Слово 81
(1) О духовном делании. – (2) Каково было это делание у древних святых? – (3) Как можно и нам преуспевать в нем?
1. Пoелику иные люди высокое имеют о себе мнение (которого куда бы лучше было им не иметь) и почитают себя подобными древним святым и богоносным отцам нашим по ведению, делам и совершенству, будто стяжавшие такую же благодать Святого Духа, какой сподобились и те, – между тем как выставляют себя такими только на словах, без дел, прельщены будучи духом самомнения и тщеславия, то я счел благословным сказать в простоте несколько слов об этом, по заповеди Божией, которая гласит: и ты, обращен, утверди братию твою (Лк.22:32), и по любви, какую Христос повелел нам иметь к ближним своим. Хочешь, брате, слышать, что делали святые и богоносные отцы наши, сидя в келлиях своих? Читай жития их и изучи прежде сам ты их телесное делание, а потом и я открою тебе, какое духовное проходили они делание. Ибо писавшие жития их описывали более телесные (видимые) их дела, как то: ничегонеимение, пост, воздержание, терпение и прочее, чтоб не пересказывать все и не удлинить тем слова; духовное же их делание они лишь несколько давали видеть посредством телесных дел их, как в зеркале; так что познать и уразуметь, каких сподобились они дарований духовных, могут только те, которые, подобно им, подъемлют труды и подвиги, и такими делами являя веру, подобную их вере, чают сделаться причастниками и дарований их. Те же, которые не подражают подвигам их, ничего не уразумеют о духовных их делах. Впрочем, пoелику мы в такое пришли неразумие, что почитаем себя имеющими такую же благодать Духа, какую имели древние, не делая, однако ж, дел, которые они делали, то исследуем этот предмет, и, удостоверясь в том, как все бывает из духовных дел отцов, восподвизаемся подражать им, хотя и не можем надеяться достигнуть в меру их.
2. Итак, что делал Антоний Великий, когда уединенно жил в гробнице, и притом тогда, как не знал еще в совершенстве духовного делания? Не заключился ли он в гробнице так, как мертвый? Имел ли с собою хоть что-либо из вещей мира и заботился ли сам о себе хоть сколько-нибудь? Не умер ли он весь и всецело для мира и не искал ли единого Бога, могущего даровать ему жизнь и воскресение? Не довольствовался ли он одним хлебом и водою? Не выносил ли он мужественно всякое зло от демонов, хотя они так сильно нападали на него, что однажды он остался полумертвым от побоев их? Когда же принесли его по сему случаю в церковь, как мертвого и пошевелиться не могшего, то он, пришедши в себя, не возвратился ли назад и не выступил ли опять небоязненно против врагов своих один? – Простое будто это действие, а между тем сколь оно было важно! Ибо если б он не возвратился к врагам своим, а остался в мире, и если б он, решась таким образом терпеть до конца, не предал себя произвольно на смерть со всею готовностию, то не удостоился бы увидеть превожделенное лице Христа Господа и услышать сладчайший глас Его. Но как он взыскал вседушно, толкал всеусердно, претерпел до конца, то и получил достойную терпения своего награду. Ибо, как я сказал, он умер произволением для всего, любве ради Христовы, и сидел на уединении, как мертвый, пока не пришел Христос, животворящий мертвых, не извел его из ада, то есть из душевной тмы, и не ввел в чудный свет лица своего, который узрев, Антоний освободился от всякой скорбности и, преисполнясь радости, воззвал: Господи! Где же был Ты доселе?! Словами: где был Ты, Господи? – он показал, что не знал, где был Господь; тем же, что сказал: доселе – показал он, что теперь увидел, восчувствовал и познал присутствие Христа Господа. Итак, если мы не хотим отрещися мира таким же образом и не произволяем терпеть, подобно святому Антонию, то как возможно нам удостоиться увидеть Бога благодатию Духа Святого и преисполниться радости духовной, подобно ему? Нет, никак это невозможно.
Вот и Арсений Великий, тотчас как возненавидел мир, что сделал? Не оставил ли царских палат, и царей, и слуг, и всего богатства своего, и не пошел ли в монастырь один, как какой-либо бедный и нищий, всячески стараясь, чтоб не узнали, чем он был, во избежание славы и хвалений человеческих и в стяжание славы пред Богом? – Что же? Удовольствовался ли он этим одним? Нет; но что сделал? Не потерпел, чтоб его ставили наравне с бедными оными подвижниками, как нищего и презренного, но смотрел на себя, как на пса. Ибо когда игумен для испытания его бросил ему кусок хлеба и хлеб упал наземь, то благословенный сей и сам бросился наземь и пошел к хлебу, подобно четвероногому, на руках и ногах, но и дошедши до него, не руками взял его, а зубами, как делают псы, и съел. Потом, когда сидел в келлии, не только терпеливо трудился над рукоделием, к которому совсем не имел привычки, но и так вел дело, что на нужды свои истрачивал гораздо менее, нежели сколько получал от рукоделья, и пил воду, уже попортившуюся. К тому же, и когда работал рукоделье, и когда молился, всегда плакал и обливался слезами, на молитве простаивал с вечера до рассвета, и до конца жизни терпел бедность и нищету. Для чего? Для того, чтобы увидеть и испытать и самому то же, что сподобился увидеть и испытать Великий Антоний. Но как же, спросишь, о нем не написано, что он видел Христа? Уж в самом деле, может быть, он не подъял таких подвигов, какие подъял святой Антоний; или хоть подъял такие подвиги, однако ж Бога увидеть не сподобился? Нет, не так. И он сподобился увидеть Бога так же, как и Великий Антоний, но тот, кто писал его житие, не сказал этого явно. Если желаешь в этом удостовериться, прочитай главы, написанные Арсением Великим, – и узнаешь из них, что и он видел Бога.
3. Итак, кто подражает святым делами своими и подвигами, тот наверное сподобится получить и равную благодать. И сие также верно, как верно то, что никто из святых отцов, ни прежде приятия благодати Святого Духа, ни по приятии оной, не мог выйти из омрачения душевного и увидеть свет Святого Духа без трудов, подвигов и потов, без самопринуждения, самоутеснения и прискорбности. Ибо нудно есть царствие небесное и нуждницы (усиленные искатели. – Ред.) восхищают его, – так как многими скорбми подобает внити в него (Мф.11:12; Деян.14:22). Царствие сие есть благодать Святого Духа, как показывает сказанное Господом слово: царствие Божие внутрь вас есть (Лк.17:21), чтоб мы восподвизались приять и иметь в себе Духа Святого. Итак, которые чуждаются всегдашнего самопринуждения, самоозлобления и самостеснения, произвольной нищеты и самоохотных лишений, такие пусть не говорят, что имеют в себе Духа Святого. Ибо без трудов, потов и болезненных подвигов в добродетелях никому не дается сей небесный дар. Почему истину выражает общее присловие, которое гласит: покажи дела и ищи наград.
Я знаю человека, который, почитавши Божественных Писаний в правоте помышлений и простоте души и бденно помолившись несколько дней и ночей без особых каких-либо трудов и подвигов, такого сильного сподобился просвещения от благодати Святого Духа, что ему показалось, будто он находится вне тела, вне дома, вне сего мира. Была ночь, когда он увидел этот свет, – и вдруг стало светло, как в полный день. Но как он получил такое богатство без труда, то скоро стал и небречь о нем, впал в нерадение и лишился всего оного богатства, и до такой степени, что совсем даже из памяти у него выпало, что некогда видел таковую славу.
Как же после сего те, которые никогда не сподоблялись получить или видеть такую славу, говорят, что имеют ее в себе? Недоумеваю. Но о ослепление и омрачение таковых! О нечувствие и суетное их самомнение! Откуда это они узнали? И от каких писаний слышали? Поистине осуетились они помышлениями своими и омрачилось неразумное их сердце, и они все еще пребывают в Египте, то есть во мраке страстей и похотей своих. Ибо те, которые возжелали увидеть землю обетования, которую видеть сподобляются кроткие, смиренные и нищие (духом), с удовольствием подъемлют всякую тесноту, скорбь, скудость, нищету, и всеусильно воздерживаются от всякой телесной сласти, покоя и чести, отдаляются от всякого человека, и малого, и великого, и бегают их без ненависти, чтоб сподобиться внити в землю обетования, прежде чем пресечется течение настоящей жизни, то есть прежде чем умрут. Таковые много смиряются, и, почитая себя истинно злонравными, многогрешными, врагами Бога и преступниками заповедей Его, проводят жизнь в скорбении, печаловании и покаянии, и всячески стараются узнать, что бы еще следовало им сделать, чтоб примириться и содружиться со Христом Господом. За это и Господь дарует им наконец не только познать, что надлежит им делать, чтобы примириться с Ним, но дает им силу и терпение и делом совершить все, потребное для того, чтоб увидеть и стяжать над всем и во всем сущего Бога, и после того жить уже как на небе и там иметь свое обиталище, хотя находятся в горах, в пещерах, в келлиях, в городах, и таким образом служить Ему с удовольствием и отрадностию, с радостию и веселием неизглаголанными.
Таково делание святых! Таково действование тех, в коих действует Дух Божий! Таким и в наши дни был святой и блаженный Симеон Благоговейник, который, как солнце, сиял в славном монастыре Студийском. Он сначала жил в мире, среди дел мирских, среди друзей и родных, забот, попечений и утешений мирских, но потом так от всего этого отрешился, что совсем и не вспоминал о том никогда. Он, живя среди множества монахов, такое блаженное сказал слово: долг имеет монах быть в монастыре, – как существующий, и несуществующий, и неявляемый, наипаче же незнаемый. Изъясняя сие слово, он говорил: «как существующий и несуществующий, – как бы он существовал по телу, а не существовал по духу, и неявен был в сем отношении другим, исключая тех, кои соделались чистыми, благодатию Всесвятого Духа, – и знаем не был, то есть ни с кем ничего не имел (не имел особой знаемости и дружбы)». О блаженные словеса, коими проповедуется вышечеловеческое, ангельское его житие! О словеса досточудные, в коих он сам исповедал, что благодатию Святого Духа стяжал жительство на небесах, и при этом открыл, что был едино с Богом, именно словами, чтоб ни с кем ничего не имел монах: чего никто не может истинно проявить на деле, чего и сказать даже никто не может, если не соединился всецело с Богом. Если же и скажет кто, то обольщает себя. Кто не соединен с Богом и говорит, что не грешит, тот слеп, совсем невидущ и бесчувствен. Кто же имеет в себе Бога, тот не может согрешати, яко семя Его в нем пребывает, как говорит Иоанн Богослов (1Ин.3:9). Что благоговейный Симеон имел себе всего Бога, об этом он, и когда жив был, говорил, и по смерти велегласно свидетельствует в писаниях своих, говоря: «стяжи Бога другом себе, и не будешь иметь нужды в человеческой помощи», и в другом месте опять: «стяжи Бога, и не будешь иметь нужды в книгах». Это последнее он и делом показал, ибо целую книгу составил своими трудами, или, лучше скажу, благодатию Святого Духа, обитавшею в нем, несмотря на то, что не проходил наук. Все сие вместе с святым Симеоном, духовным отцом моим, и я подтверждаю своим свидетельством и исповедую. Блаженный и преподобный отец сей столь много подвизался, что превзошел в этом даже древних святых, и так много терпел искушений и скорбей, что уподобился многим великим и славным мученикам. За то прославлен Богом и сделался бесстрастным и святым и удостоился приять в себя благодать Святого Духа. Потом, как систерна дает из себя жаждущему воду, которая натекает в нее от дождей из небесных облаков, так и отец наш преподобный приял от полноты Владыки нашего Христа и источал из себя воду живую от благодати Святого Духа. И опять, – как иной досыта напивается водою, которая источается из систерны и изливается из ней вне, так и ученик его приял благодать Святого Духа, которая всегда источалась и изливалась от сего святого отца нашего духовного, напоился ею, и умыл лицо свое, руки и ноги, потом омылся весь и по душе, и по телу этою бессмертною водою. О таинство страшное и преславное!
И не позволяйте себе, братия мои, не веровать этому, потому что такое слово не собственно мое есть, и то, что я сказал, случилось не с одними нами (то есть им и духовным отцом его). Но послушай Евангелиста Иоанна, что говорит он о воде сей, или, лучше сказать, о сем Сыне, живом Слове Бога, от Которого обогатился словом и Иоанн. Всяк пияй от воды сея, говорит Господь, вжаждется паки; а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки; но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущия в живот вечный (Ин.4:13–14). Изъясняя, что значит сия вода живая, Иоанн говорит в другом месте: сие же рече (Господь) о Дусе, егоже хотяху приимати верующии во имя Его (Ин.7:39). И Апостол Павел говорит: мы же не духа мира сего прияхом, но Духа иже от Бога, да вемы, яже от Бога дарованная нам, яже и глаголем (1Кор.2:12). Этою-то водою отмывается и выводится из души всякое зло, всякая сквернота, и без нее, сколько ни трудись и ни подвизайся, не получишь никакой пользы. Посему и мы, не могши никоим образом скрыть талант, то есть дар Владыки нашего Христа, и не возвещать о благодати Божией, данной старцу Симеону, исповедуем с дерзновением милость Божию, явленную нам чрез сего преподобного отца нашего, который и нас насытил ненасытно от воды, полученной им от Бога, во славу Святого имени Его. И се, по силе нашей, мы, последнейшие и непотребные, славили и славим Бога, прославившего преподобного отца нашего Симеона Благоговейного, а чрез сие и его (старца). Не думай же никто, будто я лгу и говорю на пагубу душе своей, хваля духовного отца моего, ибо я знаю, что Бог погубит всех глаголющих лжу (Пс.5:7). Тому и другому (и хвалить, и не лгать) учит меня божественный Павел, говоря: благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, – сый благословен; – истину глаголю, не лгу... Вем человека прежде четыренадесятих лет, – и прочее. (Еф.1:3; Рим.9:1; 2Кор.12:2 и далее). И опять: мы же не духа мира сего прияхом, но Духа, иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам, яже и глаголем (1Кор.2:12). – К тому же что пользы мне или духовному отцу моему от похвал? Всеконечно нет нам пользы никакой совершенно. Но как, говоря о древних святых, им самим никакой совершенно не доставил я пользы, слушателей же подвиг к подражанию им, так в том же смысле говорил я, и не перестану говорить, и о преподобном Симеоне, а когда бывает потребно и нужно, прибавлю не хотя и об ученике его. Неверие тех, которые во вред слушающим говорят, будто в нынешние времена невозможно, чтоб кто-либо стал таким, каковы были древние отцы, чтоб достигнул кто меры добродетелей, какие проявили они, и чтоб сподобился даров, какие они получили, – это неверие заставляет меня говорить то, чего я, без сего, никогда не сказал бы, и представлять всем в настоящем свете человеколюбие Божие, всем обличить нерадение и леность говорящих такие речи.
Блаженный Симеон так много трудился и подвизался, что превзошел своими трудами и подвигами даже многих древних святых, и такие претерпел искушения и скорби, что является подобным многим именитым и великим мученикам. За это прославлен он Богом, стал бесстрастен и свят, и сподобился приять в себя всю, так сказать, благодать Святого Духа. Потом, как отец дает наследие сыну своему даром, так и мой духовный отец дал ученику своему благодать Святого Духа, без собственного его труда и подвига, а даром. И кто из нас может, не говорю, делать дела, какие он делал, даже хорошо понять то, что он сказал? – Вот что прежде всего другого, как наставление, написал святой нам: «брате! совершенным удалением от мира называется совершенное умерщвление и отсечение своей воли». О блаженный глас, или, лучше сказать, о блаженная душа, сподобившаяся сделаться такою и отрешиться от всего мира! К таковым говорит Владыка Христос: от мира несте, но Аз избрах вы от мира сего (Ин.15:19). Приидите ко Мне... и Аз упокою вы (Мф.11:28). Тем же, которые иным шествуют образом и творят волю свою хотя мало некако, или в некоторых только по видимому добрых делах, невозможно увидеть ту жизнь, какую видят совсем удалившиеся от мира и совершенно умершие воле своей.
Итак, брате мой, если и ты не хочешь смиряться и слушаться во всем, не хочешь охотно переносить скорби, бесчестия, унижения и поношения, не хочешь быть как какой несмысленный, незнаемый, нищий и заброшенный, не хочешь также быть презираемым от всякого человека и почитаемым за какого-либо помешанного, то скажи мне, каким же другим образом возможно тебе сделаться чуждым собственной своей воли? Если Бог заповедал нам всем терпеть все такое, как бывающее с нами для испытания, или, лучше сказать, для очищения душ наших, мы же не хотим того терпеть, но живет в нас земное мудрование плоти, заставляющее нас не желать никакого лишения и злострадания, то как можно нам быть мертвым к миру и к вещам мирским? Нет, это невозможно. Если же не умертвимся мы миру и всему мирскому, то как можем пожить сокровенною во Христе жизнию? Как можем узреть Бога обитающим в нас, как свет, – как сказал и святой Симеон? Нет, братия мои, невозможно нам получить такой дар, – и пусть не прельщает нас никто.
Если ты, почитая блаженного Симеона буиим, стыдишься подражать делам его, то подражай Христу и страдай охотно для собственного своего спасения, как Он страдал для тебя. И Его, как слышишь, называли бесноватым, льстецом, ядцею и пийцею, говоря Ему: беса имаши (Ин.8:48), и опять: сей человек ядца и пийца, друг мытарем и грешником (Лк.7:34). То же самое слышал и преподобный отец наш Симеон, за меня, или за всех нас. Слышишь опять, как Господь наш взят был и связан, будто убийца и злодей, и представлен Пилату, как какой-нибудь нищий и ничтожный человек, как заушен был рабом и брошен в темницу, как влачим был воинами и как предан от Пилата еврейскому народу с словами: возьмите его вы и распните. Помысли же, как был среди их Христос, сый превыше всех небес и содержай вся рукою своею? Как был толкаем то с одной, то с другой стороны? Как был ударяем и заушаем, и влеком в судилище Тот, Кого не смеет взирать всякая тварь, даже самые Серафимы? Как обнажаем был, привязываем к колонне и принимал сорок ударов, – в показание, что Он осужден на смерть? Потом помысли, как Он одет был в насмешку хламидою червленою, как ударяем во главу и вопрошаем воинами: кто есть ударей тя? Как увенчан венцом терновым и принимал насмешливое поклонение, как поругаем и оплевываем и слышал издевательные слова: се царь иудейский? Как опять был одет в собственные свои одежды, как связан и влеком на смерть, как, неся крест свой, шел на место казни, как смотрел на водружение креста в землю, оставлен будучи один друзьями и учениками своими? После сего опять подумай, как Он был обнажаем и возносим на крест, как пригвождаем воинами по рукам и ногам, как напаяем желчию, как поносим разбойником, как поругаем толпою и слышал: разоряяй церковь и треми денми созидаяй ю, спасися сам и сниди со креста, и еще: аще Сын есть Божий, да снидет ныне со креста и веруем в Него (Мф.27:40; Мк.15:30, 32). Наконец подумай, как после того, как претерпел все сие, благодарил Он Отца Своего и молился Ему за тех самых, которые предали Его на такие страдания и смерть, и как предал душу Свою в руки Отца Своего. Не довольно ли для тебя всего сего, брате мой, к подражанию? Стыдишься переносить сие и подобное сему? – Но какими же другими делами или каким другим образом можешь ты прославиться вместе с Ним? Слушай, что Сам Он говорит: иже аще постыдится Мене и словес Моих, сего и Аз постыждуся пред Отцем Моим, Иже есть на небесех (Лк.9:26; Мф.10:33). И святой Павел говорит: аще с Ним терпим, с Ним и прославимся (Рим.8:17; 2Тим.2:12). Почему, если стыдимся подражать страстям Христовым, которые претерпел Он нашего ради спасения, и страдать, как страдал Он, – явно, что невозможно нам быть сопричастниками и сонаследниками славы Его. Ибо в таком случае мы верны только словами, а не и делами; когда же нет дел, вера наша мертва. Но если вера без добрых дел мертва, то явно, что когда вера с худыми делами, тогда она не называется и не есть более вера. Мертвое тело, если оно умерло недавно, называется мертвым, но если оно долго пролежит так, то не называется уже телом мертвым, а трупом тлеющим, разлагающимся, попортившимся. Так и здесь: пoелику два есть рода дел – одни угодные Богу, а другие ненавистные, то, если вера, как говорит Апостол Иаков, без угодных Богу дел мертва есть, – очевидно, что той вере, которая не только есть без угодных Богу дел, но имеет еще и дела, ненавистные Богу, нельзя уже называться мертвою, а надлежит ей называться попортившеюся и затлевшею, или, истиннее сказать, безверием и нечестием. Кажется, что Исаия Пророк таких разумеет, когда говорит, что нечестивые не узрят славы Господни.
Потому и я говорю, и не перестану говорить, что те, которые не восподражают страстям Христовым чрез покаяние и послушание и которые не сделаются причастниками смерти Его, как частно показали мы выше, – такие не удостоятся быть причастными и духовного о Нем воскресения, не сподобятся приять Духа Святого, чрез Которого бывает духовное воскресение всякого. Я говорю не о воскресении тел, имеющем быть в конце мира (тогда вострубит Ангел – и мертвые тела восстанут), но говорю о духовном возрождении и воскресении мертвых душ, которое каждодневно бывает духовно, и которое дает, благодатию Духа Святого, Тот, Кто некогда умер и воскрес для всех, и паки воскресает во всех тех, кои достойно и как подобает жительствуют, и с Собою совоскрешает души, умершие с Ним произволением и верою, и, еще от сей начиная жизни, дарует им чрез Духа Святого царство небесное, которое улучить буди и всем нам, благодатию Господа нашего Иисуса Христа, Ему же подобает всякая слава во веки веков. Аминь.