Б. П. Мансурову от 20 декабря 1858 г.
Давно я получил ваше письмо из Бейрута от 6 сентября, а отвечаю на оное так поздно, потому что долго длились переговоры мои с русским братством Афонопантелеймонова монастыря о постройке странноприимной кельи на острове Мульяни.
Переговоры мои о сем деле кончены 15 декабря. Но оно не состоится, потому что оказались такие препятствия, кои надобно устранять с помощью нашего посольства в Константинополе и с большими издержками, и коих одолеть своими силами не может Руссик при всем желании содействовать вашим благонамеренным предприятиям.
Какие же препятствия? Первое из них – перемещение таможни из Дафнийской пристани на остров Мульяни, или назначение туда таможенного чиновника для осмотра вещей тех поклонников, которых будут доставлять туда наши пароходы; второе – склонение здешнего протата к учреждению странноприимного русского братства на этом острове; третье – постоянное держание большой мореходной лодки в тамошней пристани для отправления поклонников в Руссик; четверое – неприятнейшее для них замедление на пустом острове в случае осенних бурь, кои воспрепятствуют им выйти на афонский берег; пятое – никем и ничем необеспеченное содержание их в таком странноприимном доме, в котором не впору придется им промедлить недели две и более; шестое – неизбежное заготовление там съестных припасов в большом количестве на случай прибытия многих богомольцев на пароходах наших и, следовательно, раздвоение хозяйства русской обители.
Первое из этих препятствий может быть устранено только нашим посольством в Константинополе. А согласится ли оно просить Порту о перемещении афонской таможни из Дафны на Мульяни? И Порта уважит ли такую просьбу? Второе препятствие отклоняется по устранении первого; но и тогда наше пароходное общество должно уверить протат, что русская странноприимная келья строится на Мульяни, а не на Афоне, дабы все прочие пароходные общества не учреждали своих агенций на самой горе святой, и дабы тихое и безмолвное житие тамошних монахов не возмущалось вмешательством консулов разных держав.
Остальные препятствия одолеет ли наше пароходное общество? Решится ли оно держать мореходную лодку свою в Мульянийской пристани для перевоза богомольцев в Руссик? В состоянии ли оно поить их и кормить на свой счет, когда противные ветры задержат их там долго? А из казны, или из каких-либо сборных сумм дадут ли Руссику, например, 2,000 рублей в год на содержание наших бедных поклонников?
Вы спросите: кто же содержал их до сей поры? Отвечаю: их содержал Руссик, но лишь несколько десятков! А если наши пароходы будут перевозить туда множество поклонников, то обычное на Афоне гостеприимство будет уже тягостно и разорительно для Руссика, которому наши сулят много, а дают мало.
Рассуждали мы об устройстве приюта для наших богомольцев на противоположном острову Мульяни участке Руссика, но кроме вышеупомянутых препятствий сознали другие вернейшие неудобства. Там нет пресной воды, а у прибрежных утесов пришлось бы строить искусственную пристань для высадки людей и выгрузки вещей; по отдаленности же этого участка от монастыря надобно держать тут мулов на те случаи, когда поклонники захотели бы отправиться оттуда сухим путем, не имея ни времени, ни терпения пережидать противные ветры, дующие вдоль тамошнего залива.
Русские старцы говорили, что нашим пароходам лучше бы повиноваться направлению ветров и выдерживать поклонников то у Иверского монастыря, когда тут тихо, то у Русского, когда там бурно. Но я возражал им, что в таком случае надобно строить две странноприимные кельи на двух противоположных берегах (в самом Руссике тесно), пароходам же придется в открытом море долго ждать возвращающихся с Афона поклонников, которые, не зная, где пристанет пароход, должны собираться в Карее и оттуда опрометью бежать то в Ивер, то в Руссик к приветным парам, а когда ветер дует вдоль обоих заливов Афона, тогда нельзя пристать ни к одному берегу. Эти возражения предлагаю и вашему превосходительству. Как знаете, так и решите их.
Уютна пристань Хиландарской обители, и тут можно бы устроить приют для наших поклонников в запустевшем монастырьке св. Василия, построенном на морской скале. Но туда надобно переводить таможню; да и заливец тамошний открыт северному ветру, который воспрепятствует высадке и приему наших соотечественников.
Еще есть пристань у Афонского перешейка подле стен города Иериссо, пристань забытая, древняя, строенная циклопами. Предложите пароходному обществу осмотреть ее. А я пока думаю, что тут всего удобнее устроить приют для наших поклонников. Удобства же вот какие! Иериссовская пристань, в которой, по словам тамошних рыбаков, пять сажен глубины, защищена от ветра, дующего вдоль залива Контессо, длинным отрогом первой возвышенности Афона, называемой Мегали Вигла. Правда, северный ветер гонит в нее волны, но их напор ослабляется подводным каменным молом, который можно возвысить, привозя камни вместо балласта и выстроив амбары для склада углей на подводных стенках у самого входа в пристань. Вопрос о таможне устраняется, потому что поклонников, идущих на св. гору, осматривают в таможенной караулке, выстроенной на большой афонской дороге близ Хиландара. От Иериссо до этого монастыря, или до Есфигмена, считается шесть часов верховой езды. В этом городе и в соседних с ним деревнях, Гимате и Низворо, найдутся мулы, ослы и лошади для отправления наших странников в Карею, где все монастыри имеют свои гостиницы и могут принимать богомольцев, какие бы ни прибыли в Иериссо на нашем пароходе, болгар, или греков, валахов, или азиатцев. Когда бы наше пароходное общество устроило тут свою агенцию и странноприимный дом, тогда могло бы обратить свое внимание на вывоз металлов, добываемых поселянами в окрестном околотке, и получать выгоды от повременного перевоза тамошних жителей с их грузами. Таковы удобства Иериссовской пристани. Руссик не отказывается содержать тут странноприимных братий. Что касается до устройства церкви в приюте их, то и сие дело не встретит препятствий со стороны Иериссовского епископа, которого можно обаять ласковым словом и подарками. А в кафедральном, не малолюдном городе его нашим поклонникам будет гораздо лучше, нежели на пустом острове Мульяни. В Иериссо они найдут продовольствие; собираясь на Афон, могут оставить свои вещи в нашей гостинице и ехать туда налегке, а оттуда возвратятся заблаговременно и приготовятся в путь до прибытия парохода, успев посетить соседний с Иериссо источник св. Павла, проповедывавшего Евангелие в этом городе и потерпевшего поругание у сего источника. Туда могут приезжать и монахи из разных монастырей афонских и на наших пароходах отправляться, куда им надобно.
Местности для постройки русского странноприимного дома я указываю вам за рубежом тамошних святых обителей, уважая независимость и безмятежность их и желая обратить почтительное отношение к ним нашего пароходного общества, обратить в урок другим таким же обществам, кои, смотря на нас, призадумаются водворять свои агенции на самой горе святой.
Достохвально ваше намерение успособить приезд наших поклонников на Афон, и дай Бог, чтобы оно осуществилось, где бы вы ни избрали место для первого приюта их. Успех такого предприятия зависит от благословения Бога. Благословение же Его привлекается не одной любовью к ближним, а и правдой. Братолюбие предпринимает устроить на Афоне приют для русских богомольцев, а по правде надобно воздать должное самим содержателям сего приюта, русским святогорцам и, во-первых, признать в России их пострижение и рукоположение священным и неприкосновенным, как бы они были наши известные старцы, а не подозрительные выходцы; во-вторых, включить обитель их в число наших монастырей и производить ей ежегодное жалованье на содержание бедных поклонников, даже с ведома Порты, которая смотрит на все монастыри, как на странноприимные дома, и потому предоставляет им право приобретать имения для прокормления нищих и убогих; я говорю, с ведома Порты, имея в виду сохранение Руссика во время войны, как благотворительного заведения; в-третьих, следует уважить и исполнить выраженную вам русскими святогорцами просьбу об устроении подворья их в Одессе, где они обзаведутся на свой счет и, исправляя свои маленькие дела, будут помогать вашему пароходному обществу при отправлении поклонников на св. гору, даже принимая их там под свой кров.
Господь сказал: аще хощете, да творят вам человецы, и вы творите им такожде. То же, но иначе, выразил и св. апостол Павел: воздадите всем должная. Примите к сердцу эти священные внушения и попросите Благоверного Государя и Великого Князя Константина Николаевича, чтобы он исходатайствовал помнящему и любящему его Руссику те милости, о коих сейчас напомнило вам мое сердце. Бог вам на помощь.