Цель

Цель. [Слово цель (до 1917 г. писалось – цѣль)], несомненно, в языковом сознании говорящих как-то связывалось с корневым элементом цѣл-. Например, А. А.  Бестужев-Марлинский писал своему брату Павлу (от 26 мая 1835 г.): «Напиши что-нибудь, хоть вроде Странника Вельтмана; но ради бога, свяжи это одной идеей: надо цель и целое, без этого сам Пушкин – пустоцвет» (Отеч. зап., 1860, т. 131, с. 47). На эту народно-этимологическую связь указывает и старая орфография, предписывавшая в слове цель писать букву ѣ .

Между тем слово цель вошло в русский литературный язык не позднее XVII в. Оно не включено в «Материалы» И. И. Срезневского. Правда, оно не указано в «Лексиконе треязычном» Ф.  Поликарпова (1704). Но мы уже находим его в «Немецко-латинском и русском лексиконе» 1731 года: «Ziel, meta, terminus, цель, мета, примета, намерение (zum Schießen), scopus, цель – ohne Ziel schießen, blind hinein handeln, jaculari sine scopo – стреляти на ветер, не в цель; das Ziel überschreiten, vagari extra oleas, excedere modum; выше меры поступити, себя повести; через меру делати; einZiel setzen, ponere metam, предел положити, zum Ziel schießen, jaculari ad metam, в цель стреляти, das Ziel verfehlen, ictu aberrare не попасти в цель. Das Ziel erreichen, metam contingere в цель попасти, до цели дострелити, доити; zielen, ictum aliquointendere, целити, метити во что, mit dem Pfeil, sagittam aliquo collineare метити, целити стрелою» (774–775). Слово цель было зарегистрировано также в словарях Академии Российской. Проф. И. А.  Бодуэн де Куртенэ, редактируя словарь В. И. Даля, заметил, что это слово заимствовано в русский язык из польского языка, в который оно в свою очередь попало из немецкого (польск. cel из немецкого Ziel).

В словаре Даля (1909, 4, с. 1272) читаем: «Цель ж., (польск. cel, нем. Ziel), мета, предмет, в который кто-либо метит, наводит, старается попасть: цель для стрельбы, мишень, с раскрашенными кругами, коих средина сердце или яблоко. «Метил в цель, а попал в пень // Цель, на стрельном оружии, мушка, шипок на дуле, для наводки по резке, мишени на казеннике, по прицелу // Конечное желанье, стремленье, намеренье, чего кто-либо силится достигнуть. Без цели ничего не делают. У него была добрая цель, да не так вышло. Цель, начало или корень дела, побужденье; за ним идет средство, способ, а вершит дело конец, цель, достиженье ее».

Те же значения указаны в слове– цель и в словаре 1847 г. (сл. 1867–1868, 4, с. 888–889): «Цель, и, с. ж. 1. Мета, в которую стреляют для навыка попадать в известный предмет. Попадать в цель. 2. Наметка на огнестрельном орудии, при посредстве которой оно наводится на определенный предмет. 3. Конец, которого достигнуть предполагается; намерение. Ты с какой целью это сделал?»

Те же значения регистрируются и в современном «Толковом словаре русского языка» (4, с. 1211). Следовательно, круг значений слова – цель установился еще в XVIII в. и с тех пор мало изменился. По-видимому, основным и первоначальным значением слова – цель в русском языке было: «мишень, мета». (Ср. немецк. nach dem Ziele schießen, das Ziel treffen). Но уже в первой половине XVIII в. со словом цель связывалось и отвлеченное, переносное значение: «то, к чему стремятся, что намечено достигнуть, намерение, предмет стремлений» (ср. немецк. das ist das Ziel meiner Wünsche) (см. Лексикон Аделунга, ч. 2, с. 1025–1026). Ср. то же значение и у синонимического русского слова – мета. Например, у Державина:

Когда имели только мету,

Чтоб счастие доставить свету.

(Водопад).

В «Правилах обучения и наставления рекрут и рядовых Л.-Гв. Конного полка» (1788 г.): «Научать дабы знал названия до последнего шурупа, скопкии трупки, ствола, дула, цели – рассказать, для чего каждая вещь» (Русск. старина, 1915, март, с. 512).

Таким образом, морфологическая структура заимствованного слова цель обусловлена морфологическими законами русского литературного языка (ср. целый, целин а , цели́ть, исцеле́ние и т. п., но ср. це́лить). Но омонимическое притяжение здесь осталось в кругу внешних форм слова.

(Виноградов В. В. К изучению вопросов омонимии // Slawisch-deutsche Wechselbeziehungen in Sprache, Literatum und Kultur. Berlin, Verlag Academie, 1969, с. 276–277).