Слово 61

(1) Богословское второе. Против тех, которые покушаются богословствовать, не имея благодати Святого Духа.

1. Кто получил от Бога благодать выну иметь хвалу Божию во устах своих и кто отверзает уста свои и привлекает – приемлет – Дух жизни, тот подвизается каждый час делать это в больших и больших размерах, чтобы тем обильнее воспринимать и слово жизни, которое есть хлеб животный, сходящий с неба, и о котором Бог сказал чрез Давида: расшири уста твоя и исполню я (Пс.80:11). Кто сподоблен от Бога быть таковым и всегда питаться и укрепляться хлебом животным, тот может иметь во владычественном (уме) души добре воображенным и некоторым образом напечатленным помышление о Боге, так что оно всегда пребывает в душе, может, как говорит блаженный Павел, всегда радоваться, непрестанно молиться, о всем Бога благодарить (1Сол.5:16–18). Такой ест ли, пьет ли – все творит во славу Божию, будучи всегда питаем и укрепляем хлебом животным. У такого человека сердце бдит, когда он спит, и когда он не спит, сердце его ни на одно мгновение не отдаляется от Бога. Об этом свидетельствует святой Павел, там, где говорит: прилепляяйся Господеви, един дух есть с Господем (1Кор.6:17). Ибо Дух есть Бог: и иже кланяется Ему, духом и истиною достоит кланятися (Ин.4:24). Кто таким образом соединился с Богом и стал едино с Ним, тот не может уже более грешить, будучи всегда с Богом. Так говорит святой Иоанн Богослов: весте яко Он (Сын Божий) явися, да грехи наша возмет; и греха в нем несть. Всяк, иже в Нем пребывает, не согрешает; всяк согрешаяй, не виде Его, ни позна Его (1Ин.3:5–6). И еще: всяк рожденный от Бога, греха не творит (1Ин.3:9), будучи чадом Его.

Почему удивляюсь я тем немалочисленным людям, которые прежде рождения от Бога и прежде вступления в чадство Ему не трепещут богословствовать и беседовать о Боге. Когда слышу, как многие, не понимая божеских вещей, философствуют о них и, будучи исполнены грехов, богословствуют о Боге и о всем, Его касающемся, – без благодати Святого Духа, дающего смысл и разум, трепещет, ужасается и некоторым образом из себя выходит дух мой, помышляя, что, тогда как Божество для всех непостижимо, мы, не знающие ни самих себя, ни того, что пред очами нашими, с дерзостию и бесстрашием Божиим приступаем философствовать о том, что непостижимо для нас, особенно, будучи пусты от благодати Святого Духа, просвещающего и научающего всему. Грешим мы даже тем самым, что допускаем при таком положении своем желание говорить что-либо о Боге. Ибо если трудно познать самого себя, и в настоящее время, в роде сем, весьма и весьма немногие знают себя и могут потому философствовать, – так как любовь к истиной философии иссякла по причине нерадения, овладевшего нами, и по причине мирских забот, господствующих в нас, предпочитающих небесному и вечному земное, привременное и ничтожное, и даже совсем не сущее, то есть грехи, – если, говорю, трудно познать себя самого, не тем ли паче трудно познать Бога? Это не только трудно, но даже совсем неразумно и бессмысленно пытать и исследовать естество и существо Божие. Чего же ради вы, о человеки, не заботитесь паче о том, чтоб увидеть себя в лучшем состоянии, но, небрежа о своем исправлении, пытаете то, что касается Бога и божеских вещей? Нам надобно прежде прейти от смерти в живот, приять в себя свыше семя Бога живого, родиться от Него духовно, стать чадами Ему, восприять в души свои благодать Святого Духа, – и тогда уже, под действием просвещения от Святого Духа, приступать беседовать о том, что касается Бога, сколько то доступно для нас и сколько просвещаемы будем от Самого Бога.

Между тем ты, желающий богословствовать именно таким образом, веруй от всей души в Бога единого, Который не получил бытия от другого кого, потому что прежде Его не было ничего, ни Сам Себя не сотворил, как думали некоторые крайне несмысленные, потому что невозможно тому, что не существует, произойти от себя самого. Веруй в Бога, единого в трех ипостасях, Отца, Сына и Святого Духа, Который безначально был прежде всех веков, всегда есть и будет присно во веки веков. Кто православствует и истинномудрствует, тот не может сказать об ипостасном и триипостасном Боге, что Он не ипостасен, то есть без ипостасей есть. Но будучи и от того, что в себе самом видит, научаем, и от того, что выше его, вразумляем, чтит поклонением и славит едино Божество в трех единосущных лицах. Ибо кто не омрачил и не расстроил в себе страстями еже по образу, дарованное ему Богом, тот, во-первых, знает и понимает себя самого, именно, что от Бога-Творца получил душу живую и ипостасную, и что она в нем тречастна, то есть душа, ум и слово, и таким образом от себя самого заключая, умом своим мудрым и светлым домышляется и о том, что касается Бога. Кроме того, и от Духа Святого, свыше просвещающего, просвещается он и научается, что Бог Отец, все из несущего создавший Словом Своим и силою Духа Своего содержащий, безвременно и безначально рождает единосущного Ему и от Него нимало не отделяющегося Сына Своего, вместе с Коим исходит и Дух Святой, который есть единосущен с Сыном из единосущного Отца. Таким образом добре мудрствуя и исповедуя о Боге, показывает он, что воистину есть по образу создавшего его Бога, поколику имеет душу разумную, мысленную и бессмертную, одаренную умом и словом. Кто же не мудрствует таким образом, тот наверное обличает себя самого, что безумен и бессловесен, то есть не имеет ни ума, ни слова. Ибо если он отступается от исповедания божеских тех особностей, то по каким другим характерам будет он по образу создавшего его Бога? Если же исповедует и утверждает, что эти три – душа, ум и слово, есть в нем, Творца же своего Бога бессловесно и безумно лишает того, что мы сказали о Нем, то, мне кажется, он в таком случае ничем не разнится от язычника и идолопоклонника. Я же верую, что как душа не была и не есть прежде ума, ни ум прежде слова, рождающегося от него, но в один момент все три имеют бытие от Бога, и ум рождает слово, и чрез него изводит и являет вне желание души – таким же образом и Бог Отец не был прежде Сына и Духа Святого, но как ум есть в душе и имеет близ себя слово, так и Бог Отец есть во всем Святом Духе и имеет в себе всего Бога Слово, рожденного из Него. И как невозможно в человеке быть слову или уму без души, так невозможно полагать Сына со Отцом без Святого Духа. Ибо как возможно Богу живому быть без жизни? Дух же Святой есть жизнь.

Итак, надлежит тебе исповедовать о Боге Отце, что Он рождает Сына, но не был прежде Сына; и о Сыне, что Он рождается от Отца, но не так, чтоб проявился после Отца; и о Духе Святом, что Он исходит от Отца, но и Сам есть совечен и единосущен Отцу и Сыну. И поклоняйся всему Духу Святому во всем собезначальном Отце, и всему Отцу во всем совечном Сыне, и всему Сыну во всем единосущном Духе, единому, триипостасному, совечному и сосущному, нераздельному и неслиянному существу и естеству, как единому началу всего сущего и единому Богу, Творцу всяческих, – да научишься познанию того, что выше тебя, от того, что есть в тебе самом, и не забываешь образа, какой сподобился ты получить от Бога. Ибо и собственный твой дух, или душа твоя вся есть во всем уме твоем, и весь ум твой – во всем слове твоем, и все слово твое – во всем духе твоем, нераздельно и неслиянно. Сие есть образ Божий и сим обогащены мы свыше, то есть чтоб быть нам подобными Богу и Отцу и иметь в себе образ Того, Кто создал нас. Посему и когда делаем какому-либо человеку поклон, то единое почтение свидетельствуем ему, как имеющему ум, душу и слово, не разделяя их и не предпочитая одно что-либо из сих трех преимущественным почтением, но как он имеет в себе сии три нераздельно и неслиянно, то кланяемся ему и почтение воздаем, не как сущему три сия, но как единому человеку, по общему образу Творца Бога. Таким же образом должно тебе относиться и к Богу, даровавшему тебе сии свойства, и благочестно поклоняться Святой, единосущной и собезначальной Троице, яко единому Богу, помышляя, какими благами почтил тебя Бог, создавший тебя по образу Своему.

Исповедуем равночестного, равномощного и единосущного Отца с Сыном и Духом, Троицу Святую, как единое начало, власть и господство, подобно как и собственный наш ум равночестен, равномощен и единосущен с словом и душою, поколику есть одного с ним естества и существа. Сие есть честь, дарованная нам от Бога, да познаваем Бога и благоговейно чтим Его, яко Отца и Творца, Коим рождены и созданы. Теперь, если человек лишится одной какой из показанных трех принадлежностей, то уже не может быть человеком. Отыми у человека ум, – отымешь вместе с умом и слово, – и выйдет человек безумный и бессловесный. Отыми у него душу, – отымешь вместе с нею и ум и слово. Также если отымешь одно внутреннее слово, то расстроишь все естество человеческое. Ум, который не рождает слова, не может и отынуды (из другого места. – Ред.) принять слова, ибо как возможно отынуды услышать слово тому, кто сам стал глух и бессловесен, и выступил из чина естества своего? Как естественно имеем мы в себе дух дышущий, коим дышим и живем, так что, пресекись дыхание, мы тотчас умрем, так и ум наш естественно имеет в себе силу словесную, которою рождает слово, и если он лишен будет естественного ему порождания слова, – так, как бы он разделен и рассечен был с словом, естественно в нем сущим, то этим он умерщвлен будет и станет ни к чему негожим. Так ум наш получил от Бога естественную ему принадлежность всегда рождать слово, которую имеет нераздельною и всегда с собою соединенною. Если ты отымешь слово, то вместе с словом отымешь и ум, породителя слова. Теперь помысли о первообразе своем, и по сему примеру с точностию уразумеешь, что, кто отрицается от Сына Божия, тот отрицается и от Отца, родившего Его. Кто же отрицается Отца и Сына, тому возможно ли не отрещись и Духа Святого, хотя бы и не хотел того?

Итак, кто называет одно какое-либо из трех лиц большим или меньшим других, тот еще не извлек ума своего из глубины страстей, чтоб мочь умными очами узреть и познать себя самого, и по себе самому уразуметь, что как в нем самом ум не больше и не меньше души, душа – ума, слово – ума и души, таким же образом не больше и не меньше Отец Сына, Сын – Отца, Святой Дух – Отца и Сына, но собезначальны суть и равночестны. Больше и меньше и на мысль не следует никому принимать в отношении к Святой и равночестной Троице. О человече! Ты почтен от Бога паче всех других тварей достоинством разума, которым властвуешь и царствуешь над ними; почему надлежит тебе то, что выше тебя, уразумевать из того, что есть собственно в тебе самом, из того, что есть в тебе образ Божий, коим был ты удостоен. Как ум человеческий познается чрез посредство слова (хорошо повторять одно и то же, чтоб крепче утвердиться тебе в мыслях и добре, познать сокрытые в тебе тайны царства небесного), а душа опять познается чрез посредство ума и слова, так и Бог Отец познался и познается нам, верным, чрез Единородного Сына Своего, и Дух Святой – чрез соприсносущных Ему Отца и Сына. Как, когда ум рождает слово, то вместе с тем явным делается для слышащих – чрез живое слово или чрез письмена, и желание души, как общее обоим, и уму, и слову – и три сия – ум, слово и душа – не сливаются в едино и не рассекаются на три, но все три вместе и каждое особо зрятся в единой сущности, так надлежит благочестно помышлять и в отношении к Святой, единосущной и нераздельной Троице и исповедать, что Отец неизреченно и недомыслимо рождает Сына и Слово, Которое имел в начале в Себе и Которое нераздельно имеет и по рождении, – что Сын рождается от Отца, с Коим всегда есть нераздельно и соприсносущно, и никогда не отделяется от Него, – и что Дух Святой исходит от Отца и есть соединен и сраслен (соестествен. – Ред.) с единосущным Ему Отцом и Сыном, с Коими и споклоняем и спрославляем есть от всей твари, – и еще, что три сии лица Пресвятой Троицы имеют одну волю. Так познается и открывается Пресвятая Троица благодатию Святого Духа, по благоволению Отца, чрез Сына, всем просвещаемым свыше. При сем надлежит веровать, что пресущная сущность единого Божества сих трех лиц (повторяю опять то же: в освящение себя таким поминанием и словом) есть триипостасна, и, веруя так, явно вместе с нами исповедать, что три ипостаси ее, соединены быв естественно, ни во едино не сливаются, ни на три не разделяются. В каждом из сих трех лиц мысленно созерцаются и другие два, в едином существе, естестве и славе, – и три сии лица есть един Бог, Творец и Вседержитель всего видимого и невидимого.

Кто верует, что Бог есть Творец всех тварей, из несущего создавший все, небесное, земное и преисподнее, тот, зная Творца своего, пребывает в пределах своих и, от красоты тварей восходя умом своим к Создателю, воспевает и славословит Его, как Творца всего сущего, и не пытается постигнуть непостижимое естество Божие. О себе самом знает он, что есть творение Его, подобное всем другим, как мы сказали, о Самом же Творце всего Боге знает, что Он несоздан, безначален, непостижим, неизъясним, неисследим, всегда сый и прежде всего сый, ибо не было времени, в которое не было бы Бога, потому что Он создал времена и веки и был прежде всякого начала; в отношении к Нему ни начало не мыслится, ни конец не узревается, но Он есть безначален и начало всего сущего, и имеет быть присно в бесконечные и нескончаемые веки. Он неприступен, невидим, неизглаголан, недомыслим для всех, от Него созданных тварей, небесных и земных. Его не знали и мы, прежде заблуждавшие и верившие во многих богов, служившие твари и поклонявшиеся идолам. Но Он, как человеколюбивый и многомилостивый, сжалился над невежеством нашим и настолько снисшел к немощи нашей, сколько требовалось, чтоб мы познали, что Святая Троица есть единый Бог совершенный, Коему подобает благочестно поклоняться во Отце и Сыне и Святом Духе.

Но что есть по существу в Троице воспеваемое Божество, каково по виду, в каком месте есть, каково по величию и как есть по единению, сего не только люди не могли домыслить, но и сами Ангелы не могли постигнуть непостижимое и пресущное естество. Не указывай мне на наши богословия, потому что в них на основании Слова Божия изложили богословы нашей Церкви только то, что служит к обличению еретических нелепостей, а не то, что изъясняло бы Божеское естество. Почему содержи в мысли паче то, что пoелику Божеское естество неприступно, то конечно и непостижимо, а что непостижимо, то и неизглаголанно. Сколько раз бывает, что и то, что понимаем, не можем выразить словом как должно? То же, о чем все Божественное Писание свидетельствует, что Оно невидимо и недомыслимо, какой человек или какой Ангел может изъяснить и описать понятно? Конечно никакой. Никак невозможно человеческому уму понять и окачествовать каким-либо именем то, что не есть что-либо из сущего. И все Божественное Писание всеми содержащимися в нем о Боге мыслями и речениями представляет только, что Бог есть, а не то, что Он есть. И то еще явно открывает оно о Боге, что Он всегда есть, – и что Бог сый и присно сый есть триипостасен, всемогущ, Вседержитель, Всевидец, Творец и Промыслитель всяческих, вседовольный, преестественный, – и что Он столько познается нами, сколько может кто увидеть безбрежного моря, стоя на краю его ночью с малою в руках зажженною свечою. Много ли, думаешь ты, увидит этот из всего того безбрежного моря? Конечно, малость некую, или почти ничего. При всем том он хорошо видит воду ту, и знает, что пред ним море, что море то безбрежно и что он не может его все обнять взором своим. Так есть дело и в отношении к нашему Богопознанию.

Представлю вам и другой пример к уяснению сего предмета. Предположим, что найдется какой-либо человек, который никогда не видел воды и не пил ее, почему и не знает, что такое есть вода, а ты рассказываешь ему о воде, живописуя ему источники, реки и моря. Слушая это, он, конечно, попросит тебя сказать ему, какова природа воды, каков вид ее, каково качество и количество ее, откуда берет она начало, как течет и как, непрестанно текучи, никогда не истощается. Скажи же мне теперь, что бы ты ответил ему? Я думаю, что, хотя бы ты был очень высокого ума и очень многосведущ, но никак не можешь тому, кто никогда не видел и не пил воды, растолковать и дать понять, что такое вода, откуда она берет начало и как течет. Если же мы не можем ничего определенного сказать о текучем естестве воды, которую и видим, и пьем, и осязаем, и вопрошающим нас не можем растолковать, какова природа воды, откуда она, из каких стихий слагается, то какой Ангел или какой святой может научить тех, кои не знают Бога и свойств Его, – что есть сей Бог, создавший всяческая, каково существо Его и слава? Никто не может это разъяснить, совершенно никто.

Впрочем, тот, кто сподобился мало некако (каким-нибудь образом. – Ред.) узреть Бога тем способом, о коем мы сказали прежде, не имеет нужды в научении от другого, потому что имеет всего Бога, Который обитает, движется и глаголет внутрь его и научает его неизреченным своим тайнам, по святейшему слову Самого Бога, Который говорит: «тайна Моя Мне и Моим». Да, иного способа к тому, чтобы Бог открылся в ком-либо, не может быть, кроме точного исполнения заповедей Его, если, то есть кто не будет нерадеть об них и презирать их ни в каком совершенно деле, но будет хранить их, соблюдать и исполнять со всем усердием и ревностию. И те, которые будут жительствовать таким образом, не далеко будут от царствия Божия, но по мере ревности и усердия, какие покажут в исполнении заповедей, восприимут мзду созерцания Бога, большую или меньшую, скорейшую или медленнейшую, соответственно подъемлемым подвигам, и соделаются сынами Богу и богами по благодати во Христе Иисусе, Господе нашем, Коему слава во веки. Аминь.