Глава 44. Пастырское служение и миротворчество

Наиболее насущная проблема современности – сохранение мира на земле. Православный священник, пастырь человеческих душ, уже по существу своего служения является служителем мира. В сознании этого он воспитывается Духовной школой и всем строем жизни Русской Православной Церкви. Святейший Патриарх Пимен отметил в одном из своих обращений к выпускникам Московских Духовных школ, что долг священника – обрести прежде всего «мир с Богом и со своей совестью. Это достигается через постоянную благоговейную молитву и хранение помыслов. Тогда внутренний покой наложит неизгладимую печать на все его действия». Напоминая учащимся Академии и Семинарии слова преподобного Серафима Саровского: «Стяжи мир, и вокруг тебя спасутся тысячи», Святейший Патриарх добавляет: «Обладая спокойной совестью, пастырь должен быть и хранителем мира. Миротворческое служение – важнейшая обязанность священника, которую он выполняет, будучи верным сыном Русской Православной Церкви и патриотом своей великой Родины. Берите в этом пример с преподобного Сергия, великого игумена Радонежского, прибегайте постоянно к его духовной помощи, учитесь взиранием на Пресвятую Троицу «побеждать рознь мира сего».

Миротворческая деятельность Церкви основывается на миротворческом служении каждого ее пастыря. «Будучи нравственным примером для верующих в храме Божием и в жизни, пастырь уже совершает служение мира». Святейший Патриарх призывает будущих пастырей: «Будьте созидателями мира в своих сердцах, в своих семьях, в церковных общинах, в богохранимой стране нашей и во всем мире! Получая в Духовных школах православное богословское образование, вы, дорогие студенты и воспитанники, должны готовить себя к исполнению высокой миротворческой миссии, которая возлагается на Церковь в настоящее время». Это указание Предстоятеля нашей Церкви означает также, что современное православное богословие, преподаваемое в Духовной школе, не может быть только замкнутой системой знаний о духовном мире, но должно быть открытым к проблемам современной жизни, в решение которых Церковь призвана вносить свой вклад как обладательница сокровенной Премудрости Божией (1Кор. 2:7). Проповедуя Христа, Божию силу и Божию Премудрость (1Kop. 1:24), она должна просвещать мир светом Богооткровенной Истины, вносить в него дух и смысл истинной жизни.

Невозможно представить себе истинных христиан, которые не были бы служителями примирения. Русская Православная Церковь с первых дней своего бытия всегда осуществляла это служение мира, всегда была провозвестницей национального единства, всегда была вместе с народом. Ее архипастыри и пастыри всегда стояли на страже его интересов, на страже внутреннего и внешнего мира. Сама принадлежность к Церкви предполагает глубокое сознание того, что мир, который превыше всякого ума (Флп. 4:7), мир, который христиане обретут во Христе, мы должны нести в жизнь и своей страны, и всей планеты на всех уровнях человеческого существования, всеми путями и средствами.

Жизнь заставляет человека обратиться к поиску таких основ, с помощью которых он мог бы свободно и творчески осознать задачу «утверждения жизни в ее положительных реальностях», – эту мысль, являющуюся основой богословия мира, выразил Святейший Патриарх Пимен.

Христианство является самым глубоким осмыслением жизни. Оправдание бытия и его абсолютной значимости в современных условиях противопоставляется факту нависшей над человечеством смертельной угрозы. Эту угрозу ощущают все люди доброй воли: религиозные деятели, политики, ученые, деловые люди, рядовые граждане Запада и Востока. На встрече в Кремле с участниками Международного форума «За безъядерный мир, за выживание человечества» M. С. Горбачев, в частности, сказал: «Мы не судьи, а миллиарды людей не преступники, которых надо покарать. Потому и необходимо сломать ядерную гильотину. Ядерные державы должны перешагнуть через свою ядерную тень в безъядерный мир. И тем самым покончить с отторжением политики от общечеловеческих норм нравственности. Ядерный смерч сметет и социалистов и капиталистов, и праведников и грешников. Нравственна ли эта ситуация? Мы, коммунисты, считаем, что нет. Можно сказать, мы выстрадали новое мышление, которое призвано ликвидировать разрыв между политической практикой и общечеловеческими морально-этическими нормами». В другом месте своей речи советский руководитель сказал: «Второй Ноев ковчег не выйдет из ядерного потопа».

Русская Православная Церковь в лице своих иерархов, пастырей, мирян и монашествующих активно включилась в этот процесс переосмысления основ международных отношений. Православные богословы предлагают свое понимание проблем сохранения мира. Богословское учение о мире и об ответственности христиан за мир – иринология – основывается на глубоко онтологически укорененной этике, свойственной христианству; в области экклезиологии – на понимании универсальности служения Церкви миру, проявляющегося в ее вероучении, в ее благой вести примирения человека с Богом во Христе, в ее литургической и нравственной жизни.

Таким образом, в основе христианской иринологии лежат три важнейшие предпосылки христианского миросозерцания – оправдание бытия, оправдание мира-космоса и оправдание человека. Бытие как проявление всеблагой воли Бога, мир как результат Его созидающей творческой силы и человек как образ Божий получают в христианском учении безусловное призвание, оправдание и смысл. Христианство утверждает ценность бытия, мира и человека, провозглашает не подлежащую сомнению значимость всего, что существует в Божием замысле и Божием исполнении, исповедует высокое предназначение человеческой личности, освящает в миссии Церкви всемирно-исторический путь человеческого общества в целом. Оправдание жизни во всем ее глубинном содержании и полноте, в общем ее потоке и в отдельных ее частях совпадает с оправданием возвещаемого Церковью мира.

Объявляя мир творением Бога, Церковь утверждает в качестве важнейшей метафизической гарантии его бытия такой основной принцип отношения к нему Бога, каким является творческий Божественный акт. Жизнь – это откровение Божественной тайны, «первый и не имеющий себе равных дар Божий человеку» (Святейший Патриарх Пимен); бытие – милость и дар Творца, на которые от небытия в бытие приведенные человек и весь мир могут отвечать только изумлением и слезами. Жизнь дана человеку во имя высшей, необъятно великой цели. Иерархичность, устремленность к Горнему миру, к началу всякой иерархии Пресвятой Троице вот что представляется основой миропорядка, победой над тьмой небытия и хаосом, высшим оправданием смысла жизни, разгадкой ее многоликости и всеединства. И мир, и человек обязаны своим существованием причастности к высшей метафизической основе бытия, содержащейся в Боге. «Тварь, говорит митрополит Московский Филарет (Дроздов; 1782–1867), – содержится под бездной Божией бесконечности, над бездной собственного ничтожества. Творческим Зиждительным Словом человек призывается из бездны небытия в бытие, а это значит, что человек есть ответ на Зиждительное Слово, что он ответственен за свое бытие».

Жажда бытия онтологически присуща человеческой личности; являясь в мир, человек осознает неустранимую потребность осмыслить и оправдать свою жизнь. Бытие содержит в себе красоту, привлекательность и силу и потому воспринимается как ценность. Для христианина ценность земного бытия определяется тем, что оно воспринимается им не просто как фрагмент жизни и света, выхваченный из тьмы небытия, но как «иного жития, вечного, начало» (святой Иоанн Дамаскин, Канон Пасхи, песнь 7), как прообраз и предпосылка будущего Всеобщего Воскресения. Поэтому земная жизнь является первой и безусловной ценностью, Божиим даром, власть над которым и ответственность за который дается человеку. Церковь призывает своих верных к высшей степени ответственности по отношению к жизни: «Се тебе талант Владыка вверяет, душе моя: страхом приими дар» (Триодь Постная, стихира на стиховне на утрени). Ценность бытия, мира и человека как творения Бога находит свое выражение в признании абсолютной ценности человеческой личности, помещенной во временной поток земной жизни и призванной в обладании своей природой и внешним миром созидать и делать духовно прекрасным свой внутренний мир – храм Божий (1Кор. 3:16).

Открывающийся человеку мир-космос и его созидающийся духовный внутренний мир глубоко и таинственно взаимосвязаны, онтологически взаимообусловлены: и мир, и человек находятся в процессе тварного становления. Обязанность человека по отношению к миру оправдана в той же степени, в какой мир является средой выявления и актуализации человеческой личности, ее творческих сил. Ценность мира приобретает неизмеримо глубокое содержание и смысл: становление человека, осуществляемое им через заповеданное Богом овладение даром жизни, онтологически равнозначно обожению человека как раскрытию им в земной действительности своего изначально заданного богоподобия. Богословское обоснование миротворчества зиждется на трех предпосылках христианской аксиологии: на признании абсолютной ценности бытия, ценности человеческой личности и ценности мира как области бытия этой личности, находящейся в процессе своего становления и развития.

В богозаданной личности человека сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2:3). Раскрытие человеком его богоподобия является изначальной и средоточной задачей человеческой жизни, задачей «полного претворения действительности смыслом» (священник Павел Флоренский; 1882–1943). В процессе тварного становления человек парадоксальным образом осуществляет в себе актуальный синтез временного и вечного. В этом смысле личность человека обладает непостижимой глубиной, не могущей быть до конца раскрытой. Это значит, что уровень, на котором ставится проблема человеческой личности, превосходит уровень онтологии, как ее обычно понимают. И если речь идет о некоей метаонтологии, один только Бог может знать ее, Тот Бог, Которого повествование Книги Бытия являет нам приостанавливающимся в Своем творчестве, чтобы сказать в Совете трех Ипостасей: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Β. Н. Лосский; 1903–1958). По библейскому учению, человек не только часть мира, но и владыка его, царь, и поэтому он вводится в творение последним. Мир (греч. kosmos) создается и украшается (kosmetai) Богом как некий дворец, и человек вводится в него как господин и владыка. Свою деятельность в мире человек воспринимал как некое священнодействие: в овладении природным процессом в мире и в овладении процессом собственного поведения состоит смысл культурного развития. При этом техника, сопутствующая земному развитию человечества, должна быть подчинена благоразумному подходу к миру как среде обитания. Поучительный образ должного отношения человека к миру мы находим в Священном Писании Нового Завета. В евангельской притче Иисуса Христа (Мф. 24:45–51; Лк. 12:42–48) человек представлен как назначенный Господином управитель большого дома, ожидающий Его возвращения и обязанный дать Ему отчет в своей деятельности. Смысл евангельского словоупотребления становится рельефнее, если обратиться к этимологическому анализу. Греческое слово «oikouir.ene «вселенная» имеет общий корень со словом oikos «дом». Вселенная – это огромный дом, а человек в мире – верный домоправитель. Дом вообще один из главных библейских символов: Премудрость построила себе дом (Притч. 9:1). Понятия «мудрость», «дом», «строить» связываются здесь в онтологическую цепь. Апостол Павел, например, называет себя мудрым строителем (1Кор. 3:10). Своего ученика Тимофея он наставляет, как должно поступать в доме Божием (1Тим. 3:15). Дом – это образ обжитого и упорядоченного мира, огражденного стенами от безбрежных пространств хаоса. Порядок в нем это определенный строй, внутренний мир, гарантирующий благоденственное и безмятежное бытие. В Священном Писании мы читаем похвалу миру: Лучше кусок сухого хлеба, и с ним мир, нежели дом, полный заколотого скота, с раздором (Притч. 17:1). Через все наставления ветхозаветной мудрости проходит противопоставление двух воль: созидающей и разрушающей, собирающей и расточающей, согласия и раздора. Образ первой – Премудрость, образ второй – «неразумная жена». Когда мы читаем: Мудрая жена ycmpoum дом свой, а глупая разрушит его своими руками (Притч. 14:1), нельзя, разумеется, ограничиваться лишь поверхностным, житейским смыслом, ибо здесь противопоставлены два принципа бытия: сплочение и распад. Повсюду – в малой вселенной человеческого дома и в большом доме богозданной вселенной, в бытии отдельных личностей и целых народов, в бытии миров стоят друг против друга все та же Премудрость и «неразумная жена».

Роль «неразумной жены» и «неверного домоправителя» осуждена в самом корне. Им противостоит человек, призванный хранить и возделывать рай (Быт. 2:15). Мир – не только первичная эмпирическая данность, но и первичная эстетическая ценность. В богозданном мире все прекрасно, все «хорошо весьма», как в основании, так и в грядущем преображении. Преобразующее воздействие человека на мир – это творческий процесс, совершающийся параллельно с внутренним преображением человеческой личности. Мир – область имманентного человеку бытия, в котором ему открывается надмирный и трансцендентный Личный Бог. Природа была первым откровением человеку о Боге. Мир – это среда, в которой человеческое «я» встречается с Личным Богом и через это себя открывает, выявляет, осуществляет. Именно в контексте мировой жизни происходит Боговоплощение и совершаются исторические события Нового Завета. Путь земной жизни человека получает свое высшее оправдание и смысл, так как этот путь реально пройден Христом. Мир – это область актуализации Церкви, ее космический лик. Весь мир, вызванный Богом из небытия, призывается стать Церковью (греч. ekklesia), училищем благочестия. В этом смысле мир – это школа, в которой один Учитель – Христос (Мф. 23:8). Пределы такой «школы» совпадают с пределами вселенной если не в реальности, то в идее.

Важным аспектом ответственности человека за мир является в настоящее время решение экологической проблемы. Эта проблема приобретает особенно важное значение, имея непосредственное отношение к вопросу богословского обоснования движения христианских Церквей за разоружение и демилитаризацию. Экологическая проблема возникла в результате глобального воздействия экономического фактора на состояние Земли. В значительной степени она является яркой иллюстрацией того, как далеко человечество отошло от богозаповеданного разумного пользования землей, будучи втянутым в гонку вооружений. Причиной этого является конфронтация политических и идеологических сил в современном мире. Противопоставляя враждебным и милитаристским тенденциям идею духовно-нравственного объединения мира, Церковь указывает на онтологически трансцендентный идеал такого единства – Святую Троицу.

Святая Церковь верит, учит и исповедует, что творение мира – результат действия трех Лиц Святой Троицы. Святитель Василий Великий (329–379) пишет: «В творении представляй первоначальную причину Отца, причину зиждительную, творческую – Сына и причину совершительную – Духа». В отношении к миру трансцендентный Бог явлен имманентным в Своих творческих действиях, которые раскрываются в творении трех планов бытия: геосферы, биосферы и ноосферы. Эти аспекты тварного бытия в их взаимных связях и отношениях составляют экологическую систему.

Геосфера представляет собой концентрические слои, образованные веществом Земли. В направлении от центра к периферии располагаются земная кора, гидросфера и атмосфера, являющиеся основой органической жизни. Судьба этой основы в условиях милитаризации современного промышленного производства давно тревожит ученых. Безудержная эксплуатация богатств земных недр, вызванная потребностями гигантских военно-промышленных комплексов, и связанное с этим загрязнение атмосферы, внутренних водных бассейнов и мирового океана угрожают подчас непредвиденными гибельными последствиями состоянию биосферы и самого человека.

Биосфера мозаична по структуре и неоднородна по составу. Она отражает геохимическую и географическую неоднородность лика Земли с ее океанами, озерами, равнинами и горами. Биологическая жизнь представляет качественно особый план тварного бытия. Ответственность человека за состояние биосферы вызвана тем, что его локальное воздействие на биосферу, характерное для всей предшествовавшей истории, сменилось в XX веке глобальным влиянием на состав, структуру и ресурсы биосферы. На планете нет участка суши или моря, где бы не были обнаружены следы деятельности человека. Один из ярких примеров – повсеместное выпадение радиоактивных осадков – продуктов ядерных взрывов, а также результаты аварий атомных электростанций. В атмосфере, в океане и на суше повсеместно присутствуют продукты его сгорания: нефти, угля, газов, отходы химической индустрии. Интенсивное и нерациональное использование ресурсов биосферы, усугубляемое безумной гонкой вооружений и испытаниями ядерного оружия, развеяло миф о бесконечности и неисчерпаемости природных ресурсов. В настоящее время человечество стоит перед «ответным ударом» со стороны биосферы, вызванным неразумным и неосторожным вторжением в нее человека. Человечество издавна знало явления кризисов, носивших характер стихийных бедствий. Они имели локальное распространение и были ограничены во времени.

Нынешние кризисы являются результатом деятельности самого человека. Они приводят к возрастанию в различных районах мира дефицита природных ресурсов и ухудшению среды обитания человека. Все это говорит о том, что решением экологических проблем является всеобщее разоружение в мире, оно создало бы реальные предпосылки для разумного использования природных богатств, явилось бы исполнением человеческого долга перед грядущими поколениями, которым в наследство должен остаться мир, пригодный для обитания.

Ноосфера – сфера разумной творчески-преобразующей деятельности человека – «иного ангела, из разных природ составленного поклонника, зрителя видимой твари, таинника твари умосозерцаемой» (Григорий Богослов; 329–389). Своим телом человек принадлежит к материальному миру, частью которого он является, но умом он восходит к созерцанию явлений мира духовного. Творчески созидательная деятельность человека основана не на подобиях, взятых из окружающей природы, а на постижении знамений умного мира, на созерцании небесных образов (Евр. 9:23), являющихся архетипами произведений его творчества.

С точки зрения экологии ноосфера – это область взаимодействия природы и общества. Человек познает мир, глубоко изменяя его своим трудом. Внешний природный мир – это в значительной степени человечески одухотворенный мир, ибо на нем лежит отпечаток человеческого духа. При этом ноосфера имеет тенденцию к постоянному расширению, превращаясь в особый структурный элемент космоса.

Разоружение необходимо для разумной организации взаимодействия общества и природы. Экологический аспект проблемы разоружения ясен: оттягивание начала разоружения губительно сказывается на состоянии среды обитания человека.

Во-первых, связанная с гонкой вооружений безумная эксплуатация природных ресурсов ведет к их невосполнимому истощению, в то время как эти богатства могли быть использованы для решения насущных экономических и социальных проблем, стоящих перед человечеством: для ликвидации в мире неграмотности, нищеты, голода, массовых заболеваний.

Во-вторых, отравление окружающей среды в результате производства вооружений отражается на общем состоянии человека, физическом и душевном.

В-третьих, и это самое главное, запасы вооружений создают реальную опасность всеуничтожающей ядерной войны. В настоящее время каждую минуту в мире производится такое количество ядерного оружия, которое эквивалентно атомной бомбе, сброшенной на Хиросиму. Накопленные запасы ядерного оружия при их военном использовании способны разрушить не только биосферу Земли, но и се атмосферу, и ионосферу, поэтому даже те, кто чудом спасутся в пламени ядерной войны, должны будут неминуемо погибнуть от потока солнечной радиации, которая тогда обрушится на Землю.

Если процесс вооружения, ведущий к всеуничтожающей ядерной войне, имеет смысл, то тогда бессмысленна жизнь всех и каждого, бессмысленна история, бессмыслен самый наш разум. А так как человеческий разум самим фактом своего существования протестует против такого всеобщего отрицания себя самого, то, следовательно, он протестует и против всеуничтожающей ядерной войны, и против гонки вооружений, и против использований природных ресурсов в военных целях. Безумному отношению к миру противопоставляется созидательная деятельность человека, его преобразующее воздействие на мир, которое в своем сокровенном содержании происходит параллельно с внутренним преображением человеческой личности.

Проблема оправдания человека, взятая в самом общем мировоззренческом виде, приобретает в учении Церкви сложность и остроту в связи с библейским пониманием прародительского греха и изгнания человека из рая как исходной точки истории. В более конкретной, нравственной плоскости проблема оправдания человека предполагает прежде всего уважение прав человека и, в первую очередь, права на жизнь. Понимаемое в этом смысле нравственное оправдание человека имеет под собой серьезное богословское основание, каким является христианская антропология и вообще догматическое учение Церкви.

Первое, что бросается в глаза при знакомстве с христианской антропологией, – это энергичное выдвижение догмата сотворенности человека Богом по Своему образу и подобию. Это значит, что нет во всем сотворенном мире ничего, что было бы выше человека как личности и что могло бы вне Бога причинно-генетически обусловить его бытие. Даже если рассматривать в чисто эмпирическом плане вопрос о единственности начальных условий бытия человека, создается впечатление, что ни эти условия, ни их конкретные параметры отнюдь не произвольны, а как-то очень тщательно подобраны.

В основе бытия лежит великая творческая мысль Бога о мире и человеке. Святой Григорий Богослов учил о том, что «Мирородный Ум в Своих великих умопредставлениях рассматривал Им же составленные образы мира, которые впоследствии произведены, но для Бога и тогда были настоящими». Бог пребывает в этом мире как его собственная основа и глубина. Но если для вещей видимого мира метафизической основой являются творимые Богом первообразы, то для человека таким Первообразом является Сам Бог. Как образ Первообраза, человек – прежде всего личность, и как личность он отличается от всех вещей сотворенного мира.

Человек – творение и образ Божий, носитель неизреченной Божией славы. Но грехом он был отлучен от своей подлинной сущности, образ Божий «помрачился» в человеке. Реальная жизнь человека далека от идеальной нормы его бытия. Христианская концепция человеческого существования включает представление о драматичности человеческой судьбы, погруженной в бурный поток насыщенного злом земного бытия и томящейся тоской по небу, по избавлению из плена страстей. В учении отцов-каппадокийцев человек осмысливается как пересечение онтологических противоречий. В плане ноуменальном человек – образ Бессмертного, земной ангел, таинник твари умосозерцательной, носитель Божественной благодати. В эмпирическом плане человек облсчен в тело, созданное из земного состава, он – плотоносец и зритель видимой твари. В предвечном Божественном замысле человек призван к бессмертной блаженной жизни, в конкретном эмпирическом смысле он отпал от равноангельской жизни, лишился Божественной благодати, облекся в дебелую плоть, как в ризу и мертвенный хитон. Каппадокийцы много и подробно говорят об эмпирической участи человека: рождение, возрастание, болезни, умирание, тление. Но за эмпирической участью тела они прозревают его метафизическую судьбу: воскресение и преображение тела, просветленного Божественной красотой.

Конечная и трансцендентная цель человеческого существования – обожение. Но начинается обожение уже в этом веке. Обожение как всемерное уподобление Божественной красоте, о котором говорит святой Дионисий Ареопагит (9–110), означает тот трансцендентный смысл человеческого бытия, с точки зрения которого земная жизнь человека получает свое высшее оправдание и безусловную значимость. В православном богословии человеческое бытие представляется находящимся между двумя пределами: творением и обожением. В творении дана метафизическая основа человеческого существования, в обожении дана его перспектива и цель. В отрезке временного земного бытия, находящемся между этими пределами, личность осознает, выявляет и формирует себя. Однако этот процесс становления и развития личности осуществляется в обстановке, обусловленной последствиями грехопадения. Нравственное противоречие человеческого существования состоит в том, что человек томится между исканием абсолютной свободы и пребыванием в мире «беспощадной суеты». Над стремлением человека противостоять энтропийным процессам, распаду и хаосу торжествует античный принцип «вечного возвращения» с его служением чувственности и обреченности смерти.

Ветвь этого «язычески-позитивистского» направления развивается фрейдизмом, построившим на базе «дионисийского мирочувствования» свою науку – психоанализ, в основе которой лежит интуиция внутренней связи бессознательных влечений и смерти.

З. Фрейд (1856–1939) отрицал христианский догмат творения и признавал за человеком в качестве основополагающих начал его психической жизни половой инстинкт и инстинкт смерти – фанатос, проявляющийся в тенденции человека к агрессии и разрушению. Здесь отсутствует мир как нравственная добродетель, как изначальное качество природы человека и как отражение свойств Божественного Первообраза. Если мир и имеет место в нравственной природе, то, согласно этой концепции, лишь как «этическая ценность», вырастающая «из биологической природы человека и его эволюции».

Натуралистический, упрощенческий подход к проблеме человека и его ценностей ведет к признанию агрессивности в качестве доминирующей и определяющей черты в поведении человека. По заявлению, например, американского натуралиста Ардри, человек не может не подчиняться законам животного мира, которые и сегодня властвуют над ним. Автор книги «Человеческая агрессия» Э. Стор, определяя человека как биологический вид, пишет: «Мы – самый жестокий и наиболее безжалостный вид из всех, которые когда-либо существовали на Земле, и хотя мы можем содрогаться от ужаса, когда читаем в газете или исторической книге о жестокостях, совершенных человеком против человека, мы знаем в глубине сердца, что каждый из нас таит внутри себя те же самые звериные импульсы, которые ведут к убийству, к пытке и к войне».

Против натуралистического подхода к человеку, против признания агрессивности в качестве изначального и основополагающего элемента его природы с самого начала выступало христианское богословие. Церковное учение утверждает за человеком его высокое иерархическое достоинство, говорит о первоначальном нравственно безгрешном, мирном состоянии человека, о падении человека, в результате чего в человеческую природу привносится зло, бессознательные темные влечения, страсти. Человеческая душа, не преображенная Божественной любовью, подвержена бесчисленным и многоразличным страстям, главными из которых являются эгоизм, гордость, высокомерие, дух соперничества, зависть, враждебность, подозрительность, недоверие. Все эти страсти имеют прямое отношение к теме миротворчества, поскольку именно с очищения сердца от страстей начинается мир души, разливающийся, подобно свету, на все окружающее человека общество. Характер личных человеческих отношений может в некоторой степени служить моделью отношений между целыми народами, противостоящими на мировой политической арене.

В качестве иллюстрации можно, например, указать на соперничество. Сильное соперничество содержит некоторую долю враждебности: поражение соперника означает собственную победу. Однако такая установка легко приводит к страху возмездия, реванша. Страх начинает вызываться не только неудачей, но и собственным успехом. Успех, таким образом, становится не менее рискованным, чем поражение, а любая возможная ошибка, неудача влечет заведомую опасность, которую следует избежать любой ценой. Душевную жизнь человека могут расстроить травмы, вызванные клеветой, притеснениями, нечестным соперничеством, но все эти потрясения могут затронуть душу лишь настолько, насколько человек самолюбив, честолюбив, горделив, то есть далек от святости. В сознании людей возникает гнетущий образ врага, коварного и вездесущего, воплощенного в другом народе, одолеть которого можно только уничтожив его. Так страх и порожденная им агрессивность как результат непреодоленных внутренних страстей, подавленности и неудовлетворенности собственным существованием, формирует враждебное отношение одних народов к другим, создает предпосылки к войне. Соперничество оборачивается драками между людьми и войнами между государствами.

Униженное и бедственное положение человека, в которое ставит его «закон греховный», не является ни изначальным, ни естественным, ни окончательным состоянием человека. Душа – вовсе не система, питаемая энергией соматических влечений. Не бессознательное темное влечение и страсть должны признаваться в качестве первичного состояния человека. Поэтому концепция «агрессивности и соперничества» как основных черт, определяющих поведение человека, должна быть отвергнута в самом принципе. Человеческая природа воссоздана во Христе, человеку открыт доступ к обожению, ему дарован прекрасный и благодатный внутренний мир. Все это – удостоверяемая учением и опытом Церкви реальность обновленного бытия, неоспоримо утверждающая за человеком его высшее достоинство.

В подходе к проблеме личности нельзя отрывать индивидуальную жизнь человека от объективного мира природы, социальных связей, исторических и культурных условий, хотя не следует при этом и преувеличивать внешней обусловленности в процессе формирования личности. В православной богословской традиции, как уже отмечалось, признается одновременная причастность человеческого существования двум мирам: миру чувственно воспринимаемых вещей и миру умопостигаемого бытия. При этом онтологическая значимость мира сего как образа, который проходит (1Кор. 7:31), не только не умаляется, но, наоборот, неизмеримо возрастает: и мир и жизнь человека в мире получают свое оправдание в силу безусловной необходимости с точки зрения высшего смысла и блага.

Мир – это среда обитания, говоря библейским языком, «дом», в котором живет человек. Но мир – это и «лестница Иакова», ведущая на небо. По учению святого Дионисия Ареопагита (9–110), наш ум может восходить к «бесстрастному умозрению», «превосходящей наше слово и разум невещественности» не иначе, как посредством «вещественного руководства», ибо мир «следы умного благолепия имеет, и можно нам чрез оные (следы) возводиться к невещественным первообразам». Так, физические чувства являются образом нравственных чувств, нравственные чувства обозначают способность познания Бога умной тварью. Иерархическая лестница чувств возводит сначала к познанию мира материального, а затем, уже с помощью «вещественного руководства», – к умному познанию духовного мира. Человек как неповторимая личность – явление не только духовного мира, но и мира природного, феномен истории и культуры своего народа. Каждый человек несет в себе всю свою историю и частицу истории всего человечества. В силу единства человеческого рода каждый человек разделяет участь первого Адама, и в метафизическом смысле он тоже Адам. Человек как образ отражает в себе порядок мира и порядок истории: нравственный порядок мира и порядок священной библейской истории.

Если в эмпирической плоскости личность обусловлена филогенически и наследственно, то этот «детерминизм» преодолевается Христом. В Воплощении Абсолютная Личность, Божественный Логос, сходит с Небес и живет на земле как человек. Отсюда и соблазн фарисеев: как согласовать этот наследственный детерминизм (Не Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и Мать мы знаем? Как же говорит Он: Я сошел с Небес? (Ин. 6:42)) и этот культурно-исторический детерминизм (Они изумлялись и говорили: откуда у Него такая премудрость и силы? Не плотников ли Он сын? (Мф. 13:54–55)), с Его новым учением и чудесами, парадоксальными для рассудочно-плоскостного сознания? И в то же время именно в том, что Бог Слово воплотился, вступил в круг и под действие данных исторических условий, добровольно подчинив Себя природной необходимости, заключается преодоление природной обусловленности человеческого существования.

Иисус Христос – образ нового бытия. Он воспринял всецелую физическую и нравственную природу человека, которая и до воплощения имела метафизическое основание в Нем. Иисус Христос прошел и освятил возрасты человеческой жизни, прошел и путь смерти, даровав человеку освобождение от смерти, воскресение и обожение. Христос освятил и обожествил человеческое естество во всей его полноте. Поэтому и облечение человека во образ Христа как Нового Адама есть подлинное его преображение. Оно включает просвещение ума, очищение чувства, исправление воли, примирение совести, освящение тела, воскресение души в одухотворенном теле, всецелое обновление человека по образу обновившего его Бога: как Христос воскрес из мертвых, так и человек должен ходить в обновленной жизни (Рим. 6:4). В нравственном преображении человека каппадокийская богословская традиция усматривает опять-таки иерархическую структуру: тело прекрасно душой, душа прекрасна умом, ум прекрасен Божественным озарением. Человек прекрасен благодаря своей причастности Богу, озаренности лучами Абсолютной Божественной Личности.

В основе оправдания человека и, следовательно, оправдания всеобщего мира как гарантии жизни отдельной личности и всего человечества в целом лежит признание высшего, непостижимого разумом смысла в эмпирическом содержании бытия; взгляд на земное человеческое существование как на процесс, совершающийся между двумя пределами бытия: творением и обожением, учение о человеке как образе Божием и взгляд на его нравственный путь как на осуществление метафизической реальности в этом веке; признание причастности человека двум мирам: материальному и духовному, двум природам: Ветхого Адама и Нового Адама, признание диалектической взаимосвязи творения и обожения.

Оправдание созданного Богом мира и человека составляет важнейшую посылку и неотъемлемый элемент миротворческого служения Церкви. В жизни Церкви оправдание мыслится не только в абсолютном мировоззренческом плане, но несет в себе вполне конкретное содержание и смысл. Актуальным аспектом оправдания мира и человека является осуществляемая Церковью миссия освящения: благоговейное отношение к существующему естественному порядку жизни и возведение его на новую высшую ступень бытия в его приобщении к Богу.

В настоящее время человек Востока, забывший мудрые заветы древности, и человек Запада, характеризующийся упадком духа и нравов, в равной степени не имеют истинного понятия о том, что является святым в подлинном смысле, и живут так, как будто в этом мире вообще нет высшего и освящающего начала. Потеря благоговения перед жизнью, равнодушие к се содержанию и ценностям весьма характерны для внутреннего мира личности, не знающей внешней, Божественной цели бытия. В сущности такое отношение к жизни есть клевета на жизнь и на человека как образ Божий. Оно характерно для демона, падшего ангела: «И ничего во всей природе благословить он не хотел».

Этому равнодушному и безответственному отношению к жизни, таящему в себе гибельные последствия, Святая Церковь на протяжении всей своей истории противопоставляла исповедание великой тайны бытия, учила дорожить Божественным даром жизни и призывала к благодарению Бога за этот дар.

Жизнь – это дар Божий, и необходим мир, чтобы его сберечь – таков постулат миротворческого богословия Церкви. В отношении к жизни во всей ее многоликости, неисчерпаемом содержании и полноте Церковь всегда и во всем поступала по истине, и это значит, что кафолическая природа Церкви совпадает с ее вселенской миссией освящения.

Христианство провозглашает земное бытие человека необходимой ступенью и началом участия человека в тайне Божественной жизни. Христианская картина бытия включает естественный порядок жизни во всем многообразии ее проявлений. Но над этим естественным порядком жизни стоит всесовершенный и всеблагой Бог, в Котором сокрыты глубинная метафизическая основа всего существующего, подлинный смысл существования мира и конечная, оправдывающая бытие человека, цель. Творение и обожение соотносятся в жизни мира как данность и заданность. Потому основная миссия Церкви в мире состоит в освящении мира, в том, чтобы все сущее увековечить, спасти от смерти и разрушения, все ценное освятить, возвести в новое, богоподобное достоинство. Основанием и гарантией спасительности миссии Церкви являются события Боговоплощения и Пятидесятницы. Своим пришествием в мир Сын Божий освятил естественный порядок жизни и, освободив падшего человека от всех онтологических и нравственных уклонений, ввел его в новый, высший строй бытия. Миссию освящения Господь Иисус Христос преподал учрежденной Им Церкви. Свое предназначение Церковь видит не в том, чтобы господствовать в мире, но в том, чтобы служить миру и спасти человечество, ибо и Христос, Господь и Владыка всех, пришел в мир не для того, чтобы ему служили, но чтобы Самому послужить людям и положить душу Свою за спасение всех.

В чем же конкретно заключается освящающая миссия Церкви в мире. – Обращаясь к миру с апостольской проповедью, с благой вестью о Спасении, Церковь преображает мир дарует ему новую жизнь, вводит в свою ограду и приобщает к полноте жизни с Богом. При этом освящается весь естественный строй жизни, все аспекты бытия: экзистенциальный, нравственный, социальный – обретают новую, духовную основу, придающую жизни подлинное оправдание и высший смысл.

Ответственность за сохранение мира христиане различных Церквей сознают в той же степени, в какой почитают себя членами всего человечества. Человечество – это семья, единая по природе, но многоликая в силу культурных, этнических, вероисповедных и социальных различий. В этом многообразии отражена многоликость жизни, ее привлекательность и красота. Но в этом же заключена и сложность жизни и вытекающая отсюда задача жить вместе, в мире, дружбе и согласии.

Современная ядерная война предстает для христиан не только непоправимым бедствием, но и полнейшим извращением возвещенных Христом отношений между людьми. Поэтому Церковь по самой природе своей свидетельствует о мире как о естественной и необходимой потребности, проистекающей из исповедания Христа как Бога и Спасителя, ибо Он есть Господь мира (2Фес. 3:16). Христианской Церкви органически присуще то, что на человеческом языке выражается словом «мир». Апостольское определение ее как Тела Xpucmoвa (Кол. 1:24) возводит христианское понимание мира на идеальную высоту – по образу согласия членов тела в едином живом организме, оживотворяемом единым духом. Тело же не из одного члена, но из многих... Не может глаз сказать руке: ты мне не надобна; или также голова ногам: вы мне не нужны... И вы – тело Xpucmoвo, а порознь – члены (1Кор. 12:14, 21, 27). В этом описании Церкви, соответствующем догматическому ее пониманию, достаточно ясно раскрывается, что основным условием ее бытия является мир. Только в мире всех ее членов возможно ее единство, возможна ее жизнь, возможно осуществление тех целей, ради которых она учреждена на Земле. Этот дух мира, онтологически присущий Церкви, является той основой, на которой зиждется вся ее деятельность. Любой другой дух несовместим с самим пониманием Церкви как Тела Христова.

Церковь никогда не ощущала своей изолированности от человеческого общества, ради преображения которого она и была учреждена Спасителем мира. Заповедь Христа, данная Церкви в лице апостолов о научении всех народов (Мф. 28:19–20), совершенно однозначно определяет миссию Церкви и ее положение в мире. Живое сознание всеобщего единства в Боге делает Церковь активным началом, которое должно привести весь мир к «кафоличности», то есть к органической целостности под эгидой Христа, к миру Христову в духе и действии. В Царстве Божием, началом которого служит Церковь, не может быть ни вражды, ни раздора.

Миротворческая деятельность Церкви также способствует постепенному преображению мира. В первую очередь это преображение требуется от самих членов Церкви. По христианскому пониманию Церкви, степень нравственного достоинства церковного народа определяет состояние межчеловеческих отношении.

Это обусловлено значением Церкви в жизни мира. Последователи Христа призваны быть светом мира (Мф. 5:14), солью земли (Мф. 5:13). Имейте в себе соль, и мир имейте между собою (Мк. 9:50), – призывает Господь. Соль – это то воздействие на мир Церкви Христовой, которое способствует сохранению нравственных ценностей в мире и предохраняет его от разложения и гибели. Там, где забывается этот призыв Христов, где христианское звание воспринято только формально, где нет любви и самоотвержения, «где нет соблюдения, защиты, развития прав человека, – говорил папа Павел VI, – где его неотъемлемые свободы подавляются насилием или хитростью, где игнорируют или унижают его личность, где имеют место дискриминация, рабство, нетерпимость, там не может быть истинного мира... Мир должен быть прежде всего в душах, чтобы затем он мог отразиться в событиях» (Послание к празднику «дня мира» 1 января 1969 года. Богословские труды, № 7. M., 1971, с. 217).

Само понятие мира в общецерковном учении имеет прежде всего духовно-нравственный смысл. Мир – это особое состоянне души человека, возродившегося водою и Духом (Ин. 3:5), деланием заповедей Христовых и покаянием, обновленного благодатью Божией. Мир, по новозаветному учению, – это мир души с Богом, мир с Его волей, с Его благовестием. Этот мир является устранением того антагонизма, когда плоть желает противного духу, а дух – противного плоти (Гал. 5:17). «Не подумайте, братья мои, – говорит Димитрий, архиепископ Херсонский и Одесский (1809–1883), – чтобы неисполнение заповеди о мире с ближним можно было заменить или вознаградить другими какими бы то ни было добродетелями или подвигами благочестия. Где нет мира, там нет и истинной христианской любви; а без любви, по учению апостольскому, ничтожны все дарования, даже чудодейственные, бесплодны все добрые дела, хотя бы кто роздал все имение свое нищим, бесполезны все подвиги, даже мученические».

Такой мир, основанный на чистоте сердца, на истинной нравственности, становится неиссякаемым источником излучения вовне. Он является твердой опорой для помощи ближним, для установления мира с ними. Мир внутренний с необходимостью переходит и в мир межчеловеческий, открывая путь к разрешению проблемы зла в плане социальном и международном.

Бог любви и мира будет с вами, – пишет апостол Павел Коринфской общине (2Кор. 13:11). Сам Господь мира да даст вам мир (2Фес. 3:16). Миротворческая деятельность Церкви исходит прежде всего из этого внутренне дарованного ей мира; Церковь должна делиться им, являть его, свидетельствовать о нем самим строем своей жизни, своими Таинствами, своей проповедью, своей молитвой. В силу того, что она являет Христа, Который есть мир наш (Еф. 2:14), она призвана к миротворчеству, которое по этой же причине не должно замыкаться исключительно в политических и социальных рамках, но нести в себе прежде всего духовный свет. Участвуя в борьбе за мир, Православная Церковь в лице своих пастырей и мирян призвана к тому, чтобы вносить в эту борьбу свой особый, присущий ей дух кротости, прощения и любви к врагам. Но при этом Церковь никогда не примирялась с несправедливым миром, который устанавливают завоеватели на покоренных ими землях. Мир должен быть построен на справедливости, быть свободным от насилия, страха, угроз, ненависти, эксплуатации, расизма, жестокости, всех видов социального, экономического и идеологического подавления. Мир, основанный на отрицании свободы, опирающийся на насилие, на попрание прав человека, будет подобен тому миру, о котором говорили и который обличали пророки: «мир! мир!», а мира нет (Иер. 6:14 и др.). На мире, возвещаемом Церковью, должен лежать отблеск славы Господней. Становясь преддверием Царства Божия, этот мир не может быть искусственным, насильственным или лживым, ибо он изливается из Церкви как плод ее Духа. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5:22).

Чтобы дать предельно обобщенную оценку роли христианства в созидании и утверждении мира, следует, по-видимому, учитывать признание того влияния, которое христианство оказывает на человека, общество и международные отношения. Как отметил академик П. Л. Капица, «международное поведение государства в значительной степени определяется тем мировоззрением, той этикой и духовной культурой, которая лежит в основе его построения. Духовная культура данной социальной структуры объединяет в себе науку, искусство, литературу, религию, использование свободного времени, развлечение, воспитание, находится под воздействием классовых отношений, распределения материальных благ и всего того, что может влиять на формирование идеологии людей».

Значимость христианства в общей совокупности всех этих факторов будет зависеть не только от численности верующих в каждой конкретной стране, но также от глубины их веры, молитвенного опыта, от богословского понимания миротворческих задач Церкви и ее созидающей роли в истории данного государства и формировании национальной культуры. Примером такого созидательного подвига может служить 1000-летняя история Русской Православной Церкви.

Церковь самим фактом своего бытия сообщает человеку веру в смысл настоящего и подает надежду на будущее в нашем тревожном и кризисном мире. Каждый прожитый день убеждает в том, насколько сложна и полна опасностей изменчивая между народная обстановка. Мир уязвим и хрупок. Наверное, поэтому одна из крайних экзистенциальных установок – отказ от жизни и страх перед будущим – исходит из подозрения, что все может быть бессмысленным. В связи с подобными умонастроениями возвращаемая Церковью благая весть имеет значение экзистенциального примирения, обещая в будущем то, что достижимо при условии разумного отношения к настоящему. Церковь исповедует реальность присутствия Бога в мире в качестве важнейшей метафизической гарантии спасительности совершающегося исторического процесса. Тем самым Церковь свидетельствует пред всеми, что есть в жизни смысл, есть оправдание, есть надежда – одним словом, есть то, что следует беречь и ценить.

Мир является одной из важнейших ценностей в системе христианской нравственности. Христианская иринология является частью христианской этики, имеющей своим основанием догматику. Вообще вся христианская картина мироздания носит глубоко нравственный характер. Человечество и мир, взятые в своем конкретном эмпирическом содержании, объявляются в христианстве в качестве естественного порядка жизни, в контексте которого все совершаемое человеком оценивается как должное и недолжное, как достойное и недостойное человека, как добро и зло.

Должное – это то, что совпадает с волей Бога, что соответствует достоинству человека и что ведет его к благу как полноте бытия. Недолжное – это то, что не дозволено Богом и что ведет к трагическому разрыву человека с Творцом как с таинственно-сущностной основой его бытия. Онтологическими понятиями должного и недолжного, добра и зла являются жизнь и смерть. Ни нравственного, ни онтологического нейтралитета здесь нет. Как видим, первенство нравственного начала в христианстве предполагает вполне универсальный смысл, окрашивая собой весь порядок естественной жизни и придавая нравственным категориям весьма высокое онтологическое значение.

Основной онтологический смысл, содержащийся в понятии мир, заключается в том, что здесь интимно и скрыто утверждается такое состояние человека, которое он может обрести лишь в результате преодоления им состояния, онтологически противоестественного. В зависимости от степени преодоления человеком этого греховного состояния можно говорить о мире как категории, раскрывающейся на трех последовательно возвышающихся один над другим уровнях: природном, аксиологическом и харизматическом. Первый из них соответствует естественному порядку жизни, находящемуся, однако, в состоянии, обусловленном последствиями грехопадения, второй характеризует степень культурного развития человечества, являясь своего рода суммарным обозначением его достижений в области нравственных ценностей, третий отражает степень святости и богоподобия человека, будучи благодатным и сверхъестественным Божественным даром.

Мир как природная данность, как естественное состояние души нарушен грехом, с которым связан весь трагизм природного существования. Тем не менее, говоря о трагических последствиях грехопадения, христианство утверждает благую весть о спасении человека, исходя из принципиальной причастности человеческой природы Воплотившемуся Богу. Сын Божий освободил падшего человека от всех онтологических, нравственных и социальных аномалий. Он примирил человека с Богом и преподал Своей Церкви миссию примирения. Важнейшим аспектом этой миссии является преодоление всех барьеров непонимания, недоверия, противостояния, соперничества и вражды, разделяющих людей в современном мире.

Говоря о мире в аспекте православной аксиологии, следует прежде всего сказать, что Евангелие – это благовестие спасения и мира. Оно проповедует мир и высоко превозносит его в царстве этических ценностей. Вполне оправданным представляется подход к раскрытию понятия мира с точки зрения христианского учения о добродетелях. Добродетель (греч. arete) означает превосходное качество, прекрасное свойство, доблесть, нравственное совершенство, великолепие, благородство. Но добродетель, как это следует из этимологии русского термина, означает также добро деятельное, совершение прекрасных и славных дел. Именно в смысле благодеяния, прекрасного благородного поступка, употребляли слово arete античные авторы. Мир как нравственно превосходное состояние личности и общества и миротворчество как прекрасное и благородное дело безусловно являются добродетелями. Священное Писание превозносит и благословляет миротворцев: Koвapcmвo – в сердце злоумышленников, радость – у миротворцев (Притч. 12, 20).

Господь Иисус Христос обещает подвижникам примирения вечное блаженство: Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими (Мф. 5:9).

В святоотеческом учении добродетели разделяются на три вида: данные Богом от природы, приобретаемые человеком в процессе воспитания и благодатно дарованные Богом. Этим трем видам добродетели соответствуют три ступени всемирного совершенствования: природная данность, культурно-исторический процесс и благодатно-идеальная норма вселенского бытия. Следовательно, мир как нравственная категория может рассматриваться в трех аспектах: природном, нравственном и харизматическом. В каждом из этих аспектов, как уже отмечалось, мир является результатом преодоления стихийного начала: в природном строе жизни преодолевается небытие, одерживается победа над стихийным «ничто», над безразличием к бытию; в культурно-историческом процессе и личном творчестве преодолевается соблазн претендовать на исключительное право обладания бытием и равнозначным ему благом; наконец, в благодатном, духовно-преображенном состоянии побеждается закон необходимости, утверждается нравственный идеал, воспевается победа.

Мир как даруемая твари победа над хаосом, над греховным стихийным началом имеет свое метафизическое основание во Христе. Христос есть мир наш (Еф. 2:14) в самом радикальном и абсолютном смысле. Воплощение Бога Слова, проповедь нравственного учения Господа Иисуса Христа и Воскресение Христово – вот основные события всемирной истории, каждое из которых совершалось под знаком исполнения Божественных обетований о благодатном, царственном и всепобеждающем мире. Церковь, не переставая свидетельствовать о том, что Сын Божий Своим пришествием даровал человеку мир и что каждый человек может и должен стать причастником превосходящего ум мира Христова, прославляет Бога мира, Отца щедрот, пославшего нам подающего мир Великого Совета Ангела, Князя мира (Ис. 9:6). Первыми словами Воскресшего Господа ученикам было приветствие: «Мир вам».

В литургических текстах миру усваивается значение, тождественное понятию блага – главного атрибута бытия. Это значит, что мир является непременным постулатом бытия. В то же время мир есть награда, ожидающая праведника за исполнение евангельских заповедей.

С понятием мира как добродетели связываются такие эстетические категории, как творчество и красота, рассматриваемые в их нравственном и сотериологическом значении. В подлинном и исключительном смысле творчеством является нравственное обновление и преображение личности. Оно зависит от степени причастности человека к Богу, его облеченности во Христа. Поэтому ценности, создаваемые творчеством человека, получают свое безусловное достоинство тогда, когда отражают степень духовной преображенности его личности, когда несут в себе отблеск его личной святости и озаренности Духом Святым. Как ценность человеческого разума определяется степенью его близости к Логосу общему миропорядку вещей, так ценность человеческого творчества определяется той степенью преображенности и просветленности человека, которая делает его личность и его творчество духовно прекрасными. Вообще «во всех вещах, и во всех личностях, и во всем обществе, и во всей истории, и во всем космосе прекрасной является здесь только озаренность со стороны надмирного и абсолютно личного Начала, то есть только отражение во всем Абсолютного Лика Божия» (А. Ф. Лосев).

Долг человека – приобщаясь к абсолютной Божественной Красоте, спасти земную красоту от непрерывного разрушения, ввести ее в порядок нетления и вечности. Если Церковь предлагает миру прекрасное в плане творчества и истинное в плане нравственных ценностей, то прежде всего потому, что от красоты и истины мир ждет спасения.

Предлагая миру свои духовные, мировоззренческие, нравственные и эстетические ценности, Церковь выражает надежду на то, что эти ценности могут влиять на совесть и нравственное состояние тех политических лидеров, от которых сегодня зависит разрядка международной напряженности.

Знаменуя высший дар жизни, являясь основным освящающим мир действием Церкви, Евхаристия возводит человека к переживанию метафизического содержания бытия, его таинственности, неисчерпаемости и славы. Во-первых, Евхаристия ставит человека перед тайной смерти и Воскресения Христа и таинственностью человеческого существования; во-вторых, Евхаристия являет неисчерпаемость благости Божией как необъятной Божией любви, открытой человеку во Христе, и ее нескончаемому проявлению на протяжении всего исторически обозримого времени; в-третьих, Евхаристия предполагает предвосхищение человеком эсхатологического аспекта тайны благодарения в Царстве славы. Универсальность Евхаристии определяется ее богоучрежденным характером, ее освящающим действием в отношении мира и человека.

Здесь важно отметить, что тема примирения в событии учреждения Евхаристии Иисусом Христом и тема примирения при совершении Евхаристии в жизни христианских общин придают миротворческому служению Церкви возвышенный и священный характер. Прощаясь с учениками, учреждая Евхаристию, заповедуя любовь и завещая мир, Господь оставляет в наследие ученикам то, что является самым ценным в человеческих отношениях. В Евхаристии Церковь говорит от имени всего творения. В этом Таинстве Иисус Христос соединяет верующих с Собой. Евхаристия открывает миру то, чем он должен стать: вселенскую общность в Теле Христовом, царство правды, любви и мира в Духе Святом. В жизни мира Евхаристия как явление освящающей миссии Церкви противостоит тенденциям к разобщению, ненависти и вражде. Будучи залогом преодоления человеком смерти и тления, Евхаристия утверждает естественный порядок жизни, возводя его к высшей идеальной полноте бытия. Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается (Ин. 14:27). Сие сказал Я вам, чтобы вы имели во Мне мир (Ин. 16:33). Бог же мира сокрушит сатану (Рим. 16:20).

В результате грехопадения богоустановленный мировой порядок был глубоко поврежден и нарушен. Изменился весь облик космоса, всего созданного Богом мира, но с наибольшей силой это повреждение отразилось на человеке. Диавол не только вверг человека в мучительное рабство греху, но и в общественную жизнь внес семена раздора, вражды, ненависти, братоубийства, отчуждения. Из-за непослушания воли Божией люди стали отчужденными и врагами, по расположению к злым делам (Кол. 1:21). Они оказались лишенными славы Божией (Рим. 3:23), неспособными к созданию Царства Божия на земле.

Как говорит святой Иоанн Златоуст, не Бог враждует против нас, но мы против Него. Бог никогда не враждует. Потому любовь Божия изыскала пути для восстановления мира, обновления человеческой природы. Это восстановление означает не простое возвращение в первозданное состояние, но обретение новой славы.

Человечество как единая семья Божия, для того чтобы стать причастным Его славе, нуждается в созидании мира на трех уровнях бытия. Ему нужен прежде всего нерушимый мир с Богом как фундаментальное основание всякой духовно плодотворной деятельности. Только при этом условии люди могут приобрести все необходимое для гармонического развития своих сил и способностей, для целеустремленного преобразования физического мира, для устроения общественных отношений на началах любви, братства и справедливости. Основой всего должно быть прекращение всякой вражды против Бога, дабы Его примиряющая любовь встретилась с деятельной ответной любовью человека. Иными словами, мир с Богом требует: во-первых, мира человека со своей совестью и, во-вторых, мира человека с другими людьми – дальними и близкими (Еф. 2:17). Отсутствие мира в совести человека и в сфере его отношений с другими людьми причиняет ему жестокие страдания и уводит его от славы Божией. Возвещенное Христом Евангелие Царства Божия призывает всех людей на путь мира.

Еще до Рождества Христова понятие мира в Ветхом Завете сближалось или даже объединялось с понятиями правды, справедливости, милосердия, благодати. Это сближение особенно чувствуется у Пророков и у Псалмопевца. И открою им обилие мира, говорится у Иеремии (33, 6), однако, как показывают контекст и филологический анализ, понятие мира здесь гораздо богаче того, что мы обычно имеем в виду. Здесь подразумевается добро, доблесть, великодушие, милость, благость, благоволение, сочувствие, то есть многое из того, из чего слагается наше понимание Царства Божия. Полнее это раскрывается в словах Псалмов: Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются (84, 11). Или: Велик мир у любящих закон Твой, и нет им преткновения. Уповаю на спасение Твое, Господи, и заповеди Твои исполняю (118, 165–166).

В Новом Завете все эти и многие другие пророчества и предзнаменования мира приобретают новый смысл. Уже в славословии Ангелов, возвестивших о рождении Спасителя: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2:14), по-новому освещаются образы и значения ветхозаветного мира. Бог прославляется за ниспослание духовного мира, выражающего явление любви к людям, благоволение Божие к грешникам. С момента Воплощения начинается подлинное воссоздание мира (космоса) через человеческую природу, в которую облеклось Слово Божие. Пройдя через горнило подвигов и страданий, эта безгрешная природа достигла состояния славы, то есть наивысшего отражения в себе совершенств Бога. Искупительный подвиг Христа, явившийся актом глубочайшего примирения человека с Богом в силу общности человеческой природы Искупителя и искупленных, совершился «нас ради человек и нашего ради спасения». Начатое во Христе призвано продолжиться и распространиться во всем человечестве, во всех людях благоволения. Во Христе воля человека получает направление, обратное тому, какое она имеет в жизни греховной, непримиренной. Царство Небесное силою берется (Мф. 11:12), однако человеческим усилиям содействуют благоволение, благодать, милость, мир, истина, которые даруются нам Богом через Иисуса Христа. По сути все эти слова являются оттенками, отражениями одного и того же смысла: мир Христов, истина Христова, благодать Христова или свет Христов – все это свидетельствует о присутствии Царства Божия на земле, явленного в Личности Богочеловека и зримого лишь очами веры.

Но вера требует со стороны человека подвига примирения, который был бы непосилен, если бы человек был предоставлен лишь самому себе, надеялся лишь на свои силы. Эти силы человек черпает во Христе, в самом Царстве Божием, пришедшем в силе и славе. Этот подвиг неизбежен как выражение нравственной воли человека, он необходим для развития его личности и приобретения им святости ради действительного примирения и богообщения. Открывая Царство Свое во Христе, Бог призвал в царство свободы людей, бывших вольными и невольными рабами греха (Ин. 8:34, 36), и потому тот, кто стремится к истинному миру, к Жизни Вечной в Царстве Божием, будучи усыновленным Богу, должен отрешиться от греха и свободно сделаться человеком Божиим, последователем Христа, несущим на себе бремя борьбы со злом. Спаситель не отменил эту борьбу, но сделал возможным ее победоносный исход; без Его явления в мир она, несомненно, была бы непосильна людям, но с Его пришествием сверхчеловеческая тяжесть ее подъемлется волей и силой Самого Спасителя. Своей благодатью Он не только врачует пораженное грехом существо человека, примиряя его с Богом, но и восполняет недостающее, приводя к освящению и обретению Жизни Вечной. В благодати примирения естественные силы человека возвращаются в первоначальное состояние. При этом прекращается внутренняя борьба, восстанавливается свобода выбора, ибо побеждена наклонность ко злу. Только гармоническое объединение трех главных сил души: разума, чувства и воли – в одном общем стремлении к Богу свидетельствует о примирении и созидает спасение. Об этом говорит и апостол Павел: теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше (1Кор. 13:13). Они должны пребывать

согласными и ненарушенными: вера как выразительница богонаправленного настроения ума, надежда – чувства, деятельная любовь – воли. Это означает восстановление разрушенного грехом образа Божия, через который человек восходит и к богоподобию.

Все это совершается посредством благодати примирения Христова, в которой пребывает истинно верующий человек, воспринявший действие этого примирения. «Благодать, – говорит митрополит Московский Филарет (Дроздов; 1782–1867), – возобновляет и возвращает человеку все, что грех разрушает. Она опять почерпает ему духовную жизнь от Бога, ее источника, вводит его в состав бессмертного тела Церкви и, когда земная наша храмина разорится, уготовляет храмину нерукотворную на небесах».

Таким образом, «примирение с Богом» следует понимать как «примирение Богом», дар Божественной любви, восстанавливающий мир в человеке силой искупительного подвига Христова, освобождающего от греха и усыновляющего человека Богу. Со стороны человека примирение – это свободное принятие и сохранение даруемого Божественного мира через веру в Спасителя и последование Ему.

В примирении, нравственном восстановлении своего существа, человек становится органом проявления богочеловсческой жизни и силы Христовой, вследствие чего он своим личным подвигом способствует нравственно-созидательным воздействиям Церкви на мир и содействует всеобщему примирению путем проявления богообразных свойств человеческой природы. По мысли митрополита Филарета, «та вера, которая примиряет с Богом... становится добродетелью и служит верной ходатаицей мира с ближними. Общества человеческие учреждаются для взаимной пользы и сохранения членов; но страсти нередко представляют в них зрелища раздора и взаимного истребления. Зависть враждует против достоинства, любочестие старается подавлять заслугу; корысть сражается с правом; безопасность, поддерживаемая силою, ниспровергается другою, превозмогающею силою; союз, утвержденный на выгодах, разрушается от малейшего их неравновесия. Одна благочестивая добродетель примиренных во Христе может быть положена в основание такого согласия, которое противустало бы всем разрушительным силам, или, лучше сказать, нет согласия, в основании которого она бы по крайней мере не скрывалась».

Этот процесс нравственного и духовного возрождения человека, означающий примирение с Богом, совершается прежде всего в Церкви под руководством ее добрых пастырей. Здесь мы, открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа (2Кор. 3:18).

Цель Церкви и, в первую очередь, ее пастырей – та же, что и у ее Божественного Основателя и Главы. Она состоит в открытии нам доступа к Отцу, в полном примирении нас с Богом во Христе (Еф. 2:13–14, 18), которое совершается через благодатное обновление и нравственное совершенствование, необходимое как для деятельного последования Христу в земных условиях, так и неразрывно с ним связанного Спасения и вступления в Вечную Жизнь.

Через благовестие Слова Божия, через Таинства и другие священнодействия, через обогащение многовековым духовным опытом, через живое молитвенное общение с торжествующим собором... праведников, достигших совершенства (Евр. 12:23), Церковь делает людей причастниками благодати, истины и мира. Здесь, у источника воды живой (Откр. 21:6), у трапезы Господней душа христианина обретает успокоение в Боге (Пс. 61:2) и восстановление своих духовных сил. Как Христос не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20:28), так и Церковь Христова, движимая любовью, не замыкается в себе, но в лице своих пастырей совершает начатое Христом деятельное служение, направленное к созиданию Царства Божия, Царства праведности и мира и радости во Святом Духе (Рим. 14:17). Начиная с сердца человека, оно неприметным образом распространится на его ближних, на общество, на всю сферу человеческой деятельности, а затем и на область международных отношений, от которых так зависит человеческое существование.

Евангелие Христово указывает на Церковь как на единственный путь ко спасению, однако указать точную границу ее благодатного действия невозможно. Нельзя также отрицать просвещающее действие благодати Божией и на тех, кто видимым образом не принадлежит Церкви, как не вправе мы полагать пределы милосердию Божию, которое в любой момент, вплоть до смертного часа, может коснуться сердца человека и примирить его с Богом. Ибо область Царства Божия шире, чем область собственно церковной жизни с ее преимущественным откровением тайн Царства Небесного (Мф. 13:11). Царство Божие обнимает всю сферу истины и добра во всех ее разнообразных проявлениях. Однако мир, истина, добро, красота, которые видимым образом раскрывают себя вне границ Церкви, невидимым и таинственным образом входят в ее ограду, ибо все доброе и прекрасное на земле, как мы верим, имеет своим источником Воплотившегося Господа. Это не умаляет, а еще более подчеркивает всю значимость Церкви, оказывающей свое спасительное и благодатное, хотя и незримое воздействие на весь мир.

Средоточием внутренней жизни Церкви является богослужение. Два характернейших элемента православного богослужения – славословие имени Божия и преподание мира. Это указывает на теснейшую связь между доксологией как учением о славе Божией и иринологией, богословским учением о мире. Истинное прославление Бога как основное призвание и служение примирения, как основное средство для этого призвания всегда было законом жизни и деятельности Церкви, составляло основание ее спасающей миссии в мире. Но решительные изменения в мире и необычайно возросшая ответственность христиан за дело мира на земле ставят и перед богословием настоящего времени серьезную задачу: отразить этот закон жизни и деятельности Церкви в мышлении ее пастырей и чад, призванных к созиданию Царства Божия в условиях современности.