[Рец. на:] Сергий [Спасский], архиеп. Владимирский, д-р богосл. Беседы об основных истинах святой православной веры
Имя высокопреосвященного Сергия давно известно у нас в духовной литературе и как ученого богослова, и как проповедника. Его обширные труды по Агиологии Восточной Церкви мало имеют подобных и на Западе. Но будучи неутомимым исследователем в области Церковной Истории и Археологии, высокопреосвященный Сергий не оставляет без внимания и другие области богословской науки. Пред нами лежит новый труд его: «Беседы об основных истинах св. православной веры», на днях только вышедший из печати.
Как показывает примечание, сделанное автором па первой странице книги, эти «беседы были произнесены в храме в ином и вообще, более кратком виде; в настоящем же виде, они издаются для чтения». Из 28 бесед, помещенных в книге, только об одной замечено автором, что она не была произнесена в церкви; все же остальные и по характеру, и по изложению представляются настоящими церковными проповедями. Кроме бесед в конце книги, в виде приложения, помещены четыре ученых статьи о Библии и современных науках.
Вся книга, как показывает заглавие ее и как говорит сам автор в своей первой, вступительной беседе, посвящена раскрытию и доказательству основных истин христианства: о бытии Бога, о бессмертии души, об истинной богооткровенной вере христианской и о православии Церкви Восточной, и в частности – нашей Русской. Это сколько нам известно, чуть ли не первый опыт систематического изложения основных христианских истин в церковных собеседованиях. А потому, труд высокопреосвященного Сергия заслуживает внимания не только ученых богословов, но и любителей чтения церковных бесед. Конечно, можно найти много проповедей, излагающих некоторые из рассматриваемых у преосв. Сергия истин, в более обширном виде; но именно систематического изложения этих истин в церковных беседах мы не встречали в нашей литературе.
После вступительной беседы, в которой преосв. Сергий намечает предметы своих собеседований об основных истинах веры, проповедник, в трех последующих беседах, доказывает истину бытия Божия из видимой природы. Избирая из многого немногое, проповедник останавливает внимание слушателей, прежде всего, на материи из которой составлены предметы мира, на силах, которые присущи этой материи и управляют ею, и на законах, по которым эта материя составлена и управляется. Рассмотрением состава мировых тел, их бесконечного числа и разнообразия, указанием на мудрое действие многочисленных сил в природе, на неизменность и целесообразность действия, господствующих в природе, законов, автор доказывает необходимость признания бытия в мире Верховной причины и устроителя мира, Существа всеблагого, премудрого, всемогущего. К тому же приводит автор и чрез рассмотрение премудрого устройства растений и животных, и потом, возводит мысль читателя к рассмотрению и звездных миров, и всей вселенной. В следующей (5-й) беседе, автор указывает Бога в душе человека. Из рассмотрения главных сил и способностей души, и ее свойств преосв. Сергий выводит, что Бог есть Существо всесвободное, всесвятое и правосудное, вседовольное и всеблаженное, что Он есть любовь.
В рассмотренных беседах, преосв. Сергий старался развить, как сам он называет, философские доказательства бытия Божия (главным образом, так называемое, космологическое). В следующих беседах, он переходит к откровенным доказательствам бытия Божия, собственно, к чудесам и доказывает их возможность, действительность и пригодность к утверждению людей в вере.
Вторую основную истину – бессмертие души, автор рассматривает в двух беседах. Одни доказательства бессмертия он берет из видимой природы, другие из свойств Бога и свойств души, третьи из откровения и наконец, из опыта. Опытные доказательства берутся из существующего с древних времен верования у всех народов в явлении душ умерших живым людям; причем приведено несколько хорошо удостоверенных примеров такого рода явлений. Этот последний род доказательств нам кажется очень важным по своей доступности для всякого рода читателей и слушателей, и по своей, если так выразиться, наглядности.
В следующих семи беседах автор рассматривает вопрос о необходимости божественного откровения и о признаках истинного откровения. Указав бессилие ума человеческого в решении важнейших вопросов веры и нравственности, и сделав отсюда вывод, что ожидать решения этих вопросов нужно от самого Бога, автор переходит к рассмотрению признаков действительно существующего ветхозаветного и новозаветного откровения, и находит их в чудесах и пророчествах, особенно тех, которые относятся к царству Мессии и которые с поразительной очевидностью исполнились в жизни Иисуса Христа. Достоверность новозаветных чудес автор доказывает несомненностью происхождения новозаветных книг, в которых они описаны, от Апостолов их учеников, – причем возводит ряд исторических свидетельств о новозаветных книгах до времен самих Апостолов. Рядом с внешними свидетельствами подлинности священных книг, автор ставит и свидетельства внутренние, заимствованные из содержания св. книг, т. е. из тех истин, которые в них раскрываются и из тех свидетельств, которые в них приводятся особенно в посланиях ап. Павла. Писания сего Апостола берутся автором собственно, потому что даже враги христианства, отвергающие истинность евангельской истории и приписывающие новозаветным книгам позднейшее происхождение, признают первые четыре, большие и важнейшие, послания ап. Павла подлинными. Отсюда автор, на основании рассмотрения некоторых истин в признаваемых подлинными посланиях ап. Павла, делает вывод к решительному признанию подлинности и других новозаветных книг, и всей евангельской истории. Далее, несомненную истинность евангельской истории, автор доказывает чудесами Апостолов первых трех и последующих веков. Для окончательного доказательства божественности христианской веры, автор в следующих двух беседах раскрывает мысль о превосходстве христианской веры пред языческими и магометанской. Здесь автор обращает внимание не только на чистоту и высоту нравственного и догматического учения христианства, но и на способ совершения чудес христианских и языческих, – а относительно магометанства – и на способ распространения веры.
В третьем отделе бесед, автор касается вопроса об истинной православной Церкви. Дав понятие о православии и об ереси, и указав взгляд Церкви на существующие с времен самих Апостолов ереси, автор решает сначала вопрос о том, какая иерархия, а следовательно и церковь, ведет свое происхождение от Апостолов и может назваться истинной; потом рассматривает, какие таинства принимаются и как совершаются в важнейших христианских вероисповеданиях. А так, как таинства суть не что иное, как орудия низведения благодати Св. Духа на верующих, то существование их в церкви и правильное совершение их представляется одним из сильнейших и как бы нагляднейших доказательств истинности той или другой церкви, или вернее, того или другого вероисповедания. Отсюда для автора естественный переход к православию нашей Русской Церкви. Указав на то, что Русская Церковь, при сохранении законной иерархии, сохраняет неизменно и полно учение веры, как оно предано св. Апостолами и сохранялось в Церкви вселенской, автор доказывает, что Русская Церковь подлинно полна благодати Божией, что наглядным образом подтверждается и обилием духовных дарований, проявленных членами нашей Церкви и рядом чудес, как бывших в России от насаждения в ней христианства, так и ныне повторяющихся. Посему, справедливо и радостно заключает автор, сынам Русской Церкви нет надобности искать других источников благодати Божией в других церквах или обществах христианских.
Ту же истину, с другой стороны, автор доказывает рассмотрением заблуждений христиан, не принадлежащих к православной Церкви и прежде всего, наших старообрядцев-раскольников, потом армян и католиков. Показав, что у раскольников беспоповцев и беглопоповцев не могут быть совершаемы таинства, по неимению законных священников, а у принимающих австрийское священство – по неимению истинного священства, – автор доказывает, что в расколе нет и не может быть благодати спасающей. От раскольников он переходит к армянам и кратко перечисляет их главнейшие заблуждения и отступления от истинной Церкви; главным же образом, сосредоточивает свое внимание на Римской церкви и указывает ее важнейшие погрешительные мнения относительно учения веры, церковного управления и преподания таинств. Так, в учении веры предметами заблуждений Римской церкви служат: исхождение св. Духа и от Сына, непорочное зачатие Пресвятой Девы, сокровищница сверхдолжных дел святых, чистилище и под. Относительно иерархического устройства Римской церкви, автор замечает, что она несправедливо приписывает себе преимущества и права Церкви вселенской, а своему папе или главе, главенство над всей Церковью Христовой и личную непогрешимость. В учении о таинствах латиняне почти везде отступили от преданий и правил древней Церкви и ограничили преподание таинств новыми неизвестными древним условиями. Беседы 25-я, 26-я и 27-я посвящены разбору учения о главенстве папы. Автор обращает особенное внимание на этот важнейший в Церкви Римской и вместе, слабейшей по своим основаниям, догмат и указывает, что против него говорит и Св. Предание, и вся история Церкви Христовой, и само Св. Писание. Проследив, шаг за шагом, ход развития честолюбивых притязаний римских пап на главенство, автор показывает, что только чрез 1000 лет после отделения от единства Церкви вселенской папы достигли на Западе желанных успехов в своих домогательствах относительно признания за ними верховной власти в делах веры и Церкви, но, в тоже время, лишились независимости своего политического положения. Автор, затем, разбирает и опровергает, представляемые католиками из Св. Писания, доказательства своего учения и представляет против них другие, более высокие, доказательства и из Св. Писания, и из истории относительно папского главенства. Эта беседа сопровождается приложением, в котором автор рассуждает о возможности и действительности чудес в Западной церкви. Не отрицая возможности чудес и среди католиков, особенно от мощей св. угодников, почивающих на Западе, напр., от мощей святителя Николая, автор склоняется к тому мнению, что многие из совершающихся там чудес или измышлены, или намеренно извращены. Наконец, в последней беседе, автор говорит об Англиканской церкви. Это единственная из протестантских церквей, удержавшая у себя полную иерархию, какая была у ней и до отделения от Римской церкви, т. е. с тремя степенями священства: епископской, пресвитерской и диаконской. Но, к сожалению, эта церковь, по примеру других протестантских обществ и на основании общего лютеранского принципа, само священство не признает таинством. Вследствие такой неправильности взгляда англикан на священство и отвержение ими его, как таинства, естественно, приходит то, что и сохраняющееся доныне в Англиканской церкви священство, как неправильно понимаемое и неправильно же совершаемое, не может быть истинным. К этому же выводу приводит нас и недостаточно засвидетельствованная достоверность того факта, что первый епископ Англиканской церкви, по отделении ее от Римской, Матфей Паркер, был посвящен законными епископами. Что касается других таинств, то они англиканами отвергаются и понимаются неправильно. Миропомазания у них нет, а есть только конфирмация или принятие в общество верующих и разрешение причащения. В Евхаристии пресуществление даров не признается и Евхаристия не может быть жертвой за живых и умерших. Елеосвящение не совершается с 16 века. Исповедь и брак не таинства. Далее, Англиканская церковь не признает святых и не почитает ни мощей их, ни икон. Соборы признает погрешительными. Таким образом, автор с убедительной ясностью доказывает, что в Англиканской церкви истина веры не сохранилась в той чистоте, неизменности и полноте, в какой сохраняется она в Православной Церкви.
В конце книги прилагаются четыре статьи, в которых разрешаются некоторые недоумения относительно Божественного откровения, порождаемые современным состоянием наук. Первое недоумение касается продолжительности существования мира со времени его происхождения. Здесь, главным образом, автор рассматривает выводы естественных наук, противоречащие показаниям Св. Писания. Напр., геология, на основании исследования пластов земли, утверждает, что будто бы от начала существования мира до ныне прошли целые миллионы лет, тогда, как по самому большему счислению Библии, от сотворения мира до ныне не насчитывается и 7½ тысяч лет. Чтобы примирить эти показания Библии с выводами науки, некоторые новейшие толкователи стали принимать библейские дни творения за продолжительные периоды, состоявшие из многих тысячелетий, основывая свои толкования на мнениях некоторых древних писателей и отцов Церкви (Климента Александрийского, Афанасия великого, Прокопия Газского и особенно Августина), также признававших дни творения за неопределенные периоды. Рассмотрев процесс образования мира по Канто-Лапласовской системе и сделав интересные сближения научных показаний астрономии, геологии и физики с рассказом Моисея о творении мира, автор хотя и находит, что гипотезы науки не бессильны для успокоения умов образованных людей, но – как истый православный богослов, не решается стать на сторону защитников продолжительных периодов творения и принятие их теории считает преждевременным. Держась спасительного правила всех мудрых толкователей Св. Писания: «оставлять прямой буквальный смысл только тогда, когда этого требует необходимость, напр., полное противоречие другим местам Св. Писания или здравому смыслу»,– автор в отпор всем вышеприведенным мнениям говорит, что настоящее состояние научных познаний о происхождении мира (геологических, астрономических и проч.) не может побудить нас отказаться от прямого буквального понимания библейских дней творения за обыкновенные дни и признавать их за целые тысячелетия.
Во втором приложении автор рассматривает вопрос о продолжительности существования человеческого рода, причем затрагивает вопрос и о происхождении человека от низших животных. Так как мнения ученых о сем предмете, главным образом, основываются на показаниях геологии, то автор и доказывает несостоятельность их именно тем, что показания геологии о древности ископаемых пород крайне неопределенны и нерешительны. Что же касается исследования о происхождении человека от низших животных, то дело обстоит еще сомнительнее, потому что геологи до сих пор не открыли в пластах земли ни одной посредствующей или так называемой – переходной, породы между человеком и обезьяной, или другим животным. Само собой попятно, что доказывать какую-нибудь теорию несуществующим фактом нельзя. Но, как геологические разыскания не доказывают чрезвычайной древности рода человеческого, так не подтверждают ее и показания древних египетских и других исторических памятников, именно по своей неопределенности, вследствие которой одни ученые отодвигают начало египетской монархии задолго до сотворения Адама, другие – напротив – приближают оное ко времени после столпотворения вавилонского, что вполне согласно с показанием Библии. От неточных и гадательных показаний геологии и древней истории, автор переходит к показаниям Библии и здесь, останавливаясь на разноречивых показаниях еврейской Библии и греческого перевода LXX относительно летосчисления в жизни допотопных и частью послепотопных патриархов, он, как специалист по вопросу о библейской хронологии, отдает преимущество летосчислению греческого, а следовательно – и нашего славянского текста. Таким образом, древность рода человеческого, по исследованию автора, не восходит далее 5500 лет до Рождества Христова, но и не менее этого количества лет, как утверждают нынешние евреи и многие западные хронологи, следующие в этом случае показаниям своей Библии, переведенной с еврейского текста, очевидно, поврежденного.
В третьем приложении автор рассуждает о богодухновенности Св. Писания и доказывает ее, главным образом, существованием в свящ. книгах множества пророчеств, исполнившихся в истории народов, в жизни Иисуса Христа и в событиях Церкви Христовой. Так как некоторыми рационалистами было высказано, по крайней мере, о некоторых пророчествах мнение, что они составлены после событий или что исполнение их должно быть рассматриваемо, как случайное совпадение предсказаний с фактами истории: то автор, не разбирая подробно пророчеств, относящихся к судьбе древних азиатских народов, переносит внимание читателей к судьбам христианской церкви, – указывает, как исполнилось предсказание Иисуса Христа о проповеди евангелия всем народам, предсказание Пресвятой Девы о ублажении ее всеми народами, предсказание Иисуса Христа об отвержении иудеев и обращении ко Христу язычников, об оскудении веры, и любви в последние времена существования земли, – предсказание о судьбе семи малоазийских церквей (из Апокалипсиса). На основании исполнения указанных и других пророчеств, автор, склоняет своих читателей к полной вере в слова Св. Писания, как писания богодухновенного, хотя бы некоторые места его и возбуждали какие-либо недоумения.
В четвертом, последнем, приложении автор рассуждает о тайне воплощения Сына Божия для спасения людей. Этот вопрос он рассматривает не с внутренней, а с внешней его стороны, по отношению к разным астрономическим взглядам на земной шар, как на жилище искупленного человека. Лица, знакомые с антропологией, говорит автор, с недоумением спрашивают: возможно ли, чтобы Единородный Сын Божий, творец бесчисленных миров, воплотился на нашей маленькой планете и в лице Своем соделал человека царем всей вселенной: притом и на этой маленькой земле далеко не все воспользовались и пользуются плодами Его воплощения? – В ответ на этот вопрос, автор, прежде всего, указывает на то, что действительность боговоплощения Сына Божия в лице Иисуса Христа выше всякого сомнения и доказана, как Его чудесами и учением, так и всей последующей историей христианства. Потом обращается к вопросу о малости земли и представляет, что в очах бесконечного Бога или ничто не может быть мало, или мало так же, как мало само величайшее из небесных светил, или как мал весь необъятный, созданный Богом, мир. А так как чрез спасение человека в высшей степени открывается слава Божия, как Существа всеблагого и правосудного: то для этого нет надобности в том, чтобы это дело благости и правды Божией совершено было на каком-нибудь огромном мире; подобно тому, как нет надобности воюющему царю искать места для поражения противника в каком-нибудь славном и большом городе, когда он может совершить свое славное дело у самого незначительного местечка. Или как великому человеку нет надобности родиться в столичном городе, чтобы сделаться знаменитым: так и Иисус Христос, Сын Божий, благоволил родиться в убогой веси незнатного народа и стал высоким до того, что пред Ним преклонилось всяко колено небесных, земных и преисподних (Фил.2:9–10). Малость земли, далее, не препятствует живущим на ней людям достигать высшего богоподобия и совершенства; а это и есть самое главное в вопросе о том: мог ли Сын Божий, оставив другие величайшие миры, низойти на землю и здесь жить. Что касается вопроса о числе спасаемых, то автор, на основании Св. Писания, утверждает, что это число очень велико и что если многие не достигают спасения собственными добродетелями, то могут получить оное по молитвам Церкви. Будут, конечно и проклятые; но это те, которые искоренили из сердец своих любовь к Богу и ближним; впрочем, автор, вслед за св. отцами, советует порассуждать о том, какого рода мучениям должны будут подвергнуться нечестивые, а заботиться о том, чтобы самому не быть осужденным на адские мучения.
Мы с намерением довольно подробно передали содержание бесед преосвящ. Сергия, чтобы показать, каким высоким интересом отличаются они, в особенности те из них, в которых он рассматривает показания и мнения естественных наук. Высокопреосвященный Сергий, как видно, принадлежит к числу немногих, еще остающихся в живых, питомцев той духовной школы того доброго старого времени, когда на ряду с богословскими предметами предлагался, хотя и ограниченный, но довольно интересный курс естественных наук и когда хотя немногие из духовных воспитанников с любовью и увлечением, вместе с Библией, научались читать и великую книгу природы и старались согласовать данные естественных наук с истинами откровения, и подчинить их богословствующей мысли. Таким именно является преосв. Сергий в разбираемых нами беседах. Впрочем, в тех случаях, когда дело касается естественнонаучных вопросов, преосвящ. Сергий выступает не простым только дилетантом науки, старающимся лишь показать разносторонность своих знаний, но истинным ученым, стоящим на высоте современного естествознания, могущим, указать настоящее отношение естественнонаучных истин к истинам откровения, и дать надлежащую оценку тем громким теориям и открытиям, которыми современная наука так справедливо гордится. Он не обходит молчанием тех, иногда насмешливых намеков и замечаний, которые часто слышатся и читаются в лекциях и речах, адептов науки и которыми прямо, или косвенно подрывается, или отвергается авторитет Библии; но смело идет навстречу этим замечаниям, с уверенностью истинного ученого ставит вопросы и с убеждением верующего богослова решает их. Известно, что вслед за священными писателями многие св. отцы и учители церкви извлекали из явлений мира видимого догматические и нравственные уроки в назидание своих слушателей. По примеру их и многие современные проповедники пользуются доказательствами из мира физического для своих назидательных бесед. Всем питомцам духовно-учебных заведений, без сомнения, живо помнятся те прекрасные и глубоко назидательные произведения («письма») покойных профессоров Московской Дух. Академии, протоиерея О. А. Голубинского и Д. Г. Левицкого, в которых решались вопросы о так называемых конечных причинах, где истинно верующий философ, с неотразимой убедительностью для ума и успокоительно для сердца, в устройстве видимого мира и в судьбах человечества открывает всеблагую и праведную руку всемогущего и премудрого Творца и Промыслителя. К такого рода произведениям мы смело относим и разбираемые нами беседы высокопреосвященного Сергия. И в них, мы замечаем ту же высокую цель – раскрыть таинственную книгу природы, и показать премудрость и благость Божию в явлениях мира физического. И в них в каждой строке, в каждой мысли проглядывает тот же ни на минуту не ослабевающий живой интерес раскрытия, при истинно отеческой пастырской простоте и доступности речи.
Не меньшим интересом отличаются и беседы о сверхъестественном откровении, о превосходстве христианской религии над религиями языческими и магометанской, и о православии, сравнительно с другими вероисповеданиями. И как ученый историк, и как глубоко убежденный богослов, автор указывает, и разбирает главные недостатки и заблуждения ложных религий, и не православных исповеданий, без боязни произносить над ними правдивый суд, и во всей ясности и величии, изображает чистоту и правоту нашей православной Церкви. Соответственно предмету речь его тверда и спокойна. Автор ни на минуту не задумывается над решением поставленных вопросов и поставивши их, не боится того, что его мнения могут разойтись с общими взглядами на те вопросы. Так, например, приведши известное распространенное мнение некоторых мыслителей, что пророчества Ветхого и Нового Завета составлены после событий или же только случайно совпадают с событиями, автор выбирает два-три пророчества Нового завета: о распространении веры Христовой по всему миру, об ублажении Пресв. Девы всеми родами, об отвержении Израиля, – и исполнением их неотразимо показывает, как действительность происхождения их от Бога, так и богодухновенность тех книг, в которых они находятся, – возлагая великую ответственность пред Богом на тех, которые почему- либо усомнятся в этой богодухновенности. Без всякого также колебания автор высказывает свое суждение о чудесах в Римской церкви после отпадения ее от единства вселенской Церкви. Далее, нисколько не смущаясь ни приведенными им же самим мнениями некоторых древних отцов и учителей Церкви, ни господствующими взглядами современных ученых, он твердо отстаивает общепринятое мнение и древних, и новых толкователей Св. Писания о днях творения. И наконец, с убеждением истинного преемника Апостолов и пастыря Церкви, с твердой верой в то, что великое дело спасения, совершенное сыном Божиим на земле, прострется на очень многих, автор, вопреки смущающему многих ходячему мнению о малом числе спасающихся, утверждает, что это число напротив очень велико.
Относительно плана и расположения предметов в книге, сколько можно видеть, автор, главным образом, держался системы митроп. Макария в его Введении в Догматическое Богословие. Это последнее обстоятельство дает нам право надеяться, что высокопреосвященный Сергий, несмотря на свои многочисленные и трудные занятия по епархиальному управлению, и обширные труды по Агиологии, и другим областям Церковной Истории, не остановится на одном Введении в Богословие, но даст целый ряд бесед на все отделы Догматического Богословия, каковую надежду, думаем, разделят с нами и очень многие из православных богословов.
* * *
В заключение спешим сообщить, что рассматриваемое нами, недавно вышедшее издание бесед преосвящ. Сергия уже почти все разошлось, так что потребовалось новое издание книги, которое, как мы узнали из достоверного источника и должно появиться в свет в непродолжительном времени.