Был ли коммунизм атеистическим?

Очень часто, беседуя с отечественными адептами воинствующего атеизма или читая зарубежных атеистов в сети, я обнаруживаю странный исторический провал. Для них как будто в истории не было ХХ века, когда их мировоззрение – «научный атеизм» добилось самых выдающихся успехов в истории. Более того, если им прямо указать, что в середине ХХ века до трети человечества (включая Китай) жило под властью атеистических режимов, они не захотят признать этот величайший триумф материализма своим. Как писал один атеист в сети,

«Коммунизм по сути является квазирелигией, которой в СССР заменили другую – православие. Но принципы и методы были очень похожи. Пантеон «святых» – Марксы, Энгельсы и т.п. Невежественная, фанатичная вера в неосуществимое – построение коммунизма. Культ плешивого «мессии» Ленина, с его статуями и портретами по всей стране. Мумия (мощи) фараона (вождя) в пирамиде, к которой ходили прикладываться миллионы прихожан. Расправы, репрессии и гонения против неверующих (в коммунизм) и еретиков, вроде троцкистов¹»

Конечно, с формально-логической точки зрения на это возражение легко ответить – это подмена определения по ходу дискуссии. Сначала атеист объявляет, что все зло происходит от религии как веры в сверхъестественное, затем, когда ему предъявляют примеры зла совершенного под знаменами атеизма и материализма, он немедленно меняет определение религии на что-то вроде «организованной системы учений и ритуалов» и объявляет, что согласно этому – на ходу подмененному – определению коммунизм это «тоже религия».

Но дискуссию невозможно вести, меняя определения на ходу – да еще и не объявляя об этом.

Любой курс религиоведения начинается с объяснения того, как трудно дать четкое определение предмету разговора – и, например, Пауль Тиллих определял религию как «предельную заботу», то, что человек считает самым важным в своей жизни. Недостаток этого определения в том, что под него подходит масса явлений, которые мы едва ли назовем «религией» – политические идеологии, даже спорт, наука или музыка, если они становятся для человека чем-то предельно важным. Если мы захотим воспользоваться этим определением, мы действительно сможем подогнать под него и коммунизм. Но проблема в том, что тогда и понятие «атеизма» потеряет смысл. Атеизм есть отрицание чего? Предельной заботы? Или все-таки сверхъестественного?

Возьмем определение атеизма, которое дает, например, Ричард Докинз – «Атеизм – это отсутствие веры в существование богов. Слово произошло от греческого a-, означающего «без», и theos, означающего «бог». Theos включает авраамического(-их) ЙХВХ, Зевса, Летающего Макаронного Монстра и всех остальных божеств. В определении атеизма под общим термином «бог» может в том числе пониматься Бог как элемент христианской мифологии». Согласно этому определению, советские, китайские, албанские или кампучийские коммунисты были именно атеистами – каковыми себя громко и гордо и объявляли.

Возможен вариант отрицания, встречающийся у Докинза. Его позиция выражается ироническим твитом (люди часто уходят в иронию, когда нет аргументов по существу): «Сталин, Гитлер, Мао и Пол Пот не верили в фей. Они были массовыми убийцами. То есть их неверие в фей сделало их массовыми убийцами. Великолепная логика!»

Иначе говоря, то, что перечисленные деятели исповедовали атеистическую идеологию, никак не связано с их преступлениями. Что же, иногда бывают тезисы настолько беспомощные, что их трудно оспаривать – как если бы кто-нибудь стал уверять, что расовая идеология не имеет отношения к преступлениям национал-социалистов. Нацисты считали евреев и цыган ненавистными паразитами, а славян – быдлом, которое может быть только рабами у «расы господ», но их усилия по уничтожению евреев и цыган – и порабощению славян, никак, вот совершенно никак не связаны с этих им убеждением. Просто так совпало. Коммунисты (в точности, как и Докинз) считали священнослужителей вредными обманщиками, и стремились насадить идеологию, основой которой был материализм – но их усилия по уничтожению духовенства и разрушению храмов никак с этим не связаны.

При этом, если религиозный деятель – какой-нибудь Бен Ладен или Абу Бакр Аль-Багдади – совершает преступления во имя своей религии, это преступление немедленно приписывается именно религии, причем религии вообще, вере в сверхъестественное как таковой. А вот когда раз за разом, лидер за лидером, страна за страной, атеизм оборачивается жестокой тиранией – это ни в коем случае нельзя считать чем-то связанным с атеизмом. Просто так случайно – раз за разом – совпадает.

Атеизм, с которым я постоянно сталкиваюсь в сети, производит на меня, как бывшего советского школьника, странное впечатление – молодые атеисты находятся под сильным влиянием переводного, англоязычного атеизма, который ассоциирует себя со свободой, индивидуализмом и смелым вызовом обществу.

Как пишет Ричард Докинз в своем знаменитом бестселлере «Бог как иллюзия» , «Если вы чувствуете, что увязли в религии, в которой вас воспитали, стоит задать себе вопрос, как это произошло. Скорее всего, веру внушили вам в детстве. Если вы религиозны, то более чем вероятно, что ваша вера совпадает с верой родителей. Если, родившись в Арканзасе, вы считаете, что христианство – истинная религия, а ислам – ложная, и если при этом вы сознаете, что, родись вы в Афганистане, ваши убеждения были бы прямо противоположными, то вы – жертва внушения. Mutatis mutandis – если вы родились в Афганистане»

Я родился не в Арканзасе, и не в Афганистане, а в СССР, в январе 1969 года, и слова Докинза вызывают у меня улыбку – в детстве мне внушали как раз тот самый атеизм, пламенным проповедником которого является Докинз. Не сомневаюсь, что в СССР Докинза бы охотно издавали – как издавали Бертрана Рассела, Корлисса Ламонта и других западных атеистов.

Я помню толстую книгу «Отцы Тьмы», которую читал у бабушки – до сих у меня перед глазами стоит иллюстрация оттуда: группа всадников выезжает из горящего города с человеческими головами, насаженными на пики. Помню стишок про слишком любознательного мальчика: «напрасно умоляла мать, когда дитя раздел палач и начал цепь на нем ковать… был на костре – другим на страх – преступник маленький сожжен». Я прочитал его в прекрасно изданном глянцевом журнале «атеистические чтения». Я сам был любознательным – и был тихо благодарен за то что благодаря советской власти я избавлен от костра инквизиции. В моих любимых научно-популярных книжках почти обязательно говорилось о «конфликте науки и религии». Везде – в книгах, статьях, фильмах – верующие и, особенно, священники, изображались мрачными фанатиками, бессовестными обманщиками или смешными недоумками. Собственно, с советскими антирелигиозными карикатурами нетрудно ознакомиться в интернете.

СССР с гордостью объявлял себя «первой в мире страной массового атеизма», «научный атеизм» преподавался в государственных (а других не было) ВУЗах.

Кровавые репрессии в пору моей юности были уже давно позади. Но всем было ясно, что открыто проявлять религиозность – значит «запороть характеристику». «Характеристика» – это небольшое (обычно на одном листке бумаги) описание вашей личности и характера, нужное для поступления в ВУЗ или на работу. Если в «характеристике» упоминалось, что вы религиозны, это означало нигде не прописанное в законах, но весьма действенное поражение в правах.

Короче говоря, советское государство, под властью которого я родился и вырос, было громко, гордо и навязчиво атеистическим.

Я не был воспитан в вере, а потом когда научился думать своей головой, оставил ее, – моя жизнь развивалась в обратном направлении: я пришел к вере взрослым, сознательно отвергнув атеистическую индоктринацию моего детства. Слова Докинза верны по отношению ко мне с точностью до наоборот.

Но многие из нас не застали этого царства разума и науки, поэтому стоит привести некоторые цитаты из официальных идеологических текстов.

Карл Маркс в «Критике философии права Гегеля» писал

«Религия – это вздох угнетенного существа, сердце бессердечного мира и душа бездушных состояний. Это опиум для людей. Отмена религии как иллюзорного счастья людей – это требование их настоящего счастья. Призывать их отказаться от своих иллюзий относительно своего состояния – значит призывать их отказаться от состояния, которое требует иллюзий. Следовательно, критика религии находится в зачаточном состоянии, критика той юдоли слез, ореолом которой является религия. Критика сорвала воображаемые цветы на цепи не для того, чтобы человек продолжал нести эту цепь без фантазии и утешения, а для того, чтобы сбросить цепь и сорвать живой цветок. Критика религии разочаровывает человека, так что он будет думать, действовать и формировать свою реальность, как человек, который отбросил свои иллюзии и восстановил свои чувства, так что он будет двигаться вокруг себя как свое собственное истинное Солнце. Религия – это всего лишь иллюзорное Солнце, которое вращается вокруг человека, пока он не вращается вокруг себя»

В. И. Ленин был бескомпромиссным атеистом и материалистом:

«…Социал-демократия строит все свое миросозерцание на научном социализме, т. е. марксизме. Философской основой марксизма, как неоднократно заявляли и Маркс и Энгельс, является диалектический материализм, вполне воспринявший исторические традиции материализма XVIII века во Франции и Фейербаха (1-ая половина XIX века) в Германии, – материализма безусловно атеистического, решительно враждебного всякой религии... Религия есть опиум народа, – это изречение Маркса есть краеугольный камень всего миросозерцания марксизма в вопросе о религии. Все современные религии и церкви, все и всяческие религиозные организации марксизм рассматривает всегда, как органы буржуазной реакции, служащие защите эксплуатации и одурманению рабочего класса» (Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 17, Об отношении рабочей партии к религии)

«Большая Советская Энциклопедия» в статье «Атеизм» сообщала, что

«После победы Великой Октябрьской социалистической революции и массового отхода верующих от религии Советского Союз стал первой в мире страной массового А., где право атеистической пропаганды закреплено в Конституции (ст. 127). Декрет от 5 февраля 1918 об отделении церкви от государства и школы от церкви положил начало действительному осуществлению свободы совести. Освобождение от религиозных предрассудков является составной частью коммунистического воспитания народа, осуществляемого партией на всех этапах социалистического строительства.

В СССР было создано добровольное общество «Союз воинствующих безбожников» (1925). В разное время выходили атеистические издания: газета »Безбожник» (1922–41), журналы «Безбожник» (1925–41), »Атеист» (1922–30), «Воинствующий атеизм» (1931) и др. Выходят атеистические журналы »Наука и религия́ (с 1959) и «Людина i свiт» (»Человек и мир» с 1965). В университетах, педагогических, медицинских, с.-х., культурно-просветительских высших и средних специальных учебных заведениях введен курс "Основы научного атеизма́. Ведётся подготовка кадров пропагандистов атеизма на специальных атеистических факультетах вечерних университетов марксизма-ленинизма, в кружках и т.п. В составе Академии общественных наук при ЦК КПСС создан в 1964 специальный Институт научного атеизма. Современный этап коммунистического строительства в СССР выдвинул новые задачи перед атеистическим воспитанием»

Как говорилось в «Постановлении ЦК КПСС об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения» от 10 ноября 1954 г,

«Если по отношению к государству религия является частным делом и поэтому церковь отделена от государства, то Коммунистическая партия, опирающаяся на единственно верное научное мировоззрение – марксизм-ленинизм и его теоретическую основу – диалектический материализм,– не может безучастно, нейтрально относиться к религии, как к идеологии, ничего общего не имеющей с наукой.

… Исходя из этого, Коммунистическая партия воспитывает советских людей в духе научного мировоззрения и ведет идейную борьбу с религиозной идеологией, как с антинаучной идеологией. Коренная противоположность науки и религии очевидна. Если наука опирается на факты, на научный эксперимент и строго проверенные, подтвержденные жизнью выводы, то любая религия опирается лишь на библейские и прочие предания, на фантастические вымыслы. Современные научные достижения в области естествознания и общественных наук убедительно опровергают религиозные догмы. Наука не может мириться с религиозными, вымышленными представлениями о жизни природы и человека, поэтому она несовместима с религией. Наука помогает человечеству все глубже и глубже познавать объективные законы развития природы и общества, помогает поставить силы природы на службу человеку, наука содействует повышению сознательности и росту культуры человека; религия же затемняет сознание человека, обрекая его на пассивность перед силами природы, сковывает его творческую активность и инициативу.

Учитывая все это, партия считает необходимым проведение глубокой систематической научно-атеистической пропаганды, не допуская при этом, однако, оскорбления религиозных чувств верующих, а также служителей культа»

То, что коммунисты считали фундаментальной частью своей идеологии именно материализм и атеизм, не может не бросаться в глаза.

Христианин (или любой вообще не-атеист) может чрезвычайно изумиться мысли, что коммунисты не были атеистами. Кто не был атеистом? Ленин? Сталин? Мао? Пол Пот? Энвер Ходжа? Эти люди прямо заявляли себя материалистами, враждебными любому богопочитанию, государство воспитывало людей в духе решительного атеизма, и отрицать это также невозможно, как отрицать, например, то, что Древний Рим существовал на самом деле.

Однако есть люди, которые отрицают реальность Древнего Рима, полагая все данные о нем средневековыми фальсификациями – как поклонники Фоменко и Носовского. Как есть и люди, отрицающие, что тоталитарные режимы ХХ века были атеистическими – несмотря на прекрасно сохранившиеся документы, официальные программы партий, книги, статьи, плакаты и многое другое.

Почему люди, горячо призывающие «следовать научным данным» и восхваляющие «интеллектуальную честность» в этом случае предпочитают упорно не замечать в комнате слона? Со стороны это производит гротескное впечатление – но воинствующий атеизм не может без этого выжить.

Конечно, история атеистических режимов, строго говоря, еще не доказывает, что атеизм ложен. Можно не верить в Бога и признавать, что в России, Китае и других странах произошло то, что произошло.

Но яркий публицистический атеизм в стиле Ричарда Докинза, Кристофера Хитченса или их отечественных подражателей – это нечто гораздо большее, чем просто неверие в Бога.

Это эмоционально насыщенная система ценностей, которая позволяет людям чувствовать, что их жизнь осмыслена, что они находятся на правильной стороне истории и сражаются в рядах сил добра. Она подразумевает глобальный миф, в котором все находит свое место и получает свое объяснение – история есть борьба «разума и науки» против «религиозного мракобесия» . Религия является «корнем всего зла» (Ричард Докинз) или «отравляет все» (Кристофер Хитченс), она помрачает разум, порождает все войны и преследования в истории, она душит всякий прогресс, стоит преградой на пути улучшения жизни людей. Этому многоголовому дракону противостоит «наука», которая освобождает людей от тяжелого морока религиозных суеверий, и несет человечеству неисчислимые благодеяния.

Конечно, исторически этот миф грубо неверен – наука не выросла в «борьбе с религией». Она выросла в лоне христианской веры, и выдающиеся деятели научной революции – такие как Кеплер, Бойль, Ньютон и другие – были не только представителями христианской культуры, но и лично глубоко верующими людьми. Однако историческая недостоверность мифа вовсе не означает его непривлекательности – и у людей есть мощные (хотя и внерациональные) причины за него держаться.

Желание представить атеистические идеологии как «своего рода религии» не просто понятно, оно неизбежно. Опыт государственного атеизма ХХ века разрушает воинствующий атеизм и на интеллектуальном, и на эмоциональном уровне.

В «Письмах баламута» один бес советует другому: «Самоуверенная тарабарщина, а не аргументы, поможет тебе удержать пациента вдали от церкви. Не трать времени на то, чтобы убедить его в истинности материализма: лучше внуши ему, что материализм силён или смел, что это философия будущего».

История ХХ века ломает эту картину.

Англоязычный атеизм (который многие подхватывают и у нас) – это философия подросткового бунтарства, значительная часть его привлекательности связана именно характерным переживанием побега из мира душных догм на свободу, когда человек больше не позволяет другим решать, во что ему верить, но думает самостоятельно, и ищет истину без оглядки на то, что ему внушали в детстве. Религия изображается как детство человечества, инфантильный мир, в котором люди отдают свою совесть и разум религиозным авторитетам. Смелый и дерзкий атеист отчаянно бросает вызов инквизиторам (кости которых уже многие столетия покоятся в земле), и утверждает свою свободу в противоборстве с навязанными авторитетами.

Любимый термин атеистов – «свободомыслие» отражает именно это переживание свободы и личного достоинства, когда человек утверждает себя в качестве существа свободного и разумного – против тех, кто пытается поработить его мысль. Как пишет известный антихристианский автор Филипп Пуллман, «Есть две великие силы и они сражались с начала времён. Все улучшения в человеческой жизни, все клочки знания, мудрости и достоинства, что у нас есть, были вырваны одной стороной из зубов другой. За каждый клочок человеческой свободы шла ожесточённая борьба между теми, кто хочет, чтобы мы знали больше и были мудрее и сильнее, и между теми, кто хочет, чтобы мы лишь скромно подчинялись» («Скрытый нож»).

Те государства, в которых атеизм был государственной идеологией – СССР, Китай, Албания, Северная Корея и другие – менее всего соответствовали этому смелому прометеевскому образу. Разговоры о «свободе мысли», так любимые атеистами, на фоне государственного безбожия звучат издевательски – именно государство определяло во что тебе следует верить, а твердый атеизм был признаком не смелого вызова, а, напротив, покорного конформизма. Парадокс – который может показаться забавным нам, но в котором не было ничего смешного для тех, кто жил в то время – состоит в том, что государственный атеизм демонстрировал именно те пороки, в которых так любили (и до сих пор любят) обвинять религию.

Нечто похожее мы наблюдаем в некоторых средах современного Запада – приверженность сколько-нибудь аутентичному христианству, отказ поддерживать гендерную идеологию, будет стоить вам карьеры – в точности как с «запоротой характеристикой» в СССР.

Другая причина – светлое атеистическое будущее, которое атеисты еще ожидают, уже было, в странах государственного атеизма. Большинство людей находят этот опыт непривлекательным.

Но, может быть, самое важное – опыт ХХ века выбивает из рук атеистов их любимый лозунг о религии как об источнике войн, тирании и нетерпимости. Имел место грандиозный социальный эксперимент жизни без религии – сотни миллионов людей жили в обществах, где влияние религии на общественную жизнь было практически уничтожено. Вера в сверхъестественное, которую атеисты настойчиво предлагают в качестве «корня всего зла» была успешно подавлена.

Увидели ли мы общества гуманные, терпимые, и процветающие? Хотя бы несколько более гуманные, терпимые и свободные, чем те, в которых религия продолжала сохранять свое влияние? Увы, но все данные указывают на обратное явление – уровень нетерпимости, несвободы и общей жестокости заметно вырос.

Российская Империя, с Православием в качестве государственной религии, не была раем на земле – но была обществом несопоставимо более гуманным и свободным, чем сменившая ее атеистическая диктатура. Это легко проследить, в частности, по статистике смертных казней – в СССР казнили в сотни раз больше людей, чем при царях. Воцарение атеизма, при всех его лозунгах прогресса, привело к глубокой архаизации всего общества.

Все то плохое, что атеистическая пропаганда приписывает религии – угнетение, репрессии, свирепая непримиримость к инакомыслию, «догматизм» в смысле полной подчиненности мышления набору утвержденных властями верований – оказалось, на самом деле, бросающимися в глаза чертами государственного атеизма.

Более того, такой любимый сюжет, как «борьба науки и религии» в реальности оказался «борьбой науки и атеизма». Самый острый случай конфликта между религией и наукой, когда католическая инквизиция принудила Галилея отказаться от его научных взглядов, закончился тем, что ученого посадили под домашний арест. Джордано Бруно – которого в советской школе предлагали как «мученика науки» – пострадал не за науку, а за оккультизм.

Кто реально казнил ученых – так это твердые материалисты. Наш выдающийся, мирового значения биолог, Николай Вавилов, был подвергнут травле, как ответственный за то, что «гегемонию в нашей сельскохозяйственной науке завоёвывает учреждение насквозь реакционное, не только не имеющее никакого отношения к мыслям и намерениям В. И. Ленина, но и классово им чуждое и враждебное».

В постановлении о его аресте было сказано, что «продвигая заведомо враждебные теории, Вавилов ведёт борьбу против теорий и работ Лысенко, Цицина и Мичурина, имеющих решающее значение для сельского хозяйства СССР». Великий ученый умер от тяжелых условий содержания в тюрьме.

Если бы в роли преследователей биолога выступали представители Церкви – этот пример был бы внесен во все учебники, как пример «борьбы науки и религии» и его бы поминали всякий раз как доказательство зловещей сущности веры в Бога, которая душит свободную мысль и не может снести научной истины.

Но это не религия грубо вмешивалась в науку и подвергала ученых преследованиям – а ровно наоборот, материалистическая и атеистическая идеология.

«Пулковское дело», когда десятки ученых разных научных специальностей были арестованы и осуждены по облыжным обвинениям, большая часть из них была расстреляна или умерла в тюрьме, тоже было инициировано отнюдь не верующими – а приверженцами «единственно верного материалистического мировоззрения» .

Поучительным документом является стенограмма заседания ВАСХНИЛ 1948 года, где в вину ученым ставятся не собственно научные огрехи, а именно предполагаемое несогласие с материализмом. Можно вспомнить и кампанию против «буржуазной лженауки кибернетики» .

Собственно, и сейчас главную угрозу для науки на Западе представляют отнюдь не религиозные фундаменталисты, а как раз адепты светской тоталитарной идеологии. Недавно сам Ричард Докинз был лишен звания «гуманист года» за то, что выразил сомнения в трансгендерной идеологии. Правда, мы можем надеяться, что его никто не расстреляет и не уморит в тюрьме – до государственного атеизма в Британии пока далеко.

Итак, когда атеисты приходят к власти – где бы это ни происходило – общество, отрекшееся от Бога, начинает воспроизводить самые худшие черты, которые атеисты постоянно приписывали религии. Это, если и не опровергает атеизм как таковой, то уничтожает весь стоящий за ним эмоциональный драйв – мол, все зло от религии, вот стоит нам, светочам разума и науки, победить мрачные суеверия, и явится дивный новый мир. Он уже явился – во всей своей мощи и славе – в ХХ веке. Мы можем оценить результаты этого самого грандиозного социального эксперимента в истории. Если эти результаты нам и не нравятся, то добродетель научной честности требует их, все же, признать.