Е. Л. Ширман от 2 ноября 1859 г.

Не знаю, дошло ли до вас письмо мое от 30 мая. Тогда я уведомлял вас, что душа моя необыкновенно спокойна. А теперь не могу утаить от вас, что она опять встревожена. Знать, отступила от меня благодать Господня. Без этой горней помощи опять я скорблю о многом и особенно о том, что не знаю, где приклонить голову свою. Душные затворы Лавры ужасают меня. От холода ледяных сердец я цепенею. Боже мой! Чем все это кончится?

Душа моя рвется к святым местам. Перенесся бы на Голгофу! Там из язв Христовых канула бы капелька крови в язвы души моей и уврачевала бы их. Перелетел бы в вертеп воскресения Господня, чтобы тут по-прежнему почувствовать себя в одном Боге и помолиться Ему без слов одними воздыханиями. Перенесся бы к яслям Христовым, чтобы прильнуть к ним челом и еще раз почувствовать, как оно нажимает их, словно мягкое возглавие. Такие чувствования усладили бы мою огорченную душу.

А здесь страшно. Афон часто колеблется землетрясениями. Боишься их и только говоришь «Господи помилуй», чувствуя, как жизнь бежит из тебя к Богу.

Святогорцы не боятся землетрясений, и их спокойствие поучительно. Однажды я сказал некоему старцу: «Отче, земля трясется». Он преспокойно ответил: «повелением Господним», и замолчал. В другой раз я сказал иному старцу: «Отче, земля трясется». Он преважно ответил: «Господь призирает на землю и творит ю трястися», и замолчал. В одной ветхой келье от труса земли раздвинулся потолок. Что же старцы? перекрестились и проговорили: «Слава Тебе, показавшему нам свет».

Чем объяснить такое изумительное спокойствие? Некто сказал: «Когда бы разрушился весь мир, то и тогда не побледнел бы праведник, стоя на развалинах его». Вот лучшее объяснение спокойствия святогорцев. Они праведники и потому не боятся ни разрушений, ни смерти.

Праведность есть великая сила души. Но ее дает Бог. Будем просить у него сего бесценного дара вместе с наперсницами вашими, коим кланяюсь.