Незабудка

НЕЗАБУДКА

Слово незабудка резко выделяется из всех других русских существительных по своему морфологическому составу, по приемам своего образования. Оно образовано от императивной формы (с отрицанием) не забудь (ср.: ванька-встанька; вприсядку).

Еще акад. И. И. Срезневский в своих «Замечаниях об образовании слов из выражений» заявил: «К числу редкостей... надо поставить слово немогузнайка от выражения не могу знать, незабудка от выражения не забудь (Vergissmeinnicht)»²¹². (Ср. всезнайка).

Слово незабудка впервые зарегистрировано в нашей лексикографической литературе в конце XVIII в. В словопроизводном «Словаре Академии Российской» 1793 г. находим особую статью о слове незабудочка или незабудь меня (сл. АР 1793, ч. 4, с. 482). Таким образом, незабудь меня выступает здесь как субстантивированное выражение, как название цветка (ср. фр. lе пет'оиbliеz раs, как Vergissmeinnicht). Вот соответствующая цитата из Словаря Академии Российской: «Незабу́дочка, ки, с. ж. или Не забу́дь меня. Myosotis arvensis. Трава однолетняя, имеющая стебель простой, листки копиевидные, шероховатые; цветочки маленькие, светлоголубые, по средине коих находятся желтые чешуйки, преграждающие отверстие в цветочную трубочку; семена шероховатые. Растет в Европе по сухим полям».

В Полном немецко-российском лексиконе... находим: «Vergiß mein nicht, Myosotis palustris... мышье ушко, незабудки растение» (Аделунг, Полн. лекс., 2, с. 792).

В «Словаре Академии Российской» 1814 г. не забудь меня выделено в особое слово: «незабу́дь меня. Трава то же что Незабудочка» (сл. АР, 1814, 3, с. 1315).

Любопытно, что в словаре 1847 г. так же, как в словарях Академии Российской, наряду со словом незабудка как название того же цветка приводилось незабудь меня (сл. 1847, 2, с. 435). Это подчеркивает калькированный, переводной характер названия. Оно пошло в русские народные говоры из литературного языка, из языка интеллигенции. Этимология этого выражения известна.

М. Фасмер в своем «Русском этимологическом словаре» пишет о слове незабудка: «незабудка «Vergißmeinnicht», von не забу́дь «vergiß nicht», zu забы́ть in Nachahmung von nhd. Vergißmeinnicht (seit dem 15. Jhdt, s. Kluge-Götze EW. 650), frz. le ne m'oubliez pas dass., engl. förgetmenot, schwed. förgätmigej, dän. forglemmigei, wie poln. niezapominajka, s. Sandfeld Festschr. V. Thomsen 172, Fraenkel Zeitschr. 13, 233, Holub 172» (Vasmer, 1955, 2, s. 209).

Как указано Э. Френкелем в рецензии на книгу Э. Дикенмана «Untersuchungen über die Nominalkomposition im Russischen», прямыми соответствиями русскому слову незабудка, также образованными путем калькирования соответствующих слов немецкого и французского языка (Vergißmeinnicht и le ne m'oubliez pas), являются, кроме польского (и русского областного, очевидно, из польского) niezapominajka, также латышск. neàizmìrstele, литовск. neužmirštuõle, nemiršele²¹³. Следовательно, в данном случае мы сталкиваемся с своеобразным фактом интернациональной европейской языковой кальки. Причины этого явления связаны не только с повсеместным распространением соответствующего растения, но и с его эмоционально-общественными функциями.

Обращает на себя внимание однотипность суффиксального образования и общность грамматического рода в русском незабудка и польском niezapominajka.

Несмотря на одинокое положение основы незабуд- в системе имен русских существительных (ср. отвердение д– так же, как в словах побудка, повадка и т. п., ср. занавеска, окраска и т. д., а также утрату прямой связи с повелительной формой не забудь), слово незабудка быстро ассимилировалось с классом имен существительных (ср. производное от него вошедшее в норму русского литературного языка второй половины XVIII в. слово незабудочка). Оно широко распространилось по русским народным говорам севера, среднерусской полосы и юга, хотя там много и местных названий этого растения, например: грыжная, миронник, дубравка (в Смоленск. обл. это название растения Veronica chamaedris, то же в Калужск., и др.) и т. п. Но вопрос о народно-диалектной терминологии, между прочим и о диалектных эквивалентах литературного слова незабудка, далеко выходит за пределы истории самого слова. Исследование этого вопроса требует четкого разграничения разных пород семейства бурачниковых (к которому относится незабудка)²¹⁴. Различаются незабудка дикая, дернистая, песчаная, болотная (Myosotis palustris), лесная (Myosotis silvatica), редкоцветная (Myosotis sparsiflora), прямая (Myosotis stricta), промежуточная (Myosotis intermedia), жестковолосая (Myosotis hispida)²¹⁵ и др. (ср. местные названия иных растений того же семейства: (репейчатаялипучка, дубровная вероника, воловик и т. п.).

В. Даль в своем толковом словаре отметил разговорно-каламбурное употребление слова незабудка в значении «подарочек на память». Вместе с тем он указал на то, что словом незабудка, кроме растения и цветка Myosotis (народн. областн. измодень, волосовая, горлянка), в смоленских говорах называется растение Veronica chamaedris (грыжная, миронник, дубравка) (сл. Даля, 2, с. 1347).

Естественно, возникает вопрос: когда в русском языке появилось слово незабудка?Есть основания думать, что его еще не было в русском языке первой трети XVIII в. В Немецко-латинском и русском лексиконе Вейсмана (1731) это слово не отмечено: немецкое название этого цветка (Vergiß mein nich, латинск. chamaedris) переводится так: «хамедрис зелие» (Вейсман, с. 670). Очевидно, русские кальки не забудь меня и разговорное незабудка тогда не существовали или не были очень употребительны. Косвенным подтверждением этого вывода может служить то обстоятельство, что польск. niezabudka является явным и притом поздним заимствованием из русского, польское же niezapominajka, проникшее в некоторые русские западные говоры, русского литературного языка не достигло.

Любопытно, что даже в «Лексиконе российском и французском, в котором находятся почти все Российские слова по порядку Российского алфавита» ( 1762, ч. 1) слово незабудка не помещено. Между тем, нельзя сомневаться в том, что в последней четверти XVIII в. слово незабудка уже вошло в литературно-языковый обиход. Об этом свидетельствует употребление этого слова в языке сочинений Державина, Карамзина, Дмитриева. У Державина в стихотворении «Незабудка»:

Милый незабудка цветик!

Видишь, друг мой, я, стеня,

Еду от тебя, мой светик:

Не забудь меня.

У Карамзина: «Дельрив садится в лодку, наполненную розами, миртами и незабудками» (Карамзин. Повести г. Жанлис. ч. 1. Вольнодумство и набожность. М., 1816, с. 112).

Так как слово незабудка уже включалось в русские толковые и иноязычно-русские дифференциальные словари в последние десятилетия XVIII в., то можно предполагать, что образовано оно было не позднее середины XVIII в., не позднее 50–60-х гг. этого столетия.

В языке художественной литературыXIX в. слово незабудка пользовалось очень большой популярностью. Так, у П. А. Вяземского в послании «И. И. Дмитриеву» (1822):

Вплети бессмертья незабудки

В венок свой с розами любви...

В стихотворении «Два ангела»(1831):

Блестящих роз, улыбчивых на сутки,

Не возрастит сия роса,

Но даст цвет памяти сердечной, незабудки,

В залог на жизнь и небеса.

У Гоголя в повести «Вий»: «...он заметил... кусок зеркала, перед которым были натыканы незабудки...».

У Лермонтова:

На пустынной скале незабудка весной

Одна без подруг расцвела,

И ударила буря и дождь проливной,

И как прежде недвижна скала...

(Стансы)

Цветок печальный с этих пор

Любови дорог; сердце бьется,

Когда его приметит взор.

Он незабудкою зовется...

(Незабудка)

У С. Т. Аксакова в «Записках ружейного охотника Оренбургской губернии»: «Неизвестно откуда возьмутся несвойственные горам травы, цветы, кусты и деревья, незабудки, дикий нарцисс, кукушкины слезки, тальник и березка». Однако нельзя не обратить внимания на то, что слово незабудка ни разу не встречается в языке Пушкина (согласно данным Сл. языка Пушкина).

Для характеристики употребления слова незабудка и его словесного окружения в русской художественной литературе с 40-х годов XIX в. достаточно ограничиться тремя-чертырьмя примерами.

У А. Н. Островского:

Даст улыбку цветик малый –

Незабудка – красота.

(Снегурочка, д. 4, явл. 2);

«Вот видишь, бордюрчик: незабудки, анютины глазки, васильки, колосья» («Таланты и поклонники», д. 3, явл. 3). Ср. у Гончарова в «Обрыве»: «...распахнулась дверь и перед ним предстала... Полина Карповна, закутанная, как в облака, в кисейную блузу... в прозрачной шляпке с колосьями и незабудками» (ч. 2, 16).

У А. Майкова в стихотворении «Дитя мое, уж нет благословенных дней...»:

Уж полно! не плести тебе гирлянды пышной

И незабудками головки не венчать...

У Григоровича в «Похождениях Накатова»: «– Посмотри, Соня, какая прелесть, – продолжала старуха, протягивая мощную свою руку с эфирным букетом искусственных незабудок... ».

У Козьмы Пруткова в стихотворении «Незабудки и запятки»:

Трясясь Пахомыч на запятках,

Пук незабудок вез с собой...

Статья опубликована под названием «История русского слова незабудка» в журнале: Prace filologiczne, t. 18, cz. 2, (Warszawa, 1964). В архиве сохранилась машинопись с авторской правкой и рукопись на 10 страницах. Имеется также более ранний вариант рукописи (на 6 листках небольшого формата, написанных в разное время карандашом и чернилами), вошедший с небольшими разночтениями в окончательный текст. В окончательном тексте отсутствует следующий фрагмент первоначального варианта: «Широко употребительное в разных стилях литературного языка, слово незабудка распространилось и в живой народной речи. Внутренняя форма этого слова легко оживлялась в поэтическом языке. Она определила символический смысл незабудки в словесно-художественном творчестве. (Ср. альбомные стишки в таком роде:

Незабудку голубую

Ангел с неба уронил,

Для того чтоб дорогую

Я на веки не забыл...

и т. д.).

Заметных семантических изменений слово незабудка в русском языке за XIX и XX вв. не потерпело».

Здесь публикуется по оттиску, сверенному с рукописью, с внесением ряда необходимых поправок и уточнений. – М. Л.