Могут ли плохие религиозные люди отвратить вас от веры

Как-то я видел в Сети забавный демотиватор: удивленное женское лицо и вопрос – «Неужели в интернете могут говорить неправду?»

Это смешно, потому что мы, конечно, понимаем, что в интернете могут говорить всё что угодно. Есть сотни миллионов пользователей в одной только русскоязычной сети – и миллиарды во всем мире. В до-интернетную эпоху возможность обратиться к массам народа была только у тех, кто контролировал СМИ; это, конечно, никоим образом не гарантировало истинности всех сообщений, но хотя бы резко сужало круг тех, кто мог запускать их в народ.

Интернет принес, по крайней мере, два новых фактора – возможность для всех и каждого высказываться на весь мир, и быстроту передачи информации. Люди узнают о событиях, происходящих за тысячи километров от них, практически моментально, что приводит к конкуренции между новостными порталами.

Тратить много времени на проверку информации – значит допустить, что первым её опубликует кто-то другой.

Желание привлечь публику скандальными, «жареными» новостями существовало и во времена бумажных газет – но интернет сделал этот соблазн непреодолимым. Сплетники охотно поставляют подобные новости, а авторы анонимных телеграм-каналов с загадочным видом делятся «инсайдами» и «сливами», которые, по всей видимости, просто придумывают на ходу. Это приводит к появлению огромного количества фейков, или, как их называли раньше, уток.

За такими утками может стоять желание скомпрометировать противника, искажение реальных происшествий заинтересованными сторонами, наконец, просто желание развлечь публику скандалом и повысить посещаемость – а значит, и просмотры рекламы.

Резкая, скандальная, бьющая по нервам новость вызывает волну перепостов – «посмотрите, люди добрые, что творится-то!» – и повышает число просмотров. Я сам принимал участие в этих волнах народного негодования, перепощивая сообщения о каких-нибудь безобразиях – чтобы, как я полагал, огласка помешала негодяям обделывать их темные дела.

Но пару раз мне пришлось столкнуться с тем, что потом появлялась дополнительная информация, и оказывалось, что я поспешил со своим негодованием. Всё было несколько иначе. Или даже вовсе не было. Приходилось со смущением удалять свои старые перепосты. А потом я просто перестал их делать – по крайней мере, если не имел уверенности в достоверности предлагаемых сведений.

Как я убедился на своем горьком опыте, очень легко втянуться в чужую кампанию по чьей-то дискредитации – причем потом бывает трудно признать ошибку. Чем больше «сила гнева, пламя страсти и уверенность в победе», тем труднее выскочить из потока, частью которого ты уже успел стать.

Церковь является далеко не единственной, но довольно популярной мишенью нападок. Поскольку я особенно интересуюсь этой областью, то успел столкнуться с множеством антицерковных фейков – несколько я могу вспомнить навскидку.

Например, в 2018 году «Лента.ру», опубликовала материал про то, как один из благочинных Вологодской митрополии РПЦ подверг критике родителей студентки, зверски убитой в Москве. По его словам, именно они виноваты во всем, ведь «воспитали блудницу, блуд её и погубил».

Новость вызвала массу перепостов, авторы которых выражали возмущение бессердечием священника и всячески обрушивались на Церковь. Вскоре попытки установить имя этого благочинного привели к обнаружению того, что его никогда не существовало – новость была выдуманной от начала и до конца.

Та же «Лента» сообщала: «В Республике Алтай ребенка, больного клещевым энцефалитом, неделю лечили в церкви, не показывая врачам» – сообщение, которое тоже вызвало массу перепостов и тоже оказалось неправдой.

Но особенно отличился тот же портал, разместив материал «Рабы Божии» с подзаголовком «Православная Церковь растит детей в неволе и истязает средневековыми пытками», где повествовалось о том, что РПЦ (именно в целом, как организация) «подвергает средневековым пыткам» и понуждает к рабскому труду детей, причем численность этих рабов «может достигать десятков тысяч», а светские власти покрывают эти безобразия.

Разумеется, и это было грубым фейком.

Мне доводилось читать одного популярного блогера, годами рассказывавшего о «страшных пороках духовенства». Он узнавал об этих невероятных масштабов безобразиях от «потерпевших», которых, однако, наотрез отказывался назвать, а они за все эти годы так и не заявили о себе. Со временем, однако, рассказы блогера выглядели всё более невероятными – а там, где их можно было проверить, просто ложными.

Список можно продолжать – интернет полон фейков по адресу самых разных лиц и сообществ, в том числе Церкви.

Поэтому то, что вы прочитали в интернете, совершенно не обязательно является правдой.

Но все ли сообщения такого рода являются ложными? Необязательно; рукоположение в священный сан не лишает человека свободной воли. В Русской Православной Церкви примерно сорок тысяч священников, гарантировать, что среди такого множество людей не найдется недостойных, невозможно.

Это справедливо в отношении любой другой группы людей – учителей, врачей и кого угодно ещё. Поискав в интернете, мы легко найдем примеры врачей-убийц или учителей-развратителей. Обе эти профессии предполагают высокую этику – мы доверяем своих детей учителям, и жизнь и здоровье наших близких – врачам. Мы предполагаем во врачах и учителях носителей самых высоких ценностей. Поэтому, когда они совершают преступления, это особенно возмутительно.

Но это не мешает нам относиться к представителям этих профессий в целом с доверием. Мы по умолчанию воспринимаем врача или учителя как достойного и честного человека, соответствующего своему высокому призванию.

Конечно, есть люди, которые относятся к врачам с острым недоверием и подозревают медиков в намерении свести их в могилу – они расскажут вам много жутких историй, причем, вполне возможно, правдивых. Врачей на свете очень много, среди них редко, но встречаются преступники или просто недобросовестные люди.

Саентология – квазирелигиозное движение, созданное Роном Хаббардом, – крайне враждебно относится к психиатрии и собирает на врачей-психиатров весь возможный компромат. Доказывает ли это, что психиатры вообще негодяи, а психиатрия – пагубная лженаука? Это вряд ли будет обоснованным выводом.

Картина, которая у нас получится, если мы намеренно примемся выискивать в уголовной хронике сообщения о преступных врачах, будет ложной, даже если каждый составляющий её факт будет соответствовать действительности. Из того, что некоторые врачи (или учителя, или представители других профессий) совершают аморальные поступки или преступления, не следует, что все они таковы, или что нам не следует доверять медицине (или образованию) в целом.

Если вы прочитаете, что в некой элитной школе преподаватель истории развращал учениц (было такое), вам в голову не придет смотреть косо на других учителей истории, или требовать запретить преподавание этого предмета.

Человек, который предает свое высокое профессиональное призвание и доверие людей, – негодяй и должен быть наказан. Но его преступление – это не преступление медицины или образования. Это преступление против медицины или образования.

Точно так же преступление человека в священном сане – это не преступление Церкви. Это преступление против Церкви. Это предательство Бога и людей.

Предательство Иуды никак не делает других апостолов предателями – и предательство клирика никак не делает других клириков недостойными доверия.

Беда, однако, в том, что медиа неизбежно создают искаженную картину. Вы едва ли найдете в новостях сообщения о том, как честные врачи и учителя хорошо делают свою работу. В новости попадают те, кто как-то оскандалился.

Люди получают нездоровое удовольствие, читая о нравственных провалах ближних, – и медиа вовсю это коммерчески эксплуатируют.

Священники оказываются жертвами той же тенденции – если у нас есть сто достойных пастырей, которые проповедуют слово Божие, утешают скорбящих, примиряют враждующих и помогают нуждающимся, и один недостойный, то понятно, кто попадет в новости.

За тридцать лет жизни в Церкви я не видел плохих – тем более преступных – священников. Я видел людей, которые искренне стремятся служить Богу и людям. Точно так же, как, работая в школе, вы, скорее всего, не встретите преступных учителей, а посещая поликлинику – злодеев-врачей.

В отличие от интернета в реальной жизни большинство – порядочные люди. Это так и в реальной Церкви.

Всё сказанное, однако, не уничтожает психологического эффекта того или иного реального скандала.

Обычно мы приходим к вере благодаря другим людям; причем дело не только в том, что они представили убедительные аргументы, а в том, что они явили собой привлекательный пример. Мы принимаем решения на основании сочетания разных факторов – и эмоциональная реакция тут играет несомненную роль.

Верно и то, что некоторые другие люди могут послужить нам соблазном.

Дурной пример может быть не только заразителен – он может производить отталкивающее впечатление, глубоко ранить и вызывать острое чувство предательства.

В Церкви, как в сообществе, действительно могут быть беззаконники, причиняющие великий вред. Об этих людях говорит Господь в Евангелии:

«Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:22–23).

Люди, о которых идет речь, были, по имени и наружности, христианами. Более того, весьма активными и заметными христианами. Они пророчествовали от имени Христа, они изгоняли бесов, они даже творили чудеса, но Господь говорит, что всё это время они были чужды Ему. Он никогда не знал их.

Однако хорошая новость состоит в том, что у других людей нет прямой власти над нашими решениями. Выбор всегда за нами. Никто не может сделать нас верующим помимо нашей воли; точно так же, никто не может лишить нас веры без нашего согласия. Вера хранится в той глубине сердца, куда нет доступа никому, кроме нас, – и никто не может отобрать её или украсть.

Вера – это акт нашего произволения, а не чьего-либо еще. Это наше решение; и нам стоит подумать о том, на каком основании мы его принимаем.

Как люди вообще принимают решения? Почему мы совершаем те или иные покупки, поддерживаем ту или иную сторону в конфликте, выбираем то или иное мировоззрение?

У нас могут быть на это самые разные побудительные причины. Где-то нас встретили приветливо, а где-то – холодно. Нам надо ладить с некоторыми важными для нас людьми, а для этого – разделять их взгляды. Нам просто где-то «понравилось», что-то нас «увлекло» (мы сами не знаем, почему), а где-то показалось скучно – как говорят иногда о фильме, музыкальной группе или книге, «не зашло».

Некоторые люди нам нравятся, а некоторые сразу вызывают безотчётную антипатию, которой мы потом уже подыскиваем обоснования. Часто мы действуем «на автомате», не задумываясь о причинах наших решений.

Иногда это даже неплохо – мы не могли бы нормально жить, если бы всякий раз погружались в глубокую рефлексию по поводу простых житейских решений.

Но бывают решения действительно важные, которые определяют всю нашу жизнь. Их не стоит принимать «на автомате». Они требуют обдумывания. Эти решения влияют на все наши дальнейшие поступки, от них зависит вся последующая траектория нашей жизни.

Мы, так или иначе, отвечаем на вопросы «Зачем я живу?» «На что я надеюсь?» «Что я полагаю важным в своей жизни?» Иногда нам кажется, что эти вопросы можно просто отложить и заняться теми проблемами, которые без конца бросает в нас жизнь. Но в реальности мы отвечаем на них так или иначе – вслух или «по умолчанию».

Решения, которые мы принимаем каждый день, неизбежно определяются нашими представлениями о мире и нашем месте в нём. Мы можем не проговаривать их вслух – или даже не осознавать – но они всегда есть.

Допустим, человек может получить перспективную и высокооплачиваемую работу за границей, но дома у него остается пожилая мать, которая может нуждаться в его присутствии и заботе. Какое решение он примет – будет зависеть от его системы представлений и ценностей.

Вера предполагает, что мы опознаём некоторые представления о реальности как истинные, соответствующие действительности, и принимаем решение действовать исходя из них.

Мы полагаем в основание нашей жизни определенные отношения – с Богом и Его святыми. Именно Бог, открывшийся во Христе, становится Тем, на Кого мы оглядываемся и Чьего одобрения ищем.

Вера, таким образом, – это не какое-то дополнение к нашей жизни, которое может отвалиться; это фундамент.

Мы принимаем как истину то, что нам открыто – мы созданы Богом из любви и для вечной жизни; мы отпали от Него в грех; Бог пришел в наш мир в лице Иисуса Христа; Христос через Свою смерть и Воскресение дарует нам жизнь вечную и блаженную, мы принимаем её покаянием и верой.

Мы принимаем, что Господь наш Иисус Христос действительно достоин нашего доверия, послушания и преданности. Что Он воскрес, жив сейчас, и мы можем обратиться к Нему в молитве и встретиться с Ним в Таинствах.

Истина этого возвещения никак не зависит от чьих-либо грехов – наших или других людей. Если вы наткнулись на религиозных преступников или лицемеров, из этого никак не следует, что Христос не воскресал.

Вера – это акт воли, которым мы принимаем истину, открытую нам Богом. Мы поступаем к Нему на службу, приносим Ему присягу, решаемся во всех обстоятельствах нашей жизни хранить Ему верность.

В этом случае предательство других людей может нас глубоко ранить и огорчить – но оно ничего не сможет сделать с нашей верой. Потому что это – именно наша вера, а не их. И это вера во Христа, а не в тех или других людей.