О любви к Богу, испытуемой скорбями

Основание нашего стремления к Богу положено во глубине души нашей. Человек любит своих родителей и воспитателей, хотя они иногда показывают себя строгими; сам он, прежде всякого наставления, так привязан к ним, что силу сего душевного влечения ощущает и тогда, когда пребывает с ними в разлуке, и благодарное о них воспоминание сохраняет на всю жизнь. Сие чувство потому так сильно в человеке, что первоначально вложено было в его природу неизгладимое стремление к общему нашему Отцу, от Которого имеем и живот, и дыхание, и вся (Деян. 17:25). Если человек в своем стремлении к Богу водится рабским страхом, то любовь его еще слаба, потому что бояйся не совершися в любви (1Ин. 4:18); но кто водится духом сыноположения, в том любовь приобретает непреоборимую крепость. Приверженный к Богу, как сын к своему отцу, пребывает постоянным в своей любви к Нему, так что никакая превратность судьбы не ослабляют в нем сего чувства, не удаляют его от Бога. К Тебе привержен есмь от ложесн, от чрева матере моея Бог мой еси Ты, – исповедует возлюбившая Господа душа (Псал. 21:11). Кто ны разлучит от любве Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или мечь (Римл. 8:35)? По слову Иоанна Лествичника, «не столько матерь прилеплена к своему младенцу, сколько сын любви привержен всегда ко Господу¹. В своей приверженности к Богу полагает он и высшее свое совершенство, и врачество, утешающее в часы горестей земных.

Приверженность к Богу в трудных обстоятельствах жизни есть совершенство любви к Нему. Если любовь к Богу есть союз совершенства (Кол. 3:14), если она совокупляет и выражает в себе все высокие качества: то, с другой стороны, это преимущество любви никогда так ясно и так верно не обнаруживается, как во время борьбы ее с затруднениями и препятствиями. Во время всеобщего мира и спокойствия можно с дерзновением исповедовать веру; но та же самая вера является совершеннее, когда за нее стоят до крови, когда она украшается мученическим венцом. Похвальна добродетель и тогда, когда хранят ее при всех удобствах жизни; но полное торжество истинного благочестия открывается в борьбе с искушениями, в твердости среди превратностей земного счастья. Сам Спаситель представляет веру еще не укорененную в сердцах тех людей, которые во время веруют, а во время напасти отпадают (Лук. 8:13). Подобно вере, и любовь к Богу еще не тверда и несовершенна в тех людях, которые во время напасти забывают о Боге, охладевают в своей преданности к Нему. Истинная и совершенная любовь николиже отпадает (1Кор. 13:8).

Получающему благодеяния свойственно любить благодетеля. Точно также каждый человек, отовсюду окруженным дарами благости небесной, в сих самых дарах видит постоянные побуждения благодарить Бога и прилепляться любовью к Нему. Итак любить Бога, как Благодетеля, есть естественный долг благодарности: но совершенство любви требует от нас более. Ибо еще не известно, останемся ли мы верными Господу, когда сокроется благодеющая десница Его, и мы не увидим около себя благ земного счастья; притом и человек благоденствующий, радуясь умножению своего достояния и своих приобретений, иногда приписывает в сем успех или своей рачительности, или только благоприятному течению обстоятельств, но мало думает и даже вовсе не помышляет, что не всегда примечаемая, всегда однако премудрая и всемощная сила Божия движет нашими делами. «Знаю, свидетельствует святой Василий Великий, – не слухом изучив, но собственным опытом изведав людей, знаю, что многие, пока жизнь их благоденственна и, как говорят, несется попутным ветром, если не совершенно, по крайней мере сколько-нибудь, свидетельствуют свою благодарность Благодетелю: а если при положении противном дела примут иной оборот, и богатый делается бедным, телесную крепость заменяет болезнь, славу и знатность – стыд и бесчестие: бывают они не благодарны, произносят хулу, не радят о молитве, жалуются на Бога»². Посему, между различными целями, по которым Промысел вводит человека в скорбные испытания, полагается и то, что неблагоприятные обстоятельства жизни, обнаруживая действительную меру любви христианина к Богу, вместе способствовали, чтобы душа паче и паче возрастала в сей любви, крепче прилеплялась к вожделенному и высочайшему предмету ее. В тяжкое время скорбей ясно открывается, что не одни временные и земные побуждения руководили человека в его любви к Богу, но утверждены в ней такие основания сей любви, которых ничто поколебать не может, основания постоянные, духовные, благодатные. Опыт скорбный показывает и меру усердия, с каким кто стремится к Богу. «Кормчего испытывает буря, борца – ристалище, военачальника – битва, великодушного – несчастье, христианина – искушение»³. «Если ты праведен, и подвергаешься болезням, то чрез сие от великого переходишь ты к большему. Ты – золото, и чрез огонь делаешься чище»⁴. Так любовь к Богу, среди (скорбей очищаясь, укрепляется и совершенствуется. Если вещь слабейшая, сталкиваясь с твердою, иногда сокрушается; то также в природе много видим явлений, когда сила от препятствия возрастает в своей крепости и стремительности. Река тихо катит свои воды, когда ложе ее широко; быстро и сильно стремится она, когда стесняют ее узкие, скалистые берега. Тлиться и совсем угасает искра, где нет движения воздуха; она возрастает в высокий пламень, когда ветер раздувает огонь. Христианин, тщанием не ленивый и духом горящий всегда работает Господу (Римл. 12:11), из любви к Нему; но он большую ощущает ревность, как скоро на поприще Богоугождения встречает искушения и препятствия. «Распаляемые небесным, священным духовным желанием, уязвленные в душе ревностью любви Божией, когда тот божественный огонь, который Господь пришел воврещи на землю (Лук. 12:49), разожжет их небесною приверженностью ко Христу, – все славное и высоко ценнейшее в веке сем признают достойным презрения, и ничто, небесное, земное и преисподнее не в состоянии отлучить их от любви Христовой»⁵.

Терпение, какое показали все великие избранники Божие, служит подтверждением того, что совершенство любви к Богу открывается и возрастает среди трудных в жизни обстоятельств. Кто верен был Богу более Авраама, который наречен другом Божиим, отцом верующих? Но с другой стороны чья верность к Господу подвергалась большему испытанию, как не Авраамова? Можно сказать, вся жизнь его до самой старости была испытанием его любви к Богу. Но в какое затруднительное положение приведен был он, когда Бог потребовал от него во всесожжение Исаака, который был дан ему, не только как залог бесчисленно потомства, но и как прообраз Искупителя, которого, как единственного сына, он любил более всего на земле? Однако Авраам не ослаб, а еще укрепился в своей приверженности к Богу: получив сына от благословляющей десницы Того, из Негоже всяко отечество именуется (Еф. 3:15), он не усомнился своею рукою возвратить полученное. И когда все было готово к необычному жертвоприношению, когда жертва возложена была на жертвенник, и закалающая рука поднята, когда любовь к сыну в сердце отца принесена была в жертву любви к Богу: тогда принесен был с неба глас, свидетельствующий о совершенной любви к Богу в Аврааме: нынь познах, яко боишися ты Бога, и не пощадел еси сына твоего возлюбленнаго Мене ради (Быт. 22:12). – Моисей, презрев почести и славу египетского двора, лучше соглашается страдать с людьми Божьими, нежели вкусить временную сладость греха: где причина такого самоотвержения! В том, что он все сие делал для Бога, и Невидимаго, яко виде, терпяше (Евр. 11:27). Его единого искал он во всех подвигах, трудах и опасностях, к Нему стремился любовью, и любовь свою возрастил и укрепил терпеливым понесением долговременных скорбей и лишений. Когда Спаситель восхотел утвердить в любви к Себе Апостола Петра, для сего недовольно было словесных уверений со стороны Апостола в постоянном последовании за Христом и слез раскаяния об отречении от Него; нужно было, чтобы Апостол делом запечатлел справедливость обещания, бывшего выражением приверженности его к Спасителю: Господи! c Тобою готов есмь в темницу и на смерть ити (Лук. 22:33). Он тогда показал высшую степень любви, когда мужественно понес тяготу темничного заключения, с радостью претерпел раны и бесчестие, и безбоязненно принял мученическую кончину. Наконец можно ли пройти молчанием крепость любви Апостола Павла, когда нужно показать, как воды многие, целые реки бедствий не могут погасить в любящем сердце пламень любви к Богу? Природа видимая и невидимая вооружилась против его любви к Богу: беды окружили его всюду. Не только враги влекли его в темницу, налагали раны, подвергали его опасностям смерти, но и живя среди братии по вере, он встречал оскорбления, пребывал в подвиге и труде, в алчбе и жажде. И что же ? Он радовался в страданиях и опытно уверял, что никакая враждебная сила, ни ужасы смерти, ни даже радости жизни не могут отторгнуть его от любви Божией.

Таким образом трудные обстоятельства жизни очищают, возвышают, укрепляют, обнаруживают пред всеми любовь христианина к Богу. Мудрый сын Сирахов, убеждал всякого, кто преступает работати и Господеви, уготоват душу во искушение, полагает путь к совершенству в том, чтобы во дни скорбей сохранить неослабную приверженность к Богу: прилепися Ему и не omcmynu, дa возрастеши на последок твой (Сир. 2:3). Святой Исаак Сирин поучает: «как близки между собою веки на глазах, так искушения близки к людям: и Бог предустроил сие премудро для пользы твоей, чтобы ты постоянно ударял в дверь Его, чтобы страхом скорбного всевалось памятование о Нем в уме твоем, чтобы к Нему приближался ты в молитвах, и освещалось сердце твое непрестанным памятованием о Нем. Любовь к Богу более всего может быть умножаема в душе твоей уразумением дарований Его и памятованием о преизбытке промышления Его. Все сии блага пораждаются для тебя горестями, чтобы научился ты благодарить»⁶.

Когда нас посещают несчастья, примем осторожность, чтобы наше малодушие не удалило нас от Бога, и употребим старание, тем более тогда приближаться к Богу, тем крепче прилепляться к Нему. Как трудные обстоятельства жизни служат средством к испытанию нашей приверженности к Богу: так обращение к Богу есть самое надежное средство к облегчению тяжких обстоятельств жизни, к услаждению ее скорбей. Многие, когда наступают тяжкие часы скорбно, думают или собственными силами привести в порядок течение дел, или в ближних ищут себе помощников и заступников, или слепо предаются ожидаемой перемене обстоятельств. Но не видим ли, что все подобные предположения часто развеиваются, как мечты? Мы надеемся на свои силы: но если не в наших силах предотвратить несчастные обстоятельства, то еще менее в нашей власти пресечь поток бедствий и скорбей. Мы ищем помощи у ближних: но опыт ниспровергает надежду на сынов человеческих, потому что в них нет спасения (Пс. 145:3). Иной хочет поручить себя своей судьбе и спокойно ожидать перемены обстоятельств: но разве слепая судьба располагает нашими радостями и скорбями, нашим благополучием и злосчастием? Когда нам сказано, что и волос с главы нашей не падет без воли Отца небесного (Лук. 21:18); можно ли после сего подумать, что если целое море скорбей пред нами воздвигается и волнуется, и тогда все это не более, как неблагоприятное стечение обстоятельств, которые сами собою изменятся к лучшему! Итак где же скорбящему искать утешения?

«Никто не исцелит тебя», учит св. Григорий Богослов, «Ни слова, ни друг, ни сродник, ни со страждущий, ни рассказывающий о своих бедствиях, ни напоминающий древнее, ни представляющий нынешнее примеры, сколь многие спасались и от гораздо тягостнейших несчастий. Тебе не нужно ни оружия, ни советников, ни друзей, ни внешней помощи. В себе самом имеешь ты подкрепление, какое имею и я, и всякой желающий. Утешение близко, – в устах твоих, в сердце твоем. Помянух Бога, говорит Давид, и возвеселихся. Что легче воспоминания? Воспомяни и ты, и возвеселишься. Какое удобное врачевство! Воспомяни о Боге, – и Он не только успокоит малодушие и скорбь, но и произведет радость»⁷. Так обращение к Богу есть самое близкое и вместе самое удобное врачевство во дни скорби. Если обстоятельства жизни становятся для нас тягостными не без воли Промысла; то не должно ли искать врачевания прежде там, где премудро допущено, чтобы постигали нас болезни и печали? Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, говорит Господь (Пс. 49:15). Посылая на нас скорби, Он в то же время близок к нам Своею милостью. Опустошу пути их весьма (Соф. 3:6), изрек Господь на Иудеев чрез Пророка Софонию, приведенный в гнев их грехами. Но в то же время Пророк от лица Божия ободряет падших духом; дерзай Сионе! Господь Бог твой в тебе, сильный спасти тебя: наведеть на тя веселие и обновит тя в любви Своей (ст. 16:17). Чем утешен был целый народ, тоже обещается и каждому несчастному. Еще не успеешь ты исповедать пред Господом своих скорбей, а Он речет душе твоей: спасение твое есмь Аз (Псал. 31:4). Итак к кому лучше и ближе христиан может обратиться в часы скорби, как не к Отцу небесному. Испуганное дитя спешит на лоно матери. Подобно сему христианин, пораженный скорбями, спешит под кров благодати, твердо веруя, что скорее мать земная забудет отроча свое, нежели Отец небесный оставит любящих Его искуситися паче, нежели сколько они могут понести (1Кор. 10:13).

Приверженных к Богу, когда их покрывает рука Божия, никакие несчастья не могут поколебать. Велики были несчастия Иова: но что помогло ему перенести их великодушно? Ближние ли его? Напротив, когда он поражен был болезнью, жена его, вместо помощи, возбуждала в нем отчаяние: рцы глагол некий ко Господу, и умри (Иов. 2:9); а друзья его, вместо врачевания от ран, уязвляли его душу несправедливыми обличениями. Что же укрепляло страдальца? Только твердая верность его Богу. Прилепившись к Нему, он изливал душу в слезной молитве: да приидет мольба моя ко Господу, пред Ним же да каплет око мое, говорил праведник (Иов. 16:20). – Скорби Давида казались неисцелимы, и он сознавал, что отвержеся утешитися душа его (Пс. 76:3). Но он нашел средство спасти себя от безутешного малодушия. Воды скорбей угрожали потопить его душу; а он зрел Господа пред собою выну, яко одесную его есть, потому не колебался (Пс. 15:8), и с благодарным сердцем взывал к Нему: по множеству болезней моих в сердце моем утешения Твоя возвеселиша душу мою (Пс. 93:19). – После сих древних примеров торжествующей над скорбями любви к Богу, обратимся к жизни христианских мучеников и подвижников. Чем низлагали страдальцы злокозненную хитрость врагов своих и чем ослабляли силу мучений? Ни чем более, как .только крепостью любви своей ко Христу. Девы юные, забыв слабость своего пола, презрев опасность соблазнов и льстивых убеждений со стороны мучителей, как в брачный чертог спешили на место лютых мучений. Сего ничем другим изъяснить нельзя, как только тем, что они небесного Жениха возлюбили и, Его ищуще, страдальчествовали. Если бы нам дано было перенестись в те блаженные веки христианства, когда стогны многих градов очервлены были кровью мучеников и удолия пустыни омыты были слезами подвижников, когда, по мере опасности от врагов, возрастала в них приверженность к Богу, – и если бы нам позволено было вопросить всех страдальцев, – какою силою претерпели они труды, подвиги, лишения, мучения: они бы тогда ответствовали нам единогласно с Апостолом Павлом: во всех сих препобеждаем мы за Возлюбльшаго ны (Римл. 8:37) и Возлюбленного нами.

Когда душа, стесненная скорбями, начинает колебаться, неослабная приверженность к Богу скоро утверждает ее. Совершенная любовь вон изгоняет страх и водворяет надежду (1Ин. 4:18). Сие не только словом, но идеалом засвидетельствовал Апостол Иоанн. Как совершенный ученик Любви, он бестрепетно шел за своим Учителем, и из чаши Его страданий почерпал и успокоение и надежду блаженства. Верным залогом вечной награды для Иоанна было тο самое, что Спаситель нарек его сыном Пречистой Матери Своей. Быть усыновленным Той, Которая послужила началом нашего спасения, что отраднее сего в скорбях настоящей жизни? Кроме того, когда Спаситель соделал возлюбленного ученика наследником Своего по плоти сыновства, с тем вместе назначил его Своим сонаследником и вечного блаженства. Так приверженность к Богу укрепляет человека на тесном пути скорбей и возводит его к предвкушению радостей небесных. «Любовь к Богу, скажем словами св. Иоанна Златоустого, всегда бодра, всегда цветет, она не подлежит никаким переворотам и не страшится безвестности будущего. Кто стяжал ее, тому и здесь она приносит пользу, служа защитою против всех напастей, и после не оставляет его, но переходит с ним в небесное. жилище, соделывая его в день суда светлейшим самых звезд небесных»⁸.

Да потщится каждый христианин стяжать столь крепкую любовь к Господу, чтобы бестрепетно идти среди скорбей и несчастий в жизни. Конечно, не в нашей власти назначать себе такой жребий, который бы укрепил, очистил, усовершенствовал и пред всеми обнаружил нашу любовь к Богу. Но от нас зависит так располагать себя, чтобы память о Нем не была в нас ослаблена и суетою дел житейских. Ищущий Господа, всюду обретает Его, хотя бы сумрак нашедших бедствий сокрывал от очей наших милующую десницу Его. Будем помнить Его и верно служить Ему во дни нашего благоденствия; не отступим от Него, подвергаясь и превратностям земного счастья.

«Убедим себя, во время искушения прибегать не к человеческим надеждам и не здесь на земле искать себе помощи, но совершать моления со слезами и воздыханиями, с прилежною молитвою, с напряженным бдением; ибо тот получает помощь от скорби, кто утверждается в надежде на могущего спасти нас, утверждается же о Христе Иисусе, Господе нашем».⁹