[Рец. на:] Ивакин И. М. Князь Владимир Мономах и его поучение

Поучение детям, Письмо к Олегу и отрывки

Русская историческая наука находится в настоящее время в таком состоянии, что всесторонне – специальное изучениe её древнейших источников является настоятельной потребностью. Предпринятое Академией Наук полное издание древнейших русских авторов (с XI до нач. XV в.) без сомнения поможет удовлетворению этой научной потребно¬сти, оживить дело историко-литературного исследования. Обследование памятников древней русской письменности со стороны их языка, литературных источников, исторического и бытового материала увеличить ценность каждого из них для целого ряда наук, занимающихся родным прошлым. Но разумеется, нисколько не лишние работы в этом роде и частных лиц: настоящее исследование Г. Ивакина и своевременно и желательно.

«Бумаги Мономаховы», – как называет Карамзин все литературное наследие после знаменитого князя – вполне заслуживают специального изучения. Поучение или «грамотица» детям важный источник не только для изучения личности Мономаха, но и для истории Руси конца XI нач. XII стол.; послание Олегу единственный в своем роде памятник, вскрывающий интимную сторону между – княжеских отношений; и то и другое проникнуты религиозно-учительным элементом и неразрывно соединены с целым рядом выписок из книг священного писания – главным образом из псалтири – из богослужебных книг и из церковно – учительных сборников. Помимо важности содер¬жания и древности своей бумаги Мономаха требуют исследования и потому, что сохранились в списке неисправном и содержат много трудностей для понимания. Единствен¬ный их список в летописи Лаврентьевской (кон. XIV в.), куда они попали, как механическая вставка. Г. Ивакин предполагает, что в том оригинал, с которого монах Лаврентий списывал свою летопись, бумаги Мономаха были просто вложены отдельной тетрадью, вложены под тот самый год (1096), о событиях которого говорится в письме к Олегу. В таком виде они попали и в копию. Разные части этих бумаг писаны в разное время: письмо к Олегу, по предположено автора, появилось в декабре или январе 1096 года, поучение детям в период между 1118 – 1125 годами; определить же время составления выписок нет возможности.

Книга г. Ивакина содержит Введение (1 – 86 стр.), где изложены предварительные сведения о памятниках, -точное издание их с гадательными поправками текста (36 – 48 стр.), обширные примечания (49 – 317) и в приложениях несколько поучений детям, сохранившихся в древнерусской пись¬менности. Главнейшую часть труда несомненно составляют примечания. Исследователь старался свести в них все, что прямо или косвенно относится к изучаемому памятнику: критика текста, грамматический разбор, филогические соображения, литературные параллели, историческая примечания, которые иногда разрастаются в целые очерки, как например очерк о супруге князя Владимира. Мономаха Гите, дочери английского короля Гарольда, занимающий ровно 50 страниц (207 – 257) – все это автор соединить в примечаниях. Разделив текст условно на стихи и обозначив их цифрами, автор располагает свои примечания в порядке текста – стих за стихом, фраза за фра¬зой, а иногда и слово за словом. Против такого плана мы должны сказать нечто. Он неудобен и для читателя, и для самого исследователя. Нет никакой возможности сделать обиде выводы, прочитав около 300 страниц примечаний Г. Ивакина, потому что, говоря описательно, пред читателем прошла куча неупорядоченного материала. Он видел ряд дельных замечаний о языке данного памят¬ника при разборе разных его частей, запомнил указания на литературный источники, из которых черпал князь – писатель. Но какие же специальные особенности носят труды Мономаха со стороны языка, в какой степени начитаны был этот князь в тогдашней письменности, об это читатель не знает, потому что в книге нигде не сведены, не сгруппированы рассыпанные замечания по этим двум отделами. Видимо сам автор был подавлен материалом и разбросался вы немы, если не сделал итогов своих собственных изысканий. От этого книга, представляющая многолетий труды автора (см. предисловие), производить впечатление незаконченного, являясь как бы в стадии подготовки собранного материала для всестороннего исследования. Если бы Г. Ивакины изложил свои примечания, разграничив их примерно на три отдела – филологический, литературный и исторический – его выводы были бы цельны и исследование более ценно.

Надо отдать справедливость трудолюбию автора: в его примечаниях очень много важных данных для истолкования трудов Мономаха, удачных соображений и сопоставлений. Некоторые его примечания являются малыми тракта¬тами, для которых исследователь усердно и по возможно¬сти все собрал из древней письменности. Отмети как выдающиеся его примечания об обычае древнерусских князей носить несколько имён (два или три, – стр. 49–57), о школьном и домашнем употреблении псалтири в древ¬ней Руси (стр. 11–12, 312), о предсмертном пострижении древнерусских князей (99–101 стр.). Прекрасно составлены, упомянутый выше очерк о супруге Мономаха княгине Гите по трудам Фримана (История норманского завоевания) и Тьерри (Завоевание Англии норманами). Но мы должны указать и некоторые недочеты в отделе примечаний. Комментируя слова Поучения: «взем псалтырю в печали, разгнух я, и то ми ся выня: векую печалуеши, душе? вскую смущаеши мя? и прочая; и потом собрах словца си лю¬бая и складох по ряду и написах», – комментируя приведённые слова. Г. Ивакин касается древнерусского, а вместе и древне церковного, обычая гадать в трудных случаях, жизни по псалтири, при чем затрудняется дать объяснение последней фразы, (стр. 79–86). Очень жаль, что он не зна¬комь с недавно вышедшим и единственным у нас по этому вопросу исследованием профессора Сперанского, в котором дается обстоятельный комментарий к словам Мономаха. Не отличаются обстоятельностью его замечания: на слова «сквозе вятиче», о гривне золота, о тауне (стр. 144, 162–166, 128–129); слишком мало указано из древне¬русской письменности данных о милосердии к бедным (стр. 117). Автор любить объяснять, всем понятия и не нуждающихся в толковании выражения: «не ленитеся», «не дайте», «больного присетите», «дома седя», «Бог ны поможе», «не зазрите» и подобный (стр. 114, 134–135, 138, 178, 284), – и в тоже время оставляете без толкования вы-ражения не совсем понятные: «придавайте сироте» (слово «сирота», в древнем языке значило больше, чём теперь – лишившийся родителей и раб, чего автор не указывает), «желеючи» («желеть» – плакать по мертвом, чему можно бы указать не мало параллелей) и другие. Но эти недочеты мы не признаем значительными. Они искупаются с излишком достоинствами труда.

Мы не можем судить насколько новы, ценны и бесспорны в научном смысле примечания автора касающиеся исто¬рической части Поучения и Послания, другими словами в какой степени важна новая книга для гражданского исто¬рика, тем более что в этом направлении труд Г. Ива¬кина не закончен: вторая его часть будете представлять обзор жизни и деятельности Владимира Мономаха (см. предисловие). Что же касается до его примечаний к религиозно – учительным частям трудов Мономаха, то они бесспорно ценны. Автор усердно и счастливо разыскал в древне русской и греческой письменности источники, из которых черпал начитанный Русский князь свои выписки, хотя, как заметили мы выше, изложить это в разных местах своих примечаний (90–95, 309–311 и др.); удачно описал он, как замечено раньше, и некоторый явления древнего религиозного быта на Руси. И все это делает исследование г. Ивакина полезным пособием для историка русской литературы и для историка русской церкви.