэля имеет одинаковый вес с мечом Александра Македонского»); «мудрость» и «черепаховый суп» («Мудрость, подобно черепаховому супу, не всякому доступна») и т. д.²⁵ Подобные неожиданные сближения и сопоставления весьма далеких друг от друга понятий можно найти в его баснях: «Незабудки и запятки», «Кондуктор и тарантул», «Цапля и беговые дрожки», «Червяк и попадья», «Стан и голос», «Звезда и брюхо». Все это и служит логическим основанием остроты и комизма.

Несравнимые понятия есть в любой науке. Есть они и в юридической науке и практике: «алиби» и «пенсионный фонд», «вина» и «версия», «юрисконсульт» и «независимость судьи» и т.д. и т.п. Несравнимость характеризует даже, казалось бы, близкие по содержанию понятия: «предприятие» и «администрация предприятия», «трудовой спор» – «рассмотрение трудового спора» и «орган рассмотрения трудового спора», «коллективный договор» и «коллективные переговоры по поводу коллективного договора». Это обстоятельство важно учитывать в процессе оперирования подобными понятиями, чтобы вопреки желанию не впасть в комическое положение.

Дальнейший логический анализ несравнимых понятий невозможен. Поэтому ниже вновь пойдет речь лишь о сравнимых понятиях.

Совместимые понятия. Сравнимые понятия могут по объему также иметь два основных вида отношений – совместимость и несовместимость. А сами соотносящиеся понятия называются «совместимыми» и «несовместимыми».

Совместимые – это такие понятия, объемы которых полностью или хотя бы частично совпадают (совмещаются – отсюда и само название их отношений). У несовместимых объемы не совпадают полностью.

Между совместимыми, в свою очередь, складываются следующие отношения.

1. Равнозначность (равнообъемность). В подобном отношении находятся понятия, объемы которых совпадают полностью, хотя их содержание может в той или иной степени различаться. Такие понятия называются «равнозначными» (или равнообъемными). Графически их отношение выражается в логике с помощью следующей круговой схемы:

где А и В – равнозначные понятия, а круг – их общий объем.

Примеры: «Персия» и «Иран» (до 1935 г. Иран назывался Персией); «Ленинград» и «Санкт-Петербург»; «Автор романа в стихах «Евгений Онегин» и «А. Пушкин».

Равнозначные понятия нередко используются в юридической практике. Таковы, например, понятия «гражданство» и «подданство». В Федеральном законе «О гражданстве Российской Федерации» сказано: «Иное гражданство – гражданство (подданство) иностранного государства» (ст. 3). В государствах с республиканской формой правления, где есть конституция, употребляется понятие «гражданство», а при монархической форме правления ему соответствует «подданство».

В Конституции Российской Федерации понятия «Российская Федерация» и «Россия» применяются как равнозначные. И это специально оговорено в ст. 1: «Наименования Российская Федерация и Россия равнозначны». В качестве равнозначных употребляются также понятия «Федеральное Собрание» и «Парламент Российской Федерации». В Гражданском кодексе Российской Федерации как равнозначные используются понятия «граждане» и «юридические лица».

2. Подчинение (субординация). В таком отношении находятся понятия, из которых одно входит в объем другого, но не исчерпывает его, а составляет лишь часть. Более общее называется подчиняющим, а менее общее – подчиненным. Вот графическое изображение этого отношения:

где А – подчиненное понятие, В – подчиняющее.

Таковы, например, понятия «золото» и «металл» (всякое золото есть металл, но не всякий металл есть золото), «береза» и «дерево», «физический труд» и «труд».

Из двух общих понятий более общее иначе называется родом, а менее общее – видом. Поэтому отношение между ними именуется также отношением рода и вида или родо-видовым отношением. Род включает в себя не менее двух видов. Юристы, как теоретики, так и практики, часто пользуются родовыми и видовыми понятиями. Например, «конституционность» и «законность», «правовая защита трудящихся» и «правовая защита населения», «пенсионное обеспечение» и «социальное обеспечение».

Деление понятий на родовые и видовые в логике относительно. Одно и то же понятие может быть родовым в одном отношении и видовым в другом и наоборот. Так, понятие «республика» выступает как родовое по отношению к понятию «федеративная республика» и как видовое – по отношению к понятию «государство» вообще. Графическое изображение этой логической ситуации:

где В – родовое понятие по отношению к А и видовое по отношению к С.

Вспомним также аналогичный пример с соотношением понятий «русский» – «славянин» – «человек», где понятие «славянин» и родовое и видовое одновременно, но в разных отношениях.

Исключение составляют лишь две группы понятий. С одной стороны, это предельно общие понятия – категории: они являются родовыми для других, менее общих, но сами не могут быть видовыми, так как для них нет еще более общего, родового понятия. А с другой стороны, понятия об отдельном предмете – единичные: они, наоборот, имеют более общее понятие, но сами не могут быть родовыми для других.

Перекрещивание (пересечение). Это отношение существует между понятиями, объемы которых совмещаются лишь частично. Графически это выглядит так:

где А и В – перекрещивающиеся понятия, а заштрихованная часть – область частичного совпадения их объемов.

Примеры. Понятия «россияне» и «русские» – перекрещивающиеся. Это значит, что некоторые россияне – русские, а некоторые русские – россияне, но некоторые россияне – не русские (в России живут еще другие народы: мордва, калмыки, башкиры и т.д.), и в то же время не все русские – россияне: некоторые русские живут за пределами России – на Украине, в Беларуси, Балтии и т.д.). Или: «ораторы» и «дипломаты», «поэты» и «драматурги».

Можно привести немало примеров перекрещивающихся понятий из юридической области: «юристы» – «депутаты», «судьи» – «председатели», «юрисконсульты» – «работники министерств», «работающие» – «пенсионеры», «протоколы» – «юридические документы» и т.д.

Несовместимые понятия. Они могут находиться в следующих отношениях.

1. Соподчинение (координация). Данное отношение характеризует понятия, которые имеют общий род и, взятые в отдельности, подчинены ему как виды, а вместе – соподчинены и, следовательно, обладают одной и той же степенью общности. Графически:

где А и В – соподчиненные видовые понятия, а общий круг – их родовое понятие.

Например, понятия «растительный мир» и «животный мир» – виды родового понятия «органический мир», находящиеся на одной ступени обобщения; следовательно, это соподчиненные понятия. Понятия «хвойные деревья» и «лиственные деревья» – тоже соподчиненные: их общий род – «деревья». Выше отмечалось, что род включает в себя не менее двух видов. Но он может включать в себя и большее их число. Например, родовое понятие «общественные явления» охватывает и политику, и право, и мораль и т. д. Все это соподчиненные понятия. В Древней Греции особо ценились четыре добродетели: мудрость, мужество, справедливость, умеренность. Это тоже виды родового понятия, соподчиненные ему.

Юристы оперируют множеством соподчиненных понятий: это «монархия» и «республика» («формы правления»); «унитарное государство» и «федеративное государство» («формы государственного устройства»); «трудовое право», «гражданское право», «уголовное право» и др. («отрасли права»).

2. Противоречие (контрадикторность). Это отношение существует между понятиями, из которых одно отражает наличие у предметов каких-либо признаков, а другое – их отсутствие (т. е. отношение между положительными и отрицательными понятиями). Важнейшая особенность взаимоотношений противоречащих понятий: исключая друг друга по содержанию в рамках общего для них рода, они по объему полностью исчерпывают объем родового понятия. Это видно на схеме:

где А и не-А – противоречащие понятия, а круг – их общий род.

Такими, например, выступают отношения между понятиями «щедрость» и «нещедрость» с точки зрения отношения людей к материальным благам. Нетрудно заметить, что область не-А расплывчата, неопределенна. Она охватывает самые разные категории «нещедрых» людей, объединяемых только по одному признаку – отсутствию щедрости. Такое же отношение между понятиями «металл» и «неметалл» в химии, «живое» и «неживое» в биологии, «производственная сфера» и «непроизводственная сфера» в экономических науках. В юридической области так соотносятся понятия «правовые отношения» и «неправовые отношения», «справедливость» и «несправедливость», «виновный» и «невиновный».

3. Противоположность (контрарность). В отношении противоположности находятся понятия, каждое из которых выражает наличие у предметов каких-либо признаков, но сами эти признаки носят противоположный характер. Важнейшее отличие отношений между такими понятиями сводится к тому, что, будучи взаимоисключающими по содержанию, они могут не исчерпывать объема родового понятия. Вот схема:

где А и С – противоположные понятия, занимающие лишь крайние позиции в рамках общего для них рода и не исключающие чего-то среднего (В).

Например, между понятиями «щедрость» и «скупость» – отношение противоположности. Наряду с ними в объем родового понятия входят еще «экономность», «бережливость», «расчетливость» и т.д. Подобные же отношения между понятиями «богатство» и «бедность», «мудрость» и «глупость», «добро» и «зло». Многие противоположные понятия – в арсенале юристов: «судья» – «подсудимый», «истец» – «ответчик», «обвинительный приговор» – «оправдательный приговор».

Следует учитывать, что противоположность понятий может быть относительной. Так, «щедрость» противоположна «скупости», но сама выступает как нечто среднее между «расточительностью» и «скупостью».

В естественном языке (в данном случае – русском) противоречащие и противоположные понятия выражаются словами-антонимами.

Теперь после характеристики каждого из видов отношений между понятиями дадим их сводную классификацию.

Подобная классификация отношений между понятиями кажется довольно стройной. Однако в ней есть свои недостатки. Она, естественно, не отражает всей сложности взаимоотношений понятий и выделяет лишь наиболее распространенные и типичные. В свою очередь, в приведенных видах отношений есть известные неточности. Так, соподчиненные понятия – не один из видов несовместимых по объему понятий, существующий наряду с противоречащими и противоположными понятиями, а по существу, все несовместимые понятия вообще, включая и противоречащие и противоположные. Следовательно, для собственно соподчиненных требуется иное наименование (например, отношение «исключающего различия»).

Значение изучения отношений между понятиями. Какое значение имеет знание отношений между понятиями? Без преувеличения, огромное и разнообразное – для правильного употребления понятий в устной и письменной речи. И наоборот, незнание этих отношений способно повлечь за собой искаженное отражение действительности – отношений между самими вещами.

Возьмем в качестве примера равнозначные понятия. Имея одинаковый, равный объем, они тем не менее могут иметь иногда весьма различное содержание. А это очень важно учитывать в практике мышления.

Особое значение имеет употребление различных понятий об одном и том же событии или лице в политике. Политическая ситуация зачастую меняется очень быстро, и вслед за этим меняются оценки одного и того же. Вспомним из истории эпизод с Наполеоном, когда он самовольно отбыл с Эльбы на материк и за короткий срок вновь покорил Францию. Вот как быстро менялись понятия о нем по мере его приближения к Парижу. Первые сообщения гласили: «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Хуан»; «Людоед идет к Грасу»; «Узурпатор вошел в Гренобль». Далее: «Бонапарт занял Лион», «Наполеон приближается к Фонтенбло». И последнее: «Его императорское величество ожидается завтра в своем верном Париже». Это все примеры равнозначных понятий, но какую интенсивную эволюцию претерпело их содержание: от непримиримо враждебного к нейтральному и затем к верноподданническому.

Недавняя и современная политическая практика еще более богата подобной сменой оценок событий и лиц. Вспомним хотя бы массовое переименование городов и других населенных пунктов, улиц, театров, библиотек и пр. после победы большевиков в октябре 1917 г. Вспомним также многочисленные переименования всего и вся после 1991 г. (с приходом к власти демократов), на которые приходилось тратить огромные средства. Но за этим стоит радикальная смена политики.

Определенное значение имеет оперирование равнозначными понятиями в юридической практике. Прежде всего речь идет о своеобразном стилистическом значении. Например, на суде вместо того, чтобы нудно и однообразно повторять то и дело «Петров», «он», можно и нужно использовать богатый арсенал равнозначных понятий: «пострадавший», «потерпевший», «жертва нападения», «жертва насилия» или «жертва произвола», «подзащитный» и др., хотя речь все время идет об одном и том же человеке.

Великолепным образцом подобного использования равнозначных понятий можно назвать заметку в газете «МК» от 10.09.02. Один и тот же человек, который представлялся работником «Мосгаза» и грабил одиноких пенсионерок, здесь охарактеризован целым букетом таких понятий: «юноша», «молодой человек», «грабитель», «гангстер», «проходимец», «налетчик», «завсегдатай бара».

В юридической практике по отношению к равнозначным по-нятиям нередко допускаются две крайности. Одна из них – это употребление неравнозначных (различных) понятий в качестве равнозначных: например, «плебисцит» и «референдум» (лишь в некоторых странах, например во Франции, они используются как синонимы, а вообще плебисцит – это опрос населения с целью решить судьбу той или иной территории, хотя в юридическом плане его процедура и не отличается от референдума). Или «закон» и «право», хотя это не одно и то же; «повод» и «основание» для возбуждения уголовного дела.

Другая крайность – использование равнозначных понятий в качестве различных. Например, говорят: «суверенность» и «независимость», хотя суверенитет – это и есть полная независимость государства во внутренних и внешних делах. Или «легитимность» и «законность» (например, заголовок одной из газетных статей был сформулирован так: «Легитимен или законен?»), хотя легитимность и есть законность. Нельзя разводить сами понятия, в действительности равнозначные. Можно говорить: легитимен (законен) в одном отношении, нелигитимен (незаконен) в другом.

Много значит знание отношений между родовыми и видовыми понятиями. Вот что писал по этому поводу П. С. Пороховщиков (П. Сергеич) в известной книге «Искусство речи на суде»: «Когда мы смешиваем несколько родовых или несколько видовых названий, наши слова выражают не ту мысль, которую надо сказать, а другую; мы говорим больше или меньше, чем хотели сказать, и этим даем противнику лишний козырь в руки. В виде общего правила можно сказать, что видовой термин лучше родового. Г. Кемпбель в книге «Philosophy of Rhetoric» («Философия риторики». – Е. И.) приводит следующий пример из третьей книги Моисея: «“Они (египтяне) как свинец, погрузились в великие воды” (Исход, XV, 10), скажите: “они, как металл, опустились в великие воды”, – и вы удивитесь разнице в выразительности этих слов»²⁶.

И далее автор приводит ряд собственных интересных примеров неправильного употребления родовых или видовых понятий. «Прислушиваясь к судебным речам, – говорит он, – можно прийти к заключению, что ораторы хорошо знакомы с этим элементарным правилом, но пользуются им как раз в обратном смысле. Они всегда предпочитают сказать «душевное волнение...» вместо «радость», «злоба», «гнев» или «нарушение телесной неприкосновенности» вместо «рана»; там, где всякий другой сказал бы «громилы», оратор говорит: «лица, нарушающие преграды и запоры, коими граждане стремятся охранить свое имущество» и т. д.»²⁷.

Среди других – и такой пример. Судится женщина. Вместо того чтобы назвать ее по имени или сказать: «крестьянка», «баба», «старуха», «девушка», защитник называет ее «человек» и сообразно с этим произносит всю речь не о женщине, а о мужчине.

«Обратная ошибка, то есть употребление названия вида вместо названия рода или собственного имени вместо видового, может иметь двоякое последствие: она привлекает внимание слушателей к признаку, который невыгоден для оратора, или, напротив, оставляет незамеченным то, что ему нужно подчеркнуть. Защитнику всегда выгоднее сказать: «подсудимый», «Иванов», «пострадавшая», чем «грабитель», «поджигатель», «убитая»; обвинитель уменьшает выразительность своей речи, когда, говоря о разоренном человеке, называет его Петровым или потерпевшим. В обвинительной речи о враче, совершившем преступную операцию, товарищ прокурора называл умершую девушку и ее отца, возбудившего дело, по фамилии. Это была излишняя нерасчетливая точность; если бы он говорил: «девушка», «отец», эти слова каждый раз напоминали бы присяжным о погибшей молодой жизни и о горе старика, похоронившего любимую дочь»²⁸.

Нередки, пишет автор, и случаи смешения родового понятия с видовым. Обвинители негодуют на «возмутительное и нехорошее» поведение подсудимых. Не всякий дурной поступок бывает возмутительным, но возмутительное поведение хорошим быть не может.

Еще пример. «Если вы пожелаете сойти со своего пьедестала судей и быть людьми, – говорил товарищ прокурора в недавнем громком процессе, – вам придется оправдать Кириллову по соображениям другого порядка. Разве судья не человек?»²⁹

Новый пример. «Клевета», т. е. сообщение ложной информации в целях негативной оценки кого-либо, – это по существу видовое понятие по отношению к «дезинформации» как родовому. Поэтому правильно говорить: «дезинформация вообще и клевета в частности» или «клевета и вообще всякая дезинформация», но нельзя сказать: «клевета и дезинформация» или «дезинформация и клевета», иначе это будет смешением родового и видового понятий.

Аналогично следует употреблять такие пары понятий, как «лесть» – «дезинформация», «блеф» – «дезинформация».

Знание родо-видовых отношений между понятиями имеет значение для правильного написания соответствующих слов. Если в одно сложное слово объединяются слова, выражающие род и вид, то оно пишется слитно: «сельскохозяйственное производство» («хозяйство» – «сельское хозяйство»), «западноевропейские государства», «незаконнорожденный» и т. д.

Но если взять в качестве сравнения соподчиненные понятия, то тут ситуация иная. Равноправность соподчиненных понятий в смысле степени обобщения требует написания их через дефис: «юго-запад Москвы», «газетно-журнальное дело», даже «красно-коричневые» (при всем желании сблизить или отождествить то и другое сами слова приходится в силу законов логики разделять дефисом).

Эту логическую разницу между подчиненными и соподчиненными понятиями в свое время тонко уловили словаки и потребовали писать название всей страны не слитно «Чехословакия» (как родовидовое, подчиненное одно другому), а «Чехо-Словакия» (т. е. как соподчиненные, равноправные понятия). Впрочем, это не спасло федерацию от распада.

Знание особенностей соподчиненных понятий дает возможность правильно связывать их в речи. Например, если сказать: «Будущие юристы изучают римское гражданское право и логику» – это правильно. А если мы скажем: «Будущие юристы изучают римское гражданское право и учебник логики В. Кириллова и А. Старченко» – это будет неправильно. По крайней мере, следовало бы сказать: «...а по логике – учебник такой-то».

Нередко можно встретить такое сочетание понятий: «Институт объявляет набор на факультеты: технологический, механический (и т. д.) и вечернее отделение». Это неправильно. Вначале следовало сказать: «...на дневное и вечернее отделение», а затем уже называть факультеты.

Наконец, несколько слов о противоречащих и противоположных понятиях. Различение их отношений, как будет показано ниже, имеет принципиальную важность для понимания сфер действия формально-логических законов – противоречия и исключенного третьего.

Знание их различий важно и для доказательства. Как, например, правильнее, осторожнее опровергнуть высказывание «Петров щедрый» – с помощью противоположного понятия «скупой» или противоречащего «нещедрый»? Очевидно, что предпочтительнее противоречащее понятие. Если ложно утверждение «Петров щедрый», то ведь точно так же может быть ложным утверждение «Петров скупой», так как он может оказаться экономным, рачительным, бережливым. Для того чтобы опровергнуть, что Петров щедрый, правильнее (да и легче) доказать, что он нещедрый, чем то, что он скупой.

Сказанного достаточно, чтобы уяснить себе, какое многообразное познавательное и практическое значение имеют изучение и знание отношений между понятиями, овладение приемами их анализа в тех или иных интеллектуально-речевых фрагментах.

Как отмечалось выше, важнейшими логическими характеристиками понятия выступают его содержание и объем. Но они зачастую скрыты за словесной оболочкой понятия. Поэтому в практике мышления нередко приходится раскрывать как содержание, так и объем понятия. Первая из этих логических операций называется определением, а вторая – делением.

Значимость их логического анализа обусловлена прежде всего тем, что они весьма широко распространены в практической деятельности и научном познании.

Происхождение и сущность определения. Как и все мыслительные операции, определение имеет вполне «земное» происхождение. Люди вначале действовали, выделяя одни предметы из других, устанавливая границы чего-либо, находя пределы чему-либо и т.д. Миллиарды раз повторяясь, эти действия так или иначе отражались и запечатлевались в их сознании, формировали соответствующую умственную операцию. В этой связи интересно знать происхождение русского слова «определение» (от слова «предел»). Оно представляет собой буквальный перевод с латинского definitio (от слова finis – конец, граница). А это последнее, в свою очередь, есть тоже буквальный перевод с древнегреческого horismos (от слова horos – предел, граница, веха). Как свидетельствует наука, это слово вошло в широкий обиход в далекой древности – в эпоху распада общинной собственности и установления частной собственности на землю. Первоначально им обозначалась сугубо практическая, производственная операция – разграничение земельных участков посредством вех, пограничных столбов. А впоследствии оно было распространено и на особую мыслительную, логическую операцию, которая имела известное сходство с разграничением земельных участков, а именно: выделяла предмет мысли, как бы отмежевывала его, отграничивала в мыслях от других предметов.

Отсюда нетрудно понять сущность такого определения: это логическая операция, посредством которой раскрывается содержание понятия. Например, «Конституция есть основной закон государства, устанавливающий его общественное и политическое устройство». Здесь в форме определения раскрыто прежде всего содержание понятия «конституция».

Поскольку содержание всякого понятия составляют общие и существенные признаки предметов действительности, то определение понятия есть вместе с тем раскрытие сущности соответствующего предмета. В данном случае это определение такого феномена общественной жизни, как конституция. А поскольку понятие непременно выражается словом, то определение понятия есть вместе с тем раскрытие смысла слова. В нашем случае – это слово «конституция».

От определений в узком, собственном смысле слова следует отличать определения в широком смысле. Так называется, например, всякая квалификация предмета вообще: «Золото – металл», «Осел есть животное», «Конституция – это закон». Здесь определениями в широком смысле слова выступают «металл», «животное», «закон».

В широком смысле слово «определение» нередко используется в судебной практике – в качестве официального термина. Так, в соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации постановления суда первой инстанции, или судьи, которыми дело не разрешается по существу, выносятся в форме определений (общего характера). Суд может вынести также частное определение, если при рассмотрении гражданского дела обнаружит, например, нарушение законности или правил общежития отдельными должностными лицами или гражданами (см. ст. 223, 225). В Уголовно-процессуальном кодексе под определением имеется в виду любое решение, за исключением приговора, вынесенное судом первой инстанции коллегиально при производстве по уголовному делу, а также решение, вынесенное вышестоящим судом, за исключением суда апелляционной или надзорной инстанции, при пересмотре соответствующего судебного решения (см. ст. 5).

Определения в собственном смысле этого слова нельзя смешивать также со сходными операциями – такими, как сравнение, описание, характеристика и т. д.

В процессе сравнения устанавливается сходство одних предметов с другими в том или ином отношении: «СПИД – чума XX века», «Организованная преступность есть не что иное, как партизанская война против общества».

Описание – это перечисление ряда признаков предмета, как существенных, так и несущественных, часто внешних, позволяющих выделить его среди других: например, описание внешности преступника, жертвы преступления, самого деяния, вообще обстоятельств какого-либо дела. Так, в УПК РФ специально отмечается, что следователь выносит постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого в совершении преступления, и в этом постановлении, кроме прочего, должно быть «описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств» (ст. 171). В этом же Кодексе употребляется термин «описательно-мотивировочная часть» оправдательного или обвинительного приговора суда (ст 305, 307).

Характеристика есть выделение лишь некоторых, наиболее важных и существенных в каком-либо отношении признаков предмета: например, характеристика человека с места работы или учебы, обвиняемого или пострадавшего.

Отличительные черты определения по сравнению с перечисленными приемами состоят в том, что в нем указываются такие общие и существенные признаки предмета, каждый из которых в отдельности необходим, а все вместе достаточны для выделения предмета среди других сходных предметов.

Что же делает возможным существование такой логической операции в нашем мышлении? Нетрудно догадаться, что если в основе понятий лежит наличие предметов, обладающих качественной определенностью, то объективную основу определения составляет сама эта качественная определенность предметов действительности. Определение и отвечает в конечном счете на вопрос: что такое данный предмет?

А когда возникает необходимость в определении? Далеко не всегда. Ведь содержание многих понятий нам известно из опыта.

Попытку определять все понятия – как будто бы для полной ясности речи – высмеяли еще древние. Так, древнегреческий философ Секст Эмпирик (2-я пол. II – начало III в. н. э.) писал: «Если бы кто-нибудь, желая узнать от другого, не встретился ли ему человек, едущий на лошади и влекущий за собой собаку, поставил ему вопрос так: о разумное, смертное животное, способное к мышлению и знанию, не встретилось ли тебе животное, одаренное смехом, с широкими когтями, способное к государственной деятельности и науке, поместившее закругление зада на смертное животное, способное ржать, и влекущее за собой четвероногое животное, способное лаять, – неужели он не был бы осмеян, поставив, из-за определений, человека в тупик касательно такого знакомого предмета?»

Подобные промахи допускались и значительно позже разными людьми, включая и юристов. Вот пример, который приводил уже упоминавшийся П.С.Пороховщиков. Подсудимый обвиняется по таким-то статьям законодательства и признает себя виновным именно в покушении на убийство в состоянии раздражения. Оратор спрашивает, что такое убийство, что такое покушение на убийство, и объясняет это подробным образом, перечисляя признаки соответствующих статей закона. Он говорит безупречно, но разве это не пустословие? Ведь при самом блестящем таланте он не в силах сказать суду ничего нового³⁰.

В каких же случаях без определений нельзя обойтись? В соответствии с целью определения можно выделить три основных группы таких случаев.

Во-первых, определения необходимы для подытоживания главного в познании сущности предмета. Например, ученый исследует такое общественное явление, как право. Итогом и может стать определение права как совокупности норм человеческого поведения, установленных или санкционированных государством и обеспечиваемых его принудительной силой.

Во-вторых, определения необходимы, когда употребляются такие понятия, содержание которых читателю или слушателю неизвестно. Так, даже в популярных изданиях (в том числе газетах) нередко используются иностранные слова без необходимого пояснения, и это затрудняет понимание написанного. Например, мы встретились с понятием «диффамация». Обращаясь к словарю иностранных слов, находим его определение. Оказывается, это групповая клевета, обычно осуществляемая путем использования средств массовой информации (печати, радио, телевидения). Или: мы не знаем, что такое например, «реституция». И тогда требуется определение: «Реституция (от слова «восстановление») по гражданскому праву есть возврат сторонами, заключившими сделку, всего полученного ими по сделке в случае признания ее недействительной». Подобная ситуация возникает в учебном процессе, когда требуется по мере введения специфических для данной науки понятий давать их определения: например, что такое «логика», что такое «форма мышления», что такое «понятие» и т. д.

В-третьих, определения необходимы, если вводится в обиход новое слово или известное слово употребляется в новом значении. Например, если лектор скажет: «Юристам нужна не только правовая и логическая грамотность, но и социальная грамотность», то два первых словосочетания могут оказаться известными слушателям, а третье – нет. И тогда следует дать определение: «Под социальной грамотностью понимается знание объективных закономерностей общественного развития, умение разбираться в происходящих событиях».

Функции и структура определения. Какую же роль играют определения в практике мышления? Она вытекает из самой их сущности: это одно из важнейших логических средств, обеспечивающих ясность, однозначность, определенность употребляемых понятий.

Определения выполняют две важнейшие функции. Во-первых, это познавательная функция. В определениях закрепляются наиболее общие результаты познавательной, абстрагирующей деятельности человека. В то же время они служат средством дальнейшего познания, основой для понимания предмета. Во-вторых – коммуникативная функция. Благодаря определению знания одних людей в процессе общения передаются другим. С их помощью предотвращается смешение понятий, достигается взаимопонимание, осуществляется духовная связь поколений.

Обе эти функции тесно связаны между собой. Познание есть социальный процесс; оно осуществляется в ходе совместной практической деятельности людей, их общения друг с другом. А общение предполагает обмен знаниями, добываемыми в процессе познания и закрепляемыми в словах, в том числе с помощью определений.

В разных сферах человеческой жизнедеятельности определения играют неодинаковую роль. В повседневном общении мы сравнительно редко прибегаем к ним. В кино, художественной литературе, средствах массовой информации они также используются нечасто: здесь их заменяют описания, сравнения, характеристики и т. д. Наоборот, в науках и связанном с ними учебном процессе определения – довольно частый и устойчивый компонент мыслительной деятельности. И это неудивительно: ведь содержание огромного числа научных понятий нельзя извлечь из повседневной жизни.

Особая тщательность и точность в употреблении понятий требуется от юристов. Поэтому определения используются ими особенно широко и плодотворно. Так, многие законодательные акты начинаются с определений. Например, в Федеральном законе

«О гражданстве Российской Федерации» имеется специальная статья 3. «Основные понятия». В ней говорится: «Для целей настоящего Федерального закона используются следующие основные понятия» и далее дается их перечень из 12 наименований вместе с определениями: «гражданство Российской Федерации», «иное гражданство», «двойное гражданство» и т. д.

В Уголовно-процессуальном кодексе тоже есть специальная статья 5. «Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе». Здесь выделены 60 (!) таких понятий и даны их определения, в т. ч.: «алиби», «апелляционная инстанция», «вердикт», «государственный обвинитель», «законные представители».

В Уголовном кодексе даются определения преступления вообще и его отдельных видов: кражи, грабежа, разбоя, мошенничества и др.

В Трудовом кодексе РФ тоже приводятся определения таких основных понятий, как «трудовые отношения», «социальное партнерство», «коллективный договор», «трудовой договор».

На определениях основывается судопроизводство. Чтобы правильно дать, например, квалификацию того или иного деяния, необходимо знать, что такое преступление вообще, что такое кража, мошенничество и т. д.

Однако при всей несомненной значимости определений их роль все же не следует преувеличивать. И это также обусловлено их сущностью.

Во-первых, в определении по самому существу дела раскрываются далеко не все свойства, связи и опосредования предмета, а лишь общие и существенные признаки, необходимые и достаточные для отличения его от других предметов. Огромная масса знаний о нем остается «за бортом» определения.

Во-вторых, хотя сущность предмета, отражаемая в понятии, до поры до времени остается неизменной, сами формы ее проявления в процессе развития могут сменяться – от низших, простейших ко все более сложным и высшим. И все это также не может быть втиснуто в прокрустово ложе определения. Определение – основа для понимания предмета, но не все знания о нем. Вспомним определение права, способное уместиться в одно высказывание, и все богатство наших знаний об этом общественном явлении, воплощенное в бесчисленные книги, брошюры, статьи! Дистанция между тем и другим – огромная.

Какова структура определения? Она обусловлена природой определения и его функциями.

Всякое определение состоит из двух элементов, тесно связанных между собой: определяемого и определяющего.

Определяемым является то, что раскрывается в определении, – предмет, понятие или слово (в нашем примере это «конституция»).

Определяющим служат те общие и существенные признаки, которые составляют содержание определяемого (в нашем случае это «основной закон государства, устанавливающий...» и т. д.). Логическая связь между определяемым и определяющим выражается в русском языке с помощью слов «есть», «является», «представляет собой», «называется» или тире и т.д. Они фиксируют отношения взаимного тождества обеих составных частей определения.

Символически определение выражается формулой Dfd ≡ Dfn, где Dfd – сокращенное от лат. definiendum (определяемое), a Dfn – от лат. definiens (определяющее), «≡» – знак тождества (иногда «=» – знак равенства).

Виды определений. По характеру определяемого все многообразие определений подразделяется на два основных вида: реальные и номинальные, причем каждое из них выполняет разные функции в мышлении.

Реальное есть определение самого предмета, отраженного в соответствующем понятии. Так, приведенное выше определение конституции – реальное. Примеры реальных определений дают энциклопедии и соответствующие специальные научные словари.

В номинальных (от лат. nomen – имя) раскрывается смысл самого слова – имени предмета. Например: «Правовым называется государство, в котором верховенствует закон». Здесь раскрывается смысл словосочетания «правовое государство». Образцы номинальных определений дают всевозможные толковые словари.

Деление определений на реальные и номинальные относительно. Реальное определение может принять номинальную форму: «Конституцией называется основной закон...» и т.д. А номинальное определение способно облечься в форму реального: «Правовое государство – это государство...» и т. п.

По характеру определяющего выделяются определения через ближайший род и видовое отличие, а также соотносительные определения.

Определения через ближайший род и видовое отличие – наиболее распространенные. Объясняется это почти универсальным характером родо-видовых отношений. Выработка родо-видовой формы определения – несомненно, выдающееся достижение человеческого ума, наиболее экономный способ выявления определенности предмета. Образно говоря, всего в два приема рисуется его достаточно отчетливая картина.

Например: «Кража есть тайное хищение чужого имущества». Здесь кража прежде всего подводится под ближайшее родовое понятие – «хищение чужого имущества». Таким путем удается сразу отличить, отграничить, отсечь кражу от огромного множества самых разнообразных преступлений, не связанных с хищением чужого имущества. И тогда в рамках этого ближайшего рода остается выявить лишь отличие кражи от других его видов – грабежа, разбоя: то, что это хищение тайное.

Другой пример: «Грабеж есть открытое хищение чужого имущества». Ближайший род здесь тот же – «хищение чужого имущества», а видовое отличие иное – то, что оно «открытое».

Определение через ближайший род и видовое отличие, будучи наиболее распространенным, имеет множество разновидностей. Основными среди них выступают следующие:

а) генетическое определение. В нем раскрывается происхождение предмета. Таковы некоторые определения в геометрии (круга, шара, конуса и т. д.), в химии и других науках. В юридической области, например, обычай, служащий одним из источников права, определяется генетически как «правило поведения, сложившееся вследствие фактического применения его в течение длительного времени»;

б) сущностное определение (или определение качества предмета). Оно широко применяется, по существу, во всех науках, как естественных, так и общественных. В нем раскрывается сущность предмета, его природа или качество. Такой характер носят определения сущности жизни, общества, человека, государства, права, демократии и т.д.;

в) функциональное определение. В нем раскрывается назначение предмета, его роль и функции. Такое определение может быть дано множеству вещей, созданных людьми для удовлетворения тех или иных потребностей: средствам труда, приборам и т. д. Например: «Термометр – прибор для измерения температуры». В правовой сфере примером может служить следующее определение: «Коллективный договор – правовой акт, регулирующий трудовые отношения в организации и заключаемый работниками и работодателем в лице их представителей» (Трудовой кодекс РФ, ст. 40);

г) структурное определение (или определение по составу). В нем раскрываются элементы системы, виды какого-либо рода или части целого. Таково, например, определение политической системы как совокупности государственных и негосударственных, партийных и непартийных организаций и учреждений.

Разумеется, подобные разновидности определения далеко не всегда используются в чистом виде. Могут быть и смешанные формы, например: «Юридический закон – нормативный акт, принятый высшим представительным органом государственной власти либо непосредственно волеизъявлением народа и регулирующий наиболее важные общественные отношения». Здесь элементы и генетического, и сущностного, и функционального, и структурного определений.

Если ближайший род определяемого известен или предполагается, то он может опускаться – в целях лаконичности.

При всей своей распространенности определение через ближайший род и видовое отличие все же неуниверсально. Оно неприменимо там, где речь идет о предельно-общих понятиях – категориях, для которых нет ближайшего рода. И оно неприложимо к единичным понятиям, поскольку для них нельзя указать видового отличия.

Применительно к предельно-общим понятиям выработан другой вид определения – соотносительное (или определение через противоположность), например: «Свобода есть познанная необходимость», «Случайность есть форма проявления необходимости и дополнение к ней». Иногда соотносительное определение используется для раскрытия содержания и обычных, но противоположных (контрарных) понятий, например: «глупость – полное или частичное отсутствие ума».

Что же касается единичных понятий, то здесь достаточно бывает описания, характеристики, сравнения и т. д.

Правила определения. Ошибки в определении. Построение определения подчиняется особым правилам. Они обусловлены сущностью определения, его функциями и структурой. Их соблюдение обеспечивает правильность определения по форме, позволяет избегать в нем логических ошибок.

Основными из этих правил являются следующие.

1. Определение должно быть соразмерным. Это значит, что объем определяющего должен полностью совпадать с объемом определяемого. Так, приводившееся определение: «Кража есть тайное хищение чужого имущества» – соразмерно. Определяемое и определяющее можно переставить местами, и смысл не изменится: «Всякое тайное хищение чужого имущества есть кража». По сути, это равнозначные понятия.

Если правило соразмерности нарушается, то возможны две логические ошибки:

а) определение слишком широкое. Например, если мы скажем: «Кража есть хищение чужого имущества» (без указания, что оно «тайное»), то под это определение подойдут и грабеж, и мошенничество, и разбой. А это разные преступления;

б) определение слишком узкое. Так, если мы скажем: «Кража есть тайное хищение чужих денег», то таким определением не будут охватываться все возможные виды кражи.

2. Определение не должно быть только отрицательным. Это означает, что в определении могут быть отрицательные признаки, но ими нельзя ограничиваться. Например, в определении «Иностранными гражданами являются лица, обладающие гражданством иностранного государства и не имеющие гражданства Российской Федерации» есть отрицательный признак: «не имеющие гражданства Российской Федерации», но он сочетается с положительным: «лица, обладающие гражданством иностранного государства». Такое определение правильное. Нарушение этого правила означает логическую ошибку, которая называется «определение только отрицательное». Например: «Атеизм есть отрицание Бога». Надо добавить: «и утверждение бытия человека на Земле».

3. Нельзя раскрывать определяемое через самое себя. Иными словами, определяемое понятие не должно повторяться в определяющем ни прямо, ни косвенно. При нарушении этого правила могут быть две логические ошибки:

а) тавтология. Так, в действовавшем прежде законодательстве коллегия адвокатов определялась как «объединение лиц, занимающихся адвокатской деятельностью». Получалось «масло масляное». Такая ошибка называется еще «idem per idem» («то же через то же»). В проекте нового законодательства была предпринята попытка избежать подобной ошибки. Коллегия адвокатов стала определяться как «организация профессиональных юристов, добровольно объединившихся в целях оказания квалифицированной юридической помощи физическим и юридическим лицам». Тавтологии не стало, но появилась новая ошибка – определение слишком широкое. Оно охватывает не только коллегию адвокатов, а и любое иное объединение юристов. Строго говоря, излишним является и признак «профессиональный»: непрофессиональный юрист – не юрист. В новом Федеральном законе «Об адвокатской деятельности и адвокатуре Российской Федерации» эти ошибки в основном устранены;

б) круг в определении. Это более завуалированная ошибка, когда определяющее понятие, в свою очередь, само раскрывается через определяемое. Так, в юридической литературе долгое время фигурировало следующее определение права: это «система норм, имеющая задачей охранять и оправдывать существующий правопорядок». А что такое правопорядок? Он сам определяется через право! Получается «круг».

4. Нельзя определять неизвестное через неизвестное. Иначе – тоже логическая ошибка: «определение через неизвестное». Например, в печати приводилось такое определение: «Ваучер – это сертификат, удостоверяющий определенные отношения между эмитентом (в данном случае государством) и лицом, получившим этот сертификат в процессе безвозмездного распределения части государственной собственности». А что такое «сертификат»? И что такое «эмитент»? Эти понятия сами требуют соответствующего определения.

Знание правил определения – необходимое, но далеко не достаточное условие выработки строго научных определений, соответствующих действительности. Эти правила сформулированы на основе анализа «готовых», уже существующих определений. Однако, как свидетельствует история науки, определение не только результат познавательной деятельности, но и сложный, нередко длительный процесс. Ведь сущность предмета не лежит на поверхности. Она скрыта за бесчисленными явлениями и составляет их наиболее глубокую основу. Выработка определения требует применения самых разнообразных методов ее постижения – как специальных для той или иной науки, так и общенаучных методов вплоть до наиболее общего, диалектического метода.

Формальная логика отвлекается также от того, что предметы и явления действительности находятся между собой в состоянии универсального взаимодействия. А это значит, что в разных отношениях они могут проявлять самые различные, порой противоположные свойства, черты, признаки. Поэтому не может быть раз и навсегда данных, неизменных, «застывших» определений. Возможны и необходимы разные определения одного и того же. При этом чем «богаче» предмет, тем больше может быть и его определений.

Взаимодействуя, предметы и явления так или иначе претерпевают изменения и развиваются. Поэтому определения, вполне правильные и пригодные для одного времени, могут оказаться неправильными и непригодными для другого.

Кроме того, сами наши знания о предметах и явлениях действительности тоже развиваются, становятся полнее и глубже. Значит, определение, которое считалось верным в одних условиях, может оказаться неверным в других.

Наконец, и это особенно важно отметить, сама форма определения тоже не остается раз и навсегда данной. Она может быть более или менее развитой. Так, по существу, зачаточной формой определения выступают высказывания типа: «Солнце есть Солнце», «Война есть война», «Закон есть закон». Определения такого типа – не пустые тавтологии, как полагал Гегель. Не случайно они широко распространены в практике мышления. В них в «свернутой» форме указывается на качественную определенность предмета, которая сохраняется во всех формах ее проявления, а в этом – суть определения. Солнце есть Солнце независимо от того, утреннее оно или полуденное, зимнее или летнее и т. д. И с этим надо считаться. Вспомним афоризм древних: «Dura lex, sed lex» – «Закон суров, но это закон». А отсюда вытекают соответствующие последствия: если закон есть закон, то, каким бы он ни был (даже суровым), ему следует подчиняться.

Но определения могут иметь и нормальную, более или менее развитую форму, раскрывать качественную определенность предмета через его необходимые и достаточные признаки. Причем такое определение, в свою очередь, может быть самой различной степени сложности: от краткого до весьма развернутого, от простого распространенного предложения до весьма громоздкого сложносочиненного и сложноподчиненного. Это зависит от целей определения. Вспомним определение коллективного договора применительно к условиям нашей страны и сравним его со следующим определением того же общественного явления в международном масштабе (в Рекомендации МОТ № 91 «О коллективных договорах»): «В целях настоящей Рекомендации под «коллективным договором» подразумевается всякое письменное соглашение относительно условий труда и найма, заключаемое, с одной стороны, между предпринимателем, группой предпринимателей или одной или несколькими организациями предпринимателей и, с другой стороны, одной или несколькими представительными организациями трудящихся или, при отсутствии таких организаций, представителями самих трудящихся, надлежащим образом избранными и уполномоченными согласно законодательству страны».

Анализ подобных аспектов определения выходит далеко за пределы формальной логики и, как говорят юристы, «входит в компетенцию» логики диалектической.

Происхождение и сущность деления. Помимо определения другой логической операцией с понятиями выступает деление. Его коренное отличие состоит в том, что если в определении раскрывается содержание понятия, то в делении – объем.

Происхождение деления как логической операции тоже органически связано с практической деятельностью людей. В процессе труда люди первоначально расчленяли предметы на части, делили добычу, распределяли ее среди членов рода или племени. И лишь миллиардное повторение этих практических операций, закрепляясь в сознании, порождало и формировало способность мысленно делить ту или иную группу предметов на необходимые и важные подгруппы.

По аналогии с практической эта логическая операция тоже получила наименование «деление». Интересно отметить, что в латинском языке особенно рельефно проступают оба эти смысла слова. «Divisio» означает прежде всего практическое разделение, распределение, раздачу. И в то же время оно означает мысленное расчленение, логическое деление.

Зная происхождение логического деления, можно понять его сущность. Под делением подразумевается логическая операция, посредством которой раскрывается объем понятия. Это достигается путем выделения в родовом понятии составляющих его видов (не меньше двух). Например, понятие «конституция» как общее, родовое понятие охватывает такие соподчиненные видовые понятия, как «конституция унитарного государства» и «конституция федеративного государства». Указывая эти виды, мы тем самым раскрываем объем их родового понятия. Графически это выглядит так:

где А и В – виды родового понятия С.

Подобно определению деление понятия выступает одновременно мысленным делением самого предмета на его формы (здесь – конституции как общественного явления). И конечно, благодаря делению выявляются группы предметов, на которые распространяется слово, выражающее понятие о них (в нашем примере – слово «конституция»)

Деление следует отличать от мысленного расчленения. Первое есть деление рода на виды. А родо-видовые отношения, как уже отмечалось, характеризуются тем, что то, что можно сказать о роде, можно сказать и о виде. Так, конституция федеративного государства характеризуется всеми признаками конституции вообще.

Второе есть членение целого на части. Например, конституция делится на разделы, главы и статьи. А отношение целого и части характеризуется следующим: то, что можно сказать о целом, нельзя сказать о части (отдельная статья, глава или даже раздел – это еще не конституция). Другое различие: деление не распространяется на единичные предметы (они неделимы), а расчленение распространяется.

В то же время обе эти операции не следует и противопоставлять. В логическом отношении между ними немало сходного. Так, в Конституции Российской Федерации сказано: «Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных, округов – равноправных субъектов Российской Федерации» (ст. 5). Это, несомненно, пример расчленения целого на части. Но если мы скажем: «Равноправные субъекты Российской Федерации – это республики, края и т. д.», то те же самые элементы окажутся уже членами деления – видами родового понятия «равноправные субъекты Российской Федерации».

Другой пример. «Федеральное Собрание состоит из двух палат: Совета Федерации и Государственной Думы». Это расчленение. Но достаточно сказать: «Палаты Федерального Собрания – это Совет Федерации и Государственная Дума», как операция оказывается делением.

Таким образом, грань между делением и расчленением относительна. Вот почему в современной логике предпринимаются попытки рассматривать то и другое как своеобразные формы одной и той же, но уже более общей мыслительной операции.

Объективная возможность деления как логической операции коренится в том, что одна и та же качественная определенность предметов действительности (лежащая в основе определений) может иметь различные формы своего проявления. Это зависит от взаимоотношений предмета с другими предметами, от степени его изменения и развития. Наличие таких форм проявления и составляет объективную основу деления. Если определение отвечает на вопрос: «Что такое данный предмет?», то деление дает ответ на другой, не менее важный вопрос: «Каковы формы данного предмета?»

Необходимость в делении имеет место тогда, когда существующие или возникающие различия в проявлении качественной определенности предмета приобретают для людей то или иное практическое или теоретическое значение. Например, пока существовал единый СССР, все страны мира, естественно, делились на нашу страну и зарубежные государства. Последние, в свою очередь, подразделялись на социалистические, капиталистические и страны «третьего мира», с которыми устанавливались далеко не одинаковые экономические, политические, научно-технические и культурные отношения. С распадом СССР и образованием независимых государств – России, Украины, Беларуси и т. д. – по отношению к каждому из них остальные попали в разряд зарубежных стран. Но ведь они существенно отличаются от прежних зарубежных стран! Возникла настоятельная необходимость в новом делении зарубежных стран – на «ближнее зарубежье» и «дальнее зарубежье».

Другой пример. В условиях того же СССР, когда господствующей была государственная собственность на средства производства, работающие на предприятиях делились на рабочих и служащих. С приватизацией предприятий и образованием частных фирм потребовалось иное деление – на работников и работодателей.

Еще пример. С развитием рыночных отношений в экономике страны и широким распространением через средства массовой информации платной рекламы возникло ранее неизвестное деление прессы – на «богатую» и «бедную».

В целом деление (как и определение) необходимо тоже в трех случаях. Во-первых, когда требуется раскрыть не только сущность предмета, но и формы ее проявления и развития. Например, ученый вслед за определением права как общественного явления выделяет затем его исторические типы – рабовладельческое, феодальное и др., а также современные формы (или отрасли) – трудовое, гражданское, уголовное, таможенное и т. п.

Во-вторых, деление необходимо, если слушателю или читателю неизвестна сфера применения того или иного понятия, например «гражданское право». И тогда мы называем видовые понятия, которые оно охватывает: «право собственности», «обязательственное право», «наследственное право», «авторское право».

Наконец, в-третьих, надобность в делении возникает иногда из-за многозначности того или иного слова. Так, слово «пособие» употребляется, по крайней мере, в двух значениях – как «учебное пособие» и как «материальное пособие» (например, по безработице). Указание этих значений есть, по сути дела, деление.

Роль деления и его структура. Так же как и определение, операция деления имеет большое значение в познавательной и практической деятельности. Важно знать не только сущность предметов, их качественную определенность, но и формы ее проявления, типы, виды и разновидности: например, что такое политическая система общества и каковы ее типы; что такое государство вообще и каковы его исторические типы, формы правления и формы государственного устройства; что такое демократия и каковы формы ее осуществления и т. д.

О важности деления красноречиво свидетельствует то, что эта операция лежит в основе всякой классификации. А она широко распространена в науках. Вспомним, например, классификацию видов растений и животных К. Линнея; периодическую систему элементов Д. Менделеева; классификацию элементарных частиц в современной физике микромира. Это так называемые естественные (или научные) классификации, имеющие огромное теоретическое и практическое значение. С их помощью не только упорядочивается гигантский научный материал, распределяется по устойчивым и постоянным классам (родам, видам и т. д.), но и в рамках известного сходства выявляются существенные отличия между группами предметов. Тем самым открываются новые возможности для познания объективных закономерностей.

Есть и так называемые искусственные (или практические) классификации, имеющие вспомогательное значение. Таковы классификация книг в библиотеке по авторам или отраслям знания, классификация одежды в магазине по размерам и ростам, распределение студентов или слушателей по факультетам, курсам, группам.

Значение деления определяется также тем, что оно составляет основу всякой типологии. Ее отличие от классификации сводится к тому, что из всей совокупности предметов выделяются наиболее характерные («типичные») и распределяются по группам. Таковы, например, типология обществ, типология личности, типология человеческих темпераментов.

Особую значимость имеет деление в юридической сфере. Так, оно широко применяется в законодательстве. Например, в Конституции Российской Федерации указывается: «Государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную». Такое деление имеет важные политические и правовые последствия.

В Уголовном кодексе Российской Федерации, в его Общей части есть глава 3. «Понятие преступления и виды преступлений», где сказано: «В зависимости от характера и степени общественной опасности деяния, предусмотренные настоящим кодексом, подразделяются на преступления небольшой тяжести, преступления средней тяжести, тяжкие преступления и особо тяжкие преступления» (ст. 15). А в Особенной части Кодекса дается подробнейшая классификация преступлений: против личности; в сфере экономики; против общественной безопасности и общественного порядка; против государственной власти; против военной службы; против мира и безопасности человечества. Она важна не только в теоретическом отношении – для понимания многообразных форм проявления такого общественного явления, как преступление, но и в практическом – для правильной квалификации того или иного конкретного преступного деяния.

Преодолевая в известном смысле ограниченность определений, операция деления сама имеет ограниченный характер. Раскрывая формы проявления какой-либо сущности, качественной определенности, она не дает знания о специфике каждой из них, тем более – их взаимосвязи и взаимодействии, их развитии. И здесь тоже требуется всесторонний анализ предмета в его изменении и развитии.

Деление имеет свою структуру, которая обусловлена сущностью самой операции и ее ролью в познании. В нем различают делимое, основание деления и члены деления.

Делимое – это родовое понятие, объем которого раскрывается через составляющие его виды (в нашем примере – «конституция»).

Члены деления – полученные в результате самой операции виды родового понятия («конституция унитарного государства», «конституция федеративного государства»).

Основание деления – признак (или признаки), по которому производится эта операция (в нашем случае – характер государственного устройства). Одно и то же родовое понятие может быть разделено на виды по разным основаниям. Например, «люди» – по полу, возрасту, роду занятий, цвету волос и т. д.

Виды деления. В зависимости от характера признака, положенного в основание деления, различаются следующие его виды.

1. Деление по наличию или отсутствию признака, служащего основанием деления (или дихотомическое деление: от греч. dicha – на две части и tome – сечение). Родовое понятие делится на два (и только на два) видовых – положительное и отрицательное (А и не-А). Это относительно простой вид деления, но широко распространенный в науках и обыденном мышлении. Так, природа делится на живую и неживую, химические элементы – на металлы и неметаллы, элементарные частицы – на заряженные и незаряженные.

Дихотомическое деление весьма часто используется в юридической сфере. Действия или нормативные акты делятся на конституционные и неконституционные, граждане – на дееспособных и недееспособных. В трудовом законодательстве люди подразделяются на трудоспособных и нетрудоспособных. В гражданском законодательстве отношения между людьми делятся на имущественные и неимущественные. В уголовном законодательстве преступления – на квалифицированные и неквалифицированные, убийства – на преднамеренные и непреднамеренные и т. д. и т. п.

Поскольку результаты дихотомического деления выражаются противоречащими понятиями (А и не-А), то отсюда – достоинства и недостатки этого вида деления. Достоинство состоит в том, что благодаря ему объем родового понятия исчерпывается полностью. А недостаток – в том, что область не-А довольно неопределенна: в ней могут быть самые различные по качеству предметы.

2. Деление по видоизменению признака, положенного в основание этой операции. Членами деления родового понятия выступают здесь уже не противоречащие, а другие несовместимые видовые понятия, противоположное и соподчиненное. Этот вид деления тоже часто используется в науках и на практике. Так, внешний мир делится на природу и общество, общество на типы – первобытное, рабовладельческое, феодальное и т.д., люди под разделяются на группы по расовому, социальному, профессиональному, поло-возрастному, территориальному и другим признакам.

В юридической практике это очень распространенный вид деления. Вспомним прежде всего пример с делением конституций на виды по характеру государственного устройства. В зависимости от того, участвует ли в правовом процессе отдельный человек или целая организация, различают физических и юридических лиц. Трудовые договоры делятся на индивидуальные и коллективные. Тоже и споры. В Конституции Российской Федерации записано: «Признается право на индивидуальные и коллективные трудовые споры».

Если основание деления очевидно, оно обычно не указывается. Например, уголовные наказания делятся на основные и дополнительные, работники – на постоянных и временных.

Деление по видоизменению признака тоже имеет свои преимущества и недостатки. Преимущество по сравнению с дихотомическим состоит в том, что все выделяемые области более или менее определенны, поскольку выражены положительными понятиями. Но недостаток – в том, что объем делимого родового понятия может быть ими не исчерпан.

3. Смешанное деление, когда используются оба вида деления одновременно. Например, политические институты делятся на государственные и негосударственные, негосударственные – в свою очередь – на партийные и непартийные (то и другое – дихотомическое деление), а непартийные – на профессиональные, женские, молодежные и т. д. (деление по видоизменению признака).

С точки зрения дееспособности граждане, как отмечалось, делятся на дееспособных и недееспособных, а дееспособные – на обладающих полной дееспособностью и ограниченной.

С точки зрения трудоспособности люди делятся на трудоспособных и нетрудоспособных, а нетрудоспособность подразделяется на временную и стойкую (постоянную).

Правила деления. Ошибки в делении. Как и определение, операция деления подчиняется особым правилам.

1. Деление должно быть соразмерным. Это значит, что объем делимого должен полностью исчерпываться членами деления. Если это правило не соблюдается, то возможны две основные ошибки:

а) неполнота в делении, когда пропущен какой-то из членов деления: например, при перечислении видов властей упущена одна из трех – законодательная, или исполнительная, или судебная. Та же ошибка будет в случае, если среди видов преступлений «не заметим» грабеж, или разбой, или мошенничество, среди видов наказаний – лишение свободы и т. д.;

б) излишество в делении, когда добавлен лишний член: например, к трем ветвям власти добавим «четвертую» – средства массовой информации. При всем их огромном влиянии на политику они не обладают властными полномочиями. Это лишь образ. Примером излишества служит произведенное в одной из газетных статей деление политиков на три типа – дестабилизаторов, нормализаторов и стабилизаторов. Дестабилизаторы и стабилизаторы полностью исчерпывают объем родового понятия. Нормализаторы здесь – лишний член.

2. Деление должно производиться по одному основанию. Этим обеспечивается его определенность. Нарушение данного правила означает ошибку, которая называется перекрестным, или сбивчивым, делением. Например, если мы разделим население на мужчин, женщин, стариков и детей – это будет смешение оснований по полу и возрасту. Правило единого основания вовсе не требует, чтобы мы производили деление непременно по какому-либо одному-единственному признаку. Можно использовать сразу два (и даже более) признака – например, слушателей юридического факультета разделить одновременно по признаку пола (на мужчин и женщин) и успеваемости (на успевающих и неуспевающих). Важно лишь, чтобы это основание оставалось одним и тем же, единым, т. е. сохранялось неизменным в процессе всего деления.

Сознательное смешение оснований может служить логическим источником шутки или остроты. Вот пример: «Герои делятся на настоящих, героев дня и героев дня без галстука».

3. Члены деления должны исключать друг друга. Они могут быть лишь несовместимыми понятиями. Например, если мы разделим студентов на отличников, успевающих и неуспевающих, то это неправильно: отличники тоже успевающие.

4. Деление должно быть последовательным и непрерывным. От рода следует сначала переходить к ближайшим видам, а затем от них– к ближайшим подвидам. Если это правило нарушается, возникает логическая ошибка – скачок в делении. Так, если право мы сначала разделим на отрасли – трудовое, уголовное, гражданское, а затем, например, гражданское – на право собственности, обязательственное право, наследственное право и т.д., то это правильное, последовательное и непрерывное деление. Но если после трудового, уголовного сразу назовем наследственное право, то это и будет означать скачок в делении.

Рассмотренные правила необходимы, но недостаточны для того, чтобы обеспечить строгую научность деления. Требуется прежде всего, чтобы выделяемые виды родового понятия соответствовали действительности. А это достигается применением всего арсенала научных средств, которым располагает каждая наука в отдельности.

Ограниченность правил деления особенно отчетливо проступает в свете теории развития. Во многих случаях переход от одного качества к другому совершается незаметно, постепенно, «стушевывается» в массе промежуточных или переходных стадий. Например, мы довольно четко делим людей по возрасту на детей, подростков, юношей и т. д., так как это качественно определенные, отличные друг от друга стадии развития человека. Но не во всех случаях можно отнести человека либо к подростку, либо к юноше.

В юридической сфере эта проблема разрешается законодательным путем. Так, в соответствии с Федеральным законом «О гражданстве Российской Федерации» ребенком считается «лицо, не достигшее возраста 18 лет» (ст. 2). В Уголовном кодексе РФ установлена уголовная ответственность, если лицо достигло ко времени совершения преступления 16-летнего возраста; а за убийство, похищение человека, изнасилование и т. д. подлежат уголовной ответственности лица, достигшие ко времени совершения преступления 14-летнего возраста (см. ст. 20). В Трудовом кодексе РФ: «Заключение трудового договора допускается с лицами, достигшими возраста 16 лет» (ст. 63).

Кроме того, с развитием предметов и явлений возникают новые их виды и разновидности. Поэтому то деление, которое было сделано по всем правилам в одно время, может оказаться неправильным, неполным в другое.

Наконец, само деление тоже можно рассматривать с точки зрения его «развитости». Несомненно, зачаточной формой деления следует считать выражения типа: «Есть Солнце и Солнце», «Есть война и война», «Есть закон и закон». Здесь в скрытой, свернутой форме содержится указание на разные формы проявления одной и той же качественной определенности предмета. А это и есть деление.

Деление может принять нормальную, развернутую форму с прямым указанием имеющихся видов чего-либо. Но и здесь оно может быть простым – например двучленным (закон действующий и закон недействующий, приговор оправдательный и приговор обвинительный). А может быть и весьма сложным, напоминающим ветвистое дерево. Вспомним научные классификации. Вспомним также классификацию преступлений в УК РФ.

Подробный анализ всего этого входит в задачу диалектической логики.

Единство деления и определения. До сих пор мы рассматривали определение и деление порознь. Но в живой практике мышления они находятся в единстве, взаимосвязи и взаимодействии. Это обусловливается единством содержания и объема понятия, которые раскрываются посредством определения и деления.

Единство и взаимодействие этих логических операций проявляются двояко.

С одной стороны, определение, раскрывая сущность предмета, его качественную определенность, служит наиболее глубокой основой деления. Чтобы правильно выделить типы или формы чего-либо, надо исходить прежде всего из его сущности.

С другой – деление как бы исправляет недостаточность определения, служит дополнением к нему. Если в определении мы раскрываем сущность предмета независимо от форм ее проявления, отвлекаясь от них, то в делении переносим центр тяжести на раскрытие именно этих форм. Тем самым достигаются большая полнота, всесторонность анализа.

Единство определения и деления особенно отчетливо обнаруживается в учебном процессе. Вначале обычно дается определение изучаемого предмета или явления, а затем раскрываются его виды (типы, формы, разновидности).

Кроме того, деление нередко доставляет материал для определений – например, структурных. Таково определение: «Истец – лицо, обращающееся в суд, арбитраж или третейский суд за защитой своего нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса». Здесь определение основано на учете видов судов (суд, арбитраж, третейский суд) и видов защиты в них (защита права, защита интереса, защита нарушенного права, защита оспариваемого права). А эти виды – результат деления.

Другой пример: «Амнистия – полное или частичное освобождение от наказания лиц, совершивших преступления, либо замена этим лицам назначенного судом наказания более мягким наказанием...» (виды: освобождение от наказания или его замена, освобождение полное или частичное).

Еще: договор (в гражданском праве) – «соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей» (ГК РФ. ст. 420).

Все это свидетельствует о глубокой диалектике познания, которая раскрывается лишь диалектической логикой.

Из множества других логических операций с содержанием и объемом понятий, рассматриваемых формальной логикой, выделим еще две, тоже весьма распространенные и важные, тесно связанные между собой. Это обобщение и ограничение понятий. В них непосредственно проявляется действие закона обратного отношения между содержанием и объемом понятия, о котором говорилось выше.

Обобщение понятия. В практике мышления нередко возникает необходимость двигаться от понятия с меньшим объемом к понятию с большим объемом – от вида к роду. Такая логическая операция называется обобщением понятия. Например, «Конституция Российской Федерации» – «конституция».

История науки знает немало случаев подобного хода мысли. Так, понятие «число» вначале охватывало лишь целые числа, поэтому его содержание составляла «совокупность единиц». Позднее под это понятие стали подводить дробные, отрицательные, иррациональные, комплексные величины. Произошло обобщение понятия «число» путем исключения частных признаков целых чисел («целое число» – «число»).

Аналогично обстояло дело с понятием «кислота». Первоначально считалось, что это понятие охватывает лишь такие вещества, в состав которых входит кислород, обусловливающий их особые свойства. В дальнейшем оно было распространено и на другие вещества, не содержащие кислорода, – бромистый водород, селенистый водород. Следовательно, произошло также обобщение понятия за счет исключения частного признака – наличия кислорода.

В более сложных случаях может быть несколько обобщений. Например, «роза» – «цветок» – «растение» – «живой организм» – «вещество». Но всякое обобщение имеет предел. Таким пределом выступают категории – наиболее общие понятия, не имеющие своего рода. В философии это «материя», «движение», «пространство», «время» и т. д. В частных науках – «элемент» (в химии), «жизнь» (в биологии), «общество» (в социальных науках), «право» (в юриспруденции).

Обобщение может быть правильным и неправильным. Обобщение правильно, если мысль движется от видового понятия к родовому. В русском языке оно осуществляется часто путем отнятия прилагательного, дополнения и т. д. Например, «декларация о независимости» – «декларация»; «правовая инспекция труда» – «правовая инспекция» – «инспекция»; «государственное социальное страхование» – «социальное страхование» – «страхование». Если же создается лишь видимость перехода от вида к роду, а на самом деле возможен другой род, то обобщение неправильное. Например, «применение дисциплинарного взыскания» – «дисциплинарное взыскание» (первое не является видом второго; на самом деле родом будет «применение взыскания»; «дисциплинарное взыскание» – это родовое понятие по отношению к его конкретным видам). Обобщение будет неправильным, если осуществляется переход от части к целому: «юридический факультет академии» – «академия».

Ограничение понятия. Логическая операция, противоположная обобщению, называется ограничением понятия. Здесь мысль движется от понятия с большим объемом к понятию с меньшим объемом – от рода к виду. Например, в связи с приватизацией в России возникла необходимость перейти от родового понятия «чек» к новому, видовому понятию «приватизационный чек». Понятие «экологическое нарушение» ограничивает родовое понятие «правонарушение», так как выступает его видом.

Может быть последовательная цепь ограничений: «право» – «рабовладельческое право» – «римское право» – «римское гражданское право» – «римское гражданское право периода империи». Ограничение тоже имеет предел. Им являются единичные понятия, поскольку их нельзя разделить на виды.

Подобно обобщению, ограничение может быть правильным и неправильным. Ограничение правильно, если осуществляется переход от родового понятия к видовому. В русском языке это нередко проявляется в добавлении прилагательного (или эпитета), т. е. видового признака, хотя и не всегда. Например, «законодательство» – «действующее законодательство», «партнерство» – «социальное партнерство», «преступление» – «насильственное преступление», «отпуск» – «оплачиваемый отпуск» – «ежегодный оплачиваемый отпуск», «лицо» – «юридическое лицо» – «иностранное юридическое лицо». Если же полученное в результате операции понятие не является видом данного рода, то ограничение неправильно. Например, «предприятие» – «администрация предприятия» (это вид не предприятия, а администрации вообще; поэтому следовало ограничить, например, так: «промышленное предприятие»); «юстиция» – «Министерство юстиции» (Министерство юстиции есть вид министерства, а не юстиции).

Следует учитывать, что добавление эпитета иногда оказывается излишним и не ведет к ограничению, например: «шар» – «круглый шар» (как будто есть некруглые шары); «оптимальный вариант» – «наиболее оптимальный вариант» (хотя оптимальный и есть наилучший); «среда» – «окружающая среда» (как будто может быть среда, которая ничего не окружает). Такая логическая ошибка в логике называется «плеоназм» (излишество). В последнее время получили распространение плеоназмы типа: «памятный сувенир» (сувенир и есть памятный подарок); «памятный мемориал» (memoria и есть память); «другая альтернатива» («alter» и есть «другой»); «контактный телефон» (как будто есть неконтактный); «хаотический беспорядок» (хотя «хаос» и есть полный беспорядок, неразбериха); и даже «краткий афоризм», «нервный стресс» и т. д.

Плеоназмы допускают даже политические и иные деятели высокого ранга: «цифровая статистика», «дикое варварство», «анахронизм прошлого» и т. д. Имен называть не будем.

Для депутатов разных рангов издается «Краткий словарь-минимум» слов с трудным произношением, чтобы впредь депутаты не «грешили» в этом отношении и произносили слова правильно. Это хорошо. Но что значит «краткий словарь» и «словарь-минимум»? – Одно и то же. Значит, снова плеоназм.

Значение логических операций обобщения и ограничения состоит в том, что они служат средством закрепления полученных знаний, как общих, так и частных, и одним из способов достижения определенности нашего мышления. Например, в судебной практике важно не только определить, является ли то или иное деяние преступлением вообще, но и установить его характер и степень общественной опасности, решить, относится ли оно к преступлениям небольшой тяжести, средней тяжести, тяжким или особо тяжким, и, наконец, дать его точную квалификацию: кража, грабеж и т. д. Это последовательная цепь ограничений.

Наоборот, ложные ограничения – плеоназмы способны исказить мысль, вызвать кривотолки. Если я скажу: «памятный сувенир», то слушающие меня могут подумать, что есть еще непамятные сувениры; если скажу «краткий афоризм», то невольно навожу на мысль, что есть некраткие краткие изречения (афоризмы). Если говорю «адекватное соответствие», «признанный авторитет», «мнемоническое запоминание», то тем самым вынуждаю думать, что есть «несоответствующее соответствие», «авторитет, не пользующийся признанием», «незапоминающее запоминание».

Все это особенно важно учитывать в юридической практике. Нельзя, например, говорить: «законное право». Иначе придется признать, что есть «незаконное право». Однако допустимо употребление понятия «нормативный правовой акт» (хотя право и есть совокупность норм). Допустимо отчасти потому, что может быть и неправовой нормативный документ – относящийся к сфере морали, как совокупности норм поведения людей: «моральный кодекс», «кодекс чести» и др.