Поездка старца Арсения Суханова в Грузию (1637–1640 гг.)

В 145 году – 7145 от сотворения мира, т.е. в сентябре-августе 1636–1637г. от Рождества Христова, старец Арсений Суханов, будучи архидиаконом Чудова монастыря и в то же время патриаршим, был послан в числе посольства, отправлявшегося в Грузию «для исправления православные храстианские веры». Так как об этом посольстве нам нигде не попадалось никаких сведений, которых мы не нашли и в истории преосв. Макария, то мы сообщим все – по возможности сведения, которые нам удалось собрать об этом посольстве. Членами этого посольства были князь Федор Волвонский, дьяк. Артемий Хватов, от Живоначальной Троицы Сергиева монастыря соборный старец бывший Ипацкий архимандрит Иосиф, да черный поп Алексей, да из Чудова монастыря черный дьякон, что был в соборе – архидьякон Арсений (наш старец Арсений Суханов), церкви Покрова Пресв. Богородицы с Покровки священник Григорий (умерший на дороге в Грузию)¹ и дьякон Антоний «от святого Георгия из за Москвы-реки» (теперешняя Георгиевская, в Яндовах, церковь).

Это посольство было отправлено в Грузию по поводу заявленного грузинским царем Теймуразом желания присоединить свое царство к московскому государству, вступить в вассальные отношения к московскому царю. В это посольство входило как бы два посольства – посольство светское, светских чинов, и посольство духовное, посольство особ духовного чина, посланное по поводу посылки в Грузию первого. Целью первого посольства было заключить с царем Теймуразом договор о верном подданстве его московскому государству и привести его и ближних людей его к крестному целованию в верности исполнения этого договора. Тогда как это первое посольство как бы принимало грузинское царство со светской, так сказать, стороны, второе посольство – как бы принимало его с духовной стороны, принимало грузинскую церковь, и целью его было поставлено – осмотрение и исправление православной христианской веры в Грузии; оно было послано, как выражается Арсений Суханов, «для рассмотрения Иверского царства народа веры, как они веруют и нет ли у них каких прибылых статей иных вер, да будет у них есть что не справчиво и нам велено им о том говорит, чтоб он в том исправилися»² . Все лица духовные, отправлявшиеся в Грузию, были снабжены в должном размере деньгами, съестными припасами и пр. Архимандриту Иосифу были даны для услужения монастырский служебник Степанко Софонов и монастырский служка Павлик Стоговский. Первому, монастырскому служебнику Софонову, было дано жалованья 4 рубля да пищаль, а последнему, служке Стоговсвому, отпущенному с сельского жалованья, которого (служку) архим. Иосиф взял на село, дано 50 р. сельского жалованья и кроме того из монастырской казны – 10 р. Всем им, т. е. архим. Иосифу, черному попу, служие и служебнику, было дано на подъем из монастырской казны 150 р. деньгами и сверх того различных съестных припасов и за пасов в следующем количестве; осмина круп гречневых и овсяных, 50 пучков везиги, 10 гривенок икры, 3 осетра, 2 белуги, 10 полос ветчины (sic), 3 ведра уксуса, 5 пудов меда сырца, 2 четверти муки ржаной и столько же солода, осмина муки пшеничной, 2 четверти сухарей, 10 ведер кваса и столько же ведер пива простого. Кроме того из платья им дано: арх. Иосифу манатия и клобук; черному попу тоже и сверх того еще ряска, шуба овчинная, сапоги, свитка, апанча, шляпа и штаны. При выезде их из Москвы им еще было дано государево жалованье – подмога из болшого прихода архим. Иосифу 50 р., черному попу 40р. и архидьякону Арсению Суханову 80 рублей. С ними была отправлена еще грамота в Грузию от патриарха Иоасафа – «учительная», к сожалению не сохранившаяся до нашего времени. Посольство, в числе которого были также иконописцы, фоварщики, кречетники и пр., поехало водою видоть до Астрахани сперва по реке Москве, а потом Оке и Волге. Перед выездом из Москвы духовному посольству была повторена цель посольства – «рассмотрение и исправление православной христианской веры, св. Божих церквей и чудотворных мощей», было велено ему рассматривать все, и в чем будет у них – грузин в православной вере или в божественной литургии и в прочих церковных правилах и в чинах несогласно со святой соборной и апостольский церковью, обо всем этом сказать и указать грузинам, чтобы вперед у них этого не было, чтобы в вере, божественной литургии и других церковных правилах и чинах у них было согласно с соборною апостольской церковью и чтобы таким образом у них не было никакой розни³.

25-го июня 1637 года посольство наконец тронулось, поехало на 5 суднах по реке-Москве, 29 – приехало в Коломну, 3 июля – в Переслав-Рязанский, 11 – в Муром, 16 – в Нижний, а 22 июля – в Казань. Здесь в Казани посольство, дожидаясь судов и провожатых, пробыло 16 дней, в каковое время оно запаслось также провизией. Из казанских монастырей – Свияжскаго, Троицкого и Троицкого «уского» было взято для всего посольства по 10 четвертей муки ржаной и сухарей, по 5 четв. солода и муки пшеничной, по 2 четв. круп овсяных и гречневых, по 5 штук осетров и рыбиц белых, 10 стерлядей, 2 шевриги, и кроме того старцем Арсением Сухановым и былым попом Григорием были взято лично для себя: по 2 четверти муки ржаной, по четверти муки пшеничной, по 3 четверти сухарей, по 1 четверти круп и толокна, по 3 пуда меда, но 3 ведра уксуса, по 2 осетра, по белужке, по 1/2 пуда икры черной и по две белые рыбицы провесные. 6 августа они, наконец, выехали из Казани, 15 – приехали в Самару, 21 – в Саратов, 26 – в Царицын, а 5 – сентября в Астрахань⁴. Отсюда из Астрахани наши послы послали от себя одного из находившихся в свите их в Грузию разузнать, есть ли там царь Теймураз. Пробыв здесь 24 дня, они 28 сентября выехали отсюда и 10 октября приехали на Терек, в то время последний руський город, пограничный с различными кавказскими царствами и княжествами. Здесь, послы пробыли до 1 недели великого поста, когда наконец воротился из Грузии их посол, которого они здесь дожидались; он привез к послам письмо от царицы, в котором она уведомляла их, что царя Теймураза в настоящее время нет» в Грузии, так как он уехал к своему башечинскому зятю для заключения мирного договора с дадьянским государем», и вместе с тем советовала послам подождать ехать в Грузию до возвращения царя Теймураза, обещаясь со своей стороны уведомить их об этом. Послы волею неволею должны были прожить еще некоторое время в Терках и 13 февраля 1638 г. послали опять гонца в Грузию затем же: там ли царь Теймураз? Он на этот раз оказался в Грузии и велел послам ехать к нему. Получив это известие, послы решили ехать, но с этого времени начинается для них тяжелая, страдная пора, во время которой им пришлось всего понатерпеться. На основании навазов, данных им в Москве, они теперь, начиная с Терка, каждый сам о себе должен был заботиться, как, на чем и в чем и пр. ехать ему; каждый сам должен был купить для себя на свои средства лошадь, телегу и всю конскую сбрую, или нанять для себя подводы. Сборы эти потребовали вероятно не малого времени, при чем за все им пришлось платить дорогою ценою, вдвое и втрое дороже, чем в Москве. Наконец сборы эти кончились и наши послы, 4-го мая 1638 года, «назавтрее Вознесенья» пошли с Терка по направлению в Грузию; но дойдя до «мундаровых кабаков» они здесь должны были остановиться за невозможностью идти дальше, так как дорога в Грузию не была расчищена. Здесь они пробыли более месяца (32 дня), терпя всякую нужду, перенося и голод и холод и пр.

Провизии с собою они захватили немного, а потому вскоре же открылся у них недостаток в съестных припасах. До чего этот недостаток простирался видно из того, что они ели: «в Петров пост сами покупая ели просяную кашу, а по-черкасски – посту, а служивые люди ели мясо всякое», и это делали московские люди XVII столетия, соблюдение обрядов церковных поставлявшие выше всего!... Для лошадей их также почти не было пищи, некоторые из них и падали с голоду; наконец стали заболевать и люди, вследствие чего послы решили воротиться назад на Терек – тем более, что они не получали никаких известий от царя Теймураза, а жизнь их подвергалась опасности, кроме голодной смерти, еще от князя Аристопа, недавно отложившегося от царя Теймураза и старавшегося захватить наших послов.

7-го июля наши послы оправились во второй раз из Терка в Грузию. Река Терек в это время разлилась широко «и низкие и волные места и протоки все были полны водой», «воды почти везде вплоть до Кабарды были безмеры велики», переезжать им приходилось часто и притом «с великой нужею», причем в довершение всех несчастий им приходилось давать и довольно часто различные подарки различным кавказским господарям, чтобы они их не задерживали и пропускали бы дальше. Наконец они подошли в кавказским горам, через снежный пояс которых должны были перейти. Путь их теперь еще больше ухудшился; им ежеминутно грозила опасность поскользнуться и упасть в пропасть, что случилось с несколькими лошадьми из их каравана, который вместе с вьюками своими слетали в пропасть, «много лошадей с гор попадало, иные с седлами, иные со вьюками». 27-го июля они пришли в Кабарду, пробыли тут три дня и 30-го пришли в Хавсиным щелям, а 5-го августа подошли к стоянке царя Теймураза, который послам велел идти вперед, а сам пошел сзади их «для берегови»; 12-го августа они прибыли в Кахет, где от царя 6 месяцев им давали только один хлеб, «а вологи никакой», а 3-го месяца – ни того, ни другого. В Кахетя они пробыли три недели, а 1 сентября 1638 года им велено было переехать в Георгиевский монастырь, что послами немедленно и было исполнено; а через несколько дней 9 сентября они исправили обычное посольство по приезде. Послы «уредеся по обычаю посольскому на посольство» поехали на лошадях, присланных за ними царем Теймуразом; впереди их ехали царские ознауры, а сзади – архимандрит Иосиф с товарищами. У ворот монастырских нашим послам устроена была встреча с образом и св. Евангелием, а посредине монастырского двора их встретил близкий человек Теймураза, один из его советников Ревазбей. Послы, войдя в комнату, где сидел царь, поклонились ему, сказали речь, во время которой все стояли, и подали государеву грамоту и подарки; после них архимандрит Иосиф передал Теймуразу от великого господина святейшего Иоасафа, патриарха московекого и всея Руси, благословенье, исправил речь по наказу и поднес царю Теймуразу патршие образ Живоначальной Троицы и грамоту⁵. Были соблюдены и прочие церемонии, после чего послы были отпущены домой. 10 сентября они были у обедни, которую совершал сам архиепископ; это было первое богослужение, которое послы наши, а в том числе и архимандрит Иосиф, видели в Грузии. Архиепископ стоял среди церкви на ковре, пишет архимандрит Иосиф, а остальные служащие находились в алтаре, проскомидия уже была ими совершена, и, выйдя из алтаря, облачали архиепископа; после чего начата была прямо обедня. После обедни был у царя обед. Послы порядочное время дожидались обеда; наконец повара принесли все, приготовленное обеду и поставили все это вместе. Когда все было готово, поп прочитал «Отче наш"», а архиепископ» «седя, руку мало приподнял и, переты растопыря, показал тем делом кабы благословил есть». Церковь, в которой сегодня служили, была трехпрестольная, причем в приделах (двух) алтаря собственно не было, иконостаса не было, и потому казалась, как бы одна церковь; в главном престол был восьмиугольный, а в приделах был приделан к стене, так что ходить кругом его нельзя было⁶. 11 сентября архимандрит Иосиф ездил к архиепископу грузинскому Зеведею, Аливердею тоже, по его архиепископову приглашению. Иосиф также и ему поднес от имени патриарха образ Владимирской Божией Матери и подал святительскую учительную грамоту. Во время обеда между ними завязалась беседа. Архиепископ сказал, что-де они русские видели их – грузинцев службу и теперь они – грузинцы желают видеть русскую службу. Архимандрит Иосиф попросил придел, чтобы, освятивши его, там служить. Архиепископ: «Мы не еретики я в неосвященной церкви не служим». Вы приехали от такого великого царства – от великого, благочестивого, православного государя царя и от великого святейшего патриарха – и в приделе вам служить «невместно» по причине тесноты, так как» русскую службу хотят смотрит чуть ли не все грузинцы: и царь с царицею и с царевичем, и бояры, и я со всеми епископы и попы и прочие люди. Архимандрит Иосиф: Письмо в церкви (правую сторону ее писали русские мастера, а левую – немцы) явно показывает лезгинцев и неверных окаянных бесермен поругание христианской и православной веры. Кто ее после этого разорения святил?

Архиепископ: Давно освящена эта церковь. Здесь в Грузии был константинопольский патриарх Тимофей, а после разорения – иерусалимский патриарх Феофан, они служили в этой церкви, а ты в ней не хочешь служить.

Архим. Иосиф: Мне неизвестно, служил ли тут после разорения патриарх Феофан или нет. Архиепископ: Мы крещены в правую веру; мы истинные христиане и никакой ереси у нас нет; не знаем, быть может, что либо из церковного чина от разорения неверных мы изронили.

Архим. Иосиф. Святая соборная и апостольская церковь приняла чин и утверждение закона, по преданию св.апостол и св.отец, и это истинным христианам должно хранить и крепко соблюдать. «Не храняще бо божественного закона от того гнев Божий и многие казни бывают и последний суд; тому всему повинны суть святители не бдящие и не хранящие винограда Христова, еже есть церкви».

Архиепископ: Истинно так.

Архим. Иосиф: В Грузии теперь церкви стоять без крестов; алтари с церковью не разгорожены; царских дверей нигде нет; хотя и есть завеса, но вы тою в литургию не завешиваете, так что все присутствующие видят совершение таинства, а какая же после того тайна, если она всем явна? И ребята у вас входят в алтарь в одних зипунишках чрез царские двери....

Архиепископ: Кресты сбили с церквей неверные бесермены; На здешней церкви был крест серебряный с жемчугом и с драгоценными каменьями; другой же, крест поставить некому. Архимандрит Иосиф по поводу этого ответа архиепископа замечает, что крестов на церквах в Грузии не было, и архиепископ солгал, сказав, что кресты сбили неверные: равным образом солгал также, что и алтари не разгорожены от церкви потому, что «будто неверные разорили»; во многих церквах очевидно разделения никогда не было. 18 сентября к архимандриту Иосифу опять приезжал посол с приказанием служить литургию завтра «без всякого перевода». Архимандрит Иосиф послал в монастырь чёрного священника Алексея и Арсения Суханова осмотреть церковь и алтарь и обо всем ему сказать. Они отправились, осмотрели все и сказали, что престол в алтарь восьмиугольный; индития на престоле зашита накрепко сверху и снизу, так что осмотреть есть ли тут срачица и антиминс – они не могли; они спрашивали об этом митрополита Никифора и он сказал, что есть. На другой день после этого архимандритом Иосифом соборно вместе со своими товарищами была отслужена обедня на славянском языке, за которой присутствовал царь с царицею и царевичем, боярами и ознаурами, архиепископ с епископами и попами и множество народа. Войдя в церковь, архимандрит положил начало, ударил челом царю и благословил его, причем царь поцеловал у него руку; затем был совершен но чину вход, поеле чего архимандрит облачался⁷.

Перед обеднею архимандритом был отправлен молебен о здравии царя Михаила Федоровича, после окончания которого все присутствовавшие в церкви прикладывались к кресту. Сперва приложились царь с царицею и царевичем, а после них подошел архиепископ Аливердей. Архимандрит поднес ему крест, он взял его я «смеется, не ведает, что им делать»; архимандрит взял его за руку с крестом и благословил себя, а потом архиепископа; после архиепископа, к кресту прикладывалось остальное духовенство и народ. Начаты были часы и в тоже время проскомидия; грузинское духовенство стояло все в алтаре – «смотрели просфоромисание». Была совершена по чину божественная литургия, после совершения которой люди все были высланы из церкви; остался только Теймураз со своими ближними людьми и нашими послами, между ними происходила первая беседа о тех делах, ради которых наши послы были присланы. Русское богослужение очень понравилось Теймуразу: «слава тебе Господи, говорил он нашим послам, что праведный государь царь нашего прошения не презрел, ныне вижу благодать Божию; истинно божественная служба ныне совершилась в грузинской земле, – как служат четыре патриарха, так и ныне слово в слово служил архимандрит и ничем не разнилось». Архимандрит Иосиф присутствовал при совершении литургии и простым грузинским священником и отметил все особенности ее в сравнении с совершением ее в Москве. Евангелие читал сам архиепископ, присутствующий церкви, но не служивший; во время великого выхода священник пошел на север, а не посолонь; во время чтения символа веры завесился от потира и дискоса воздухом, а не держал его над потиром и дискосом; при произнесении слов: примите.. ядите... указывал всею рукою, а не двумя перстами; на отпуске многолетия не было и пр. и пр. 8 февраля 1639г. архимандрит опять присутствовал при совершении литургии простым грузинским священником; пришел, говорит он, поп и принес с собой кошель с церковною утварью, откуда вынул ее и совершал литургию; вместо звезды он слепил две свечки и, перегнув их, поставил на дискос; пел во время обедни сам поп – «иное толсто добре, иное тонким голосом». 25 сентября 1638г. опять служил архимандрит и опят в присутствии царя, царицы, царевича, бояр, духовенства и пр.людей. В этот же день послов посетил царь Теймураз; послы рассказывали ему «про изобильство Троицкого монастыря и про неисчетные и неизреченные чудеса преп. Сергия»; грузинцы сильно дивились. Теймураз: «Я был в Константинополе и там славен тот монастырь и чудотворец Сергий». Нашим послам приходилось в Грузии не очень то весело. Они терпели страшную нужду, питались одним хлебом или мукой, разведенной в воде; царского какого-либо корма им не шло, а купить негде было, так как у грузин каких либо базаров и торгов не существовало. С перенздом их из прежнего места жительства в Архангельский монастырь их несчастья усилились; монастырь этот был пуст, никто в нем не жил, вода и дрова были далеко от него и не смотря на это послы должны была носить их и носили сами... 12 октября к ним заехал царь Теймураз проститься пред своим отправлением в поход «на Аристопову землю»; «место красно добре, сказал он послам, тут де вам и зимовать, а я еду дней на 10–14» и пробыл вплоть до вербового воскресения, т.е. несколько месяцев. 24 января 1639года заехал к нашим послам архиепископ Аливердей, который был вместе с Тейнуразом в походе; архимандрит Иосиф воспользовался этим и хотел было переговорить с ним о духовных делах – исполнить то поручение, которое было возложено на него. «От великого господина, сказал он Аливердею, святейшего Иоасафа патриарха московского и всея Руси подал я вам его святительскую грамоту, а вы по сю пору ответа нам не даете и о духовных делах речей неслушивали и с нами ничего не говорили». Но желанию о. архимандрита не суждено было сбыться. Архиепископ ответил, что как прежде не говорили, так и теперь он не будет говорить об этом, потому что у него не было и нет свободного времени; он должен сейчас ехать в башаки, где умер царь, – похоронить умершего царя, а сына его царевича возвести на престола. На память св. Григория Богослова о.архимандрит был у обедни, которую совершал архиепископ. Господи помилуй, подай Господи, замечает он, не поют, а говорят; трисвятое, аллилуия, херувимскую, достойно есть, конадики поют пением, – на греческое и на русское не походило – свое у них знамя – ино и толсто тянет, а ино и средним гласом, а ино и тонко, кабы мало на демество. После обедни архимандрит Иосиф опять ходил к архиепископу Адивердею с целью поговорить о духовных делах, но архиепископ опять отказался, ссылаясь на недостаток времени и обещаясь переговорить с ним об этом, когда воротится из похода царь. Архимандрит Иосиф: видите сами, что здесь у вас живем во всяком утиснении и в скудости, а торгу у вас нет, купить негде. Архиепископ: срам нас объял и смотреть на вас стыдимся, видя ваше терпение; потерпите еще; когда царь приедет – все будет добро. Таким образом и эта попытка о. Иосифа исполнить возложенное на него поручение не удалась. Грузинцам и срамно и стыдно смотреть было на русских послов, что они из-за них же переносят, и все таки им предлагают потерпеть еще и подождать. Терпение послов наконец истощилось: послы 25 же января послали к царю Теймуразу от себя гонца, прося отпустить их назад в Москву.

Архим. Иосиф велел сказать царю от своего имени, что де по государеву указу и по благословению святейшего патриарха прислан он в грузинскую землю для рассмотрения христианской православной веры и святых Божих церквей, и падал архиепископу и ко всему грузинского царства священному собору и ко всем христоименитым людям патриарха Иоасафа учительную грамоту, – «того мы не ведаем» – переведена ли эта грамота и прочтена ли она епископам и всему священному собору и всем христоименитым людям; о духовных делах с нами не говорили, и об исполнении божественного закона и о церковном утверждении и о благочинии ничего с нами не советуются». Царь велел сказать послам, что он теперь скоро уже приедет и просил их подождать до марта; а архимандриту Иосифу велел сказать, что он знает, что говорит Иосифу о вере; Иосиф и сам знает, что в Грузии христианская вера появилась за долго лет прежде русской земли; когда я приеду я сам с архиепископом и епископами буду говорить и что изронено, мы то примем. 7 марта послы опять посылали к царю с просьбой отпустить их; царь обещался приехать к Благовещению и прислал им корма на 60 человек – 28 гривенок соли и вялую рыбу. 9 марта архимандрит Иосиф посылал к епископу Некрисею звать смотреть церковное правило на праздник Похвалы Пресв. Богородицы. Некрисей отказался, сказав, что он видел русскую службу и признает, что русская вера сущая христианская прямая; что грузинская вера с верою русскою во всем сошлась и им считаться не в чем; «а попов у меня нет, а которые попы и есть – им недосужно: ходят ныне за пашнею и мне послать к вам некого». 2 апреля воротился наконец из похода на Аристопову землю царь Теймураз. 19 апреля между архим. Иосифом и архиепископом Аливердеем произошла опять беседа. Архим. Иосиф спросил его почему он до сих пор не прочитал духовенству и народу грамоту патриарха Иоасафа и не говорил с ними о духовных делах?

Архиепископ: По грамоте ответ будет и о духовных делах станет говорить, а о вере нам спорить не о чем; мы приняли веру христианскую от греков и божественные законы держим, как и четыре патриарха держат.

Иосиф: Знаем, что грузинская земля крещение изстари приняла, а ныне мы у вас законы божественные, по преданию св.апостол и св.отец, мало видим. В церковном украшении и благочинии, в крещении младенцев, в епископах, в попах и дьяконах, в иноческом чине, божественной литургии и во всех чинах многое у вас видим несогласие со святой соборной и апостольской церковью.

Архиепископ: В Грузии был иерусалимский патриарх Феофан и нак он нас учил и как мы у него видели, так и делаем.

Иосиф: Давно ли он был?

Архиепископ: Лет с 20.

Иосиф: Долго ли у вас в Грузии пробыл он?

Архиепископ: Я еще маленьким был в то время, учился грамоте, и патриарх Феофан благословил меня тогда в архиепископа. 17 апреля к архим. Иосифу приезжал митр. Никфор звать его служить в новое воскресенье. Иосиф сперва отказался, сказав, что в неосвященной церкви служить нельзя; но потом, когда митрополит ответил ему на это: освяти и служи – согласился. Теперь архиепиекоп круто переменил тему разговора, спросив архимандрита Иосифа кому святить церковь – ему ли архимандриту или сперва архиепископу, а потом уже русским.

Иосиф: Ты в этой церкви служил в субботу и воскресенье литургию и теперь хочешь ее святить, следоват. вы служите в неосвященных церквах? Эту церковь, по преданию св. апостолов и св.отец, мы освятим, чтобы вы видели.

Архиепископ: Освятите церковь вы и служите в ней.

В этот же день царь Таймураз прислал архимандриту Иосифу память о том, чтобы ему освятить церковь, но на другой день – 20 апреля о. Иосиф получил известие, что архиепископ Аливердей не хочет давать святить церковь, что отчасти в этот же день и оправдалось; Аливердей, заехавши в монастырь, где жили наши послы, взять бумаги у архим. Иосифа, сказал, чтобы он, архимандрит, освятил воду пред совершением литургии, и ею окропил церковь, но чтобы церкви не святил. Архимандрит Иосиф не послушался этого приказания и запрещения архиепископа и приготовил все потребное для полного освящения церкви. Накануне была совершена вечерня и повечерница, а в самый день сперва заутреня, а после нее молебен о здравии царя Михаила Федоровича. По окончании молебна архим. Иосиф стал готовиться к освящению храма и препоясался лентием. Вдруг вбегает в алтарь архиепископ Аливердей.

Ара, ара, кричит он, – по-русски: не хочу, не хочу, у меня церковь освящена. Архимандрит не посмотрел на это и начал освящение церкви. Архиепископ вышел из церкви. Перед тем как идти из церкви с крестным ходом, пришел в церковь царь; был совершен крестный ход около церкви и окончен весь обряд освящения церкви, после чего была совершена в этом храме божественная литургия. Через два дня после этого – 23 апреля наши послы были у обедни, по окончании которой царь Теймураз выслал из церкви всех посторонних людей, оставив только ближних людей своих и наших послов. Обращаясь к послам, он просил их не говорить царю Михаилу Феодоровичу о тех «нуждах, которые они здесь перенесли». Послы обещались. Царь, велел им передать царю, что он, Теймураз, просит у него – Михаила Феодоровича помощи против кумыков, лезгинцев, и турок, – сам начал беседу о духовных делах. Грузинская земля, начал он», крещена еще при великом царе Константине и по сю пору мы держали греческого закона христианскую веру, и как приняли, так и теперь держим.

Иосиф: Что Грузинская земля крещение приняла изстари, это всем известно из летописных книг, и теперь мы видим, что в сердцах своих вы держите веру христианскую, но в церковном благочинии и уврашении и в божественной литургии и пр. и пр. у вас большое несогласие со святой, соборной и апостольской церковью и не по преданию св.апостол и св.отец чин и утверждение церковное держите.

Царь: Неудивительно – по причине такого разорения – что и изронит; тем более, что старые власти или померли или побиты, а теперь все люди новые.

Архиепиекоп: Как четыре патриарха – константинопольский, антиохийский, александрийский и иерусалимский держат закон, так и мы держим; сами эти патриархи приезжают в Грузию и ничем нас не укоряют; а ты архимандрит сегодня у нас церковь святил, а церковь эта когда была построена – была освящена; а освящений церкви в другой раз не бывает, достаточно освятить воду и покропить ею церковь, в случае необходимости.

Иосиф: Если церковь будет осквернена, но на престоле будет все цело, ничего не порушено, то достаточно для освящений храма совершить молебен с водосвятием и окропить этой освященной водой церковь. У вас же не то, у вас престолы все наги и алтари с церковью не разгорожены; поэтому-то мы и святили церковь.

Царь: Архиепископу не то досадно, что ты церковь святил, а досадно, что ты у него не испросил на это благословения.

Иосиф: Великий господин святейший Иоасаф Божиею милостью патриарх царствующего града Москвы и всего великого Российского царства благословил нас на это.

Царь, взяв архимандрита за руку, а архиепископа за другую, сказал: пожалуй, архимандрит, для меня помирится с архиепископом. Архимандрит Иосиф согласился помириться с архиепископом и просил его прочесть царю, духовенству и народу учительную грамоту патр. Иоасафа, на что архиепископ ему ничего не ответил.

Иосиф: Царю, на тебя шлюсь. Ты сам царь был в Царьграде не малое время, видел, как там алтари отделены от церквей, царские двери устроены, церкви украшены божеств. иконами, престолы среди алтаря на четыре угла водружены и срачицами и свящ. антиминсами и проч.украшены, а не наги и не к стене приделаны, как видим у вас.

Царь: Действительно так все, как ты говоришь; хотя они и в неволе живут, но церкви у них не разорены. Но об этом довольно говорить – о вере мы не станем с вами спорить. После этого разговора здесь же в церкви была подписана царем Теймуразом и его ближними людьми запись о подданстве их и всей грузинской земле московскому царству и они были приведены в крестному целованию в верности исполнения этого договора. Таким образом светские чины этого посольства исполнили поручение, возложенное на них, и могли ехать домой. Архимандриту Иосифу хотелось также покончить и со своим поручением – прочесть грузинцам в наставление речи о духовных делах. Он сказал царю, что архиепископ этих его речей не слушает: на что царь ему ответил, что кроме архиепископа у него есть епископы и бояры, с которыми вместе он и может слушать «речи о духовных делах». Архимандрит Иосиф обрадовался такому обороту дел и приготовился было читать их, но царь упросил его отложить это до другого раза, так как теперь уже и поздно, да и народу постороннего много (они находились в это время на церковной паперти⁸. Ждать впрочем архим. Иосифу пришлось не долго; спустя 3 дня после этого – 26 апреля царь прислал за ним озвауров, чтобы он шел к церкви Воскресения Христова для духовных дел. Архимандрит, понятное дело, ждать себя не заставил, тотчас же собрался и отправился в эту церковь, где находились 2 епископа, митрополит Никифор, духовенство и народ. Иосиф увидав, что царя здесь нет, поехал известить его о своем приходе, так как он обещался слушать эти речи. Один из епископов ходил для этого к царю, который сказал епископу, что не может быть теперь в церкви, так как недомогает, и вместе с тем велел епископу пересказать впоследствии ему – царю эти речи о духовных делах. Таким образом Иосиф должен был читать свои речи в отсутствии царя и архиепископа.

В этой своей речи о. архим. Иосиф собрал все те, по его взгляду, отступления от святой соборной и апостольской церкви, которые он заметил в церкви грузинской; и эти отступления касаются не только различных обрядов церковных, но и различных сторон житейского быта грузинцев. На ряду с указанием таких важных особенностей грузинской церкви, как например, крещенье не чрез три погружения, а через одно (что церковными правилами признается незаконным) встречаются указания и обличения подобных напр.крашению ногтей и др.; как к первому, так и ко второму Иосиф относится одинаково, как о первом, так и о втором он замечает, что это-де чюже святой соборной и апостольской церкви. Грузинцы к этим различным указаниям и обличниям относились по-видимому совсем безучастно; они совсем не возражают о. Иосифу, отзываясь обыкновенно на его обличения, что-де это так повелось у нас исстари, но что-де если угодно московскому правительству, то они исправятся, бросят это и станут поступать так, как оно велит. Как о. Иосиф старается только о том, чтобы прочитать свои речи о духовных делах⁹, т. е. как бы исполнить с формальной стороны своё поручение, равным образом и грузинские епископы, назначенные присутствовать при чтении речи заботились только о том, как бы поскорее освободиться от дела на них возложенного. Наконец речи были прочтены, таким образом о. Иосиф мог считать себя с формальной стороны исполнившим поручение, ради которого он быль послан в Грузию. 28 апреля 1639г., спустя две недели после светлого Христова воскресения, в неделю св.жен мироносиц наше посольство выехало из Грузии¹⁰ в тот же день приехало на границу грузинского царства, а 1 мая в деревеньку, принадлежавшую архиепископу Аливердею, где ваше посольство остановилось и ожидало архиепископа, который приехал сюда 2 мая. Архиепископ просил о. Иосифа заявить царю, что и он со всем духовенством отдается в подданство московскому царству и послал к патриарху Иоасафу грамоту и миро св.жен мироносиц, хранившееся доселе в Лаверде в Георгиевском монастыре¹¹. 5 мая послы наши приехали в Шемаху, откуда пошли 6 июня, 9 пришли в Шеврон, 12 – в Дербен, а 28 сентября 1699г. прибыли через Астрахань, прожив в ней 7 недель, в Саратов. 29 сентября они выехали из Саратова, а 1 октября в ночь разбило струги кн.Волконского и митрополита Никифора, который опять ехал послом от царя Теймураза в Москву, причем потонули и люди, находившиеся на них, Послы вернулись опять в Саратов. В Саратове стругов в запасе не оказалось и они долины были ехать на оставшихся, пробыв здесь 12 недель (поехав вероятно отсюда векоре после Рождества Христова – около 26–30 числ. декабря). Около Казани, не доехав верст 50 до нее, они замерзли на пустом месте и вывозились в деревеньку; прожив здесь около 1/2 месяца, они на наемных лошадях отправились в Москву, куда прибыли около 22 января 1640 года. Приехав в Москву наши послы почти все подали челобитны царю Михаилу Феодоровичу с просьбой о вознаграждении их за труды их и претерпенные ими лишения². Архимандрит Иосиф в своей краткой челобитной, сказав, что у него от поездки в Грузию «очи попортились, уже мало и вижу от многих трудов и бед стал немощен», просил царя отпустить его в келью и учинить указ, чем ему нищему сыту быть и кому в келью дров и воды принести; но ваш старец Арсений Суханов картинно рисует все те бедствия, которым послы подвергались в Грузии, и вместе с тем шаг за шагом высчитывает все свои вздержки на эту поездку, что ему стоило проехать от известного города к другому, от этого к третьему и т.д. Всех расходов он насчитал на 221р. 22алт. Троицкого Сергиева монастыря черный поп Алексей в челобитной просил только уплатить его долги и отпустить в Чудов монастырь. Будучи спрошен, почему он просится в Чудов, а не в свой Троице-Сергиев монастырь, он ответил, что его туда без государева указа не примут. Желания их, выраженные в челобитных, были почти не удовлетворены; архимандриту Иосифу кроме подарков дано 230 руб., Суханову – 140 руб.; а попа Алексея велено отослать в Чудов монастырь и уплатить его долг (40 руб.) Вот все сведения, которые сообщаются в делах архива минист. иностр. дел об этом посольстве в Грузию «для исправления православной христианской веры».¹²

Приложения

А. Речь о духовных делах архимандрита Иосифа с товарищами к грузинским епископам. (Из статейного списка архим. Иосифа – из числа грузин. дел – книга № 4. – 1637–1640гг.)

Крепкий поборник и хранитель истинной православной христианской веры, и всего благочестия исполнитель, и святым миром благодати помазанный благочестивый Великий Государь Царь и Великий князь Михаил Федорович всея Руси самодержец и великий Господин святейший Иоасаф, Божиею милостью, патриарх царствующего града Москвы и всего великого русского царства.

По прошению Темраза царя и по вашему челобитью, прислали нас богомольцов своих в Грузинскую землю для разсмотрения православной христианской веры и святых Божиих церквей и чудотворных мощей¹³. И то ведомо от летописных книг, что грузинская земля истари приняла святое крещение, а божественного закона мало видим от вас соблюдаема, и в церковном украшении и благочинии, и в священном чину, и в Божественной литургии видим многое несогласие с соборной и апостольскою церковью, и не по преданию святых апостол и святых отец чин и утвержение церковное держите. И митрополит нареченный Никифор и епископ Рустбель преображенский, епископ Захарий самепелский говорили: грехом нашим было отневерных разорение не малое и что будет мы изронили и то не диво; а нам мнится, что держим закон по прежнему. И архимандрит говорил: первое у вас несогласие с соборной и апостольской церковью: в грузинской земле церкви с алтарем не разгорожены, якоже узаконено святыми апостолами и святыми отцами; и как служат у вас литургию и Божественную жертву совершают, и то видят всякие люди и Божественная уже несть тайна, но явна всем и безстрашна стала по вашему служению; и царских дверей нигде нет, да и не бывало, и престолы везде наги и к стене приделаны; и как служить где архиепископу или епископу и вы, подслав на престоле пелену, а ино и простой плат, так и служите не в священных церквах; а по преданию святых апостол и святых отец, во всех церквах престолы водружать подобает среди алтаря па четыри угла и украшать их срачицами и препоясанием и священными антиминсы с мученическими мощип и индитией; и горних мест и жертвеников и дверей северских нет, а вы во всех тех церквах служите литургию; и крестов животворящих ни на одной церкви нет, да и не бывало, а животворящий крест всякому благому делу начало и красота церковная и бесам губитель, врагам прогонитель – без него ничтоже благо ни начинается, ниже совершается.

И епископы говорили: ныне церкви все разорены от неверных, а преж сего были в соборных церквах престолы среди олтаря, а то-де в малых церквах к стенам приделаны престолы для утеснения, а иные бояры ставят церкви как хотят; а ныне о церковном утвержении как Государь патриарх московский укажет, так впредь и будет. А был у нас в Грузех иерусалимский патриарх Феофан и он нам о том ничего ие говорил. – И архимандрит говорил: был у вас иерусалимский Феофан патриарх для милостыни, а не для исправления веры. Вы нарицаетесь христиане, а христианского закона не исполняете, иконами божественными и животворящими кресты церквей не украшаете, аще и есть иконы в церкви и вы свечи прилепляете к простой стене, а иконы о себе стоят, и нам мнится, что у вас к божественным иконам и к честному кресту вера оскудела, да и на себе креста не носите, якоже истинные христиане на прогнание всякого неприязненного детеля, себе же на сохранение души и тела, и в домах своих икон и честного креста на стенах не поставляете, а у кого и есть иконы и они держат их сокрыто, а иные носят малые иконы на поясах за кушаками, как иконоборцы; и матаете рукой не по истинне и кланяетесь, на небо смотря, а не на иконы; архиепископ ваш и епископы и попы сами себя знамением крестным, по преданию святых апостол и святых отец, оградить не умеют, а прочьих людей благословить истинно и не знают, – и то явно стало, что вы Божественного креста благодати отбыли.

И епископы говорили: креста и греки на себе не носят, потому и у нас истари пошло, а кто за поясом носит иконы, того и мы не хвалим, да грехом нашим живут самовольно, кто как хочет.

Архимарит говорил: когда архиепископ ваш служит литургию и прежде его облачатся попы или епископы, и действуют, и покроют святая, а архиепископ в ту пору стоит в церкви просто, с людьми говорит о всяких делах и епископы и попы, отдействовав и покрыв святая, выйдут и облачат архиепископа и, облачась архиепископ, начинают литургию, а сам архпеииекоп, призыванием Святого Духа Божественнаго агнца не заклав, служит с прочими служащими и причащается святых таин, – и то не по преданию святых апостол и святых отец у вас совершается, соборная и апостольская церкви такова закона не приняла, от нее ж новая благодать возсия и до ныне все православные патриархи и наместные святые отцы облачаются и действуют сами в едино время с служащими, кроме отступника божественного закона римского несвященного папы, и его столбников и проклятых армян.

И епископы говорили: мы того и сами не знаем; старые власти извелись в Грузинской земле; а архиепископ Зеведей у нас внове и навыкнуть было ему не от кого.

Никифор нареченный митрополит говорил: в греках так не служат, а он архиепископ неведомо от кого взял такой чин.

Архимарит говорил: которому епископу или попу у вас – где случится – служит литургию, и он принесет с собой сосуды и ризы в кошеле, а евангелие и креста ни у кого нет, а сам архиепископ многощи без евангелия и без креста служит, а иной поп, пришел к церкви и подстелет на престоле плат и подставя сосуды, так и действует в одном чекмене и, отдействовав и покрыв святая, тож облачится в ризы и начинает литургию, и отслужа литургию, велит мальцу собрать с престола сосуды и ризы в кошель и понесет к себе, а церковь пуста останется; и то все чюже соборные и апостольские церкви и нигде того в христианских церквах не ведется.

И епископы говорили: у нас того не ведется, разве сельской поп так сплутал, что действовал без риз и того годно смирить.

Архимарит спросил их: как вы епископы и попы ваши действуют, ризы надев на шею на перед толко свесите, а назад риз не опущаете, доколе отдействуете и покроете святая, от кого вы то неправое предание приняли? А как начинать литургию тогда ризы назад спущаете.

И епископы сказали: изстари у нас то завелось, а будет худо и мы учнем по вашему ризы носить, как у вас видели.

Архимарит говорил: ведомо нам учинилось, а иные от нас и видели крестят у вас младенцев единым погружением, а по Божественному закону и по преданию святых апостол и святых отец, достоит крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа в три погружения, прообразуя тридневное Христово воскресение, а кто крещен единым погружением, того по правилом святых апостол и святых отец совершено крестить в три погружения узаконено, а кто крестит единым погружением того правила святых апостол и святых отец измещут от священства.

Епископы говорили: мы крестим в три погружения, а сельские попы плутают, единым погружением крестят; ныне мы с царем собор зберем и впредь им так не велим плутать.

Архимарит говорил: вы епископы ходите в одних рясах без мантий, а иные носят на себе кафтаны озямские, а на верху пути вынимать хлебец Пречистой Богородицы и тем хвалу Богу и Пречистой Богородице воздать.

И епископы говорили: мы того не знаем в старину бывало сказываюсь, а ныне грехом нашим все извелось от разорения неверных.

Архимарит говорил: когда кто от вас в Грузех преставится от жития сего и нарядя его по своему обычаю и вложа ему вощеные кресты в руки и шапку, что он носил на главе ему положат и понесут его на доске к погребению, а заним идут жена его и дети и сродники и други все с себя платье скинут и обнажат себя до пояса до нага, а жены и девицы и волосы главы своей расплетут и волосы терзают и лица бьют и такого позора и безчиния ни во языках именуется, было то бесование в еллинах преже сошествия Христова на землю спасения ради нашего, когда еллины бесам жертву тем безчинием приносили, яко ж богословию тезоименитый великий Григорий в своей книге изъявляет на святое просвещение и Христовым пришествием на землю сия вся упразднилось, а вы называетесь христианами от кого такое студное дело приняли и держите не подобно и содетеля Бога много тем прогневаете.

И епископы говорили: царю Темразу много мы о том говорили, чтоб унял от такого безчиния и они царя не слушают; мы и сами того не хвалим безчиния добр... худо, а впредь станем унимать.

А он епископы и сами також по...

Архимарит говорил: вы нарицаетесь христиане, а поймают у вас вас в свойстве, а за иным и ныне тетка двоюродная¹⁴.

И епископы говорили: у нас нет таких.

И архимандрит сказал: как у вас в Грузех иерусалимской Феофан патриарх был и он хотел и розвести их и то самим вам ведомо.

И епископы умолчали.

И архимарит говорил: в Грузех у вас поемлют себе жен и живут с ними без венца безстыдно и будут дети будет и он с вею венчатся, а детей не будет и он ту покинет поимет иную и свадбы у вас в Грузех играют в великий пост в праздник Пречистой Богородицы Благовещения и то все чюже православной христианской вере.

И епископы говорили: как был в Грузех иерусалимский Феофан патриарх и он благословил по нуже в великий пост коли рыбу едят в тот день свадьбу играть велел.

И архимарит им говорил: Феофан патриарх был по истинной вере поборотай, а вы на него готовы зводите за посмех лутчше было вам прощаться в том, а впред унимать от такого безчиния.

И епископы в том винились.

На крещение Господне на воду в Грузех ходят царь и архиепископ... и прочие образа три или четыри бают... на руку мужик и пришел к реке архиепископ велит почерпнуть воды из реки и над чашею полепечет немного, да и кропить царя и прочих, и крестного погружения у них нет и не знают; да где царь зимовал в горах и тут зделали шелаш камышной и литургию Божию служили в камышном шалаше. (стр. 71 об. – 83 об.)

Б. Роспись именам в грузинской земле епископом (стр. 85):

Архиепископ Зеведей Георгиевского монастыря Лаверды.

Архиепнскоп Гаврил-вод-бали святого Стефана монастыря мало бывает у царя за старость.

Епископ Арсеней Некресей Богородицкого монастыря – брат удельному князю муру, а большой брат их был у шаха бесерман; ныне умер.

Епископ Козма иночи миндиестской святой Нины, которая крестила их землю.

Епископ Матвей Черемелский – Богородицкого монастыря.

Епископ Рустбел Захарей – Преображенского монастыря.

Епископ Матвей Хачеса – Георгиевского монастыря.

Встарину в Грузии было 300 церквей, а теперь все пусты, лесом поросли, иных и не знать, а попов ныне есть с 60, епископов 7 (Ibidem. стр. 84 об.).

В. А такова грамата послана к Грузинскому Теймуразу царю от Иоасава патриарха московского и всея Руси сыпацким архимаритом Иосифом. (Статейный список кн. № 3 в числе грузинских дел 1635–1641, стр. 90–99 об.). Трисолнечный и светоначальный, единосущный, в Троице славимый Бог наш Отец и Сын и Святой Дух всемогий и во всей твари всяческая действуя, неизреченною благостию и премногою милостию Отец щедротам и Бог всякия утехи, утешая нас всегда о всякой вещи, яко возмощи и нам утешити сущая в недоуминии утешением, им же утешаемся мы от боголепной и всесилной и превысочайшей славы его преблагаго Бога вашего величества и силы Богом венчанного и Богом почтенного и Богом украшенного и Богом превознесеного и благочестием всей вселенной в концах возсиявшего, наипаче же во Царях в благочестивой православной христианской вере всей изрядной цветущего, пресветлейшего и преславного благоверного и христолюбивого великого Государя Царя и великого князя Михаила Федоровича всея Руси самодержца и многих Государств Государя и обладателя – первопрестольник и блюститель святой соборной и апостольской церкви Пресвятой, Пречистой и Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и присно девы Марии честного и славного ее успения Иоасаф Божиею милостью святейший патриарх царствующего града Москвы и всей великой Руси – благочестивому и христолюбивому победопоборнику великого истинного православия Богом утвержденной, благочестивой, христианской веры всей Иверской земли начальнику, кроткому и смиренномудрому и согласнику утишному и храброму Теймуразу царю, о святом же духе возлюбленнейшему сыну нашего смирения в православни радоваться о Господе и радость да будет ти и мир и милость и победа на враги и на супостаты православной веры истинный в жизнь живота безнаветна и безмятежна многолетием – здравствуй душевно вкупе же и телесно, во всяком благопотребном и душеполезном спасеннии возмогай о Господе и да имаши милость и благословение от Бога Вседержителя Господа и Спаса нашего Иисуса Христа и будет ти свыше от Его преблагого Бога нашего помощь и крепость и одоление на враги и на супостаты храбрость, сице же да будет тебе быть по Бозе крепкому избраннику и храброму поборнику и еже бы потушити тебе всегда на нечестивыя их зборы и разсыпать их бури и мятежи их, иже повсюду и по Бозе, иже твои благотворения на нечестие разорением добре устроить вещь и творить добре, иже по вся дни на нечестивых, побежая их Божиею помощью, купно же и призывая на помощь и на заступление к его Божию милосердию в молитвы Пресвятую и Пречистую и Преблагословенную Владычицу нашу Богородицу и приснодеву Марию и святых Божиих небесных сил безплотных и всех святых, иже от века богоугодивших, во еже бы в твоем начальствии в Иверской земли утвердилась и просветилась наша православная, христианская вера твердо и непоколебимо и не превратно и не преложно; якоже солнце на небеси сияет и во всю вселенную лучи свои простирает, такождеб и святая наша и непорочная православная христиавская вера в нас и во всех концах всея земли сияла и просветилась паче солнечных лучей даже и до дня пришествия Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, якоже приидет судити живым и мертвым воздать комуждо по делам его. – Писал еси к благочестивому и христолюбивому и к великому Государю нашему царю и великому князю Михаилу Федоровичу всей Руси самодержцу и многих Государств к Государю и обладателю, и присылал посла своего нареченного митрополита хусанского Никифора, чтоб Великий Государь ваш пожаловал тебя по соединении святой вашей православной, христианской веры твое благочестивое царское державство присовокупил к своему царскому величеству под свою царскую руку, от твоих недругов взял во оберегание и послал бы в твое Государство учительных людей, могущих исторгнуть корень нечестия и возрастить плод благоверия и просветить светом Богоразумия и единоверным быти вам с нами во благочестивой и непорочной нашей христианской вере, во всяком исправлевии по благовестию Христову и по апостольскому учению и по святых отец преданию. – Да ты же, Теймураз царь, писал к великому Государю нашему, да потомже и к нашему смирению и о своем пребывании и о гонении и тесноте, как терпишь от иноверных и во всем утесняем и о иных многоразличных своих делах, и великий бы Государь ваш всея великой Руси самодержец пожаловал в скорбях твоих, учинил тебе помощь, а нашему б смирению к благочестивому Государю нашему о твоем проееннии, еже ты писал к нам патриарху о твоих пребивании сего, просиши поизвестить, чтоб великий Государь наш прошение твое по своему царскому благоутробию да исполнил. И благоверный и христолюбивый великий Государь наш царь и великий князь Михаил Федорович всей великой Росии самодержец и многих Государств Государь и обладатель, истинный рачитель благочестию и Богошественный святого пути Богоуставного закона и премудрый исходатай и благоразумный поспешник истинне, изыскатель отеческому преданию благоразумне цветущ совершенным благочестием, слышав таковые Вседержителя и человеколюбивого Бога и Пречистой его Матери неизреченную милость, юже творит на православных христианах, яко не о стави вас заблудить от истинного правого пути недоумением одержимым и яко агнецем посреди волков пребывающим и гонимым и утесняемым и насилуемым от иноверных окрест вас пребывающих, и помысля о твоем прошении и мидосердуя мысль свою царскую нам и всему освященному собору, объявил, по прошению твоему землю твою Иверскую под свою царскую руку взял к обереганью от всяких твоих не друзей и о твоем деле в своей царской грамоте со своими Государевыми послы подлинно о всем писал, а для спасения ради вашего, чтоб вы сынове Божии совершены были в вере послал великий Государь ваш по совету с нашим смирением и со всем освященным собором к твоему царскому достоянию со своими послы учительных людей пречистой и великой обители Живоначалной Троицы с Костромы Ипацкого монастыря архимарита Иосифа да священноинока Алексея, священноинока дьякона Арсения, священноиерея Григория, священнодьакона Антония, добре ведущих Божественное писание книжного учения к истинному извещению правой веры истинных церковных преданий; и егда же придут к твоему державству посланые от нас учительные люди и тебе б их своим царским присвоением повелеть принять с любовию и яже ти изрекут о правде и об истине Божией и утвержении и о укреплении святой нашей православной христианской веры и о исподведании закона Божия, якоже подобает православным христианам творить, та сия вся верой несуменной от учения их восприими с усердием и подщись убо и благоизволи веру свою принести к Богу нашему живую, благочистительную и бдаготворительну во всех его Божиих заповедях, да аще же убо благоволиши, то и Бог во всем поможет ти и от всякого зла да сохранит тя во все дни живота твоего, потом же и царство твое во веки соблюдет невредимо, кроме бо Божией силы и споспешения, ниже мы исправити можем, се бо ниже Бог, кроме нашего подщания и изволения помогает нам; требуем же и мы прежде всех Божественного пособия и силы кроме ж оного ничтоже совершиться может и Бог паки нашего подщания истезает, аще бо мы не восхощем, ниже подщимся, ниже Бог нам помогает, исповедаем же мы о Боге – сиречь помощью его и благодатью, да и той и о нас нашим явит усердием и тщанием и чистой верой во всем да поможет ничто же убо несть паче несомненной и чистой веры ниже упование, яже к Богу и надежды еже к Нему крепчаше веруя, ибо право много имут к Богу дерзновение и, со дерзновением приступая к Нему, обретает елико на пользу просит; такоже и ты аще восприимешь веру Божию со всей правостью сердца своего яже праведная и полезная просишь от Бога, то и подает ти Бог, еже о своем прошении и не погрешить имаши от прошения своего и аще убо обрящет нас Господь так творящих принять веде и заступит нас и избавит нас от тьмы греха и искушения и молвы борющих и ненавидящих нас видимых и невидимых враг и почести даст светлые и нетленные и просветит души наши и к Божественному чертогу введет и своего царствия дарует наслаждения, его же буди всем нам получить благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с нимже Отцу купно и Святому Духу подобает слава и держава, честь и поклонение и велелепие ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Г. Такой наказ дан от Иоасафа, патриарха московского и всей Руси духовного чина людям – Ипатцкому архимандриту Иосифу и архидьякону и попам. (Тамже стр. 189–395 об.).

16 июня 7145 года Государь царь и великий князь Михаил Федорович всея Руси, совнтовав с отцем своим и богомольцем с великим господином святейшим Иоасафом патриархом московским и всея Руси и со весем освященным собором, и указал послать по прошению иверские земли начальника Теймураза царя в его подначальствуемую иверскую землю с послами своими с князем Федором Волконским, да с дьяком Артемием Хватовым для исправления и утверждения святой и православной христианской веры учителных людей живоначальной Троицы с Костромы Ипатцкого монастыря архимандрита Иосифа, да священноинока Алексея, да священноинока дьякона Арсения, да священноиерея Григория, да священнодьякона Антония. И как ож даст Бог будуть в Грузинской земле и велит Теймураз царь быть у себя в посольстве Государевым послам, и архимандриту Иосифу с братиею и с товарищами идти к Теймуразу царю вместе з Государевыми послами с князем Фдором Волконским, да с дьяком Артемием.

Да как князь Федор и дьяк Артемий по Государеву приказу Теймуразу царю поклон исправят и речь изговорят и Государеву жаловальвую грамоту подадут, и их дьяк Артемий Теймуразу царю объявит и после того архимариту Иосифу говорить речь Теймуразу царю от святейшего патриархат Иоасафа всей Руси.

Первое благословение правит:

Святейший Иоасаф, Божиею милостью, патриарх царствующего града Москвы и всего царства российского – тебя, иверской земли начальника Теймураза царя, благословляет и велел тебе поклониться.

Святейший Иоасаф, Божиею милостию, патриарх всей великой России велел тебе Теймуразу царю говорить: присылал еси к великому Государю к благочестивому царю и великому князю Михаилу Федоровичу всей Руси самодержцу послал своего нареченного митрополита Никифора бить челом, чтобы благочестивый Государь царь и великий князь Михаил Федорович всей России пожаловал тебя Теймураза царя и всю твою землю иверскую, и принял под свою царскую руку и в оборону от всех твоих недругов, и прислать к тебе царскому величеству своего посла и учительных людей для исправления веры христианской.

И благочестивый великий Государь царь и великий князь Михаил Федорович всей России самодержец, советовав о том со мной смиренным Иоасафом патриархом всей Руси и с митрополитами и архиепископами и с епископами и со всем освященным собором всего росийского царства, тебя Теймураза царя и всю твою землю иверскую пожаловал, под свою царскую руку принял и оберегать тебя и твою землю от всех твоих недруго учнет; и послал к тебе благочестивый Государь царь послов своих князя Федора Федоровича Волконского, да дьяка Артемия Хватова, а нам своим богомольцам поволил благочестивый Государь царь послать к тебе со своими послами учительных людей для утвержения веры христианской, и послали есмя к тебе Теймуразу царю и к преосвященному Иванну архиепископу и ко всему освященному собору учительных людей великой Лавры Пресвятое и Живоначальной Троицы Ипатцкого монастыря архимарита Иосифа, да с ним же священноинока Алексея, да священноинока дьякона Арсения, да священноиерея Григория, да священнодьякона Антония. Да поднести Теймуразу царю от святейшего патриарха Иоасафа благословение – образ, обложенный серебром, а молытя: святейший Иоасаф, Божиею милостию, патриарх царствующего града Москвы и всего великого российского царствия прислал к тебе Теймуразу царю свое благословение – образ Пресвятой и Живоначальной Троицы, обложен серебром, резной, венцы резные, да царице твоей – образ успения Пресвятой Богородицы, обложен серебром с трубами, венцы резные, да сыну твоему Давиду царевичу -образ Спасов, обложен серебром с трубами, венцы резные, да царевне твоей – образ Софии премудрости Божией, обложен серебром с трубами, венцы резные.

А после того говорит Теймуразу царю: святейший Иосаф, Божиею милостию, патриарх всей великой России приказали со мной благословение к преосвященному Иванну архиепископу и некоторые речи о духовных делах со мной, и ты бы Теймураз царь поволил нам быть у преосвященного архиепископа Иванна.

Да как архиепископ Иван велит им быть у себя и архимандриту Иосифу с товарищами, прашед архиепископу, говорить от святейшего Иоасафа патриарха всей Руси благословение, а молит:

Пресвятейший Иоасаф, Божиею милостию, патриарх цар-ствующего града Москвы, благочестием цветущей всей великой России о Святом Духе возлюбленному сыну и сослужебнику, преосвященному Ивану архиепископу святой и пречистой великой лавры Пресвятой в Пречистой и Преблагословенной Владычицы нашей Богородицы и присно Девы Марии и честного и славного её успения Самтавраского монастыря, купно же и надзирателю святой соборной и апостольской церкви всемирного воздвижения честного и животворящего Креста Господня, священноначальнику Божия града Цхета Иверской земли Грузинского царствия и всему освященному собору – благодать и мир и милость от Бога Отца Вседержителя да будет на всем твоем священноначали. Да подать Ивану архиепископу от патриарха благословение образ, а молит:

Святейший Иоасаф, Божиею милостию, патриарх царствующего града Москвы и всей великой Руси прислал к тебе свое благословение – образ Пречистой Богородицы Одигитрия, обложен серебром с трубами, венцы резные. А после того подать Ивану архиепископу грамоту учительную.

Д. Такому отписку писал к святейшему Иоасафу патриарху Московскому и всей России из Астарахани архиепископ Рафаил посольского приказа с толмачом с Федором Польщиковым.

(Там же стр. 243 об. – 245 об.).

Великому Господину отцу нашему святейшему Иосафу, патриарху Московскому и всей Руси – сын твой Государев и богомолец Рафаил архиепископ Астароханский и Терский; – у тебя великого святителя прошу благословения, Бога молю и челом бью. В нынешнем Государь в 147 году приехал в Астарохан Грузинский посол Теймураза царя митрополит Никифор, а архимандрит Иосиф сказал, что де он Никифор нареченный митрополит, а не совершенный; а приехал он в своем платье в черной турской чюге, и в нынешнем же Государ во 147-м году заманил к себе на подворье нашего дворового портного мастера Алешку Иванова и, запоя его пьяного – велел себе сщить мантию сысточники, а я, Государь, того не ведал; и в той, Государь, мантии ездил в Спасский монастырь, а посох, Государь, у него был желтый о двух рогах, что у протопопов; живет и нашей православной христианской вере так поругался, без повеления ту мантию сысточники на себя вздел. И мне богомольцу твоему Государеву про то учинилось ведомо, что ездил он в мантии сысточники, и я, богомолец твой Государев, посылал к Государеву боярину ко князю Юрию Андреевичу Ситцкому с товарищами своего приказного – Ивана Пшагина и велел про то известить, что на том на черном¹⁵ митрополите Никифоре объявилась мантия сысточники; и Государев боярин князь Юрий Андреевич Ситцкий с товарищами посылали дворянина Савина Горохова с нашим приказным Иваном Пшагиным и велел ему говорить: кто ему велел мантию сысточники зделать? И по чьему указу на себя вздел без Государева указа и без твоего святительского благословения? И впредь бы он на себя сысточники мантии не вздевал до Государева указа и до твоего святительского благословения и нашей православной вере не поругался. И он, Государь, им отказал, – я де вашего архиепископа и боярского указу не слушаю; и о том бы тебе великому Господину отцу нашему святейшему Иоасафу патриарху Московскому и всея Руси было известно.

Е. Такову грамоту прислал к святейшему Иоасафу патриарху Московскому и всей Руси Грузинский Лаверденский архиепископ Зеведей с грузинским же послом с нареченным митрополитом Никифором. (Там же стр. 602–604 об.).

Перевод с грамоты, какую прислал к великому Государю святейшему Иоасафу патриарху Московскому и всей России Грузинский Лаверденский архиепископ Зеведей – Теймураза же царя с послом с нареченным митрополитом Никифором.

Святейшему и пресвятейшему великому патриарху московскому и всей Руси Кир Иоасафу.

Великой церкви Алаверденской архиепископ Зеведей – бью челом святому и великому на сем свете земному ангелу и человеку Божию, и святу, и учителю церкви Христовой, и пребывающему в место Христово и в место четырех евангелистов и двунадесяти апостол – великому и высочайшему великой соборной церкви пастырю славному, и зело возлюбленному, и почтенному от всех патриарх и благочестивых православных хрестиан – святейшему и пресвятейшему великому патриарху Господину Иоасафу многие лета и многие смиренные поклоны и святые руке твои целую и извещаю о православном царе нашем Теймуразе и со всеми епископы. Прежде сего мы и церковь ваша с семью соборами совокупились и с четирьмя православными патриархами и до ныне; а ныне учинилось если и земля наша и церковь и монастирии при вашей области, а преосвященный митрополит Никифор посол и привозной Государя нашего Теймураза царя и он известит вам обо мне всю истину; тож и святой архимандрит, что он видел землю и церкви наши вельмы разорены, яко возлюбляете зело честно Господа нашего Иисуса Христа, что он пролил святую Свою кровь нашего ради спасения.

Посем молим и просим вас, да пожалуете нас, потому что земля наша вельми разорена и учините нам ныне помощь и защищение в великой нашей нужде и в бедности и будет святительству вашему ведомо, которую помощь и милость воздадите нам ныне и тому будет явно пред Богом нашим Исусом Христом. Да послал есми к святительству вашему с преосвященным митрополитом Никифором не болшую хрусталь, а в нем маленкая часть сударя Христова, которым Его, Господа, овертел Иосиф да Никодим. А посем соблюдает тебя Бог от всякого зла ныне и присно и во веки веков. Аминь.

А внизу грамоты написано: всех царей и Леонтия царя гробов – архиепископ Зеведей Ж. Перевод с грамоты греческого писма, какое прислал к Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всей Руси Грузинский Теймураз царь с послом своим с нареченньм митрополитом Никифором (генв. 22–148 года – 1640 года). (Там же стр. 558 – 601) Святая Троица есть велия, неизреченная, вечная и превечная, нетленная и ничтоже есть в мире сопротивно Ей; сия бо есть Творец всем видимым и невидимым, а мир есть тленен и невечен, но яко тварь и содеяние ее; в трех ипостасях Божества нарицаем сию святая Троица и есть бо в трех лицах, и сия три лица сововокупляем и глаголем Единого Бога нераздельного и имеють едино естество Божественное и единомыслие и силу, яко да речеши три человека будуть иметь три лица, а едино естество, мысль и обычай, а к иному смышлению никакоже; человек бо всякий самовластен творить по своему обычаю, а святая триличная Троица, не такоже токмо имеет единую славу и крепость Божественную и различия никакого един от другаго лица не имеет; не начала века, не днем скончания имат, только Бог есть превечный и безконечний Отец родит низходатаит, а Сын рождается, а Святой Дух исходит от единого Отца и на Сыне почивает, а Отец есть не рожден ни от кого же, якоже ум человеческий не раждается, токмо естеством, иже в нем, а Сын и слово Божие есть рожденное – родися убо от Отца, якоже и слово человеческое родится от ума; а Святый Дух не рожден, не родится; аще бы был рожден, нарицался бы Сын; аще бы был не рожден и глаголали б Его Отцем, токмо есть Дух Святой, от Единого Отца исходит и на Сыне почивает со Отцем и с Сыном сповланяем и славим, а ум нарицаем Отцем – гадание родит убо низходатаит, а Сын ко Отцу глаголется Сын Отеч, а к Духу Святому глаголется слово, а Святой Дух к слову глаголется Духом, а к Отцу глаголется гадание. И сии тричестные и святые лица имеют всякое два имени, яко рекли есми, от тех трех имен воплотися Сын и слово безначального Отца споспешением Святого Духа, а не Отец; Отцу бо не подобает воплотиться, токмо Сыну, еже бы было сочетание Святая Троица Отца и Сына и Святаго Духа неслитно, такоже и Святому Духу не подобает родиться, яко Сыну, токмо Отцу быть Отцом, а слову – Сыном, а Святому Духу – гаданием; благоволением Отца и споспешением Святого Духа воплотися Сын и Слово Бога и Отца и есть и будет несмущенно якоже и прежде воплощения; сей Сын и слово Бога и Отца родися без матери на небесах и Той изволи приити на землю и родитися без Отца от Святой Богородицы и Приснодевы Марии – совершен Бог и совершен человек; Бог бысть и человек бысть спасти человека, и безсмертный смерть возприя по плоти, – оживити нас умерших в грехах; бысть Сын Божий и бысть Сын человеческий, сотворить нас сынами царствия небесного. Отче безначалный и Сыне собезначальный и безсмертный и Дух Святой соприсносущный, Святая Троица покланяема и не домыслима и сопрестольна, единославна и единосущна; Отче нерожденный, Сыне и Слово рожденное, Дух Святой от Отца исходяй и на Сыне почивай – Тебе поклоняемся, Тебя славим и исповедуем и проповедуем и Тебя имеем Бога и Царя Творца и Содетеля всему миру; благодарим милость твою, славим милосердие и человеколюбие Твое еже еси умилосердился над нами и возлюбил и уготовал такое чудное и преславное таинство и ангелом недоведомо; тебе Единого в Троице Бога поем и славим и возопием грешнии и глаголем Отца и Сына и Святого Духа Святую Троицу, единосущную и нераздельную в трех лицах трисоставное Божество, Его же милостью и милосердием живем и движемся; благодатию Господа нашего Иисуса Христа и молитвою Пречистой Его Матере Владычицы нашей Богородицы и приснодевы Марии пребываем и до днесь посреди львовых уст – от единой страны кученя поганые, а с другой страны персидские люди, а с третьей страны – агаряне, посем Бог наш в Троице, поемый и от серафим славимый, видя благочестивый и православный иверский род и меня Государя Теймурза, что погибаю от недругов от агарян и, что хочет разориться и погибнуть вера Христова, потом и царский род. И Он всещедрый Бог сердцеведец поизволил возсиял велий свет, второе земное солнце праведное и осветил и осиял нас великим своим светом, что светит и сияет всю вселенную и весь благочестивый и православный христианский род, потому днесь еси глава и утверженье всем благочестивым православным христианам веры Христовой. Посем от троичного Бога венчающий непомерцанным венцом Христовым осветил еси нас великой Своей силой и благим Своим изволением и державной десницей, от Бога дарованной, сокрывать и сохранять и соблюдать нас от львовых уст, и воспомогать нам и держать под своей царской высокой рукой и быть Главою и утвержднием от днес над всей иверской землей и надо мной Теймуразом царем и над сынами нашими и милостиву учинишь нам помощь и нужде нашей. Благочестивому, православному, христианскому, Божиею милостию, великому Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всей Руси, самодержцу Владимирскому, Московскому, Новгородскому, царю Казанскому, царю Астраханскому, царю Сибирскому, великому князю Смоленскому, Тверскому, Югорскому, Пермскому, Болгарскому, Черниговскому, Рязанскому, Полоцкому, Ростовскому, Ярославскому, Белоозерскому, Лифлянскому, Удорскому, Обдорскому, Кодинскому и всей северной страны Повелителю и иных многих окрестных государств великому Государю и обладателю, и молю Господа нашего Иисуса Христа и Единого Бога в Троице поклоняемого и Пресвятую Владычицу нашу Богородицу Марию и со святым Его и славным велокомучеником победоносцем Христовым Георгием и, иже во святых, отца нашего Николы, архиепископа Мирликийского чудотворца и всех святых – соблюдать превысочайшее и пресловущее царствие ваше невредимо и непоколебимо и от всех лукавых супостат, и покорить врагов ваших в подножие ног ваших; тоже и мы благодатию Христовой здрави есмы до днесь. Посем, великий и превысочайший царь, благодарим о твоем царском жалованье, что еси нас пожаловал, и на великой любви и долготерпении и на великом смирении, что еси нас, великий Государь, пожаловал, попомнил, и воспринял и прислал к нам своих царских великих послов, и мы их восприняли ж и сердца наши возвеселились. И видели они послы нас и разоренную нашу землю и как святые Божественные церкви от поганых разорены, а учинилось то надо мной от великого моего согрешения; и о том, великий Государь, славим Бога, любя Бог наказует и мои напасти и труды един Господь Иисус Христос свесть, и известит вам про то посол подлинно и вашего великого царствия послы. Благодарим тебя, великий Государь царь, что еси воспринял посла моего нареченного митрополита Никифора в тихом образе, и пришел посол мой от великого твоего царствия вельми благодарен и мы о том благодарим, что еси воздал ему всемилостивое и нам стало от вашей царской великой любви, что имееши к нам и к иверской земле вельми внятно. Аз великий превысочайший царю, в великом утеснении и в погибели и в скорби; чтоб не разорилось христианство и царский род и, чтоб не впала дочь моя в руки турские – и послал аз нареченного митрополита Никифора к великому вашему царствию побить челом, а что было в грамоте написано и речми посол мой к вашему царскому величеству, по нашему приказу, говорил и о том обо всем и о тайных делах вашего царского величества ответ к нам дошел весь сполна; толко о кумыченях, что есми прошали на них вашего царского величества помощи, ответа ко мне и помощи на них нет. А имею я, великий Государь, иных архиереев и ченцов и бояр и бьют мне челом, чтоб их послат послом к великому вашему царствию и яз их не посылаю для того, что они говорить и отвечать вашему царскому величеству не умеють, и для того посылаю послом нареченого митрополита Никифора, что он говорить и отвечать, что нам и вашему царскому величеству надобно, разумеете. И буди ведомо великому твоему царствию, что будет он учнет говорить и то все по моему приказу, а твое царское величество пожалует выслушать его обо всем милостивно по чину православных христианских царей, и отпустить его наскоро ко мне, потому что дорога дальняя и нужная и мешкает он в дороге годы по два и по три, и держать его многое время несть прибыль царствию вашему, а я его ожидаю видети и ответ великого вашего царствия прнять день и нощь; для Христовой и моей любви отпустишь посла моего наскоро и пожалуеш велишь отписать по своим царским городам, чтобы того моего посла везде, незадержав, пропускали; да пожалуешь пришлеш к нам своего царского величества посла, а ныне я не имею никакой на сем свете надежи токмо на Бога, а потом на великое ваше царствие. А я именем Святой Троицы и жалованьем и помощью вашего царского величества жив, и тружаюся и радею день и ночь, чтобы не разорилась и не погибла при мне православная благочестивая, христианская вера, потому что последние времена, аще весть чин церковный у нас, но не весь сполна и мы то и сами ведаем, а не ведаем, чем пособити, а учинилось то от великого разорения от поганых агарян и от великой войны и от поколебания и от смуты – убыло мира, тоже и чина церковного иного убыло, а от православной Христовой веры никакого отпадения у нас нет; православные есми христиане и веруем и покланяемся святой Троице Отцу и Сыну и Святому Духу и почитаем святую и единосущную и неразделимую Троицу в трех постасех едино Божество; восирияли есми изначала православную христианскую веру от благочестивых и православных греческих царей и от православных же четырех патриархов; тоже и грамота наша и святое крещение, а сперва научила нас святая Нина греческая; хотя, великий Государь, греческих православных царей не стало, а мы и по ся мест имеем православных четырех патриархов и они вас и православную христианскую веру исправляют, а цареградский патриарх Господин Неофит и сам приезжал к нам, такожде и антиохийский Господин Неофит, Иерусалимский патриарх Господин Феофан, и многие митрополиты и архимандриты и игумены патриаршие приезжают к нам по всядневно для милостыни, а из них никто никакой вины в нашей православной, христианской вере не обрел, а ныне дал нам Господь наш Иисус Христос царствие ваше – главу и утверждение православной, христианской веры, а что к нам произволит царствие ваше и мы то станем сотворять и делать. Посем, великий и превысочайший царь, подобает нам учинять помощь и защищенье, чтобы утвердилась наша иверская земля, быть в мирном постановлении и в любви и тогда, превысочайший царь, утвердится и чин церковный по вашему царскому указу вельми добро, а мы от вашего царского указа не отбудем от ныне и впредь; а у нас, великий Государь, старых архиереев Господина Захария соборного, что был вместо патриарха, – муж добр и свят, и архиепископа Господина Ивана – не стало; были они досужи, грамоте умели и старинные люди; а карталею, Государь взял шах и что не лучших архиереев и игуменов – и те остались в карталеи, також и свнщенниц осталось мало, – столко, что поют правило церковное и служат святую литургию, и крестят христианских детей, да содержат церковный чин, яко восприняли искони; и аз то ведаю, великий царь, что у нас церковный чин не сполна, да чем нам пособить, потому что времени не имеем: и послы вашего царского величества и святой архимандрит литургию нашу видели, а тому, великий Государь, как ссорилось царствие наше и имеем войны и смуту и колебание день и ночь – тритцать лет и о том, великий и превысочайший царь, благодарим Господа нашего Иисуса Христа и всемогущего Бога, что нас соблюдает от поганых недругов и доднесь, аще у нас чин церковный и не сполна; да будет многолетно великое и превысочайшее твое царствие и блаженнийший святейший патриарх Господин Иоасаф – все чины будем учинитися зело, как исправится страна наша и будет мир и любовь, – тогда будет и чин церковный и вера Христова утвержаться и иное все стрится. А мы здесь во всей иверской земле, великий Государь, имеем днесь наставника церковному чину нареченного митрополита Никифора, а упросил я его сперва у патриарха Кирилла с иерейским прошением, а ныне тому четыри года, как есми его нарек митрополитом и имеем его днесь и царским ответом о всех тайных делах, и послы вашего царствия его близ меня видели, только не даем ему покоя пожить на одном месте, потому что иного такого досужего и избранного к царским надобным делам не имеем – и верен мне во всем и служит мне по Бозе чистым сердцем, и тружался он и радел здесь у нас для великого и превысочайшего вашего царствия, – в том поставляю свидетеля Господа нашего Иисуса Христа, и послам вашего царствия то ведомо; а иных досужих и достойных людей, великий Государь, от властей моих и от бояр кому отвечати к великому вашему царствию нет, а где их в которое Государство ни пошлю, не могут ничего зделать, лишь себе делают добро, a ко мне приезжают без ответа, про то слышали и видели послы вашего царского величества. А мне не послать было старого посла своего к вашему царскому величеству не уметь, – преже боюся Бога, потом срамлюся от великого вашего царствия, и вперед было мне лица своего показать невозможно, и дела бы наши были попорчены во веки веков, и послы б царствия вашего приихали к вам одни без дела и я о том, великий Государь, впал в великое сомнение, что не имел досужего и разумного мужа, который бы умел отвечать великому вашему царствию. А нареченный митрополит Никифор лет пятнадцать ходит в послах и ему надокучило, а в кой час он приехал от великого вашего царствия и увидел смуты и колебание нашей страны, что Карталею и великую церковь, нарицаемую схету, где лежит риза Христова в Каракалкан взял шах, посем и дочь мою и возжелел зело, и плакал и бил челом мне Теймуразу, чтоб его отпустить в Иерусалим помолиться и стать в митрополиты для того, как он наречен митрополитом и тому уже четыри года, и я, великий Государь, не имея близ себя такого досужего и разумного верного мужа, не отпустил его и с великими трудами и насильством задержал его, а сказали мне все бояре и власти придумали, чтобы мне и ему – тому нареченному митрополиту Никифору побить челом, чтоб он нас послушал и поехал бы в другоряд послом к тебе великому Государю; и будет послушает и то добро, а будет не послушает – иного послать некого, а хотя и послать иного посла – дела никакого не сделает; только нас опозорит, приедет без ответа, как и Харитон и архиепископ Феодосий и для того посылать иного посла не велели. И мы – я, Теймураз царь, и царица и царевич – сын мой Давид и бояре мои о том ему нареченному митрополиту Никифору били челом, чтоб ему опять ехать к тебе ко многолетнему царю послом без всякого отклада: И он – нареченный митрополит отвечал нам, что он оставил турскую землю и приехал в христианскую землю для упокоя душевного и телесного, а не так, что ему по смерть свою таскаться в послах, итак де он шестнатцать лет таскается от меня Теймураза в послах и исхарчил своих тысячу пятьсот рублей, и говорил мне, что имею я де у себя добрых властей и великих бояр и послать бы мне которого изволю; а ему де ехать невозможно, потому что не давно приехал от тебя многолетнего царя, а се чин повелся, что одному послу дважды ездить к тебе великому Государю не пригоже и скажешь де ты, великий Государь, что у меня у Теймураза властей и бояр нет и прислать к тебе великому Государю вослом окроме его митрополита некого. И мы, великий Государь, рекли единогласно, что мы его митрополита возлюбляем ехать, потому что дорогу знает и растворил нам такой добрый путь, что многое время был заперт и никто от Грузинцов не мог той дорогой проехать, а он, Божиею милостью и твоим многолетным царя счастьем проехал и к тебе к великому Государю съездил и назад к нам приехал по нашему приказу и по грамоте с добрым ответом, а се он знает чин и язык отвечать перед тобой великим Государем про всякие царские дела, и для того опять бы он ехал и не отставил нас от тебя многолетнего царя и от доброго пути, что он зачал и чтобы твоим Государевым послом не ехать назад одним; и мы повелеваем ему и молим его ехать и будет нас не послушает и не поедет и разлучит нас от тебя многолетнего царя и дело наше попортится и христианство разорится и царский род утратится и я – Теймураз и он нареченный митрополит Никифор дадим ответ Господу нашему Иисусу Христу в день судный. И видя митрополит не минучую свою, что его не отставят, раскручинился и заплакал вельми и рек мне: Государь Теймураз и бояри и власти! Накинули есте на меня всю тяготу иверекой земли и дела великого Государя царя на мне же и к Божию суду привели есте меня и повелеваете без всякой отставки ехать послом к великому Государю – глаголет Иван Дамаскин в едином тропаре – нужды ради и закон преступают. И говорил мне многажды, что ему не ехать, а коли уж его на силу посылают к тебе великому Государю и нам бы сделать так, как он повелевает и сказать бы мне ему истину – о чем его посылаем и чтобы нам сделать, а не так бы ему ездить и приезжать без дела, кав Харитон и ариепископ Феодосий. Ездили даром без дела; и коли мы по своему разуму все изволили ему ехать послом и сказываем ему, что он разумеет всякое добро, и мне бы, Государю Теймуразу, послушать речей его, что он учнет нам сказывать – он де наших речей всех слушал; сказываем де мы ему так пошлем мы еще одинажды его митрополита Никифора к тебе ко многолетнему царю, чтобы ему ехать и зделать наши дела по нашему приказу и совершить все прошение наше и учинить нам помощь на кумычан и тогда дадим мы врестоцеловальную грамоту и поддадимся под твою великого царя державу; и он де не прост человек, что ему с такими речами и с такими мыслями ехать к тебе великому Государю, хотя его казнить велю, и он с такими делами не едет, а кто де те речи и думу со мною думает – он есть ныне недруг смертный. И посылал де я его, Государь Теймураз, преж сего к тебе великому Государю и что приказать ему говорить речью и в грамотах писал, и чтобы мне тех черных своих грамот и твое великого царя грамот, что в ней ко мне писано досмотрит, так бы и ответ ему дать; а что де он не прошал от тебя великого Государя и ты, великий Государь, все его прошение совершил и чтоб не слушать недружных речей только б послушать его митрополичьих речей и поверить ему и делать бы мн так, как он говорит. А бояри де сказывают, что при Александре царе имели она с московским Государем любовь и дружбу, и послы их к Москве хаживали и помощь им и ратных людей московские Государи давали, в город им поставили, а крестоцеловальной записи они на себя николи ни которому Государству не давали, только имели цромеж себя любовь и дружбу, и они бы делали так, как хотят; а он не едет и посылали бы они кого хотят; и мы ему сказали, что хотим того, чтобы он митрополит ехал, а он нам сказал: коли уж мы изволяем ему ехать – и нам бы послушать его речей: при Александре де царе земля наша была не разорена, а ныне вельми вся разорена, и чтобы та наша иверская земля исправилась и христианство бы не разорилось и царской род не перевелся и просит де он у нас и у бояр трех статей, будет де мы то вопрошение три статьи совершим и он и едет, а будет де не совершим и он никак не едет. И яз, Теймураз Государь, говорил ему, чтоб ему о тех трех статьях, которых он просит, сказать мне; и он мне рек: первое его прошение, чтобы нам на своем слове стоять в правде твердо, понеже откуда выходит слово, от туда и душа, и быть бы нам настоятельным и крепким на своем слове, яко благим добрым христианам и то б его прошение, что он у нае просит было пребывать во веки веков; а он цреже боится Бога, потом бы не было ему позорно от тебя великого Государя; то де его прошение, чего он у нас просит – дело великое кто есть разумен и досуж, тот разумеет; а конец де тому делу лежит, чего я Государь Теймураз от тебя великого царя прошу и он де то только мы его послушаем, Божиим повеленьем и нашим счастьем совершить. А второе де прошение его и твое великого Государя произволенье как он митрополит придумал нам целовать крест и нам бы целовать крест и дать крестоцеловальную запись, что нам быть под твоей царьской высокой рукой подданным, – тогда де тебе великому царю, будет верно подлинно и будешь де ты Государь о нас во всем радеть и собдюдать нас от всех недругов. И яз, Теймураз царь, и бояре мои говорили: аще мы сотворим его прошение, а он митрополит может ли упрашать у тебя великого Государя наше прошение и наши дела совершить, и он митрополит рек: недостоин де он, токмо един Бог может, но только бы послушать нам словес его и учинить так, как он велит. Посем рек ему – митрополиту аз Теймураз царь, и бояре мои, что мы речей его послушали и слово его и прошение совершили, потом бы он митрополит дал нам свое рукописание, что ему у тебя многолетного царя совершить наше прошение; и митрополит нам сказал: то бо есть не в его руке, в руке Божией, потом у тебя великого царя, а ему подобает радеть и помогать и тебе великому Государю, елико сила его может бить челом, а письма де ему своего нам дать невозможно; и я, Теймураз царь, еще у него писма просил и митрополит нам сказал – даст де он письмо по подобию, как ведется, и будет радеть делом моим по Божией правде и по своей душе. А про третье прошение свое нам сказал: целовал я, Теймураз царь, тебе великому Государю крест и дал крестоцеловальную запись и нам бы стоять в своем слове твердо и быть под твоей царской высокой рукой подданым и известить бы тебе великому царю, что во стране твоей великого Государя руды серебреной и золотой нет, а в моей Теймуразовой стране на турских и в дитских горах есть серебряная и золатая руда; а сказывал де я ему, митрополиту, про то в ту пору, как его посылал во Царьград и велел ему для той руды привести мастера и он де того мастера не ваял из Царьграда, бояся турок, а ныне понужает он про то известить тебе многолетному царю, чтобы ты нам дал мастеров роскопать ту руду. И я Теймураз и думные мои люди сказали, что нам про то ведомо, токмо боимся раскопать, для того ни при деде моем при Александре, ни при иных Государях тое руды не раскапывали и митрополит говорил, что он то емлет на свою душу и чтобы о том отписать к тебе великому Государю, чтобы тебе Государю было ведомо; будет ты, великий Государь, изволишь и укажешь нам дать мастеров и мы ту руду раскопаем; а будет ты, великий царь, той руды раскопать и делать не изволишь – я та руда пусть так стоит затворена. А будет я его в том не послушаю, к теб, великому Государю, про то не отпишу и он митрополит и в послах не едет; коли де уж великому Государю целовали крест, тогда ему Государю и здесь в иверской земле обо всем по чину подобает ведать, а мы де никакого страха от тебя, великого Государя, не поимеем, только он митрополит мне добро мыслит. И я, Тайяураз, ему нареченному митрополиту Никифору говорил: говорит он так, что мне добра хочет и на себя то перенимает и мы отпишем про то к тебе, великому Государю, только б для любви Христовой то наше дело было тайно и чтобы иной никто не ведал, только б не дал ты, великий Государь и думный твой, да он нареченный митрополит Никифор, и будет подаст Господь Бог наш помощь, а ты, великий Государь, дашь мастеров и харчи; и мы ту руду раскопаем и выкопав половина того серебра и золота будет наша, а другая половина твоя, великого Государя. И чего он нареченный митрополит Никифор ни просил для тебя, многолетного царя, и я то все совершил и как он митрополит будет промышлять обо мне, Теймуразе, и обо всей иверской земле и ему, великий Государь, подаст Бог в день страшного суда милост, что сию добрую думу придумал и ныне аз узнал, что он есть благий и досужий муж, и труждался и радел о ваших царских делах, повеление ваше совершил; тоже и обо мне по православной христианской вере велми радел и опознал я его сначала, что он разумен и досуж и царским произволением и к тайным делам и службам; по любви Господа нашего Иисуса Христа, великий Государь, пишу яз к вам всю истину, будешь ведать подлинно. Аще бы нареченного митрополита раденья не было, и наше бы ни едино дело не сталось и креста бы не целовали и записи не писали ни я, ни сын мой Давид, ни бояре мои и печатей бы не прикладывали – все сие зделал и утвердил дела наши на крепко – он митрополит; и яз его и бояре мои слушаем, что нам ни скажет, на том и станется; и для того есми слушаем его и верим ему обо всяких тайных делах, а опроче его никому иному не верим, ни властем своим, ни боярам. И вели, Государь, о нем допросить послов вашего царского величества, как его видели здесь у нас, и пишу к тебе Государю духовно, чтобы вам все было ведомо; а о том деле было у нас сиденья и думы шесть месяцев и молили его, митрополита, чтоб он ехал послом к вашему царскому величеству и он не хотел, и как есми написали крестоцеловальную запись, и он велел нам и крест целовать и совершать нам и достальное его прошение, чтоб нам стоять на слове своем и о серебряной руде к тебе великому царю писать и объявить, и как есми совершили сие все, – и он взял запись в руки и язнулся ехать к тебе, многолетному царю. Так подобает послу разумевать; зри, великий Государь, такую он любовь объявил великому вашему царствию и толико тружался и радел, покаместь совершил произволение ваше, тако ж будет радеть у вашего царского величества о нашем деле и о православной христианской вере; для того ему верю и посылаю его вдругоряд послом; а что он сдедает у вашего царского величества и то все добро будет; и восприими его, Государь, в тихом образе и будет он говорить вашему царскому величеству о наших надобных делех, посем и о великих ваших царских делах, как и я говорил с послы великого вашего царствия многажды и дали есми им ответ обо всем, також и великое ваше царствие воздаст послу моему свой царский добрый ответ во всем и исполниши прошение наше, что мы просим от великого вашего царствия. А посла моего, нареченного митрополита Никифора пожалует великое твое царствие, потому что он и здес зело радел о великом твоем царствии, а се он надобный муж, а мы отныне не чужие есми от вас и вашего царского величества подданные; а посла моего и дел наших, великий Государь, да не презриши, аки персидских или турских или неметских послов, и того посла моего и дела мои призри сам ты, Государь, аки призираеши свои царские дела, потому что посол мой во всех Государствах имеет и в шахове и в турской земле великую честь, потому же б имел и у вашего царского величества, и от всех народов велию честь и та честь мне, а не послу моему. Аще есми и обнищали, великий Государь, а честь також имвеем и нарицаемся искони цари Иверской земли, как учила быть в иверской земле сначала при великом царе Константине. И для утвержденья земли нашей от недругов от поганых агарян и от иных многих бед, и чтоб не разорилось христианство и вера Христова и не прекратился бы и не погиб царский род – поддались мы ныне под вашу царскую высокую руку, да будет иметь нас великое ваше царствие и во всем о нас радеть, и от недругов наших соблюдать, и подаш нам помощь и защищение, потому что есми православные христиане и веруем во единого Бога в трех ипостасех и имеем единую веру и едино крещение и единую литургию, и для того подобает призреть нас лутче иных так, кав подобает православным царем и Государем. А наше первое прошение есть великий Государь, да сотворишь, аще любишь и хочешь меня, Теймураза царя, и всю иверскую землю и православную христианскую веру пошлешь единого князя великого с ратными людьми, чтоб нам помог на поганых кумычан; от одной стороны царствие ваше, а с другуй стороны яз, чтоб нам разорит или покорить по прежнему, чтоб они нас не изобижали. А те кумычаны разорили всю мою Кахетсккую землю и святые церкви крадучи, пуще шаха и иных недругов, и о том молим и просим у великого вашего царствия да пожалуешь воздаш нам помощь на тех кумычан всяким промыслом, и поставишь единый город на том меете, где был поставлен при царе Александре – будет мочно; а будет не мочно на том месте поставить, мочь поставить, здесь блиско наших гор, где мы знаем крепкие и добрые места; а столь далече тот город от нас будет, как и Терек от черкес и посадиш в тот город людей соблюдать его и тогда покориш кумычан. А коли нам будет нужно от турок и от персян и от иных недругов, и мы будем иметь помощь от того града великого вашего царствия; аще изымет нас великая нужа и будем иметь врепкое прибежище и утверждение и учнем в него посилать царицу и царевичей и боярынь и детей боярских, Аще любишь меня, Теймураза царя, и всю мою Иверскую землю и хочешь соблюсти нас от недругов и утвердить православную христианскую веру под свою царскую высокую руку – сие бо есть большое прошение наше, великий Государь; а достойных делах приказали есми послу нашему речми. И молим тя, великий Государь, имеем мы многих недругов и, чтоб никаких смутных речей царствие ваше не слушало; такожде и я не стану слушать ничьих смутных словес, и впредь слово наше словом и любовь наша любовью и дружба наша дружбой; а яз, Теймураз царь, буду покорен под твоей царской высокой рукой со всей моей Иверской землей и детьми детей моих. А дидианский преж сего был со мной в любви и в дружбе и, как убил дядю своего и жену его взял за себя, а со своей женою распустился, и продает на всякой год по десяти и по пятнатцати тысячь ребят христианских детей бусурманам и посылает к турскому царю и к везирю в поминках по сто по дватцати ребят на всякой год и дань дает турскому, и то ведомо всему свету. И приехав он к пашачинскому к зятю моему к Александру, разбоем и татьбой изжег с двенатцать церквей и святые иконы Христовы и Пречистой Богородицы и иных святых расколол и пребывают те иконы до днесь, а соблюдает их зять мой Александр, и я к нему Дидиану о том обо всем писал, что он сотворяет так, что не христианин, и он мне стал недруг смертный и держит на меня за то гнев, что яз выдал дочь свою за Александра; а выдал я дочь свою за Александра для того, что он царевичь да дадианский же смутил меня с турским только не зделал мне ничего. А ныне меня смутил с шахом и шах отнял у меня дочь и иные многие смуты мне дадианский учинил, а ныне чаю учил меня смучать с вашим великим царствием; коли приезживали дадианские послы к великому вашему царствию и где то написано в ваших царских книгах, а ныне он от великое зависти слышав то, что я послал посла к великому вашему царствию, послал посла же своего, и берегись, Государь, чтобы тебе он обмана не учинил, а от него никакой прибыли нет и ни с кем николи не воевался ни с турским, ни с шахом, только смущает и дьявольство делает. А нынешней, Государь, зимой преставился сват мой Юрий и воцарился зять мой Александр, а ныне смущает тот дадианский с турским зятя моего Александра и посылает всегда послов к турскому и смущает его с шахом. Да он же дадиянский у зятя своего у Гурела Манойлова сына Симеона выжег очи и государство дал архиепископу, и тот архиепископ и государь Гурелский продает на всякий год тысяч по двенатцати ребят, а к турскому царю посылает по восемьдесят ребят на год и дает турскому царю дань, а иных людей казиит и вешает и Божию литургию служит; и то он делает не по нашей христианской вере; и хочет извести Иверской земле царское имя и славиться б ему единому царем Иверскойе земли. А отец его бывал преже сего еристопом и род его извелся, а ныне он нарицается дадианеким; да не повери ему, великий Государь, и посла его не послушай, потому что он христианоборец, пребывает день и ночь с турским и с персидским и смущяет, и разорить нас хочет и не именуется он христианином; аще любишь меня, Теймураза царя, и християнство и всю Иверскую землю, не воздавай ему Дадьяну ничего и не поверь ему и грамоте его ни в чем, потому что он не християнин и христианства не знает. Для того есми пишу всю истину, чтоб опосле вашего царского гнева на меня не было, что я к вам о том не писал и с послы вашего царского величества о том изустно к вам приказал: аще меня не возлюбишь и не похощеш меня жаловать и ты поверь Дадианскому, а потом как ты, Государь, взволиш. А наш путь к вам заперт и я послал посла своего к шаху и бил челом ему, и просил у него грамоты, чтобы послам вашего царского величества, тоже и моему послу, проехать и шах грамоту и дорогу дал; и ныне посылаю я послов вашего царского величества и своего посла на Шемахинскую дорогу, и имеем иную дорогу на кистей и та дорога зело худа; только имеем добрую дорогу на туси, а ныне она запала снегом, только в июле месяце бывает туда дорога. И помыслил было есми, великий Государь, дважды и трижды ехать и покинуть свою землю и приехать к вашему царскому величеству, и не возмог так сотворить, потому что Бог не изволил и опять меня привел в свое государство па праотческий престол; а Картале ни отец мой царь Давид, ни дед мой Александр не владели, а мне было Карталею Бог поручил и владел двенатцать лет, а ныне прошаючи у меня шах дочери моей, – карталею и святую церковь, нарицаемую Схету, где положена риза Христова и пребывает до днесь, отнял у меня и Коракалканы взял. И будет даст Господь Бог наш силою своею и жалованьем вашего царского величества опять карталия и великая церковь, нарицаемая Схета. и Коракальканы не и во многое время в моих руках будут; а о до остальных делах будет вам сказывать посол мой. А как яз, великий Государь, преже сего посылал посла своего нареченного митрополита Никифора к великому вашему царствию и в те поры кахет праотецкий престол и карталию и великую Церков, нарицаемую Схету тоже и каракалканы, куда приезжали преже сего послы великого вашего царствия, яз имел и на то надеючи, посла послал своего нареченного митрополита Никифора к великому вашему царствию и писал к вам в грамотах своих и ему послу приказывал побить челом великому вашему царствию, да пошлешь великих послов к нам увидеть землю нашу и православную веру христианскую и великую церковь, нарицаемую схету, и где есть положена риза Христова ииные святые церкви Христовы и чудотворные иконы и мощи; а того не ведал и не начал еси, что до тех мест, покаместь возвратится послу моему от великого вашего царствия, пришед шаху взять карталию и великую церковь и каракалканы; и посол мой того не ведал же, не то на нас нашло, чего есмы желали и в том славим Бага, любя Господь навазует. И дочери своей шаху отдать не похотел, чтоб не погибла душа в бусурманской вере, велми то ужаяся я радел, и шах меня потеснил, а с другой стороны диднанский, и дочери своей отстал и карталию потерял, а не моим хотеньем, но насильством. Изберегал есми дочерь свою и сына на турских горах и дожидал посла своего день и ночь услышать с каким ответом ко мне будет от великого вашего царствия, и посла моего задержали, а иные мне про него сказывали, что его в животе не стало, и яз не видел, что делать свидетеля вмею Бога; и взяла меня великая жалоба и хотел взять царицу и царевича и царевну и бояр своих и приехать к вашему царскому величеству, чтоб мне избавить дочь свою. И бояре мои меня не послушали и сказали мне так, что мы тебя не пустим из своего государства и сами отсюда не едем, только де дай дочерь свою шаху, да помиримся и умирится земля наша и яз им никакого ответа не дал, и они бояра и весь мир востали и приговорили и отослали к шаху дочь мою насильством, вся сия дела шаховы дадианским смущением, и писали к шаху, что де царь Теймураз хочет учинить сватовство с московским Государем и чтоб потеснить его вельми и отнять места его, и он даст тебе дочерь свою вскоре, а как приедет посол его от великиго Государя, тогда тебе и пущи не дает Теймураз дочери своей. А что надо мной учинил дидиянский и в том его Бог судить, да будет многолетно великое твое царствие, и Бог исправит по правде, коли будет время; а нак бы, велакий Государь приехал посол мой от великого вашего царствия с твоими государевыми послами вскоре и все бы дела мои совершились, а бояре мои говорили мне, что нареченного митрополита не стало и к тебе, многолетнему Государю, не доехал и больше б того мне еео не дожидатся отдати дочерь свою шаху, чем мне самому погинуть и всей Иверской земле; лучше одному человеку погинуть; а как бы аз ведал подлинно, что посол мой доехал и ваше царское величество видел и я бы ведал, что делать. А кручины мои и напасти после того, как я послал посла своего к вашему царскому величеству, един Бог весть и писать о том невозможно, а о до остального известит вам посол мой; и благодарим Господа нашего Исуса Христа сына Божия, что сохраняет и любит и славит ему покланяющихся. И как те напасти и беди надо мной учинились; и после того посол мой приехал в Астрахань и из Астрахани прислал ко мне с грамотой человека, а я в те поры в Кахете не был, а был я у зятя своего у Александра, а грамоты пришли к царице в Кахет; писано в них так: Государь Теймураз! Я посол твой приехал и велакий Государь меня пожалововал и своих великих послов к тебе со мной послал; и те грамоты посла моего пришли ко мне в Пашачуки, где я был у зятя своего, и увидев я те грамоты, вельми возрадовался н хотел ехать в свою землю, и застали у меня дорогу кизыл башаня и я замешкался многое время и горы снегом закинуло. А царица видечи, что я мешкаю приехать к себе, и писала к митрополиту, чтоб он с твоими государевыми послами не ехал, потому что меня в кахете не было, а се у нас ссоры; а как он митрополит приехал на Терек и он опять прислал ко мне грамоту, а я в то время приехал в свою землю и послал есми на Терек к митрополиту сотника, а приказал им зимовать на Терке для того, что горы снегомь закинуло и как, великий Государь, настала весна и я писал к ним; велел им ехать к себе и они приехали в черкасы к мундару, а я в ту пору с Аристопом с Каракалканским не в миру был и не умел помирится, потому что прошал я у него брата его и детей в манаты, а он у меня прошал некоторого места и деревни и яз ему не дал, и он Еристоп проехать послом великого вашего царствия через свою землю не дал. И иисал есми к послу своему грамоту, чтобы у черкас подаждали небольшое время и яз пошлю ратных людей и велю их взять, а мундар их не поберег, а муцалу были приказаны стрельцы и они не подождали, и послы побоялись стоять под Мундаром и воротились назад на Терек и моего посла с собою же взяли, и опять посол мой писал ко мне грамоту: Государь Теймураз! Сие дело не игрушка и чтоб мне прислать к ним трех или четырех человек бояр своих или самому для ради любви твоей, многолетнего царя, подвиг учинить, что ты меня возлюбил и послал ко мне таковых великих послов, а с собой бы взять бояр своих и ратных людей и приехать в Кести, а они де в Кест же придут с Турка с ратными людьми, аще возлюбля от тебя великого царя и хочу дело свое совершить и чтобы недруги наши не смеялись, а они де без мена ни на Аристопа и ни иною дорогою ехать могут. Аще не учиню так, как он, митрополит, просит и ведать бы подлинно, что он с Терек не едет, ни твоим Государевым послам велит ехать, покаместь я к нему не пришлю бояр своих и грамоту своей руки, что сам буду с ратными людьми в Кисть. И я, великий Государь, так и учинил, как посол мой по мне писал, – послал к ним на Терек трех бояринов своих Дмитрия, да Ивана да Нафанаила, а сам поднялся с боярами своими и с ратными людми для великой любви великого вашего царствия и, приехав в тушенских горах до тавы и до Клейды и до Кетуреты и до Кисти, дорогу очистил, а тою дорогою николи послы не проезжали ни при древних царях Иверской земли. И Божиею милостью и твоим царским счастьем все те горы мне поддались и принесли старые их записи и я их запечатал, и многие крестились и церкви и иконы и колокола старинные есть, и послов вашего царского величества в Кистех есми встретил и принял и привез их в свою землю в Кахет. А как бы иной посол был и он бы и сам пропал и вашего царского величества послов потерял, а тот посол Никифор с великим досугом и умышлением провез вашего царского величества (послов) и отдал мне в руки, и яз их опять предал в руки ему изреченному митрополиту Никифору привести и отдать их вашему царскому величеству в руки в добром здоровьи; и пологать вашего царского величества послы великие труды тоже и я тружался два месяца, покаместь очистил дорогу. Великий Государь, Божиею силою и твоим царским счастьем – покорил горских людей и ныне стали все рабы мои, как бывали прежде сего при царях; и благодарим тя Государь по великой вашей любви, что еси приказал к нам. А как я поехал из Кахеты в горы встречать послов вашего царского величества и в ту пору дадианскийй написал к шаху, что де я Государь Теймураз царь обанул его шаха и помирился с тобой с великим Государем, поехал в горы собирать ратных людей, и что от тебя великого Государя дришел посол с ратными людьми ставить город в горах и хочет собирать ратных же людей и идти на него шаха; такие, смуты чинит дадиаский, а мне про то, великий Государь, учинилося видомо, кой час пришли в Кахет послы вашего царского величества, и увиделись со мной и ответ у них взял и рек мне нареченный мптрополит, чтоб мне послать к шаху наскоре и писать в грамоты добрые и известить ему всю истину, чтоб ему дадианский смущает и что я посылал посла своего к тебе великому Государю не для его шаховых изъянов, ведаючи то, что искони и при деде моем Александре с русскими Государями межу себя послами ссылались, потому что есьмы православные христиане и имеем единую веру и для того к тебе великому Государю посылали прошать для церковного строенья иконописпов и образов для того, что земля мдоя разорена и чтоб шах дадианский смуты не слушал, потому что дидианской недруг мне смертный. И писал я к шаху, чтоб он шах недругов моих смутных речей не слушал и со мной не остужался и дружбы и любви со мной не портил, как шах с тобой с великам Государем, в дружбе и в любви, таков бы и со мной в дружбе и в любви; – кто ему шаху друг, тот и нам недруг; и послал есми, великий Государь, к нему два кречета, что ты, Государь, меня пожаловал, и писал я к нему о том, чтоб пропустил послов вашего царского величества и моего посла через шемахинскую дорогу. И сьездил посол мой я шаху и шах посла моего принял честно, и писал ко мне шах и мать шахова грамоты добрые и мирные, чтоб я, царь Тейиураз, сидел в миропоставленной в своей земле и прохлажален и посылал опять посла к тебе к великому Государю и повелел послам вашего царсвого величества ехать в твоему к великому царствию на Шамаху и, чтобы мне ему шаху отныне и впередь бить отцом, а он мне будет сын; и слово наше в слово и любовь наша в любовь и дружба наша в дружбу и чтоб мне Теймуразу никого не слушать, а он тоже смутвых речей слушать не учнет, толко б вам с ним иметь меж себя любовь и дружбу и мирное постановление; такие же речи писала и мать его шахова ко мне. А ныне, великий Государь, пишу тебе тайно, аки отцу своему писал ко мне шах так, как я, царь Теймураз, с ним учал воеваться, и мы с ним какое добро получили, ты де Теймураз остал Картадеи свой, а у него побили под Реваном 30 тысячь ратных людей, покаместь взял Реван, да под Богдадом побили 40 тысячь ратных же людей; а послушал до он смутных и ссорился со мной, а я будто стал с турским за одно и привел его на него шаха; и он де шах надо мною также учинил, а будет он шах помириться с турским добро так, а не помирится и в том Бог весть чем совершится, а о мне де дед ибо шах бас оставил ему клятву чтобы ему со мной, с Теймуразом царем, посмерть мою не воеватся; и как де он сел шахом и он никакога зла не учинил только, что взял дочерь мою и то сталося от недругов и не от дружбы дадианского, и от ныне де и впредь будет он со мною иметь дружбу и любовь и хто есть у него друг, тот де и мне друг; а хто ему не друг, тот и мне не друг. А только де он с турским не помирится и придет турской на него под Реван н он де пошлет ратных людей; а мне б изготовить своих ратных людей и к нужному б времени помочь ему, потому что турской царь от грузинцев зело страх имеет, тоже и от меня Теймураза царя; а после де того чего ни попрошу я у него и он де мне за то не постоит. И я тем словам и иным многим шаховым речам поверил, что невозможно иного и писать, и отпустил я послов вашего царского величества и с ними вместе своего посла на Шамахайскую дорогу, а турской царь ваял Богдад и возвратился в Диарберки, а в Богдаде оставил везиря, а с ним оставил 100 тысячь ратных людей, а досталных ратных людей оставил в Диарбекире, а сам турский царь пошол в Царьград и опять возвратился и приехал в Диарбекир. А сказывают, что хочет идти на шаховую землю, а просит у него у шаха Ревана, да Кеньчию и Шамаху и Дербень, а на чем будет станется, того не ведаем, и не дай Боже того, чтобы турский пришел на шаха, – разорит всю шаховую землю, а шах вельми обессилен, только дал бы Бог, что помирились и чтобы турский назад возвратился, а шаху стоять супротив его невозможно, а покаместь еще стоят. Потом, великий Государь, сказал мне мой посол: посылаю я его к тебе, великому Государю, аще придет турский царь на шаха, почему вам ведать будет, что у них збудется; а Кизылбашеня говорят все ложно и оставляет де он одного человека своего, будет турский и Кизылбаши помирятся или турский на шаха придет войной и мне б о том к нему к послу своему к нареченному митрополиту отписать; или какие новые вести будут и мне б к нему человека его в гонцах наскоро прислать, а будет не сугонит его на дороге и он бы ехал к Москве, тоже б и мне к нему отписать пребывание Иверской земли, что станется с шахом, И я так и учинил, великий Государь, оставил есми одного митрополичьего человека здесь у себя и что збудется после и что будет нам надобно и мы то все будем писать и пошлем его в гонцах к великому вашему царствию. Посем, великий и превысочайший царю, вельми стыжуся от вашего царского величества, а что у нас было избраннаго узорочья и диковин, как есми был в Карталеи и та Карталея была за мною, тоже и великая церковь, нарицаемая Схета, где положена риза Христова и там в ней все осталось, что у нас не было все те святые мощи и чудотворные иконы старинные и, наше разорение един Бог весть, и иные многие вещи старинные, что мы имели все – там остались. А мы сами вельми обнищали и вельми срамляюсь великого вашего царствия, что не имею никакие святыни избранных царевих вещей послать в великому вашему царствию и стались надо мной, великий Государь, большие напасти, что над праведным Иовом, и он был святый праведный муж, а я есмь грешный человек – благодарим Господа нашего Иисуса Христа: Бог даль, Бог и взял, ни послов великого вашего царствия не возмог восприять как принимал в призирал в прежних временах Государь Александр дед мой, тоже и на отпуске отпустить их с честью не возмог, только елико сила моя может, великий Государь, от великого моего бессилия ничтоже могу делать. Потом же прийдут и послы царствия вашего велми кручинны на нас, и пожалуй пощади меня, великий Государь, потому что яз не хитростью то делал, токмо от великого моего бессилия – свидетеля поставляю Христа; ни послу моему, великий Государь, не имел, что дать на проторе по подобию сколько надобно, только держат ему для ради православной христианской веры и для моей любви свое всего ему дал, великий Государь, на харчь 100 рублей, акп единому толмачу. А как бы подождал вашего царского величества послы до нового шолку- лучше бы их отпустил, тож и своего посла и аз не имел, что делать, а послы вашего царского величества не подождали, побоялись, чтобы не пришел турской царь и не отнял бы Шамахейские дороги, и для того поспешили вельми ваши послы, а я их держать не учал и отпустил их 2 апреля. Да пожалуй прости нас, великий Государь, а мы от днесь и вся наша Иверская земля вашего царского величества подданные и под вашей великой царской высокой рукой, а что иам изволишь и повелишь делать и мы так будем и делать, великий Государь. А переводчик вашего великого царствия Иван вельми потружался и порадел о вашем царском величестве – да пожалуешь его, великий Государь; да не отвержеши и нас от своей царской высокой руки, да подаст тебе Бог здравие и благополучие и победу на врагов во веки веков. Аминь. 25 апреля 1639г. от Рожества Христова, а от создания мира – 7147г., 7-го индикта.

А внизу у той грамоты припись грузинским большим письмом да печать напечатана на чернилах и круг, а в кругу – крест, а около креста письмо грузинское.