Церковь – коммерческая структура?

Тезис «Церковь – это коммерческая структура» периодически возникает в любом разговоре о вере, и на нём стоит остановиться. Речь может идти о несколько разных претензиях, и мы начнем с самой простой. Человек приносит крестить ребенка – или хочет обвенчаться – и негодует, когда ему говорят о том, что от него ожидается пожертвование. Сейчас, с введением бесед перед Крещением, недовольство в основном перенеслось на сами беседы – почему я должен терять время! – но деньги продолжают оставаться причиной некоторого раздражения. Почему свечи дороже, чем на рынке? Почему вообще священнику нужно давать деньги?

Чтобы ответить на этот вопрос – хотя бы на самом простом и поверхностном уровне – надо определиться с тем, чего вы ищете в Церкви, и считаете ли вы церковные обряды чем-то важным. Если я призываю домой водопроводчика, чтобы исправить текущий кран, я понимаю, что мне следует ему заплатить. Это квалифицированный работник, он тратит на меня время. Если ему не будут платить за ремонт труб и кранов, ему придётся искать другую работу. Я считаю важным починить кран и думаю, что некоторые траты тут вполне уместны. Когда я прихожу в магазин за продуктами, я не ожидаю, что мне дадут их бесплатно, – труд людей, которые их произвели, доставили в магазин, хранили, раскладывали по полкам, пробили на кассе и т. д., нуждается в оплате. Если мне нужен труд других людей, то я должен быть готов расстаться с некоторыми деньгами. Если я хочу нанять бригаду рабочих для ремонта квартиры, я должен справедливо оплатить их время и квалификацию. Это, в том числе, вопрос уважения – я признаю труд этих людей важным и полезным. «Ибо Писание говорит: «не заграждай рта у вола молотящего»; и: «трудящийся достоин награды своей». (1Тим.5:18). Я сам, как и вы, получаю плату за свой труд и (как и вы) счёл бы очевидной несправедливостью, если бы меня её лишили. Труд некоторых категорий людей – врачей, учителей или полицейских – оплачивается государством, но это опять-таки за счёт нас, налогоплательщиков.

Я знаю священников, которые отказываются брать деньги за требы, чтобы не давать повода к нападкам. Но я сам стараюсь всегда давать, потому что не думаю, что время священника заслуживает меньшего уважения, чем время электрика или водопроводчика. Я знаю, что у него – как и у них – есть семья, которую он должен кормить. Говоря на чисто земном, человеческом уровне о простой справедливости, если я хочу, чтобы человек посвятил мне своё время, сделал то, что мне нужно, разве я не должен ему за это? Правда, электрик или водопроводчик доставляют нам понятные, осязаемые блага – свет и воду. Вопрос в том, считаете ли вы блага, за которыми пришли в Церковь, чем-то действительно нужным и важным.

Насколько святое Крещение или Венчание для вас существенно? На уровне починки крана или на уровне ремонта квартиры? Человек часто оказывается в странной ситуации, когда церковное Таинство ему вроде бы и нужно – он же за ним пришел, а с другой стороны, не настолько, чтобы высоко ценить труд, который ради него совершает священник. Конечно, благодать Божия не продаётся, а даётся исключительно даром. Это верно и очень важно. Если у вас нет денег, но есть покаяние и вера, – вам никогда не откажут в Таинстве. Но есть две разных бесплатности. Есть бесплатность различных рекламных листков, которые раздают у метро или суют нам в почтовый ящик. Мы выгребаем их из ящика и отправляем в корзину с некоторым раздражением. Их ценность для нас равна нулю, даже меньше. Но бывает дар, слишком великий для платы – например, мы никогда не расплатимся с родителями, которые произвели нас на свет. Но мы можем и должны оказывать им уважение, в том числе поддерживать их материально, если в этом есть нужда. Церковные Таинства – это Дары, которые мы не можем оплатить, но можем почтить. Мы можем показать тем, кто передает нам эти дары, что мы ценим их труд. Если я не могу дать много – это другое дело; всякое бывает, подчеркну еще раз, что священники не могут отказывать в Таинстве тому, кто всерьёз его ищет, но не имеет денег. Но если я ворчу и негодую, что должен отдать при совершении Таинства сумму, в несколько раз меньшую, чем стоимость моего телефона, то насколько я ценю это Таинство? И если я ценю его столь низко, то стоит ли мне приступать к нему? Может, лучше сначала разобраться, что это такое и зачем мне это нужно?

И самое важное, что я должен для себя решить, – верю ли я в Того Бога, Которому здесь поклоняются? Если нет, то чем мне тут поможет радикальное снижение цен на свечки? Впрочем, большинство людей в наше время скажут, что верят, но это не та вера, о которой говорит Священное Писание.

В Евангелии мы встречаем Человека, Который говорит о Себе поразительные, глубоко шокирующие вещи – что Он, Иисус, был с Небесным Отцом прежде бытия мира. Что Он пришёл умереть во искупление наших грехов. Что Он придёт судить все народы в последний день и, что наша вечная участь, вечное спасение или вечная гибель определяется тем, как мы отнесёмся к Нему. Отзовёмся ли мы на Его слова покаянием и верой или нет.

Если это правда, – а это правда, – то мы оказываемся перед лицом не давно покойного учителя, но живого Спасителя, Который прямо и сейчас ожидает от нас ответа на вопрос: «Ты веруешь ли в Сына Божия?» Верим мы или нет – это вопрос нашего (и только нашего) выбора. Этот выбор не может совершить за нас ни Церковь, ни священники, ни кто бы то ни было ещё. Никто не может заставить нас поверить, если мы не хотим. Никто – никто во всей вселенной – не сможет нам помешать, если мы решим ответить Господу «да». И что стоит отметить – это совершенно бесплатно. В самом деле, во сколько вам обойдется прочитать Евангелие от Иоанна – небольшой текст, часа на три чтения? Сколько денег Вы потратите на то, чтобы в молитве обратиться к Тому, Чьи слова там собраны, как к вашему Владыке и Господу? Сколько денег вам потребуется, чтобы ежедневно читать хотя бы «Отче Наш»? Сколько денег нужно, чтобы признать свои грехи грехами и попросить у Бога прощения? Вечное спасение – это дар. Мы не платим за него. Вопрос в том, хотим ли мы его принять. Есть замечательная немецкая пословица: «Тот кто хочет, найдёт тысячу способов, кто не хочет – найдёт тысячу отговорок». Помню, наша школьная учительница в ответ на наши оправдания, почему мы не выполнили домашнего задания, мягко поправляла нас: «Это называется «не захотели». Если я не хочу веровать, мне будет мешать решительно всё: от цен на свечки до каждой очередной утки в интернете. Если я решу обратиться – мне не помешает ничто.

Люди часто ставят этот вопрос, думая, что он риторический и подразумеваемый ответ на него – нет. На самом деле – как это ни покажется неожиданным – это ответ неверен. Евангелие говорит о другом. Выйдя на общественное служение, Господь Иисус оставил Своё прежнее ремесло плотника и утратил возможность заработка. Также и апостолы, которые были призваны Господом на служение, неизбежно оставили свои прежние занятия. Матфей оставил работу сборщика налогов (мытаря), другие апостолы уже не могли посвящать всё своё время ловле рыбы. Они не занимались своим служением в свободное от работы время, в качестве хобби – они должны были полностью посвятить себя ему. И всё это время им нужно было чем-то питаться. Господь Иисус дважды (за три года служения) сверхъестественным образом умножил хлебы и рыбу, но об этом говорится как об деле исключительном, чудесном знамении. Обычно Иисус и Апостолы прибегали к вполне земным, не сверхъестественным способам пропитания. В Евангелии прямо упомянут денежный ящик для пожертвований (Ин. 12:6). Говорится и о людях, которые их финансировали: «Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк. 8:1–3). Господь и Апостолы, как свидетельствует самое Евангелие, принимали как пожертвования, так и постоянную поддержку на свое служение – как и последующие поколения церковнослужителей. Святой Апостол Павел говорит: «Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования» (1Кор. 9:14). Апостол вообще довольно много места уделяет финансовым вопросам. Он благодарит филиппийцев за оказанную ему денежную поддержку и мягко упрекает общины, которые ему такой поддержки не оказали: «Вы знаете, филиппийцы, что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних; вы и в Фессалонику и раз и два присылали мне на нужду. [Говорю это] не потому, чтобы я искал даяния; но ищу плода, умножающегося в пользу вашу. Я получил все, и избыточествую; я доволен, получив от Епафродита посланное вами, [как] благовонное курение, жертву приятную, благоугодную Богу» (Фил. 4:15–18). Апостол также неоднократно упоминает о сборе пожертвований в основанных им общинах, призывая христиан проявлять щедрость. «Каждый [уделяй] по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог. Бог же силен обогатить вас всякою благодатью, чтобы вы, всегда и во всем имея всякое довольство, были богаты на всякое доброе дело» (2Кор. 9:7, 8).

Обойтись без такого сбора средств было невозможно ни тогда, ни сейчас. Проповедь Евангелия, совершение богослужений, пастырская забота о прихожанах – всё это требует времени, усилий, подготовки. Если мы хотим прийти в храм и застать там священника, он должен получать зарплату, иначе он будет вынужден искать пропитания себе и своим домашним где-то ещё. Как и церковный хор, и другие люди, работающие в Церкви. Более того, само здание Церкви требует отопления и текущего ремонта.

Любое сообщество, в котором есть работники, занимающиеся его делами «на полную ставку», ищет возможности для финансирования – продает символику или литературу, собирает пожертвования, принимает помощь спонсоров. Даже если это сообщество идейных атеистов.

Часто говорят о том, что Господь Иисус изгнал торгующих из храма. Но при храме находилась совсем не книжная лавка. Дело в том, что по́дать на храм принималась только в определенной валюте, и менялы, сидевшие в храме, наживались на искусственно задранном обменном курсе. Животное, предназначенное в жертву согласно ветхозаветному обычаю, должно было быть «без порока», и то, которое приносил верующий, легко было забраковать, чтобы втридорога продать ему «правильное». Именно эта «благочестивая мафия», давно вызывавшая возмущение людей, и была изгнана «бичом из веревок». Что же до пожертвований на храм, то Господь одобрил бедную вдову, которая положила в сокровищницу две лепты, «все пропитание своё»: «И сел Иисус против сокровищницы, и смотрел, как народ кладет деньги в сокровищницу. Многие богатые клали много. Придя же, одна бедная вдова положила две лепты, что составляет кодрант. Подозвав учеников Своих, Иисус сказал им: истинно говорю вам, что эта бедная вдова положила больше всех, клавших в сокровищницу, Ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое» (Мар.12:41–44). Требовать, чтобы Церковь никак не прикасалась к деньгам, – значит требовать, чтобы Церкви не существовало. Если же вы опасаетесь, что ваши деньги попадут к людям недостойным, найдите достойного священника, которому вы доверяете, и помогайте ему.

Почему мы жертвуем на Церковь? Неверующие тоже могут жертвовать на что-то, что они считают правильным – на помощь другим людям, на развитие проекта, который они считают важным, на поддержку политической партии, дело которой они считают правым. Они считают это должным, правильным, достойным.

Это отвечает на нашу потребность в том, чтобы наша жизнь обладала смыслом, а наши поступки имели значение. Мы хотим быть участниками в чём-то хорошем и важном.

Христиане, поддерживая Церковь, участвуют в самом важном, прекрасном и достойном, что только может быть – в прославлении Бога и спасении людей для вечности. Конечно, неверующие люди это отвергают, но попробуйте на минуту представить, что это так. Христиане верят в то, что человек – вы, я, любой человек – может обрести жизнь вечную и блаженную. Что рай небесный – это реальность, и всё то доброе и хорошее, что мы встречаем в этом мире, – его далекие отсветы. Что наша жизнь – это не тупиковый путь от зачатия до могилы, а путь открытый, в котором смерть – это переход к другому, гораздо более полному и насыщенному бытию.

Мы созданы безмерно благим Богом из любви, созданы для вечной радости, но отпали (и продолжаем отпадать) от нашего предназначения в грех. Бог не оставил нас в этой беде, но пришёл на землю в лице Иисуса Христа. Через Свою смерть и Воскресение Христос обрёл для нас прощение грехов и вечную жизнь. Он достигает каждого из нас Своим спасением через Церковь, которую Он основал. Христос говорит в Евангелии: «Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мат.16:18). Церковь есть присутствие Христа среди нас. Он отпускает грехи устами её священников и преподает Таинства их руками. В Церкви происходит самое важное, что только может быть – люди примиряются с Богом и обретают жизнь вечную. Даже если мы не являемся священниками – мы можем участвовать в Божьем деле спасения людей для вечной и блаженной жизни. Как нас самих, так и наших ближних. Мы можем быть – как ни дерзновенно это звучит – соработниками у Бога. Мы все участвуем в молитве Церкви, и важно понимать, что Церковь – это не только епископы, священники и диаконы, но и весь молящийся народ Божий.

Еще мы можем – нам оказана такая честь – участвовать в деле Божьем, принося в храм плоды своих трудов. Раньше, когда люди жили натуральным хозяйством, они приносили в храм плоды в совершенно буквальном смысле: испеченный ими хлеб, приготовленное ими вино. В наши дни, когда мы работаем не на земле, а продукты покупаем в магазинах, мы приносим деньги – из тех, что мы заработали. Это знак веры – мы признаём, что Бог является подателем всякого блага, – все наши таланты и способности, силы и возможности даны Им. «Ибо мы Им живем и движемся и существуем» (Деян.17:28).

В древности человек, который отдавал часть своего урожая Богу, этим признавал, что именно Бог послал ему пищу. В наши дни таким выражением веры является уделение Богу части заработка. Мы верим в то, что происходящее в Церкви – богослужение, проповедь слова Божья и Таинства – очень важно, и мы вносим свой вклад в то, чтобы священники могли продолжать свое служение, хор пел, Церковь отапливалась и вовремя ремонтировалась. Когда наш храм строился, я купил так называемый «именной кирпич», и я знаю, что в этом величественном и прекрасном здании есть мой очень маленький, но реальный вклад. На одном из кирпичей храма есть моё имя. У нас есть возможность поучаствовать в самом добром, святом, важном и спасительном, что только происходит на земле. Деньги, оставляемые нами в храме Божьем, делают нас своими, частью того сообщества верующих, благодаря которому здесь продолжается служба Божья. Мы являемся частью живого храма.

Бывают траты, которые приносят нам удовольствие, а иногда мы испытываем раздражение, когда не получили то, на что рассчитывали, и потратили деньги зря. Но деньги, потраченные в Церкви, никогда не оборачиваются разочарованием – мы потратили их правильно, уместно, хорошо, к нашей и земной, и вечной радости.

Конечно, если вы не верите в Евангелие, эти траты будут казаться вам бессмысленными. Но есть ещё худшая беда, чем неверие – неспособность представить себе веру в других. Когда люди приписывают другим только понятные им мотивы, например, полагают, что человек служит в Церкви, потому что зарабатывает деньги. А какая ещё может быть у человека цель? Ведь люди вообще всегда стараются только ради денег? Значит и Церковь – финансовая корпорация. Что же, это весьма своеобразная корпорация. Различные фирмы с гордостью указывают год своего основания – чем более древний, тем лучше. То, что фирма существует десятилетиями – а еще лучше, веками, – знак того, что у неё есть репутация, люди ей доверяют. Фирмы, которые не приобрели себе доверия клиентов, давно разорились, а мы продолжаем работать – значит, на нас можно полагаться. Но самая старая непрерывно существующая «корпорация» в мире – это Церковь. Ей уже две тысячи лет. Две тысячи лет люди – если принимать наших критиков всерьез – не видели, что имеют дело с «коммерческой структурой».

Более того – и это особенно важно – история Церкви есть история мученичества. Она пережила неоднократные попытки стереть её с лица земли. Самую масштабную из них – относительно недавно. Священник, который принимал сан в 1932 году (как, например, священномученик Емилиан Киреев), прекрасно понимал, что его служение не будет коммерчески успешным – он шёл на смерть и знал это. Как говорил Блэз Паскаль, «Я верю только тем свидетелям, которые дали перерезать себе глотку» – и свидетели нашей веры именно таковы. Церковь выжила благодаря людям, которые были готовы умереть – и умирали, – но не отрекались от веры. Вся земная выгода, которую они могли получить – это тяжкие страдания и смерть. Можно отказаться это видеть и настаивать на том, что РПЦ – это просто бизнес и ничего более. Но это уже проблема самого человека, а не Церкви.