Для каждой эпохи характерны свои мифы – то, во что все верят и никто не пытается обосновать. Эти мифы глубоко укореняются в общественном сознании и кажутся чем-то прочно установленным, несомненным и самоочевидным – как “лошади кушают овёс и сено”, и “Волга впадает в Каспийское море”. Их могут повторять вполне образованные люди, хотя иногда мифы могут быть удивительно абсурдны. Как, например, популярное в наше время представление о внутреннем единстве всех религий. Приверженец подобных взглядов видит в чужой религии некий частный случай глобальной истины; взгляды соседа не являются ни ложными, ни уводящими от спасения – просто у него другой путь к той же цели. Иногда такую позицию называют “религиозным плюрализмом”, иногда – кажется, не совсем точно– “инклюзивизмом”. В рамках такого мировоззрения поклонение одним божествам совершенно не мешает поклонению другим – единая божественная сущность может выступать в том или ином обличье. Религиозный плюрализм прославляется как человечный, разумный, исполненный любви и понимания подход. Неверие же в упомянутое это “внутреннее единство”, деление религиозных воззрений на истинные и ложные рассматривается как источник великих бед. Недавно этот миф вновь озвучил в эфире радио “Свобода” журналист Джованни Бенси: “Феномен нетерпимости, нетолерантности встречается прежде всего среди последователей монотеистических религий, трёх главных религий, которые есть на Западе – иудаизм, христианство и ислам. Нетолератность меньше присутствует в религиях, которые руководствуются многобожием, как религии Древней Греции, Древнего Рима, или которые не имеют определённой концепции бога, как буддизм <…> наиболее просвещённые люди и в прошлом приходили к этому выводу, что религию в конце концов почитают и учитывают и поклоняются одному богу”.

В рамках подобных представлений библейскую веру едва ли можно назвать “просвещённой”. Мир Библии отличает резкий эксклюзивизм, отрицание других религиозных путей как ошибочных. Первая же заповедь Декалога воспрещает поклоняться иным богам. Пророки Ветхого Завета рассматривают религиозную практику язычников как бесполезную и ложную. Так, пророк Иеремия говорит об обращении язычников: Господи, сила моя и крепость моя и прибежище мое в день скорби! к Тебе придут народы от краев земли и скажут: “только ложь наследовали наши отцы, пустоту и то, в чем никакой нет пользы” (Иер.16:19).

Господь Иисус выражается ещё более определённо: Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин.14:6).

Эти слова Евангелия часто вызывают неприятие; служитель епископальной церкви США Джон Спонг формулирует его такими словами: “Идея, что Иисус – единственный путь к Богу или что только те, кто омыт кровью Христовой, могут считаться спасёнными, превратилась в проклятие и стала опасной в нашем уменьшающемся мире”.

Спонг излагает один из популярнейших мифов современной культуры – притязания на Истину неуместны и опасны, особенно “в нашем стремительно уменьшающемся мире”. Призывают ли нас Бенси, Спонг и миллионы единомысленных им рядовых телезрителей отказаться от христианской веры? Да, но я бы заметил, что прежде всего они призывают нас отказаться от разума. Приведу пример. Евангелие говорит, что Иисус – Сын Божий; Коран, хотя и признаёт Иисуса пророком и личностью почитаемой, тем не менее в самых ясных выражениях отрицает Его богосыновство. Оба послания – библейское и кораническое– не могут быть верны одновременно. Логика оставляет нам три возможности в вопросе о богосыновстве Иисуса 1)правы христиане, 2)правы мусульмане, 3)заблуждаются те и другие. Возможности “правы те и другие” логика не оставляет– одно и то же утверждение (например, Иисус – Сын Божий) не может быть одновременно и истинным, и ложным. Иногда говорят, что духовная реальность не подчиняется логике; но логика и не относится к духовной реальности. Логика относится к языку, она имеет дело с высказываниями, и её функция, в частности, отличать осмысленные высказывания от бессмысленных. Высказывание “Иисус Сын Всевышнего, как говорит Библия, а также у Всевышнего не может быть Сына, как говорит Коран” просто бессмысленно с точки зрения языка; оно не передаёт никакой информации – ни мирской, ни “духовной”, с ним невозможно ни спорить, ни соглашаться, ни принять его как истину, ни отвергнуть как ложь – это просто нагромождение слов. Если вероучительные источники различных религий содержат осмысленные высказывания, то эти высказывания могут быть истинными или ложными; если эти высказывания противоречат друг другу, какие-то из них определённо являются ложными. Идея же, что различные вероучительные тексты можно согласовать при помощи “правильного” истолкования, разбивается при первой попытке это реально проделать – хотя бы в случае с богосыновством Иисуса.

Мы впадаем в эксклюзивизм не когда принимаем какую-либо “эксклюзивистскую” веру, а когда начинаем думать; сам процесс мышления неизбежно предполагает различение истинного и ложного. Христианская догматичность неотделима от христианской привычки мыслить. Однако христианская духовная и интеллектуальная традиция, конечно, не является единственной в мире. Существует традиция, гораздо более близкая к пожеланиям современного человека; это индуизм.

Недавно я посмотрел телесериал производства ВВС об истории и культуре Индии. Индия – красивая страна, а операторы ВВС знают своё дело, сериал получился очень зрелищным, но я сейчас хотел бы поговорить не об этом. В одном отношении, очевидно, британские телезрители напоминают российских – они благосклонно принимают разговоры о единстве религий. Поэтому для авторов сериала, как и для аудитории, к которой они обращаются, в индийской религиозной культуре особенно привлекателен именно её внутренний плюрализм; исламские суфии, переводящие труды индуистских мистиков, индуистские гуру, читающие Коран, даже один имам, говорящий, что все споры между религиями происходят из-за неправильного толкования священных текстов. Особой похвалы удостаиваются британские колониальные офицеры, в своё время увлекшиеся индуистской культурой и даже поклонявшиеся индуистским божествам. В Индии, таким образом, мы имеем дело с плюралистической религиозной культурой, или, по крайней мере, с культурой гораздо менее эксклюзивистской, чем европейская.

В самом деле, если обратиться от документального кино к более серьёзным источникам, в индуизме нет ничего похожего на догматы, в его духовном мире живут самые разные течения, почитаются самые разные божества, развиваются самые разные философии, находят своё место самые разные духовные практики – похоже, он ближе всего к духовному идеалу современного телезрителя и весьма далёк от узкого, нетерпимого и догматического христианства. Прекрасная возможность проверить, действительно ли “нетолерантность меньше присутствует в религиях, которые руководствуются многобожием”. Является ли земля тысячи богов более мирной, чем земля одного Бога? Нет. Можно вспомнить хотя бы трагические события 1947 года, когда уход британских властей и предоставление Индии независимости обернулись чудовищной резней, в ходе которой погибло (по разным оценкам) от полумиллиона до полутора миллионов человек, и от пятнадцати до двадцати миллионов – величайшая миграция в истории – было вынуждено покинуть свои дома. Здесь нет необходимости приводить тошнотворные примеры изобретательного массового садизма, которым сопровождались эти события; в наше время любой желающий может легко найти достаточно информации о разделе Индии в интернете, особенно англоязычном. Межобщинная напряжённость в Индии, которая проявляется в эпизодических (хотя, конечно, гораздо менее масштабных) вспышках насилия существует до сих пор, время от времени поступают сообщения о жестоких преступлениях, совершаемых индуистскими экстремистами против своих соседей – мусульман и особенно христиан. Подробности – а они весьма ярки – я, пожалуй, опять опущу.

Я вовсе не хочу сказать, что индуизм как-то особенно располагает человека резать своего соседа. Это не так; массовые злодеяния совершались где угодно – в Европе, в Азии, в Африке. Факт, однако, тот, что адогматическая, плюралистическая традиция резать соседа ничуть не мешает. Но, может быть, популярная мифология права в отношении буддизма? Даже энциклопедия “Кругосвет” пишет: “Никогда не проявлявший нетерпимости в отношении других религий, буддизм не мог противостоять их влиянию”. Исключительное миролюбие и терпимость буддизма воспринимаются как непреложный факт. Это вам не христиане с крестовыми походами и инквизицией. Но соответствует ли эта картина исторической реальности? Нет. Если мы сравним буддизм как веру европейских интеллектуалов, милых интеллигентных людей ХХ–XXI веков, с верой христиан – грязных и грубых крестьян, купцов и воинов Средневековья, то такой буддизм у нас выйдет гораздо привлекательней. Но если обратиться к истории – и современности – стран, где буддизм получил широкое распространение, мы увидим ничуть не меньше грубости нравов и жестокости, чем в средневековой Европе. Практикующие буддисты превосходнейшим образом вели опустошительные войны, практиковали мучительные казни и подвергали гонениям как друг друга (из-за различий в школах), так и не-буддистов – мусульман и (особенно в Японии) христиан. Для войны под знаменем буддизма были созданы и соответствующие теоретические обоснования:

Из многообразных буддийских заповедей, общих для хинаяны и махаяны⁷, во многих школах выделяются пять основных, в число которых входит запрещение лишать жизни любое живое существо. Однако Нитирэн цитирует соответствующие места из “Нэхан-гё”, где говорится, что важно не формальное соблюдение “пяти заповедей”, а принятие и соблюдение духа Закона. Тогда “те, кто защищает Закон, хотя и не приняв пяти заповедей, как раз и называются [людьми] Великой Колесницы. Хотя [те, кто защищает Закон с оружием в руках], держат оружие, я, давая имя [этому] во время проповеди, назову [это] соблюдением заповедей”. Нитирэн представил развернутые доказательства (с опорой на авторитет Будды Шакьямуни) возможности и необходимости запрещения несовершенных с точки зрения тяньтайской доктрины “уши-бацзяо” буддийских учений и преследования их адептов. “Добрые мужи” – это приверженцы нитирэновского движения⁸.

Атеисты скажут, что проблема в религии как таковой; однако там, где с религией было покончено, например, в сталинском СССР, масштабы жестокости и беззакония только катастрофически возросли. Проблема в чём-то другом. Нетерпимость коренится вовсе не в “монотеистической религии”. Она коренится– давайте произнесём это слово – в грехе, в испорченности человеческого сердца. Люди нуждаются в спасении от их собственного зла и безумия; бессмысленно приписывать это зло и безумие влиянию “монотеистических религий” и искать спасения в “религиозном плюрализме”. Его, спасения, там нет. Спасение есть во Христе.