Религиозная философия у негров Бавили

Существенная задача науки о религии, равно как и истории философии состоит в том, чтобы прошедшие судьбы того или иного верования или той или иной идеи проследить до их возникновения. Как зародилась идея о магической силе цифр? Откуда берет свое начало теория идеального мира у Платона? На подобные вопросы наука не дает удовлетворительных ответов, и ученые обычно предлагают в качестве ответов более или менее фантастические и поэтические теории, т.е. теории, опирающиеся не на факты, а на совершенно произвольные предположения. Причина этого понятна. Все зарождается в тишине и во мраке. Так это обстоит и с верованиями, и с идеями. Процесс их первоначального роста точно также не подлежит обычно исследованию и наблюдению. Они становятся объектом последнего, когда являются уже в зрелом и законченном виде. Причем самое время возникновения и первоначального роста идеи падает на период, оставляющий вообще о себе мало памятников и свидетельств. Все это делает то, что прямым путем проследить развитие большей части верований и наибольшего количества идей оказывается невозможным. Тем необходимее для изучения духовной эмбриологии человечества обращаться к методам косвенным. Одним из наилучших между таковыми является исследование миросозерцания у народов некультурных.

Самое лучшее, разумеется, если такой народ будет захвачен в его естественном состоянии, если миросозерцание его создано им самостоятельно без посторонних влияний. Тогда исследователь будет иметь пред собою прямо цикл идей в детском состоянии. Но это слишком редкая и счастливая случайность. Чаще и в миросозерцании некультурных народов можно подметить отдаленные и прошлые влияния приходивших с ними в соприкосновение народов культурных. Здесь исследователь имеет дело уже с миросозерцанием несамостоятельным. Однако изучение и таких мировоззрений для выяснения генезиса идей должно быт весьма плодотворным. Дело в том, что культурные идеи, занесенные к некультурным народам, подвергаются некоторому атавистическому процессу, они приобретают обратный ход, они переходят, вопреки законам природы, из зрелого в незрелое состояние. Исследователь находит здесь идею, возвращающуюся к своему первоначалу. Очевидно, что и здесь он найдет много данных для выяснения генезиса идей, как это имеет место при исследовании верований дикарей, до которых никогда не доходили культурные влияния.

Поэтому представляют ли собою воззрения негров бавили самостоятельное миросозерцание или переработку заимствованных учений, в том и другом случае исследование этих воззрений должно принести существенную пользу науке о религии и о судьбах философии.

С религиозной философией бавили нас знакомит Р.Е. Деннетт (R.E. Dennett) в исследовании At the back of the black man’s mind – в глубинах негрской души. Бавили, в глубину души которых считает себя проникнувшим Деннетт, это – негры, живущие в Лоанго – области французского Конго, лежащей к северу от нижнего течения Конго. Деннетт прожил здесь около 30 лет. Раньше он издал сборник местных легенд, в 1906 г. он издал названную нами книгу.

Малюанго, великий царь бавили, сам излагал Деннетту религиозно-философскую систему, которая исповедуется в его царстве. Согласно этой системе в различных сферах бытия существует строгий параллелизм. Существует точное соответствие между миром органическим и неорганическим, между миром, видимым и невидимым. Строй управления во всех сферах бытия вполне соответствует порядку существ и предметов.

Существует, согласно воззрениям бавили, шесть основных элементов (ориентов) Вселенной. Это – шесть стихий или шесть категорий, под которые подходят все типы бытия. Так, царь имеет шесть титулов, соответствующих шести сферам управления, шести группам существ или священных предметов и т.д. Каждая категория, в свою очередь, заключает 6х4=24 существ или предметов индивидуальных. Так каждый ориент заключает в себе 24 священных дерева. Получается таким образом 6х24=144 священных растений и деревьев, находящихся на территории бавили. Точно также на этой территории живет 144 священных животных.

Шесть категорий земных суть следующие: 1) святыни (фетиши); 2) земли и потоки священных вод; 3) священные деревья; 4) священные животные; 5) предзнаменования и 6) времена года. Первый титул царя есть Нкизи-си (Nkici-ci). этот титул указывает на связь царя со святынями, второй титул Фуму (Fumu) означает, что он есть царь земель и священных вод, третий титул Нтину-Лукене (Ntinu-Lukene) называет царя начальником леопарда, т.е. владыкою священных животных и т.д.

Общая жизнь в свою очередь распределяется по шести категориям, которые все носят двойные названия: 1) мбунгу-нтвали (mbungu-ntwali) – два приемника для воды, играющие роль при очищениях, погребениях; к этой категории причисляются все жидкости; 2) нкала-нго (Nkala-ngo) означает краба и леопарда, область жительства краба – море, область, где живет леопард – суша; 3) маниа-матали (Mania-matali). Маниа называются холодные скалы, расположенные у рек и в долинах; к этой категории причисляется Луна, потому что она производит впечатление холода; матали представляет собою название скал согреваемых солнцем, солнце входит в эту категорию, как и все, что производит и есть тепло; 4) маула-нксиенжи (Mania-nxienji) – утренняя звезда и вечерняя звезда; 5) Уконда (Ukonda) – охота на слона, т.е. предприятие направленное к тому, чтобы доставлять обильную пищу семье, но никому другому; 6) булу-нту (Bulu-ntu) – бездна и быстрота, где могут сокрушить себе голову и животные и люди.

Деннетт дает следующую терминологию, которую считает соответствующею изложенной: 1) идея воды; 2) идея земли; 3) идея огня; 4) идея движения и произведения; 5) идея обилия; 6) идея животности, человечества и рождения. В каждой категории затем занимают место естественные предметы, органы, ощущения, чувства, качества и т.д. Так, под первую категорию (вода) подходят нравственность, мудрость, слово, уста, отечество; под вторую (земля) – справедливость, разум, понимание, семена, травы, руки, грудь, сердце, материнство; под третью (огонь) – любовь, желание, брак, единение, лоно, запах; под четвертую (движение) – осязание, восприятие, прорастание, гром, блеск; под пятую (обилие) – вес, энергия, беременность, жатва, зрение, память, ноги; под шестую (рождение) – роды, жизнь, скорбь, вкус, губы. Шести категориям соответствуют еще шесть времен года по два месяца в каждом. Названия этих месяцев и времен года отвечают основным идеям воды, земли, огня и т.д.

В учении о Боге число шесть делится на два и получается тринитарная теория. Нцамби (Nzambi) – абстрактное понятие представляет собою божество в трех лицах: Хи (Кси), Си (Си) и Фу (Fu). Кси является элементом мужским и активным, Си есть элемент женский и пассивный, Фу есть результат, следствие взаимодействия активного и пассивного элементов. Море (первая категория – вода) рассматривается, как начало мужское и активное. Море производит дождь, который падает на землю и оплодотворяет ее. Земля рассматривается, как начало женское, пассивное, оплодотворяемое. Вода, текущая отовсюду образует реки, водою производится растительность. Растения и реки называются Фу – они результат взаимодействия активного и пассивного элементов. Кси и Си, произведя Фу, перестают действовать. Но Фу продолжает развиваться и под именем Ву становится активным во времени и пространстве, т.е. устрояет времена года. Первоначально у бавили было не шесть, а три времени года. Их наименования указывают на три основных элемента: мужеский, женский и их произведение. Когда два первые произведут третий, последний тоже становится деятельною причиною и производит год со всем его содержанием.

В системе бавили шесть категорий, но оказывается еще одна поднимается над ними и одна следует из них. Все они носят двойное наименование. Первая – Маму-Нцамби (Mamu-Nzambi). Наименование это должно перевести – Слово Божие, восьмая категория – Каси-нуни (Kaci-nuni) значит мужчина – женщина, муж – жена, да и нет, высшее и низшее, т.е. эта категория обнимает собою противоречия. Деннетт истолковывает все это таким образом. «философия бавили, говорит он, может быть выражена формулою 1+6+1; шесть категорий и вне их на одном полюсе находится идея Нцамби (Бога), как причины категорий и на другом полюсе идея бытия человеческого, как их следствие или произведение».

Система классификации бавили имеет не теоретическое только значение, она имеет важное практическое значение в сфере политики и управления (есть шесть областей, управляемых шестью князьями, которые имеют под своею властью определенное число офицеров). Точно также эта система классификации имеет важное религиозное и нравственное значение. Каждая из шести категорий заключает в себе четыре святыни (фетиша), из которых первая рассматривается, как первая причина; вторая и третья, как причины действующие (мужская и женская) и четвертая, как их произведение. Кроме того, есть две группы, одна в главе всего и другая – в конце. Каждая группа из четырех находится в генетической связи с другими. Отсюда такая таблица.

Смысл этой таблицы таков. Есть первоначальная причина (Божество), она производит две первые категории – женский и мужской принципы, совокупность действия которых создает некоторый результат – произведение посредствующее (третью категорию), этот результат сам становится причиною действующею (четвертою категорией) и производит мужскую и женскую стихии (пятую и шестую категории), которые создают конечный результат, лежащий, как и первая причина, вне сферы категорий. Но эти категории суть только посредствующие звенья между первопричиною и конечным результатом.

Каждая святыня имеет свое священное дерево. Все священные деревья не входят необходимо в формулу, так как формула заключает их только двадцать четыре. Первое священное дерево Нкондо (Nkondo-боабаб). Нкондо означает, что царь при своем вступлении должен жениться на дочери из княжеского дома Нгойо (Ngoio), и что царские принцессы должны жить в Конди, где совершается выбор преемника царя. Нкондо производит матонди (matondi – трюфли) и мавука (mavuka – прядильное растение), которые производят мбота (mbota – чрезвычайно крепкое дерево с желтой древесиной). Матонди служит символом того, что царь должен быть любим своими подданными. Мавука символизирует, что он должен обладать способностью производить, должен быть человеком превосходным во всех отношениях. Мбота знаменует, что он должен быть славным и отличаться терпением.

Так у бавили везде встречаются символы, далее предания, обычаи и правила, на которых и утверждается их государственный строй.

Воззрения аналогичные тем, которые имеются у бавили, Деннетт нашел у Йоруба (Yoruba) – негров, живущих по берегу Гвинейского залива, и у Бини (Bini) – обитателей Бенина. Бини в основе своей системы ставят некоего великого Бога – Ойиза (Oyisa), от него направляются два великие деления, по которым распределяются все вещи и все существа. Ойиза управляет одною областью и Ешу (Eshu), злой дух, управляет другою. Каждое деление заключает в себе три секции, каждая секция обнимает двадцать четыре силы или причины, потом следует шесть формул, каждая из двадцати четырех сил, из которых 72 для Ойизы и 72 для Ешу (всего 6х24=144). Наконец от них выходят двадцать четыре действия или произведения. Не трудно видеть, что в этой теогонической и космогонической схеме фигурируют те же цифры, понятия и категории, которые имеются в философии бавили.

А. Ван Женнеп (А. van Gennep), давший изложение книги Деннетта в Revue de l’Histoire des Religions (1907, № 5) делает много довольно суровых замечаний относительно книги Деннетта, признавая, однако, её важное значение. Он цитирует мисс Вернер, которая в Folk-Lore (juin 1907, р. 237–238) отметила, что замечается разногласие между словарем Деннетта и словарем Гольмана Бентлея – Dictionary of the Kongo. Кроме того, у Деннетта имеются и еще ошибки, и его экскурсии в область этимологии отличаются большею частью фантастическим характером. Вернер указывает, что Деннетт переводит имя Ниамби словами «дух или личность четырех», между тем как это есть наименование высшего Бога у большей части народов банту (бавили принадлежат к банту), которые варьируют его, но так, что единство этих вариаций всегда можно узнать (Nzambi, Nyambé и т.п.). По поводу этого Женнеп замечает, что неправильное понимание терминов могло воспрепятствовать Деннетту правильно понять характеристические черты описываемого Божества.

Женнеп обвиняет Деннетта в недостаточном знакомстве с этнографией. Затем Женнеп настаивает, что система бавили не есть первоначальная, самостоятельная. Он обращает внимание, что область Лоанго, как и Конго, была евангелизирована португальскими миссионерами еще в XVI столетии. Кроме христианского он предполагает еще мусульманское влияние. Наконец, в дуалистическом учении о Боге злом он готов видеть отзвук учения об Ормузде и Аримане.

Женнеп прежде всего хочет подорвать авторитет Деннетта в области этнографии и лингвистики. Но едва ли на самом деле можно заподозрить Деннетта живущего около 30 лет среди бавили, чтобы он не знал их и их языка. Это конечно не исключает возможности ошибок со стороны Деннетта в понимании обычаев бавили и в понимании их религиозно-философской терминологии. Но уже a priori имеются все основания допустить, что сфера правильно понимаемого, относительно бавили, у Деннетта должна быть неизмеримо шире того, что он понял неправильно. Конечно, знание этнографии вообще, обусловливающее употребление сравнительного метода, должно много помогать в понимании жизни и обычаев каждого отдельного народа. Но что понимать под знанием этнографии? Нет ничего легче, как пройти курс народоведения. Усвоить эту науку очень легко. Нетрудно в очень непродолжительное время объехать и весь мир, как это сделал Дарвин на корабле Бигль, но едва ли полученные таким путем элементарные познания или поверхностные наблюдения могут служить руководящим ключом для понимания какого-либо народа, с которым исследователю придется вступить в теснейшие сношения. Сравнительный метод при изучении какого-либо народа поможет исследователю, если он детально изучил какой-либо другой народ. И этому условию по-видимому удовлетворяет Деннетт. Он сравнивает бавили с йоруба и бини, народами, живущими сравнительно близко к бавили и, несомненно близко известными Деннетту. Приводимый Женнепом из статьи г-жи Вернер пример лингвистической ошибки Деннета не представляется ярким и убедительным. Перевод имени Ниамби словами «дух или личность четырех» вовсе не исключает того, что Ниамби есть высшее Божество. По Вернер Ниамби=Нцамби, но Деннетт и говорит, что Нцамби есть абстрактное понятие высшего начала. Нцамби, по мысли Деннетта, напоминает Браму индусов и Единое неоплатоников. За всем тем автор настоящей заметки вовсе не имеет своею задачею брать под свою защиту книгу Деннетта en bloc.¹ Он только полагает, что книга Деннетта представляет собою ценное пособие для изучения религиозно-философской мысли и думает, что анализировать и критиковать подобные книги нужно с большою осторожностью.

Женнеп справедливо признает заслугу Деннетта в сделанном последним анализе понятия фетиша и фетишизма. Деннетт признал в фетишизме форму магико-религиозного динамизма. Деннетт называет фетиши силами или могуществами. Он признает, что африканские фетиши вполне соответствуют мана мелано-полинезийцев и газина мальгаков. Механизм действия фетишей всегда таков, что сила передается чрез соприкосновение или на расстояние. Справедливо Женнеп отмечает и неправильность противоположения религии и магии, какое устанавливает Деннетт. Что благодетельно, Деннетт относит к области религии; что вредоносно – к области магии. Во многих случаях это справедливо, но в принципе это неверно. Разграничение сферы благодетельной и вредоносной не всегда возможно. Одно и тоже солнце и производит жизнь (весною) и убивает жизнь (во время знойной засухи). Отсюда в языческих религиях появление учения о двух солнечных богах – благом и злом. Но более глубокая мысль (например, в греческой религии) поняла, что такое простое разграничение сфер не отвечает действительности, что конец благодетельного действия может оказаться злым и конец кажущегося злым добрым. Молитва о том, чтобы какие-нибудь враги добрых начинаний или невинных людей были обезврежены, не должна быть относима к области имморальной магии.

Женнеп сильно настаивает на несамостоятельности воззрений бавили. Трудно оспаривать этот тезис Женнепа. Но его попытка найти первоисточник этих воззрений не представляется удачною. Он вспоминает о португальских миссионерах XVI столетия, подвизавшихся на западном берегу Африки. Но что же в изложенных воззрениях бавили может быть заимствованием из христианского учения или его переработкой? Конечно, не учение о категориях, не теория особого значения числа 6, не вера в священные деревья.

По-видимому, для тринитарной теории нужно искать основание и источник в христианском учении о троичности. Но мы уже отметили, что теории браманизма и неоплатонизма ближе к воззрениям бавили, чем христианское учение. Теперь к сказанному добавим следующее. Тринитарная теория совершенно тожественная с существующею на западном берегу Африки в XX в. по РХ, существовала на восточном берегу Африки в XX в. до РХ То, что теперь исповедуют бавили тогда исповедовали египтяне. Бавили представляют свое тройственное божество, как мужской принцип, женский принцип и их произрождение. В древнем Египте каждый сравнительно важный город почитал высшие Божества в форме триады – отца, матери и сына. Так в Фивах высшую триаду (были затем триады и даже эннеады второстепенные) представляли Амон-Ра (муж), Мут (супруга) и Консу (сын). Мемфисская триада состояла из Пта (произносят также – Фта, супруг), Секхет (жена) и Ра (сын). В Гермонтисе триаду составляли Монт, его жена – богиня Ратаул и Гор-па-ра (Гор солнца). Такой же триадой в некоторые эпохи широко почитавшейся во всем Египте были Озирис, Изида и Гор.²

В этих триадах мы находим туже самую идею, как и в триаде бавили. Мы конечно не можем доказать, что идеи, которые исповедовались на востоке Африки, через четыре тысячелетия перекинулись на запад. Мы вообще имеем весьма смутное представление о влиянии древнего Египта на черный материк. Мы знаем наоборот, что некультурные боги и верования (например, из Сомали) проникали в культурный Египет. Но во всяком случае сопоставление разных тринитарных учений приводит нас к выводу, что имеются тринитарные теории стоящие гораздо ближе к взглядам бавили, чем христианская, и что поэтому бавили могли почерпнуть свое учение из этих теорий или даже могли выработать его сами, так как несомненно, что совершенно родственные им учения возникали независимо одно от другого.

Трудно заметить у бавили и влияние ислама. Особенно, если принять во внимание враждебное отношение ислама к тринитарному учению. Женнеп допускает еще влияние маздеизма на учение о добром, и злом принципе, в которых он хочет видеть Ормузда и Аримана. По поводу этого мы отметим вот какую странность. Нет сомнения, что теперешние бавили не сносятся с жителями Бомбея, между тем их теория доброго и злого принципа близка не к учению Заратуштры об Агурамазде и Ангра Майниу, а к воззрениям наиболее либеральной и образованной части современных парсов. Злой принцип у них является подчиненным и низшим. В сущности, у них, как первоверховный, выдвигается единый благой принцип, но это уже – не дуализм, а монотеизм. В духе подобного монотеизма современные парсы перерабатывают древний дуализм Авесты. Так верховный жрец Растамжи Эдульжи Дустоор Песхотан Сантана, делегат парсов из Бомбея, прочитал на базельском конгрессе по истории религий, бывшем в 1903 году, реферат «Агура-Мазда в Авесте». Основное положение реферата Растамжи: религия Заратуштры есть монотеистическая. Агура Мазда по его утверждению значит существующий сам собою, Бог живой, личный, Отец небесный, первая причина всего, творец, которого нельзя отождествлять с творением. Принцип злой – Ангра Майниу – представляет, по Растамжи, в этике Авесты только совокупность зла, которую человек может усвоить и осуществить свободными действиями своей воли. Парсизм, по заключению референта, есть монотеизм, резюмирующийся в культе высшего творца Агура-Мазды, подателя жизни и регулятора человеческих дел (промыслителя). Можно с уверенностью сказать, что бавили не читали этого доклада, в котором Агурамазда принял черты Бога монотеистов. С такою же уверенностью можно сказать, что бавили не читали и Авесты. Как же на них мог влиять маздеизм?

Женнеп попускает, что теория шести категорий есть продукт самостоятельного творчества бавили. Относительно этого должно сказать, что за и против здесь можно говорить тоже самое, что и по вопросу о других пунктах воззрений бавили. С одной стороны никаких влияний нельзя проследить исторически, с другой стороны подобные воззрения существовали и у других народов. Число шесть фигурировало в основе счисления халдеев. В маздеизме непосредственно за высшим благим принципом следовали шесть благих начал (амшаспанды) и непосредственно за высшим злым принципом следовали соответствующие шесть злых начал. Наконец теория классификации у бавили имеет немало точек соприкосновения с учением индийской логики.

Мировоззрение бавили с несомненностью показывает, что душе этих негров родственны все высокие идеи, возникшие и развившиеся на европейской и азиатской почве, но существует ли историческое родство между взглядами бавили и религиями и философией Европы и Азии? На этот вопрос можно отвечать только предположительно. Позволительно думать, что нет ни одной религиозной и философской системы, которая была бы всецело созданием одного народа. Солидарность человечества может быть лучшие всего выражается в этом постоянном принятии духовных наследств и духовных даров одними народами у других. Исходя из этого положения, должно думать, что и бавили делали духовные заимствования. Но у кого, как, когда? Здесь открывается широкое и, пожалуй, бесплодное поле для самых разнообразных предположений.

Мы не пойдем по этому полю. Остановим наше внимание на следующем обстоятельстве В статье «мистерии на берегах Конго»³ мы показали, какая сложная религиозная практика существует у людей, которых курсы этнографии называют дикарями и которых эти курсы, как некультурных, противополагают культурным народам древнего и нового мира. У бавили, которые также трактуются наукою, как дикари, мы находим сложную религиозную философию. Бавили живут к северу от низовьев Конго. Если мы от бавили двинемся далее на север, мы встретимся с племенами фанов. Фаны – людоеды, этнографическая классификация причисляет их к низшим племенам человечества.

Но оказывается, что у этих фанов существует сложное учение о религии, т.е. богословие. Вот, что сообщает о них Аллегрет, проживший среди них много лет. Теологии фанов двойственна. У них существуют своеобразные табу (запрещения тому или другому лицу не есть той или иной пищи; родившимся двойнями запрещается смотреть на радугу). У них развито колдовство (уничтожая с определенными приемами какую-нибудь частичку с тела врага, положим волосы, надеются уничтожить самого врага). У них почитаются фетиши (скалы, деревья, которым совершаются приношения). У них широко распространены культ предков и боязнь духов. Рядом с этими примитивными религиозными воззрениями фаны имеют веру в единого бога отца – Nzama (фаны, как и бавили, как и бафиоты говорят на языках банту). Генеалогии их имеют такую форму: такой-то, сын такого-то, сына такого-то сына божия. Анализ эпитетов Божества привел Аллегрета к выводу, что Бог у фанов именуется всемогущим, создателям, судиею. Легенда фанов говорит. Все люди сначала были вместе, они ходили по среди дороги, по обоим сторонам которой было по дереву, и все пребывали с Богом. Но мы не стали повиноваться. Тогда Бог – сказал: вы злы, и ухожу, и мы остались одни.⁴

Деннетт, который сообщил нам сведения о религиозной философии бавили, Аллегрет, который изложил нам учение фанов о происхождении греха и зла, все долго жили среди тех народов, о которых говорят. Они знают языки этих народов, приобрели их доверие, в некоторой мере жили с ними общею жизнью. То, что они говорят о дикарях западной Африки, совершенно не похоже на то, что говорили об этих дикарях европейские ученые и мыслители XIX века и особенно второй половине XIX века. У Тайлора, Леббока, Дарвина, Спенсера даются характеристики дикарей, с которыми никак нельзя совместить тех фактов, о которых сообщают Жонг, Деннетт, Аллегрет. Что это значит? Мы думаем, что этнография в XIX столетии переживала такое же состояние, какое зоология переживала в XVIII. Курсы зоологии повествовали тогда о животных, которых никогда не существовало. Курсы снабжались фантастическими рисунками, изображавшими говорящих обезьян. Эти повествования и рисунки были обязаны своим происхождением рассказам путешественников, нередко страдающих известною слабостью охотников к преувеличениям и просто вранью. В XIX столетии подобного сорта путешественники делали сообщения о низком духовном уровне дикарей, которых они встречали. Эти сообщения шли на встречу предвзятым идеям и теориям, возникшим в эту эпоху и потому встречали очень благосклонный прием. Зоология в XIX веке вступила на новый путь. Не на основании сообщений праздно шатающихся людей стали составляться курсы, а на основании строго научных исследований. фантастические сообщения о кракенах, лесных человеках исчезли. В курсах зоологии стало описываться только действительно существующее. Так XIX и век положил конец существованию фантастической зоологии. Позволим себе надеяться, что ХХ век положит конец существованию фантастической этнографии.

С. Глаголев