II. Соборы и церкви в Санкт-Петербурге
Воскресенский собор всех учебных заведений, называемый Смольным, в С.-Петербурге
Местоположение собора
Воскресенский собор всех учебных заведений находится на левой стороне реки Невы, в 7 верстах от ее устья, а по течению в 10 верстах, в самом крайнем северо-восточном углу города, в Рождественской части, 3-ем ее участке; расстоянием от Зимнего дворца и Адмиралтейства в 5 верстах. Собор и окружающие его здания, известные под общим наименованием «Смольного монастыря», расположены на мысу, образуемом рекой Невой, которая от Александро-Невской лавры, имея течение на север, вдоль Калашниковой пристани, и миновав Смольный монастырь, вдруг круто поворачивает на запад. Таким образом, эта местность и с востока, и с севера омывается ее водами.
Местность эта не лишена своей, хотя недлинной истории. Во время шведского владычества, близ нее находилось селение Спасское, в котором жили православные Ижерцы, имевшие у себя молитвенный храм1. На самом месте Смольного стоял шведский форт Сабина2 (Sabina), находившийся почти напротив Ниеншанца. Здесь же пролегала единственная торная дорога, которая от Ниеншанца вела к возвышенным населенным местностям, окружавшим болотную Петербургскую котловину, как то, к погостам Дудоровскому, Кипенскому, Ижорскому и др. В направлении нынешней Конногвардейской улицы она упиралась в перевоз, находившийся немного ниже ведущего теперь на Большую Охту.
По разрушении шведских укреплений, когда Петербург, возникая, обзаводился флотом и верфями, близ этого места устроен был Императором Петром 1 обширный смольный двор3, или площадь, огороженная палисадником и обведенная канавою, «где лежала смола, приготовляемая про весь корабельный флот, а кругом крепкие караулы приставлены были для охранения от огня»4. Простояв на этом месте не далее, как до конца 1733 года, когда оно понадобилось «для нового строения конных светлиц»5, этот смольный двор, подобно содержавшейся в нем смоле, оказался таким липким, что все, что ни строилось подле него и после него, не могло уже отвязаться от его прозвания. Так, должно быть, одновременно с двором, построил подле него Петр 1 небольшой загородный дом, который служил для него натуральным кабинетом, до перенесения его в более обширные Кикины палаты под Канцами, – и этот дом назывался Смольным домом6. Выстроен был вместо него, для цесаревны Елисаветы Петровны, загородный дворец, его тоже прозвали Смольным7. На месте дворца возник монастырь, и за ним осталось тоже название. Уничтожен монастырь, и зданиям его дано другое назначение; между тем, и в устах народа, и в официальных актах осталось слово «Смольный», – и как беспредметное, обратилось в отвлеченное понятие «Смольно» – название данного урочища, каким и считали эту местность еще во времена Екатерины8.
* * *
В собрании древних планов Петербурга, изданных Н. Цыловым, на плане 1700 г., против Ниеншанца, на левом берегу Невы обозначено селение Spaskoi-kyvkoby, которому и дают название русского села Спасского, с церковью (Городское поселение Российской Империи, составленное по приказанию Мин. Внут. дел, т.VII, стр.XIX, в «Исторических сведениях о Петербурге», и Пекарский в своей «Петербургской старине», помещенной в «Современнике», 1860 г., июнь, стр.316, в примечании). Действительно, в прежнее время не только предполагали существование такого села, но к имени его приурочивали и всю местность древнего Спасского погоста Вотской пятины, хотя, разумеется, ошибочно; так как этот погост вел свое название от Спасской городской церкви, находившейся в Орешке, как значится в писцевых книгах 1500 г., в которых между селениями, стоявшими на месте нынешнего Петербурга, и в его окрестностях, нет и помину о каком-либо селе Спасском, и, при том, с церковью, какой даже не было на Фомине острове (нынешняя Петербургская сторона), где был «двор тиунь» и 37 дворов крестьян, что, по тогдашнему времени, составляло селение очень значительное (см. выписку и писцевых книг 1500–1501 гг., помещенную в Записках Импер. Русс. Географ. Общества, 1852 г., книг.6, в статье: «О географических сведениях в древней России», 255–258). Не видно такого села и на плане, изображающем местность Петербурга, за год до ее завоевания, и приложенном к «Панораме С.-Петербурга» Башуцкого, изд.1834 г., хотя есть небольшое селеньицо, на месте нынешних градских богаделен, или, скорее, на месте Александровского училища. Нет его и на плане шведского полковника Кроньйорта (1698 г.), приложенном к писцевым книгам Ижерской земли, изд. в 1862 г. Кеппеном; хотя г.Кеппен в объяснении к карте Кроньйорта (т.1, отд.2, стр.222) замечает: «о часовне православных ижерцев, на месте нынешнего Смольного монастыря, упоминает еще в 1701 г. епископ Афанасий (Холмогорский?). Не этот ли убогий молитвенный храм, не оставивший следов своего существования, как и само селение, дал повод шведам назвать это последнее – кучкаву, а нашим историкам бедную ижерскую деревушку превратить в русское село Спасское с церковью? По крайней мере, Петр 1, при завоевании этой местности, пользовался услугами Ижерцев, а Русских не встречал.
Форт ясно изображен на том же плане Кроньйорта, а название его видно из объяснения Кеппена. На плане Петербурга 1705 r., по словам Пекарского, «там, где теперь собор всех учебных заведений, находились развалины старинных шведских укреплений» («Петерб. старина», Соврем. 1860 г. июль, стр. 159). При случайной раскопке земли, около юго-западной башни, в недавно разведенном садике, примыкающем к дому соборного духовенства под полуаршинным слоем земли, или, скорее, кирпичной щебенки, оказался слой костей, четверти в полторы, который шел кругом ямы, раскопанной аршина в два в диаметре. Нет сомнения, что это – общая могила или защитников, или завоевателей укреплений, находившихся на месте Смольного.
Очертание его находится на плане 1714–1725 гг. (исторические планы С.-Петербурга, изданные по высочайшему повелению Департ. Военных поселений 1843 г.), а самое изображение в приложенной к описанию Рубана табл. XIV, фигур. 15.
См.историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга, составленное Богдановым, с 1703 по 1750 гг., и дополненное Рубаном, изд. 1779 г., стр.191.
Там же у Рубана, «но когда начали в 1733 г. против Канец селить конную гвардию, тогда оный смольный двор перевели в другое место».
Хотя в печатных исторических документах не приходилось встречать прямого указания на основание этого дома Петром , но память о том сохранилась в предании, достоверность которого подтверждается остатками древнего сада, которые Петр любил разводить около загородных дворцов. В описании Богданова этот сад помещает, в числе прочих 17, находившихся при загородных зданиях, и об нем, под № 5 прямо говорится: «сад при смольном доме, что ныне Воскресенский Новодевичий монастырь». Вообще же о них замечается: «что все сии сады суть начальнейшие, величеством пространнейшие, украшением и прочими убором богато украшенные, о том многим известно». (стр.205). Г. Корнилов в своей «Русской старине» (стр.171), описывая дневные занятия Петра, между прочим, говорит: «в 4 или 5 часов, Петр, без чаю и кофею, выпив рюмку анисовой водки, отправлялся с тростью в одной руке, и с записною книжкой в другой, смотреть производившиеся в Петербурге работы, а после того в свой натуральный кабинет, на том месте, где ныне Смольный монастырь, или в адмиралтейство». Между тем, Кикины палаты под Канцами построены лишь в 1714 г., отписаны на Государя и конфискованы в 1717 г.; значит библиотека и кунсткамера, как говорит Рубан, т.е. натуральный кабинет Императора, могли быть помещены здесь не раньше сего последнего года (стр.161 и 313)
«Смольный дворец на берегу Невы, против Охты» и т.д. (Рубан, стр.60).
«Урочище мест», под числом 7: «урочище Смольный двор против Охты подле загородного дому"… (Рубан стр.91).