Отрывок из слова о Божественном священнодействии

Св. Софроний, бывший патриархом иерусалимским с 633 года пo P. X. и скончавшийся вскоре после взятия Иерусалима Сарацинами в 636 году, оставил по себе блаженную память своими доблестными подвигами в защиту православия против монолитов, которым деятельно противоборствовал и до вступления своего на престол патриархов иерусалимских, и сделавшись уже патриархом. История Церкви хранит память и об его писаниях, в которых, дo замечания Фотия, дышет дух истинного благочестия и читатель может найти глубокое знание и точное изложение догматов веры. Церковь, причислившая св. Софрония к лику святых, сделала и подвиги его в пользу православия особенно досточтимыми, и оставшиеся после него писания драгоценными для всякого православного христианина.

Отрывок из слова св. Софрония, предлагаемый здесь в переводе, тем драгоценнее, что он найден не так давно и совершенно случайно и неожиданно: потому что прежде не было известно даже существование этого слова. Он найден в одном из ватиканских кодексов и помещен в издании Мая «Specilegium Romanum» 1840 г., т. 4, откуда мы и заимствовали его для перевода. Когда читаешь этот отрывок, богатый глубокомысленными и глубоконазидательными воззрениями на чин православнoго богослужения, не можешь не пожалеть, что нe сохранилось до нас все слово св. патриарха и самый отрывок в списке имеет пропуски, грамматические ошибки и некоторые вставки, по местам затрудняющие переводчика в определении настоящего смысла переводимого места. Но будем благодарны и за то, что сделалось известным нам из драгоценного слова св. Отца, которого свидетельства и замечания о чине православнаго богослужения драгоценны вдвойне – и no своей древности, и по своему внутреннему достоинству.

Слово, которого отрывок предлагается, имеет в издании Мая надписание такое: «Слово, содержащее в себе общий очерк истории церковной и подробное объяснение всего, что совершается в божественном священнодействии». Это надписание в общих чертах соответствует содержанию слова, сколько можно судит no отрывку, если только под именем «истории церковной» разуметь «историю церковности, церковных служб, обрядов и т.п.», a под «очерком» ее разуметь короткую заметку в самом начале слова о первоначальном составе и благоустройстве христианскаго богослужения. Едва ли, впрочем, не приложено это надписание к слову после св. Софрония каким-нибудь собирателем, или переписчиком его писаний.

После сошествия Утешителя, по обетованию и слову Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа: «егда же приидет Утешитель, егоже аз пошлю вам от Отца , и он научит вы и воспомянет вся, яже рцех вам, и все другое возвеститъ вам, чего ныне нe можете слышать и вместить» (Ин.16:13–14, 14:26), – Апостолы восприяли чин архиерейства, быв научаемы Духом Святым, нисшедшим на них в виде огненных языков и проручествовавшим их во епископов для каждаго из народов, языком которых научил их говорить. Они составляли молитвы таинств божественнаго священнодействия, соображаясь и с мерою усердия народа, и с временами гонений, и с коварством гонителей. И хотя в молитвах и возношениях они, естественно, различествовали друг от друга, по чину предания таинств y всех соблюдался неизменно тот самый, какой предал и Господь наш Иисус Христос. А после богоглаголивых Апостолов некоторые из божественных Отцев слагали молитвы и возношения, и полное последование священных служб, как например славный во святых Епифаний, и великий Василий, и божественный Златоуст. И они, хотя каждый писал сам по себe, все одинаково из вод животочнаго источника Утешителя почерпали установления, которые Церковь православная принимала так, как бы их изрек и сделал сам Христос. И ныне преимущественно пред прочими находится в употреблении (κρατε͂ι) священнодействие великаго Василия и Иоанна Златоустого с литургиею Преждеосвященных (даров), о которой говорят – одни, что она Иакова, называемаго братом Господним, другие – первоверховного Петра, иные – иначе.

Так как вам предлежит говорить о том, что совершается в божественных службах, то наперед необходимо сказать, что такое церковь и с каким знаменованием устрояется полукружие, сопрестолие, свод и прочее. Церковь (ἐκκλησία) так называется потому, что в ней собираются и в нее созываются православные; она также называется – περιοχὴ (вместилище) потому, что вмещает чудеса Божии. Полукружие¹ (κόγχη) соответствует пещере вифлеемской и той пещере, в которой (Спаситель) был погребен. Сопрестолие (σύντρονον) есть образ престола Господня, на котором возсел (Господь), победив мир и вознесшись с плотию; называется же сопрестолием, а не престолом потому, что Сын совозсидит Отцу. Прочие седалища сопрестола знаменуют ту почесть, которую по воскресении имеют восприять праведники, по словам Писания: «аз рцех: бози есте» (Пс.81:6). Возседают на сопрестолии священники, как сораспявшиеся Христу со страстями и похотями, между тем как диаконы предстоят во образе Ангелов. Святая трапеза знаменует святый гроб, в котором (Христос) был погребен, а святое предложение (πρόθεσις – жертвенник) – лобное место, в котором был распят, почему на жертвенник и жрется (агнец). Киворий (κιβώριον) образует ковчег Ноев; ибо «κιβ» значит ковчег, а «ωριον» – устроение его. Столпы кивория устрояются во образе четырех животных, которые видел Пророк.

Жертвенником (θυσιαςήριον) называется (престол) в соответствии пренебесному и мысленному жертвеннику: при нем земные иереи изображают духовные и невещественные чиноначалия, а потому и должны быть якоже огнь палящ; или – в соответствие святому месту смерти Христовой, где почив, Христос принес самого Себя в жертву Богу и Отцу. Свод над алтарем (μύαξ ὁ ἐπάνω το͂υ βήματος) есть образ первого² неба; а потолок над остальною частью церкви означает видимое небо, имея под собою горящие кандила вместо звезд. Алтарь (βῆμα) устрояется по подобию пренебесного жертвенника: как там служат Ангелы Божии, так во святом алтаре земные иереи поставлены всегда предстоять и служить Господу; и потому священник должен быть, как бы огнь палящий, чист и свободен от всякой нечистоты и всякаго порока. Священники уподобляются Архангелам: ибо как Серафим взял угль и дал Исаии, так и священники берут хлеб, то есть тело Господне и преподают народу. Пусть же никто не думает, что святые дары (τὰ ἄγια) суть образы (ἀντίτυπα) тела и крови Христовой‚ но всяк да верует, что приносимый хлеб и вино прелагается в тело и кровь Христову. Иначе: алтарь есть место престольное (ὑποβαθρος) и указывает на второе пришествие, так как сидящий тогда на престоле имеет судить живых и мертвых.

Космит³ (κοσμήτης) соответствует ветхозаветному священному космию (κοσμίον), представляя украшенное крестом изображение распятого Христа; иногда же космит устрояется во образе завесы. Решетки (καγκέλλα) – это образ ограды гроба; они медные, дабы никто не входил с небрежением. Они также указывают и место молитвы, служа знаком, что пространство вне их доступно народу, а внутри их – есть святое святых, доступное одним священникам. Солея изображает огненную реку, отделяющую грешников от праведников, по слову Павла: «когождо дело огнь искусит» (1Кор.3:13). Амвон представляет собою тот камень, на котором Ангел, отвалив его, сидел близ двери гроба, когда возвещал мироносицам воскресение. Ступени амвона знаменуют лествицу Иакова. Женское отделение (γυναίκωνῖτις) устроено для того, чтобы жены отделялись от мужей, подобно тому, как мироносицы не вошли во гроб с Иосифом и Никодимом, но стояли вне (гроба) и плакали. Притвор (νάρθηξ) устрояется для народа, стоящего вне (святилища) во время каждения. Места оглашенных (κατηχούμενα) напоминают об Ангелах, которые не сходят на землю, но с небес примыкают к совершаемым на земле священнодействиям; или они делаются в соответствии словам Писания: «возмите врата» (Пс.23:7)

Било (σημαντήριον) знаменует ангельские трубы, в которые вострубят Ангелы в последний день и звуком их возбудят все народы. Индития знаменует лоно Богоматери; илитон – плащаницу, в которой (Господь) был положен во гроб.

Дискос в малом виде изображает облако⁴; потир – ту чашу, о которой (Христос) сказал: «пийте вси». Лжица (λαβίς) напоминает слова пророка Исаии: «послан бысть ко мне един от Серафимов» (Ис.6:6), а также знаменует и Деву, когда подъемлет и самый небесный хлеб. Звездица, подобно четырем животным, прикрывает небесный угль; устрояется же, между прочим, и для того, чтобы частицы не прильнули к покрову дискоса; равно как и сетка (ἤθμος) для того, чтобы не упало что-нибудь постороннее во святую чашу. Лампада и свечи суть образ вечного света, а также означают и свет, которым сияют праведники. Воскресенье так называется потому, что в этот день воскрес Христос, а имя его (κυριακὴ) значит исцеление от Господа (ἄκος παρὰ κυρίου), так как в этот день Господь исцелил Адамову болезнь. Мы не преклоняем колен в этот день в знамение того, что таинство веры возстановленно воскресением Христовым. Не преклоняем колен до недели Пятидесятницы, потому что она содержит в себе семь раз взятые семь дней после святой Пасхи: семь раз семь составляет сорок девять, а воскресенье – день пятидесятый, который есть образ будущего века. Молимся мы, обратившись к востоку, как по другим причинам, так в особенности потому, что уповаем наслаждаться райскою пищею, насажденною на востоке.

Архиерей есть образ Господа: ибо как Господь посылает Ангелов, так и епископ – иереев. В белую одежду (στολὴ) облачается епископ по образу вышних сил, то есть Господа, как и Иоанн (Марк) говорит о Нем: «одеяние его было, как снег» (Мк.9:3). Трехскладный омофор надевает потому, что служит Троице. Кругловидное острижение волос на главе священника означает терновый венец, а двойной венец, образуемый волосами, изображает честную главу верховного Апостола, которую в насмешку остригли ему не уверовавшие и которую благословил Христос; ибо вершина двенадцати камней есть апостол Петр⁵. Огневидный цвет одежд иерея соответствует словам Пророка: «творяй ангелы своя духи» (Пс.103:4), и опять: «кто сей пришедый от Едома» (Ис.63:1), что значит червленый; а также употребляется и потому, что Христос при страдании носил червленную хламиду. Пресвитеры носят в себе подобие Серафимов, своими одеждами (στολᾶις) прикрываясь, как крыльями, а двумя крылами уст воспевая песнь (Богу) и восприемля мысленный угль – Христа, который во святилище возносят, держа в руках, как бы в клещах (серафимских).

А диаконы, изображая легкими крылами льняных орарей ангельские силы, как служебные духи, посылаемые на служение, обходят (церковь). Стихарь так называется потому, что в нем пребывает благодать Божия⁶, и изображает собою плоть Христову, будучи бел, как и плоть человеческая. В нем есть и разрезы под рукавами (μασχαλάς) в знамение прободенного копьем ребра (Христова). Обшивки (λωρία) на рукавах означают узы рук Христовых, в которых отвели Его к Анне и Каиафе: ибо не сзади, а спереди связали Его. Оплечье (ἀνακολαφὴ) стихаря служит вместо пояса. Опоясуется священник в знамение того, что он препоясан⁷ в духовной жизни и что ум его сосредоточен. Феловь есть нешвейный хитон, сотканный из благодати св. Духа, а вместе знаменует и червленную хламиду. Енхирий (Ἐγχείριον – ручной платок) есть лентион. Если стихарь и Фелон бывают цвета огненного, то это в соответствии словам Писания: «почто червлены ризы твоя» (Ис.63:2); если же они белы, то указывают на преображение (Господа) и на то, что Ангел явился женам в белой одежде, знаменуя белизною свет воскресения. Омофор (не епитрахиль ли?) соответствует одежде (στολὴ) Аароновой, которую носили подзаконные архиереи, имея на левой стороне малые судари.

Стрижение волос на голове у диакона означает то же, что и у священника, именно, что на главу Спасителя возложили терновый венец. Стихарь его цвета белого, как у Ангела; а орарь изображает крылья ангельские, посему спускается до ног и возлежит на левом плече, указывая на два Завета, переднею частию – на новый, а заднею – на ветхий. Посему-то, если диакон, во время причащения, не соединит ветхого Завета с новым, то не приобщается. Енхиридии (ἐγχειρίδια – платки ручные), которые носят диаконы‚ суть судари плоти Апостолов. –Рассмотрев, таким образом, все сие предварительно‚ скажем теперь и о теле (σῶμα), приносимом в жертву иереями. Господь наш Иисус Христос, ежедневно приносимый в жертву за живот и спасение мира, как был распят на лобном месте, так жрется и от иерея во святом предложении; жрется копием, чтобы мы не забыли пречистых ребр‚ которые во время святого крестного страдания прободены были копьем, при чем тотчас истекла, в нетление и обновление всего мира, кровь и вода, которые приносит иерей в жертву за народ.

То, о чем у нас теперь речь, называется многими именами, – именно называется благословением (ἐυλογία), приношением (προσφορὰ), начатком, хлебом: – благословением, как уничтожение клятвы первозданных; – приношением, как принос от всего состава человеческого, так как бы мы принесены были Богу и Творцу во святая святых в жертву хваления; – начатком, как приношение священнейшее и высшее всего, что когда-либо приносимо было Богу. Хлебом же называется потому‚ что означает тот небесный хлеб, который бывает нашею пищею во время причащения. Знаменовать просфору крестом предал великий Василий. Проскомисуется (προσκομίζεται – приносится) просфора для приобщения народа, когда каждому преподается часть (μερίς); если же народа бывает много, то нужно раздробить части (μερίδας). Проскомисуя хлеб и полагая его на дискос, как на облаке, мы говорим таким образом: яко овча на заколение ведеся. – Предложение по своему значению равносильно (ветхозаветному) святому святых и даже гораздо важнее его; оно также означает или вифлеемскую пещеру, или постланную горницу, в которой Господь, совершив вечерю с учениками, сказал: «сие творите в мое воспоминание», – и сказано: «во век по чину Мелхиседекову». А какой чин Мелхиседека и что им было принесено? Хлеб и вино, с которыми он сретил Авраама. Итак, если Мелхиседек из другого племени и, по вашему разумению и вере, есть образ Христа; то, очевидно, левитское священство отменено, а с отменою его необходимо должны измениться и ветхий закон и служение.

А о нашем служении сказано: «вот фимиам приносится мне по всей земле» (Мал.1:11). – Как пресущественный Бог, восприяв плоть от Девы, во единой ипостаси явился совершенным Богом и совершенным человеком, во всем подобным нам, кроме греха: так и новое тело‚ как бы из некоего чрева, и от кровей, и от плоти девственного тела, то есть из целого хлеба изсекается диаконом, или иереем, посредством некоего оружия, которое, как мы сказали, называют кошем, и, таким образом, быв изъято из среды его, самоипостасно (ἱδιουποςατικῶς) освящается. Итак, хлеб предложения, после того как он бывает изъят, означает, что (Господь) воспрял смешение всего человеческого естества и принесен был, как начаток и избранное всесожжение, Богу и Отцу. Между тем диакон, или священник, приготовив вместе с телом и имеющую совершиться, в соответственное время страдания, чрез наитие животворящего Духа, кровь Господню, оставляет их в предложении, после того, как священник произнесет молитву. Тот, кто отсекает тело от благословенного хлеба, образует собою Ангела, рекшего Деве: радуйся. Таким-то образом божественное тело оставляется в предложении, как бы в Вифлееме, где родился Христос, а вместе с тем, и как бы в Назарете, или в Капернауме. Словом сказать: – предложение совмещает в себе тридцать лет жизни Спасителя, протекшие до крещения.

Архиерей предоставляет некоторое время первому священнику, имеющему начать божественное тайнодействие. Это время означает возвещенное Пророком Исаей времярождения Иоанна Предтечи и пришествия к нам Христа⁸; ибо время рождения того и другого Исайя, вместе с другими богоглаголивыми Пророками, весьма ясно предсказал. Об Иоанне он так сказал: «Се аз посылаю Ангела моего пред лицем твоим, иже уготовит путь твой пред тобою» (Мал.3:1; Мф.11:10; Мк.1:2), – и все прочее, что провозвестил об нем. А о Христе: «се Дева во чреве примет», и все, что предсказал о страдании, и о погребении, и о воскресении. В это-то время окончательно открылось таинство, сокровенное от сложения мира: священник, начинающий божественную литургию, представляет образ Предтечи и Крестителя Иоанна, который прежде (Христа) начал, проповедь и говорил: «покайтеся, приближися бо царствие небесное». Таким образом диакон, как Ангел, говорит: «благослови, владыко», обращаясь к священнодействующему, то есть к Богу, с молитвою о божественном тайнодействии; священник, быв вызван ходатайствовать о наитии святой Троицы на таинство, говорит: «благословенно царство»; а народ, как бы объятый священным ужасом, подобно Апостолам во время преображения (Господня), с радостию и страхом отвечает: аминь, то есть, истинно. При начале божественной литургиии, после первого прошения‚ провозглашаются пророчества частию потому, что уже наперед предвозвещенно было то, что ныне открыто‚ а частью потому, что и предшествовавшего ветхого Завета Законодатель был один и тот же, Родившийся напоследок дней.

И надобно знать, что в начале всякой как утренней, так и вечерней службы, сначала поются псалмы ветхого Завета, а потом песни новой благодати, дабы все могли знать, что законоположивший и то, и другое есть один и тот же Бог и Господь Христос. Итак поются, как мы сказали, после первого прошения, антифоны, сначала проповедующие о том, что благо есть исповедатися Господу, родившемуся для спасения всего рода человеческого, и потом всегласно возвешающие, что Господь воцарися, то есть, ныне верховно царствует предвечный царь Господь, облекшийся в нашу смиренную плоть, которую (Пророк) и назвал силою, подобно тому, как он наименовал Его рабом, по причине кажущагося многим поношения крестного. Ибо как какой-нибудь царь, всегда имеющий у себя власть и силу, только не пользующийся ими к отмщению врагам, когда, наконец, желая отомстить за своих подданных, возстанет и поразит каким-либо малым оружием врагов и низвергнет их в глубину погибели, в это время (особенно) слышит от всех освобожденных от притеснений: «и ныне воцарился господин наш, ныне облекся силою», при чем царством и силою называют намерение его и решимость на отмщение: так и Пророк, провидя явление во плоти Бога Слова, время отмщения за человеческий род, погибель врага с его демонами, а за тем умерщвление смерти и избавление одержимых ею, и как бы присутствуя в пещере при рождении Господа, воскликнул: «ныне воцарился и ныне облекся плотию», не в том смысле, будто Он не имел этой силы, но в том, что хотя она всегда была при Нем, но соблюдена сокровенною до предопределенного времени откровения. Благодать же Духа, всячески утверждающая (нас в истине), обыкновенно проповедует о будущем, как бы уже настоящем, или бывшем.

В конце первого антифона присоединяются слова: молитвами Богородицы спаси нас; для чего? Чтобы вполне утвердить прежде сказанное напоминанием о Приснодеве. Припев же второго антифона составляют слова: молитвами святых твоих: Так как мы совершаем божественное тайнодействие во спасение душ и во оставление грехов, то и весьма прилично сначала прибегнуть к ходатайству Божией Матери, высшей всех святых и даже самых небесных сил, а потом призвать и благоугодивших ее Сыну. Песнь – единородный Сыне – воспета императором Юстинианом; она внушает, что Сын Божий непреложно соделался и человеком, для спасения человеческого рода. Иерей выходит (из алтаря), неся Евангелие, по образу Христа, несшего крест; если же несет его диакон, то он представляет собою Симона, на которого возложили крест. Светильники, предносимые во время входа, означают божественный свет; а самый вход архиерея – явление Христа и Бога нашего на Иордане. Ибо до этого времени, хотя архиерей и был (в церкви), но еще не был для всех явен и виден (как священнослужитель), не был лицом действующим и не совершал преестественных и дивных дел; а в это время священник, подобно Предтечп, совершавшему крещение покаяния, увидев входящего архиерея, сходит со своего места, как бы прилагая к себе слова Иоанна: «сему подобает расти, мне же малитися» (Ин.3:30), и тотчас предоставляет архиерею совершить высшие тайнодействия.

Диакон несет святое Евангелие и подает его вождям верного народа, как божественный закон Царя, а священник идет позади и в своей одежде представляет все обстоятельства распятия, как предмет хвалы во смиреннии сердца. Потом певцы восходят на амвон и поют: приидите, возрадуемся Господеви; тоже вместе с ними поют и стоящие внизу, образуя тем согласие Ангелов и человеков. Согласуются с сим и Апостолы; ибо одни говорили: приидите, мы нашли возлюбленного, а другие: прииди и виждь. Пришли, сказано (в Писании), и пребыли у Него день тот; словом сказать, сюда относится все, что есть в Писании о крещении (Спасителя). Слова: предварим лице его во исповедании – имеют, такое значение: поскольку тот, кто явился ныне, есть предвечный Бог и создатель неба, и земли, и моря; а ныне соделался человеком, подобным нам, имея свойства человеческого естества, кром греха, и опять в последние времена придет судить живых и мертвых в том же виде и тою же ипостасию, хотя не в таком же теле, однако же и не без тела: то приидите, поклонимся Ему с верою, как Богу, прося прощения, в чем согрешили; предварим и сретим лице Его здесь во исповедании и сокрушении сердечном, дабы найти Его милостивым там, когда Он будет судить.

По окончании антифонов, тотчас поется трисвятая песнь, возвещая божественную ипостась Сына, равно как и самого Отца, и животворящего Духа. Различая свойства лиц (пресвятые Троицы), относят слова: святый Боже – к Отцу; святый крепкий – к свойству ипостаси Сына и Слова; а святый безсмертный – обращают к ипостаси единосущного и животвотворящего Духа. Впрочем все это приличествует и каждой ипостаси в отдельности; ибо каждая из них есть и святая, и крепкая, и безсмертная, потому что у всех трех одно естество и существо, и у всех общее имя – Божество. Слова этой трисвятой песни вкратце провозгласил еще Давид: "возжада, – говорит он, – душа моя к Богу крепкому, живомy» (Пс.41:3); и в другом месте: «словом Господним небеса утвердишася и духом уст его вся сила их» (Пс.32:6); и еще: «во свете твоем узрим свет» (Пс.35:10). А с другой стороны, чем отличается от воспеваемого нами трисвятого изглаголанная Исаию серафимская песнь, совокупляющая три раза свят при одном имени Господа?

После трисвятого архиерей восходит на сопрестолие, поддерживаемый диаконами, как Ангелами, и вместе с ним восходят и иереи, подобно тому, как Апостолы взошли вместе с Иисусом, на гору преображения. Этим образуется вознесение от земли на небо и упразднение привязанных к земле постановлений иудейских; так как именно с этого времени, после того, как (Господь) примером своим (освятил) крещение, восприяла начало благодать. Сидение на сопрестолии знаменует, что Сын Божий ту плоть‚ которую носил, и то овча, которое взял на рамена (что означается омофором), то есть Адамово естество (φύραμα), вознес превыше всякого начала, и силы, и господства, и принес к Богу и Отцу. И как один (Сын Божий) обожил, а другое, то есть воспринятое естество человеческое было обожено: то, ради достоинства принесшего и чистоты принесенного, Бог и Отец принял Его (Иисуса Христа), как жертву и приношение благоприятное за род человеческий. Или (архиерей и священники) сидят на сопрестолии в сообразность со словами Пророка Давида: «яко тамо седоша престоли на суд» (Пс.121:5). А когда они стоят на сопрестолии, то архиерей, изображая пред народом божественное преображение, протянув руку‚ трижды осеняет священников крестным знамением, как Христос благословил своих учеников⁹.

По исполнении трисвятого священник благословляет народ, говоря: мир всем, то есть, будьте в мире друг с другом, предстоя божественной трапезе. Осенение крестным знамением, которое обыкновенно совершает архиерей в конце трисвятого, с одной стороны означает исполнение и как бы запечатление пророческих слов, провозвещенных о Христе (ибо явление Его во плоти было печатию, подтвердившею, что все, провозвещенное ими, было истинно); а с другой, что знамение крест положено началом божественных дел и обновления рода человеческого. Имело значение крестное знамение и в отношении к миру (какой даровал Господь миру): оно уничтожило разделявшие тогда людей власти и подчинило себе ближние и дальние народы; а отец мира Христос совокупил при сем во едино – небесное и земное. После того, как (архиерей и священники) сядут, читается, в связи с чтениями из ветхого и нового Завета ‚ так называемый прокимен (προκείμενον), который по справедливости назван так, потому что он предлежит (προκε͂ιται) тем образам новозаветной благодати; он указывает на откровение Пророческое и предуказание пришествия Христа Бога. Вслед за сим выступает Павел, как некий начало-вождь, и предлагает народу свое учение, или точнее, предлагается чтение Деяний и Посланий апостольских, в которых содержится исполнение обетований Христа Бога нашего, из чего познается сила Его и непогрешимость истины. Он (Иисус Христос) сказал им (Апостолам): «грядите по мне и сотворю вы ловца человеком» (Мф.4:19). Смотри же, как они, рыбари и неученые, уловили целый мир из глубины заблуждения.

Потом, после чтения Апостола, Давид поет: аллилуйя (ἀλληλουϊα); αλ значит явился, ηλ – Бог, ουϊα – хвалите живого Бога. При последнем аллилуйя снимается с архиерея омофор в знак того, что закон ветхозаветный престал и что архиерей священнодействует новую благодать. Каждение фимиамом во время пения аллилуйя знаменует благодать Святого Духа, данную ученикам, когда Господь посылал их исцелять «всяку болезнь и всяк недуг» во Израиле (Мф.10:1). После аллилуйя, священник или диакон, взяв пречистое Евангелие, как посланный Ангел, восходит с сим божественным законоположением на амвон, и таким образом исполняет пророчество Исаии, которое говорит: «на гору высоку взыди благовествуя» (Ис.40:9). Распростертые руки народа означают его благодарность за удостоение таких чудес. Священник с трепетом раскрывает законоположение (Евангелие) и возвещает его народу, между тем как все стоят в молчании, подобно Моисею, Илии и всем Пророкам, когда с ними беседовал Бог, и подобно Апостолам, когда (Иисус Христос) говорил им: «аз есмь пастырь добрый» (Ин.10:11). По прочтении Евангелия читавший, согнув его, сходит и дает целовать всем, как чадам. Евангелие указывает на пришествие Христа Сына Божия, когда он виден был нами не в гадании, но ясно. Оно возвещает слова самого Христа, Им данные заповеди и законы, Его страдания, погребение, воскресение и самое вознесение. Что же касается чудес, то Апостолы не много сказали о них, возвестив одним словом о их безчисленном множестве.

Четыре Евангелия соответствуют четверовидным животным, на которых возсидит Бог всяческих, седяй, как говорится о Нем, на Херувимах; четыре лица сих животных суть: первое – подобное льву, второе – подобное тельцу, третье – подобное человеку, четвертое – подобное орлу. Первое лицо – львово означает Его (Иисуса Христа) силу и начальство (Ис.9:6); второе указывает на Его священное служение; третье представляет его пришествие и явление во плоти, а четвертое, подобное орлу летящему , означает нисходящую силу Св. Духа. Таким образом, Евангелие от Иоанна повествует о Его высочайшем, действительном и славном рождении от Отца; ибо оно пишет: «в начале было слово». Евангелие от Луки представляет образ Его священнического служения; ибо начинает со священника Захарии, совершавшего каждение. Матвей повествует о Его рождении по плоти: «книга родства, – говорит он, – Иисуса Христа». Это Евангелие как бы человекообразное. А Марк начал с пророческого Духа, свыше нисходящего на людей, говоря: «зачало Евангелия, якоже писано во пророцех», и тем указал на крылатый образ Евангелия.

Осенение крестным знамением, которое преподает архиерей народу по прочтении Евангелия, указывает второе пришествие Христово. Следующие за чтением божественного Евангелия молитвы и прошения до херувимской песни указывают на трехлетнее учение Христа и Бога нашего и на приготовительное пред святым крещением оглашение; в это время оглашенные выходят, как непосвященные и еще неудостоенные божественного крещения и Христовых таинств. А самые молитвы, которые е бывают в это время, приносятся за оглашенных, верных и за самого архиерея. Ибо богодухновенные Отцы, помышляя о том, какова должна быть душа и рука того, кто будет касаться пречистого тела Христа Бога нашего, и во сколько раз она должна быть чище солнечных лучей, положили молитвы к Богу о благоснисхождении к этим лицам ради человеколюбия. Диаконы развертывают илитон, подобно Иосифу и Никодиму, когда они намеревались погребсти самого Господа. Трижды говорится: оглашеннии изыдите, да при устах двух или трех свидетелей станет всяк глагол. Преклоняясь во время молитвы, священник выражает тем покорность свою (Господу). Потом диакон возглашает: премудрость, то есть, Боже, а иерей вопиет к Богу: яко да под державою твоею. Тогда певцы, как рой Ангелов, призывают народ к херувимской песни; а херувимская песнь побуждает всех, отселе и до конца священнодействя, иметь напряженное внимание, отложив всякое житейское попечение, так как мы имеем принять великого Царя чрез причащение Его святого тела. Тем, что певцы поют эту песнь вместе с народом, означается, что и Ангелы вместе поют на небесах.

Сосудохранительница (σκευοφδυλακίον), в которой бывает проскомидия, означает лобное место, как оно предъизображено было Авраамом, когда он возложил дрова и положил сына, и заклал овна. Священник¹⁰, один стоя во храме, при пении херувимской песни, представляет образ Отца, который сретает шествующего Сына. Рипиды предходят во образе Херувимов и Серафимов, а скиптры и свечи – как знамения царские. Архидиакон, неся омофор, проходит, как Ангел, неся ветхую благодать, предшествующую благодати новой. Диаконы проходят, как облака, с телом, как бы с Божеством, почивающим на высоком престоле херувимском. Святые дары проходят от предложения до жертвенника (престола) во образе земной жизни Христа до Его погребения и в знамение того, что сам Бог привел волхвов видеть Его спасительное пришествие к нам во плоти; а также это означает шествие Господа от Вифании до Иерусалима...