Невыразимые

НЕВЫРАЗИМЫЕ. Эвфемистическое обозначение панталон, кальсон «невыразимые», появившееся в русском литературном языке второй четверти XIX в., соответствует английскому inexpressibles, (ср. также калькированные снимки в франц. inexpressibles, немецк. die Unaussprechlichen; см. B. Unbegaun. Le calque dans les langues slaves // Revue des études slaves, t. XII, fasc. 1 et. 2, 1932, р. 10). У Тургенева в повести «Несчастная»: «Его бухарский халат разъехался спереди, и обнаружились препротивные нижние невыразимые из замшевой кожи». У Маркевича в «Вагоне»: «Я никого, разумеется, ни чаял встретить, и костюм мой поэтому был самый, так сказать, первобытный: желтые турецкие туфли, de babouches, на голых ногах, над ними нечто невыразимое, целомудренно объяснил рассказчик, – des inexpressibles из полотна и затем, такой же полотняный балахон» (Михельсон, Русск. мысль и речь, 1, с. 644). У И. С. Тургенева в очерке «Пэгаз» (1871): «Выхожу – и вижу – за калиткой – человека дурно одетого с разодранными невыразимыми, а перед калиткой Пэгаз в позе победителя».

В «Записках» проф. Д. И. Ростиславова о рязанской бурсе слово инекспресибли постоянно употребляется как иронический эвфемизм при описании учебной порки. «При сеченьи нас сначала не всегда вполне обнажали, оставляя не снятыми инекспресибли...»; «Минимум состоял из 15–20 ударов. Этот minimum не только при холщевых, но и при моих тяжелых инекспресиблях был гораздо больнее, нежели пять даже по обнаженному телу. Потом, если завороченные на спину рубаха или платье упадут на инекспресибли, оттого что начнешь сильно двигаться и поднимать голову от боли, то почти всегда являлись держатели, которые уже снимали инекспресибли» (Русск. старина, 1884, июль, с. 88). Ср. также: «Старший, полагая, что ему велят сечь, ударил лозою.., но не сняли инекспресиблей. ”Ах ты!., – заревел Родосский, – да разве я велю тебе сечь портки?“» (Русск. старина, 1893, январь, с. 135).

Эвфемистической заменой выражения без брюк, без штанов является также – без оных. Например, у Салтыкова-Щедрина: «Как только, бывало, губернатор за ворота, так предводитель сейчас: Ой, тарантас! – и марш в деревню. И ходит там без оных, покуда опять начальство к долгу не призовет» («Праздный разговор»).

Публикуется впервые как композиция из фрагментов текста, сохранившегося на 3-х листках ветхой бумаги, написанных в разное время разными чернилами и карандашом. – М. Л.