Духовник

Один человек рассказал Старцу:

– Однажды, когда я работал за городом, моя жена пошла к одному очень строгому духовнику. Когда она поведала ему об одной своей слабости, от которой никак не могла избавиться, он так строго отчитал и запугал ее, что с тех пор она очень долго вообще не ходила на исповедь.

– Видишь, к чему приводит излишняя строгость? – заметил отец Порфирий. – Поэтому я и говорю вам: будьте осторожны, и ты, и твоя жена, и твои дети. Смотрите, к какому духовнику ходить на исповедь. И, каясь перед священником, прежде всего будьте искренни в своих словах. Потому что только так Бог все прощает и вы духовно возрастаете.

«Послушай меня, дитя мое. Бог наш – для того чтобы научить Своих чад, которые в Него веруют, Его любят и Ему служат, использует различные способы. В Божественные планы исправления человека входит и наложение епитимии, которое всегда имеет своей целью наше спасение. Все это имеет место и в твоем случае. Мы не можем изменять или же отменять Божественные планы, не говоря уже о том, чтобы принуждать Бога следовать нашим измышлениям. Мы можем лишь просить и умолять Его, а Он, будучи человеколюбивым, может услышать наши молитвы и сократить срок епитимии или же вообще снять ее. И то, и другое – в Его руках. Мы будем Его об этом просить, а Он уже Сам примет решение.

И еще. Святые каноны несут характер не отмщения и наказания, но воспитания, и не имеют ничего общего с теми епитимиями, которые налагаются некоторыми духовниками на исповеди. Эти духовники либо по чрезмерной ревности, либо по своему неведению назначают полный срок для епитимии, не замечая, что таким образом они вместо добра совершают преступление. Я всегда советую им и призываю их: «Не накладывайте больших епитимий, но дайте человеку правильный совет». Потому что большие епитимии лишь обогащают сатану большим числом жертв. Он только этого и ждет, не ослабляя своего пристального внимания. Его объятия всегда открыты для того, чтобы принять в них новых несчастных! Он обещает им золотые горы… Поэтому требуется большая осторожность в выборе духовника. Как вы ищете самого лучшего врача, так же поступайте и в духовной жизни. И там, и здесь – врачи. Один – врач телесный, другой – духовный!»

Отец Порфирий, святость которого была очевидна для всех, кто с ним общался, не только сам был великой сокровищницей Божественных даров, но и являлся, хотя и не стремился к этому, верным мерилом духовности других. Мой друг однажды оказался в неприятном положении. В одном очень серьезном вопросе они с другом разошлись во мнениях. Пытаясь как-то уладить спор, мой друг предложил обратиться за помощью к духовнику своего оппонента, хотя они и не были знакомы. Не расспросив, что это за человек, безо всяких задних мыслей он встретился со священником и в духе доверия и самоосуждения открыл ему свое сердце. Духовник отнесся к его исповеди предельно строго и попытался сделать ему самый разгромный «психоанализ». Всячески восхваляя добродетели противной стороны, он порицал моего друга за его немощи и осуждал за его идеи. При этом он уверял, что все это говорит для его же собственной пользы. Таким образом, он добился того, что трещина между друзьями не только не загладилась, но, напротив, переросла в бездонную пропасть. Мой друг, потрясенный этим неожиданным несчастьем, обратился к отцу Порфирию. Старец ясно с самого начала понял реальное положение вещей и сказал ему о его друге: «Ты знаешь, чадо мое, как он сейчас смотрит на тебя? Как на муравья». И о духовнике: «Ай-яй-яй, как же он заблуждается! Что за помрачение на него нашло? Он поверил тому, что говорил твой оппонент, а твои слова игнорировал. С таким подходом он может сильно повредить людям. Знаешь, некоторые духовники любят строить из себя психиатров».

Это скорбное происшествие с моим другом заставило меня задуматься. Христианин, если не хочет услышать обращенных к нему слов апостола: «Ибо ради вас, как написано, имя Божие хулится у язычников» (Рим. 2:24), должен каждого человека принимать смиренно, как образ Божий, а не смотреть на него высокомерно, как на муравья. Духовник, если он не хочет стать лжепастырем, вредящим овцам, должен быть рассудительным, милосердным, нелицеприятным. Если он, действуя по пристрастию, станет на защиту «наших» против «чужих», то впадет в диавольскую прелесть. Сначала он сам погрузится в ров заблуждений, а за ним – и все «наши». Бог найдет способ, как защитить «чужих». Духовник должен избегать становиться психиатром. Его путь – это освящение во Христе, чтобы вместе с постепенным очищением и просвещением души достигнуть познания, в первую очередь самого себя, а затем – и других.

Если же духовник прибегает к методам психиатров, в которых он некомпетентен, то он полностью потеряет правильную духовную ориентацию и потерпит неудачу. Ведь даже сами психиатры очень часто не могут ни разобраться и правильно поставить диагноз больному, ни назначить ему правильное лечение.

Поэтому выбор освященного, а не обмирщенного духовника является самой важной, насущной и ответственной задачей для каждого православного христианина. Если для того, чтобы найти хорошего врача, которому мы могли бы вверить наше бренное тело, мы не считаемся ни с трудами, ни со временем, не боимся расходов и расстояний, то сколь многое мы должны предпринять для того, чтобы найти хорошего духовника, которому мы могли бы вверить свою бессмертную душу! Хорошие духовники есть, но поскольку они исполнены смирения, то они незаметны, как отец Порфирий. Чтобы их найти, мы должны смиряться и трудиться, подобно ныряльщикам, ищущим в морской глубине многоценные жемчужины.

Это – поиск, приносящий в конце концов радость великого обретения, как говорит Христос: «Подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал все, что имел, и купил ее» (Мф. 13:45–46).

– Мой духовник – в отъезде, Геронда, и я хотел взять у Вас благословение, чтобы завтра причаститься.

– Есть кто-то, кого ты ненавидишь?

– Нет, Геронда.

– Хорошо. Причащайся.

Одному человеку отец Порфирий говорил:

– Когда ты находишься далеко от Афин и не можешь регулярно приезжать сюда, то поищи там, где ты живешь, хорошего духовника, у которого ты смог бы исповедовать свои грехи. Что же касается вопросов об умной молитве или о помыслах, то ничего ему об этом не говори. Некоторые духовники плохо разбираются в этих вещах и могут тебя лишь запутать. Приезжай сюда и здесь все мне рассказывай.

«Будь внимателен. Смотри, что ты говоришь духовникам на исповеди. Потому что и они не все знают и не во всем могут разобраться. Духовники должны быть преисполнены мудрости, рассудительности и опытности. Чтобы решить различные твои трудности, они должны пребывать в Духе Святом».

Здесь следует заметить, что Старец имел в виду не простые ежедневные прегрешения, от которых никто из нас не свободен, но такие глубокие понятия, как умное делание, бесовские нападения и т. д.

Несколько раз мне приходилось спрашивать отца Порфирия о том или ином духовнике. Мои знакомые хотели ходить к ним на исповедь и желали знать и его мнение. Старец часто отзывался об известных духовниках с похвалой, но иной раз отвечал: «Я не знаю». Он уважал других людей как личности и всегда говорил о них очень тактично, особенно когда шла речь о епископах, священниках и тем более о духовниках.

Мы разговаривали со Старцем об одном «строгом» духовнике, который отказал своему духовному сыну в его просьбе о том, чтобы посетить отца Порфирия и обсудить с ним одну серьезную личную проблему. Эта история произвела на меня тяжелое впечатление, и я поделился своей скорбью со Старцем. Он печально опустил голову и прошептал: «Что здесь сказать? Ведь он как-никак духовник».

Отец Порфирий всегда был очень осторожен и снисходителен в своих высказываниях о других, особенно о священниках, которые допускали ошибки. В этих случаях он избегал прямых высказываний и предпочитал говорить притчами. «Ты знаешь, – говорил он, – что когда папский легат направляется в какую-либо миссию, то он садится в Риме на самолет и, только прибыв в аэропорт африканской страны, открывает запечатанный конверт и читает инструкции о том, что ему нужно сделать. Он обязан выполнить порученное ему задание, хотя сам, может быть, с ним и не согласен. У нас, православных, так не делается». Я примерно догадался, что Старец хотел мне этим сказать. Это был уже не первый случай, когда я убеждался, что и среди православных есть духовные наставники, к счастью, их не так много, которые заражены «папистским» духом. Они требуют лишь исполнения данных ими заповедей, совершенно пренебрегая внутренним сопротивлением этому их духовных чад. Они насаждают тоталитаризм. Боясь свободы, эти духовники принуждают своих чад к подчинению. Они не знают, что православное послушание есть плод свободы.

За несколько месяцев до того, как я познакомился с отцом Порфирием, у меня появились серьезные духовные проблемы. В это время мой близкий друг рассказал мне об одном приехавшем ненадолго в наш город афонском Старце, о котором говорили, что он прозорливый. Забыв даже взять на это благословение у своего духовника, я посетил его. Но я не нашел у этого афонского Старца мира и спокойствия своей душе. Ушел я от него еще более встревоженным, чем раньше. Когда я рассказал об этом своему духовнику, он сказал: «Если бы ты мне сказал о своем намерении заранее, то я не благословил бы тебя идти к этому человеку».

Спустя какое-то время, уже с благословения своего духовника, я познакомился с отцом Порфирием. Рядом с ним я обрел мир и покой. Рассказал я ему и о своей встрече с афонским Старцем. Отец Порфирий его знал и сказал мне с некоторой нерешительностью в голосе: «Сейчас, конечно, он уже почил в Бозе… Твоя проблема была очень непростой. Он с ней не справился. Одному человеку он как-то сказал, что тот станет епископом, а сейчас этот монах хочет оставить монашество и уйти в мир. Бог да простит его».

В одну из моих последних встреч со Старцем он сказал мне:

– Послушай, у тебя очень хороший духовник. Тебе больше незачем приходить сюда.

Я страшно огорчился. Что он такое говорит? Он выгоняет меня? Почему?

Сейчас я все понял. Понял, что это был его духовный завет. Действительно, мой духовник – это человек, который теперь несет на себе груз всех моих немощей. Молитвы отца Порфирия да облегчат ему этот тяжкий и утомительный труд.

Часто я спрашивал Старца:

– Геронда, можно мне съездить в ?.?

– Съезди, – отвечал он мне, если знал, что мое путешествие пройдет благополучно. Но когда он предвидел неблагоприятное развитие событий или знал, что со мной что-нибудь случится, то говорил «Нет».

Поскольку мне нравилось ездить в ?., то я старался под различными предлогами снова и снова получить его благословение. Старец не всегда удовлетворял мое желание. И я точно помню, что мое путешествие не было удачным или со мной что-нибудь случалось в дороге, если благословение было выпрошено.

Отец Порфирий говорил будущему сербскому епископу Иринею (Буловичу): «Послушай меня, дитя мое. Когда этого требует от тебя Церковь, есть на то благословение твоего духовника и ты без лукавства принимаешь возложенное на тебя послушание, тогда, по любви Христовой, твое послушание сможет превратить все это мирское кружение в молитву, хотя ты и сам не будешь этого сознавать. Если же ты изберешь себе для жизни самый тихий уголок Святой Горы или же какой-либо монастырь, но сделаешь это по своей воле, устроишься так, как тебе хочется, пусть даже имея высокие духовные цели, для удобства спасения, так сказать, но не имея на то благословения Церкви или же своего духовника, тогда, что бы ты ни делал, все твои труды будут тщетны, и ты ничего не достигнешь».

– Могу вас уверить, – говорил нам владыка, – что с тех пор во всех сложных ситуациях я вспоминал эти слова Старца, – и незамедлительно приходило умиротворение. Так было всегда.

Моя первая встреча с отцом Порфирием прошла в очень мирной и дружеской атмосфере, чуждой какой-либо мрачности или суровости, как может кто-либо вообразить, представляя себе беседу со старцем-подвижником. Отец Порфирий, неизменно исполненный умиротворения и великодушия, выслушивал откровенные признания измученных душ так, как будто это были простые повседневные разговоры. Как будто все это он уже знал.

Мир и покой, умягчая наши души, разливались вокруг Старца. При первой же встрече с отцом Порфирием все предшествующие ей наши волнения и скованность исчезли. В нашем общении не было и следа какой-либо жесткости или строгости. Одна только братская любовь и прощение. Старец слушал, молясь по четкам, благословлял и читал разрешительную молитву.

«Духовник – это великое дело, – скажет он нам впоследствии. – В Православии нет места безнадежности, нет места отчаянию, потому что есть духовник, имеющий благодать прощать грехи». И начинал очень просто рассказывать различные случаи из жизни, которые очень помогали нам исповедоваться.

Однажды вечером мы сидели на поляне в лесу и беседовали с отцом Порфирием. Смеркалось. Было пасмурно, грозился пойти дождь. Но рядом со Старцем даже те, кто боялся темноты ночного леса, не испытывали ни малейшего страха. Отец Порфирий говорил о различии между смиренномудрием и сетями лжесмирения. «Смиренный человек, – объяснял он, – это не есть нечто безличностное. Он сознает свое положение и не теряет своей индивидуальности. Смиренный сознает свою греховность, свое ничтожество и принимает выговоры своего духовника и замечания своих братьев. Печалится, но не отчаивается. Скорбит, но не пресмыкается и не впадает в гнев. Запутавшийся же в сетях лжесмирения вначале внешне похож на смиренного. Но если его чуть тронуть или что-то ему сказать, то его поврежденное «я» возмущается, приходит в смятение, и он теряет и тот малый мир, который у него был. То же самое происходит и с человеком, постоянно пребывающим в унынии, в сравнении с тем, кто кается. Обуреваемый унынием как бы вращается в самом себе, он занимается только самим собой. Грешник же, который кается и исповедуется, как бы раскрывается, выходит вовне. Наша вера обладает великим сокровищем. Ее драгоценность – это священник, принимающий исповедь, духовник. Но, рассказав о своих прегрешениях духовнику и получив прощение, не оборачивайся вспять». Последнее Старец всегда особо подчеркивал. Человек не должен возвращаться назад, но всегда должен двигаться вперед. Скольких уловленных в мрачные сети отчаяния он спас в последнюю минуту, освобождая их силой своего дерзновения пред Богом!

Наверное, нелегко было постороннему человеку предположить у отца Порфирия врожденное чувство юмора. Оно растопляло последние остатки скованности в общении со Старцем, но самое главное – оно было основным лекарством, врачующим тебя от замкнутости и уныния. Жизнерадостность, веселость и доброта отца Порфирия притягивали к нему людей.

Уже с первых слов на исповеди ты чувствовал: Старец понимает тебя. И не было никакого страха, ты не слышал никаких порицаний.

Да, конечно… он принимал тебя таким, каким ты есть. В этом он был близок с отцом Паисием ⁸¹. С одним молодым человеком он разговаривал 12 часов подряд, и в конце концов юноша ушел исцеленным.

Одним из главных даров, которых он сподобился от Бога, было его открытое сердце, в которое ты входил, обретая там покой.

Потом он брал скальпель и начинал потихоньку очищать твои раны.

Он никогда не отступал назад.

Отец Порфирий хотя и огорчался, но никогда не гневался, когда видел, что к нему приезжают люди ленивые, лукавые, эгоистичные, не готовые к беседе. Он обладал безграничным терпением и снисходительностью к нашим грехам, но не для того, чтобы оправдывать их, а чтобы пробудить в нас усердие к их преодолению. И чтобы помочь нам в этой борьбе, Старец пользовался своими дарованиями, преисполнявшими души посетителей удивлением и страхом. Иногда он чудесным образом исполнял просьбы приходивших к нему, но эти чудеса никогда не проходили без глубочайшего духовного воздействия на просителей. Отец Порфирий старался дать людям не временное облегчение, но нечто более существенное, вечное. И действительно, он поступал бы с приходящими несправедливо, если бы ограничивался только решением их временных трудностей, оставляя для них закрытыми врата Рая, где уже не будет никаких проблем. Однако когда Старец видел отсутствие возможности для духовного контакта с целью спасения души по причине эгоистического сопротивления людей, то не прибегал к своим дарованиям. В противном случае он бы еще более отяготил души этих людей, когда предложенные им дары были бы оставлены ими без внимания. Отец Порфирий ждал, пока не прекратится сопротивление. В таких случаях он молчал. Но это молчание не было проявлением безразличия к людям, потому что он помогал им своей молитвой, которая была еще более действенной, чем его слова. Он никого не оставлял без помощи, хотя некоторые и обижались на то, что Старец ничего не говорит. Иногда его молчание было связано с острыми приступами мучивших его бесчисленных болезней, иногда – с отсутствием внутреннего извещения о том, что сказать, а иногда – по причинам, которые знали только Бог и он сам.

Однажды вечером я приехал к отцу Порфирию в монастырь и спросил его совета относительно одной моей проблемы, которая не терпела отлагательства. Он сказал мне: «Я очень болен и не могу сосредоточиться. Хочешь, чтобы я ответил тебе сейчас, как подсказывает мне логика, но здесь есть опасность ошибки, или придешь завтра, чтобы я мог собраться с силами?» Я ответил: «Ничего мне сейчас не говорите, Геронда. Я приеду завтра утром». На следующий день я получил ответ.

В решении различных проблем, с которыми ему приходилось сталкиваться, Старец был очень рассудителен. Он рассказывал: «Однажды ко мне пришла одна актриса. Она была в страшном отчаянии, потому что ее бросил любимый человек. Я видел ее душу. И что же там было? Руины. С чего же начать? Я начал с чего-то простого. Дал ей епитимию, чтобы она каждый день делала что-то малое. Если я тебе скажу, что я велел ей делать, то ты рассмеешься. Но для нее именно таким и должно было быть начало. У этой женщины было доброе устроение. По мере исполнения того небольшого правила, которое я ей назначил, ее душа будет успокаиваться, и она придет в себя. Тогда я назначу ей более серьезное правило, и так она мало-помалу приблизится ко Христу».

Старец Порфирий обладал великим дарованием пастыря. К примеру, он мог сразу же, где бы ни находился, все оставить и отправиться в поездку на Крит или на Кипр, чтобы помочь там какому-то человеку, о котором Святой Дух известил его, что тот находится в нужде. Безгранична была любовь и забота Старца о таком человеке.

Когда отец Порфирий встречался с молодым человеком и своими прозорливыми очами видел его находящимся под страшным гнетом среды, родителей и т. д., тогда он подолгу не отпускал его, с большой любовью, по-дружески обсуждая его личные трудности. И если молодой человек потом надолго исчезал, Старец спрашивал у тех, кто знал его, как он поживает, чем занимается, передавал ему свое благословение… и делал так до тех пор, пока тот снова не приезжал к нему и не становился в конце концов на путь правой жизни. Так, однажды отец Порфирий стал часто нас спрашивать об одном юноше, где он, что делает, как живет. Потом он рассказал нам, что у этого молодого человека большие внутренние проблемы, и посоветовал нам молиться за него, чтобы он приехал в монастырь. «Я могу ему помочь, – сказал отец Порфирий. – Он – ваш друг, и ему нужна духовная помощь».

Я приехал к отцу Порфирию и, когда вошел в его келью, увидел, что он больной лежит на кровати. Он спросил меня:

– Что ты хотел, дитя мое?

Я ответил:

– Геронда, у меня есть одна проблема, и я хотел с Вами посоветоваться о том, что мне делать.

Тогда Старец сделал следующее. У него был попугай, который свободно летал по келье. На одном столе стояла его клетка. Отец Порфирий взмахнул рукой и сказал: «Эй, забирайся в свою клетку!» Попугай залетел в клетку и стал оттуда смотреть на нас. Старец повернулся ко мне и довольно строго сказал:

– Видишь, дитя мое? Когда я велел попугаю забраться в клетку, он оказал послушание. А у тебя нет желания сделать так, как я тебе скажу, каким бы ни был мой совет. Поэтому и я ничего не могу тебе сказать.