Закон

Меня всегда занимала острая проблема взаимоотношения любви и силы. С одной стороны – любовь, как ей учил и как ею жил Христос и каждый святой человек Божий, а с другой стороны – разнообразные отношения, как между людьми, так и между государствами, строящиеся на основе силы.

Я спросил Старца, что он об этом думает. Он ответил: «Все очень непросто», – и рассказал мне следующую притчу: «В давние времена в горах был монастырь. Монахи в этой обители жили мирно и спокойно. Но однажды в монастырскую ограду ворвалась шайка разбойников. Их лица были свирепы, они вошли в храм, и атаман потребовал к себе игумена. Один монах передал старцу, который в это время находился в алтаре, требование главы шайки. Но игумен не торопился. Он попросил атамана немного подождать, а сам, опустившись на колени перед святым престолом, начал горячо молиться ко Господу о том, чтобы Он избавил их от грозящей опасности. В это время атаман с любопытством рассматривал храмовые фрески. Он был дикарем, и его внимание привлекло изображение Страшного Суда, особенно ужасного змея, который извергал пламя из открытой пасти и поглощал осужденных на мучения. В этот момент из алтаря вышел отец игумен. Увидев его, атаман сказал:

– Немедленно отдай мне все монастырские сокровища, иначе мы всех вас перережем. Однако сначала я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что здесь изображено.

Игумен, который про себя не переставал молиться, объяснил разбойнику, что на одной половине фрески изображен Христос, который берет с Собой в Рай праведных, а на другой – диавол-змей, поглощающий среди адского пламени грешников.

– А кто эти грешники? – снова задал вопрос атаман.

Игумен ему ответил:

– Это те люди, которые крадут, убивают, бранятся, бесчестят жен… Это люди, которые делают всякое зло…

– Это значит, – с беспокойством перебил старца разбойник, – что и я пойду в ад?

– Как мне представляется, – ответил ему игумен, – ты сам туда стремишься.

– А можно ли избежать мучения?

– Можно.

– Как?

– Покайся во всех своих грехах, исповедуйся, причастись, начни подвизаться, чтобы уклоняться от зла и творить добро.

– Где же я могу все это сделать?

– Здесь, в монастыре.

Услышав это, атаман резко обернулся к пришедшей с ним шайке и сказал им:

– Я остаюсь здесь.

Разбойники покинули монастырь, а их атаман исповедался старцу, и тот постриг его в монахи. Игумен дал ему и правило: ничего не делать без благословения старца-монаха, у которого он будет находиться в послушании.

Однажды старец послал его вместе с другим монахом в горы заготавливать топливо на зиму. Они должны были нарубить дров и привезти их в монастырь. Братья, взяв с собой осла, отправились в путь. Поднявшись на гору, они нарубили дров и взвалили их на спину животному. Однако когда они уже собрались в обратный путь, внезапно на них напали разбойники. Они избили монахов и забрали их осла вместе с дровами. Атаман-монах разгневался, но, прежде чем что-то сделать, спросил своего спутника:

– Что пишется в книгах, что мы теперь должны делать?

Монах ответил:

– Ничего. Христов закон говорит, что если кто ударит тебя по одной щеке, обрати к нему и другую (Ср.: Мф. 5:39).

Разбойники со своей добычей ушли, а монахи, израненные и с пустыми руками, отправились назад в монастырь. Увидев их, игумен сильно опечалился, но не сказал ни слова. Спустя несколько дней он снова, дав им другого осла, послал их в горы за дровами. Но… повторилось то же самое. Игумен был в недоумении и не знал, что предпринять. Однако, поскольку становилось все холоднее, он с трудом нашел еще одного осла и снова послал братьев в горы. В тот момент, когда они уже собрались, нагрузив осла, вернуться назад, опять появились те же самые разбойники. Они забрали осла, начали бить монахов. Терпение атамана-монаха было на пределе, но он опять спросил спутника:

– Скажи мне быстрее, что говорит Писание, что нам делать?

– Ничего, закон Христов предписывает терпение и любовь к врагам.

Однако его ответ не удовлетворил атамана-монаха.

– Вспомни-ка хорошо, – сказал он, – разве нет других Писаний, которые говорят иначе?

Спутник отвечает:

– Есть. Это Ветхий Завет с законом Моисея.

– А что говорит этот закон?

– Он говорит: «Око за око, зуб за зуб» (Исх. 21:24).

– Это хороший закон! – воскликнул атаман-монах и ударил одного из разбойников. Тот, как подкошенный, повалился на землю. Его товарищи с удивлением посмотрели на монаха. Тогда он распахнул подрясник, и показалась его грудь, густо заросшая волосами.

– Знаете ли вы, кто я? – спросил он перепуганных разбойников. – Я – тот самый знаменитый атаман, который стал монахом. Если вы не хотите, чтобы я вас всех искалечил, оставьте этого ослика и приведите нам тех двух животных, которых вы украли. И не забудьте сначала нагрузить их дровами.

Разбойники сделали так, как им было сказано. Монахи торжественно вернулись в монастырь с тремя нагруженными дровами ослами. Увидев их, игумен осенил себя крестным знамением и прославил Христа. Тогда атаман-монах сказал ему:

– Геронда, не прославляй Христа, но прославляй Моисея. По закону Моисея мы вернули назад все украденное. Потому что если бы мы все еще придерживались закона Христова, то снова вернулись бы назад избитыми и без осла».

Эта история, с необычайным искусством рассказанная Старцем, произвела на меня сильное впечатление.

Я пытался как-то ее осознать, но тут отец Порфирий начал рассказывать другую притчу: «В одном монастыре не было молодых монахов. Братия мало-помалу старели и умирали. В конце концов остался только один монах. Он продолжал жить в монастыре как пустынник. Будучи совершенно неграмотен, этот брат обладал простой и крепкой верой. Совершая свое молитвенное правило или занимаясь различными работами по хозяйству, монах верил, что Христос и святые – живы и находятся рядом с ним, поэтому он часто разговаривал с ними, как с живыми людьми. Как-то раз, когда монах вышел по делам из монастыря, в обитель пришли разбойники. Они забрали все, что нашли, навьючили вещи на своих мулов и сразу же скрылись. Когда монах вернулся и увидел, что монастырь разорен, то испугался. Он тотчас же побежал в храм, посвященный святителю Николаю, стал перед иконой небесного покровителя монастыря и с негодованием воскликнул:

– Святителю Николае, что же здесь произошло, пока меня не было? Пришли злые люди, обворовали монастырь, ты видел их и ничего им не сказал? Что ты сделал для того, чтобы предотвратить этот грабеж? Вижу, что ничего. Значит, раз ты не защитил монастырь, то ты недостоин находиться там, где сейчас находишься. Я уберу тебя отсюда.

С этими словами монах вынул икону святого из иконостаса, вынес ее из монастыря и прислонил к большому камню. Вернувшись назад, он запер монастырские ворота. Не прошло и часа, как он услышал громкий стук в ворота обители. Открыв их, он с изумлением увидел перед собой разбойников вместе с ослами, навьюченными краденым. Они сказали:

– Мы ограбили монастырь. Сначала наши животные шли за нами как обычно, но затем они вдруг встали как вкопанные. Мы их и били, и тянули, но все было напрасно. Однако когда мы повернули назад в сторону монастыря, они сразу же побежали вперед быстрее нас. Тогда мы подумали, что Бог хочет вернуть назад украденное, и вот, мы все привезли тебе назад.

Монах принял все вещи и, когда разбойники скрылись из вида, возблагодарил Господа. Тут он вспомнил об иконе святого, пошел к тому камню, где он ее оставил, поклонился и сказал:

– Теперь я тебя забираю, отче Николае. Ты действительно защитник монастыря.

С этими словами он торжественно поднял образ святого и вернул его на прежнее место».

Размышляя над этими двумя историями, я пришел к выводу, что Старец хотел мне сказать, что проявление к врагам любви, а не насилия, предполагает святость – игумена в первой истории и простого монаха во второй. Тогда как для монаха-атамана, который еще не достиг святости, обращение к закону Моисея было естественной потребностью.