СВЯТЫ́Е

СВЯТЫ́Е – лик мужей и жен, благоугодивших Богу подвигами христианской любви и благочестия, трудами добродетельной жизни, живя в миру, в монастырях, в пустынях – все праведные, преподобные, святители, мученики, пророки и апостолы, благоверные, блаженные, исповедники, святители, евангелисты.

В Новом Завете С. называются все христиане. Сначала применяемое к членам первохристианской общины Иерусалима, в особенности к небольшой группе, собравшейся на Пятидесятницу (Деян. 9, 13; 1Кор. 16, 1; Еф. 3, 5), оно стало применяться к братьям в Иудее (Деян. 9, 31–41), а затем и ко всем верующим (Рим. 16, 2; 2Кор. 1, 1; 13, 12). Действительно, через Духа Святого христианин приобщается Самой святости Божией. Образуя истинный «святой народ» и «царственное священство», слагая «святой храм» (1Пет. 2, 9; Еф. 2, 21), христиане должны воздавать подлинное служение Богу, предавая себя, по образу Христа «в жертву святую» (Рим. 12, 1; 15, 16; Флп. 2. 17).

Святость христиан, происходящая от их призвания (Рим. 1, 7; 1Кор. I, 2), требует от них отказа от греха и языческих обычаев (1Тим. 4, 3): они должны поступать «не по плотской мудрости, но по благодати Божией» (2Кор. 1, 12; 1Кор. 6, 9 сл.; Еф. 4, 30–5, 1: Тит. 3, 4–7; Рим. 6, 19). Это требование святости жизни лежит в основе христианской аскетической традиции. Оно опирается не на идеал некоторого внешнего закона, но на то, что христианин, «достигнутый Христом», должен участвовать «в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых» (Флп. 3, 10–14).

Библейское понимание святости весьма широко. В Библии показан не только ответ человека на божественный призыв. Святость – это не только отказ от мирского, она содержит откровение Самого Бога. Святость определяется через восхождение к своему Источнику, то есть к Богу, от Которого исходит всякая святость. Тем самым в Священном Писании ставится проблема природы святости, которая в конечном итоге сводится к тайне Божией и ее таинственному откровению людям. Эта производная святость, вначале внешняя для людей, мест и предметов, которые она делает священными, становится подлинной и внутренней только через дар Самого Духа Святого. Божественная любовь сообщается после победы над грехом, который препятствовал излучению ее святости.

«С., – пишет схимонах Силуан, – живут в ином мире и там Духом Святым видят славу Божию и красоту лица Господня. Но в том же Духе Святом они видят нашу жизнь и наши дела. Они знают наши дела. Они знают наши скорби и слышат наши горячие молитвы. Живя на земле, они научились любви Божией от Духа Святого; а кто имеет любовь на земле, тот с нею переходит в вечную жизнь в Царстве Небесном, где любовь возрастает и будет совершенною. И если здесь любовь не может забыть брата, то тем более С. не забывают нас и молятся за нас. С. радуются нашему покаянию и скорбят, когда люди оставляют Бога и уподобляются скотам несмысленным. Им жалко, что люди на земле живут, не зная, что если бы они любили друг друга, то на земле была бы свобода от греха; а где нет греха, там радость и веселие от Святого Духа. С. похожи на Господа, но и все люди, которые хранят заповеди Христовы, похожи на Него, а те, которые живут по своим страстям и не каются, похожи на врага. Если бы эта тайна открылась людям, то они перестали бы служить врагу, но каждый всею силою стремился бы знать Господа и быть похожим на Него. С. были обыкновенными людьми. Многие из них пришли от больших грехов, но покаянием достигли Небесного Царства. И все, кто приходит туда, приходят через покаяние, которое даровал нам Милостивый Господь Своими страданиями». В памятниках первых веков христианства, вплоть до первой половины V века, это наименование как у восточных, так и у западных христиан не усвоялось ни апостолам, ни мученикам, ни исповедникам, то есть лицам, ставшим впоследствии особо почитаемыми Церковью. На Западе в то время выражались просто: «Павел», «Петр» (не прибавляя: «апостол» или «святой»). Римский календарь, изданный Бухером, а потом Рюинардом, доводит список особо чествуемых в Церкви лиц до IV века включительно (до папы Либерия), при этом ни разу не встречается именование sanctus или «агиос». Лишь в календарях Карфагенской Церкви, в III-IV веках, при поминовении умерших, особо чтимых Церковью, слово sanctus встречается часто. Первый календарь, в котором встречается sanctus при имени особо чтимого лица – Календарь Полемия. На древних изображениях надписи sanctlis и sanctissirnus встречаются не раньше конца VI века. Причина, по которой христиане первых веков избегали этого эпитета, заключается, по мнению некоторых ученых, в том, что слово sanctus часто употреблялось в языческих титулованиях, которым христиане не хотели подражать. Вместо него (или наряду) часто употреблялось наименование dominus, domina (Божественный, -ая) при имени почитаемого Церковью лица; возможно они означали: мученик, мученица. В повествованиях, где описан погребальный обряд древних христиан, встречается возглас распорядителя погребения: ad sanctos! или ad martyres!, которым приказывали нести тело покойного на особые христианские кладбища.

Любовь и почитание братьев по вере, засвидетельствовавших своею кровью истину христианства, к V веку приобретает общецерковный характер. Почитают останки мучеников и исповедников, на местах их кончины и упокоения воздвигают храмы и часовни (memoria, «марти́риа»). Празднества в память некоторых получают самое широкое распространение. Обычай этот, хотя и глубоко укореняется, но держится в установленных границах. Христианами ясно осознается, что между почитанием С. и поклонением Богу существует коренное различие.

К прежним С. вскоре присоединяются новые. Прежде ограничивались почитанием мучеников, ныне с прекращением гонений стали признавать С. также и тех, кто, не удостоясь мученического венца, прославились своими трудами и благочестием. Таковы прежде всего пустынники, святители и монахи. Особое почитание стало воздаваться тем, кто ближе всех из людей стояли к Господу во время его земной жизни: Пресвятой Богородице, Апостолам, женам-мироносицам. Места погребения Апостолов и великих святых особенно почитаются.

Вследствие снижения церковной культуры, почитание С. и их мощей иногда выходило за установленные границы: это относилось к чрезмерному увлечению паломничеством, извращениям в почитании мощей, которым придавали чрезмерное значение, и вследствие этого одни для приобретения их прибегали к непозволительным средствам (купля, похищение), а другие недобросовестным образом пускали в оборот подделки. Отдельные клирики самочинно побуждали народ относиться к уважаемым лицам как к С. Со всеми подобными извращениями в церковной жизни приходилось бороться соборными постановлениями и архиерейскими распоряжениями. Прежде всего было предписано не воздавать почитания новоявленным С. без согласия епископа. Разрешение вопроса о признании того или иного чтимого в народе лица С. зависело от воли епархиального архиерея. В случае распространения культа в более широких кругах вопрос о беатификации или канонизации стал решаться собором епископов нескольких соседних епархий. Исключение составлял Римский собор, которому вменялось право беатификации и канонизации С. независимо от места нахождения мощей. Постепенно это право было закреплено исключительно за Римским престолом. Однако его полномочия не распространялись на Восток, где вопросы канонизации принадлежали епископам, а позднее Константинопольскому патриарху и Поместным Соборам. Почитание С. было подтверждено и закреплено деяниями VII Вселенского Собора. В «Православном исповедании Восточной Церкви» читаем: «Мы призываем С. в посредничество между Богом, чтобы они молили Его за нас: призываем их не как богов каких, но как друзей Его, которые служат Ему, славословят Его и поклоняются Ему. Мы требуем помощи их не потому, чтобы они могли помогать нам собственною силою; но поскольку ходатайством своим они испрашивают нам от Бога благодать... Они (во время земной жизни своей) молятся за других и ходатайствуют не только часто и втайне, но и всенародно, и открыто, как это подтверждают писания... тем более по смерти своей молят о нас Бога; ибо тогда им ничто в сем не препятствует.

Но кто-нибудь скажет, что С. не познают и не разумеют молитв наших. На сие ответствуем, что хотя они сами по себе не познают и не слышат молитв наших, но познают и слышат по откровению Божию... Итак, справедливо мы почитаем их и испрашиваем чрез них помощь у Бога... Мы не отдаем им Божеской чести, но молим их, как братьев и другов наших, чтобы испрашивали нам, братиям своим, помощь у Бога и ходатайствовали за нас пред Господом» (ч. III. Ответ на вопр. 52-й).