Первая встреча с преподобным старцем Порфирием

Каллисья. Первая наша встреча

Прошло более трех десятилетий. Был первый осенний месяц, 14 сентября. День праздника Воздвижения Честного и Животворящего Креста, когда возвышается Крест и прославляется Христос, так как Крест назван славой Христовой.

Так совпало впрочем, это был символичный день рассвета моей новой жизни, добровольно и без принуждения вычерченной тяжестью Креста.

Я отправилась на ослике, правя беднягой по труднопроходимым дорогам горы Непорочных на Пентели. Сладкоголосые птички, летая по еще зеленым кронам сосен, сопровождали и успокаивали волнение моей души, биение моего сердца, мои смутные чувства, вспышки беспокойства и радости. Я переживала непостижимое состояние искания настоящего примера с признаками святости, который передал бы мне волю Божью в моей жизни или, скорее, утвердил бы меня в «моем призвании», рассказал бы о «знаках», которые являлись еще от восхода тени моей жизни, которые показывали, что я родилась, чтобы стать «землей и пеплом», в светлом и непознаваемом путешествии чудесной, уникальной и негасимой красоты Крестного пути к Царствию Небесному через Ангельский Образ.

Святой Николай.

Каллисья

Мне рассказали, что там на Пентели в Каллисье, а именно у святого Николая живет «иной» человек, священник, которого считают «волшебником», потому что якобы он находит, где есть вода. А другие считают его святым, потому что он может прочитать твои мысли, войти в глубины твоего сердца и рассказать тебе о прошлом, о настоящем и даже о будущем.

Его звали отцом Порфирием.

Как-то я добралась туда. Я поклонилась исторической, простой и умилительной церквушке св. Николая. Словами невозможно описать, что творилось в глубинах моей души: ум мой воспарял и поднимался к высотам небесным, сильные удары в недрах моего сердца как трепещущее пламя лампады Богородицы и Христа. Но я чувствовала глубоко внутри себя, что в этом святом месте обитает Святой.

«Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, вонми гласу моления моего»⁵³, бормотала я на коленях перед иконой нашего Христа. «Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду, яко к Тебе взях душу мою»⁵⁴, продолжала я. «Тебя, Женише, жажду...»⁵⁵ произносила, а потом голос мой не смог говорить, он погас.

«Воля Божия, благая,

угодная и совершенная»⁵⁶

Прошло около 2 лет, когда в моем уме и в моем сердце царили «Твоя от Твоих тебе приношу, Господи»⁵⁷, но меня против воли все держало место и не пускало время.

Поэтому я и предприняла все это путешествие, чтобы прийти к этому святому человеку, истинному другу нашего Христа, чтобы он изрек мне волю Божию обо мне, о моем яром стремлении последовать за ангеловидным жительством и «причислиться к святому воинству к божественному всеблагому чину монашескому».⁵⁸

И пока я собирала самое себя с небесных высот, меня вернуло на землю появление пожилой женщины, которая сделала мне знак выйти из этой умилительной церквушки и ожидать своей очереди к Батюшке, который через некоторое время как раз должен был придти. Позже мне сказали, что эта пожилая женщина – родная сестра Батюшки, потом ставшая монахиней, преподобная геронтисса Порфирия.

Я села снаружи на выступ и ожидала, чувствуя себя как нищенка, вымаливающая милость Божию и ожидающая окончательного разъяснения и решения вопроса всей своей жизни относительно пути, предначертанного всецелым приношением себя для встречи с Женихом Христом.

Через некоторое время я обратила взгляд направо, и там появился почтенный клирик, не очень старый, 67–69 лет, смиренный, аскетичный, его голова была почти склонена вниз. Видно было, что он «шествовал телом, но шел душею». Несколько торопливым шагом он вошел в церковь, приложился, вышел, посмотрел на меня и позвал за собой.

То место, куда мы вошли, произвело на меня впечатление склада или стойла, потому что там, где я находилась для беседы, стоял рядом открытый деревянный ящик – достаточно глубокий сундук 2 метра на 1 метр. Позже я узнала, что это кровать старца, а эта скромная смиренная комната – его келья, в которой не было ничего сверх того, что и в яслях нашего возлюбленного Назорея.

Мы стояли, так как там был лишь один стул и то в плачевном состоянии.

Взволнованная его световидным присутствием, полным мягкости, сладости и любви, я ощутила сперва безграничное благоговение и естественный страх, но это сразу сменилось чувствами мира, радости, покоя, которые явно исходили от его святости. И я как будто видела перед собой пророка Моисея, спускающегося с Синайской горы – этому способствовало и мое имя Екатерина – и Господь говорил с ним как друг: «И говорил Господь с Моисеем лицом к лицу как бы говорил кто с другом своим»⁵⁹. Господь изрекал Свою святую волю, как будто вручал мне написанную Женихом Христом скрижаль, на которой было начертано многожеланное призвание на наш небесный брак, на «брачное небесное таинство».

Этот Батюшка, мирный, молившийся, что чувствовалось, с закрытыми глазами, серьезный, но с чувством интереса, нежности и огромной любви, как будто любви Человеколюбивейшего и Милосерднейшего нашего Небесного Отца (впрочем, я была убеждена, что Свою святую волю Он скоро мне сообщит, и мне не нужно будет спрашивать) говорил со мной откровенно в христолюбивом и любопреподобном духе, отвечая мне с любовью и ответственностью. А ранее он обратился ко мне по имени, хотя раньше никогда не знал его!

Я привожу его боговдохновенные слова и богодвижимые увещевания. Среди прочего святой старец в мягкости и благодати Святого Духа сказал мне:

«Да, дитя мое, воля Божия стать тебе монахиней, подражательницей ангелов, Невестой Христовой, как твоя святая покровительница Великомученица Премудрая Благая Дева Невеста Христова Екатерина...» И продолжил изречением Василия Великого: «...презирать плоть – преходит бо; прилежать же душе вещи бессмертной».⁶⁰

Далее он мелодично и тихо запел своим сладким голосом тропарь «Агница твоя, Иисусе» и побуждал меня петь вместе с ним, радуясь в простоте сердца и в духовном воодушевлении.

Пока он пел, он сердечно участвовал в святых словах и непознаваемым образом передавал святые чувства духовной радости и эдемского ликования.

Было видно, что у него был опыт ощущения небесных благ и божественных дарований.

Из его духовной сокровищницы исходили слова божественного богатства, которые я тогда услышала впервые.

Далее он на несколько секунд закрыл глаза и продолжил: «Но приготовь, дитя мое, себя к войне, потому что за тобой последует зависть дьявольская... Но ты возлюби Христа всем сердцем, всей душой бросайся в Его объятия, чтобы вы стали единым целым. И когда ты получишь Христа, дитя, ты получишь все, потому что Христос есть все...»

Наконец, спустя примерно полчаса беседы, как только он уверил меня «что будет рядом со мной» в будущем, что будет мне духовным помощником и сопредстателем, он отечески благословил меня, я положила поклон и ушла, пребывая в состоянии взрыва славословий в моем сердце за этот бесценный шанс божественного присутствия и божественной защиты.

Поистине пророческие слова Батюшки

Я почувствовала, что он вытолкнул меня таинственным образом на раскрытых парусах в море доверия и любви Христовой.

Эта уверенность, исходящая из его святых уст, была уверением жизни для последующей добровольной ссылки в выбранном мною пути от недолговечной и тленной суетности сего века – обманщика к подвижническому ристалищу.

Моя душа прислушалась к своему желанию, сердце мое наполнилось этой радостной вестью. Но когда я пришла в себя после этих откровенных и мудрых слов, я спросила себя: «Разве я знала Христа, разве я жила со Христом до этого? Была ли моя жизнь такова, что только ради любви к Нему я бы ушла из мира, или Он желал сказать мне нечто иное, сообщить мне нечто большее?»

Это было как «Отче наш», которое я столько раз с малых лет повторяла в молитве за семейным столом, в школе, в церкви, в собраниях. И когда пришло время стать монахиней, я узнала, какое значение, какую ценность имеет эта молитва, когда мы произносим «Отче наш... Да будет воля твоя... И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим... И не введи нас во искушение...»

И вот, таким образом, живя в благом подвиге, который наложил на меня святой старец Порфирий, ради Того, Кто на самом деле есть Христос, как Он является всем в жизни всех нас, Избавителем душ наших, я начала странствие в поисках подлинной христианской евангельской истины, абсолютного переживания жизни во Христе в своем новом начинании, устремленном к величественному, благородному и божественному монашескому идеалу.

Этот божественный идеал, где «члены во Христе и друг с другом», и любовь «не ищет своего»⁶¹. Это тот идеал, где «все есть один, и один не одинок, но внутри многих», выражая единством тело Христово, и через это единство достигается «польза многих, чтобы они спаслись».⁶²

Тогда взращивается «внутреннее милосердие ко всем в роду человеческом»⁶³, чтобы приносить и выдвигать живую проповедь и свет миру. Тогда сердце переносится на небеса, потому что «наше жительство на небесах»⁶⁴. Это «кому дано» и «кто может вместить, да вместит».⁶⁵

Поскольку во время нашей беседы изобиловала радость и благословение присутствия святого старца и радость моей души, получившей подтверждение моего небесного желания, Благодать Божия покрыла меня так, что я не могла понять всего, что говорил преподобный старец о зависти. Впрочем, у меня не было подобного опыта искушений, зависти, ревности, осуждения и клеветы, злобы, мелочных интересов и недостойного поведения.

Но позже я уверилась в том, какую духовную ценность и всесильную мощь имели пророческие слова святого старца и каким благодетельным указанием было чадолюбивое и отеческое назидание: «Возлюби Христа... бросься в его объятия, чтобы вы стали единым целым... Христос есть все...»

Поистине слова всеразумного и прозорливого старца были пророческими, потому что он был единственным способом встретить «сталкивающиеся скалы» искушений и непреодолимые препятствия «юдоли плача» посреди «Сциллы и Харибды», которые мне без предупреждения приготовили «тесные врата и узкий путь»⁶⁶ моего нового крестоносного монашеского путешествия с момента ухода от сего мира.

Возможно, не следует также упускать, раз уж это вспомнилось, и пророческий завет, который позже дал мне в том же смысле преподобный старец Паисий, когда позвал меня в монастырь в Аттике, который тогда посещал, чтобы обсудить некоторые вопросы. Заканчивая наш разговор, который продолжался более часа, я попросила его дать мне спасительное слово, назидательное слово, как его Христос просветит. Тогда тот говорит: «Я тебе скажу проклятье» – «Как благословите, старче» – отвечаю я. «Но я тебе скажу проклятье», повторяет он – и я снова ему отвечаю: «Как вас просветит Господь, старче», и он и в третий раз продолжает еще решительней – «но я проклятье тебе скажу, разве это тебя не беспокоит?»

На самом деле, спокойная и без волнений я ожидала проклятия, которое считала благословением, поскольку оно исходило от святого старца.

И тогда тот более настойчивым сладким отеческим голосом сказал мне: «Христос, дочь моя, попалит твое сердце Своей любовью».

Поистине благословенное проклятье!

И это не просто совпадение, а пламенная сила любви Христовой, если блаженной памяти преподобной старец Ефрем Катунакский, когда я посетила его в больнице, где он лечился, пожелал мне среди прочего: «Дочь моя, говори – Христе мой, что Ты хочешь и как Ты хочешь... Я желаю, дочь моя, чтобы свет Христов сиял в твоей жизни, и сердце твое таяло как свеча от любви ко Христу... Христос – это радость, мир и утешение нашей душе. Возглашай с жаждой сладкое имя нашего Христа: Господи, Иисусе Христе, помилуй мя...»

Еще я помню блаженной памяти преподобного старца Иакова, когда я позже познакомилась с ним, и он своим рассудительным благородным голосом укрепил меня евангельским словом: «Все во всех Христос, дочь моя, в жизни нашей, и наши трудности станут легкими. Где нет скорбей, нет и спасения».

И блаженной памяти святой старец Софроний в начале моего монашеского пути при нашей встрече в монастыре Честного пророка Предтечи в Эссексе среди прочего сказал мне: «Высоко стоящие люди, а также другие лица (которых он пророчески обозначил), двинутся против тебя великой войной... Христос будет твоим утешением, твоей силой, твоей гаванью. Христос – Тот, Кто тебе поможет встретить искушения, скорби и испытания... Тебе не нужны другие подкрепления от людей. Это радость и честь страдать ради Христа!»

Послушаем и голос той, которая «добровольно» умерла ради мира, отдала свою жизнь Христу, отказалась от самой себя спасительным познанием и пронзила себя до краев высшим смирением и уничижительным безумием, став «ради Христа юродивой».

«Каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал».⁶⁷

Это блаженная Тарсо, узнать которую мне посчастливилось в годы испытаний и искушений. Смотря на меня своим характерным взглядом из-за толстых очков, она дала мне совет в виде ясного и чистого евангельского слова через свое юродство.

«Я ничто, – сказала она как-то раз, – «у меня нет ничего! Сюда, где я, ты можешь прийти». И сладчайшим голосом она продолжала: «Дочь моя, терпение! Терпение! Станем же безумцами Христа ради, будем терпеть хлам и грязь, и Христос выстроит наш дом...»

Господь – гавань отдохновения

И в самом деле. Христос как единственный сильный и могущественный Бог должен был «помочь», чтобы узкие врата превратились в широкие и легкие. «Шествуя Духом узкими как широкими».⁶⁸

Так должно было произойти, чтобы «помощь свыше», деятельные молитвы и огненные моления Батюшки, горение сердца ко Христу, крепкая вера, многотрудная молитва, сверхчеловеческое терпение и рассудительное молчание, а прежде всего мое сознательное самоукорение сделало все легким. «И все это делает простым», по св. Златоусту, и возможным Христос! И радостным, потому что Он есть поистине «истинная радость и веселие».⁶⁹

И только Христос как любящий отец, бесценный, верный и настоящий друг и утешающий брат мог стать объятием божественного с высоты утешения, гаванью отдохновения и надежным пристанищем. Стать благим ярмом и легким бременем.

«Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко».⁷⁰

Премудрый и глубокий знаток души, наш Батюшка еще тогда знал, что эти евангельские речения для меня были колыбелью, подушкой, отдыхом, пристанью, напутствием, чтобы все было «по Богу, с Богом и ради Бога, но и совершалось по Богу».

«Жизнь – говорил Батюшка – это обуреваемое море, а человек путешествует по этому обуреваемому морю, а Господь есть гавань отдохновения».

Таким образом, ты не выбиваешься из сил и не разочаровываешься от богоненавистного зла, от бесовской ревности и от душегубительной людской зависти, потому что ты волнуешься, стараешься, воодушевляешься, радуешься молчаливой, сострадающей уникальной творческой силой любви и человеколюбия Божьего, которое в изобилии предлагается нашему недостоинству, часто превосходит наши ожидания и не смотрит на наши прегрешения и преступления. «Презираяй яко благий прегрешения наши». И дарует надежду радости и мира.

«Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира».⁷¹

А еще Господь «освящает верующих, дарует просящим и отверзает стучащим».

«Ты Господь, научивший меня просить, искать и стучать, и поэтому, вспомнив Твое увещевание, я прошу, ищу и стучу, потому что Ты все держишь, все исполняешь, все объемлешь и все превосходишь, все поддерживаешь и подаешь сверх всякой меры, тому, кому ничего не должен».

Да, это Тот Христос, Который каждому другу Иова дарует дух боголюбивой любви, святого терпения, христоподражательного незлобия и прощения, божественного забвения. Так как Иов был примером жизни: «Будучи злословим, он не злословил взаимно; страдая, не угрожал».⁷²

Я не только не осуждаю тех, кто меня обвиняет, но называю их благодетелями.

Для подвизающегося христианина ближний – не ад, а Рай!

«Тот, кто мне вредит, есть раскаленное железо Иисусово» – скажет нам святой Иоанн Синаит.

«Отбросьте искушения, и не будет никого, кто спасется» – говорит нам святой Антоний, учитель пустыни, опытный в ловушках дьявола. «Никто не может войти в Царствие Небесное, не претерпев искушения».

«Кто бы даровал венцы святым мученикам, если не их судьи, и кто стал причиной того, что святой первомученик Стефан насладился такой небесной славой, если не те, кто кидал в него камни» – советует, воодушевляет мирной и убедительной мудростью свыше преподобный старец Порфирий.

Авва Зосима идет еще дальше и говорит: «Помяни того, кто насмеялся над тобой или огорчил тебя, причинил тебе вред или сделал какое-либо иное зло, как своего врачевателя. Христос послал его, чтобы исцелить тебя».

«Я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен»⁷³ – хвалится апостол языцев Павел и далее перечисляет как подвиги, честь и славу, все то, что он претерпел за Христа. И он не сожалеет о скорбях, наказаниях, голоде, жажде, стуже, оковах, судах, тюрьмах, войнах, страданиях и смертоносных опасностях, с которыми он столкнулся.

Благодаря Богу и его Вечному Царствию «скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления...»⁷⁴ – снова говорит славный апостол Павел о святых, когда описывает их бесчисленные испытания, которые они претерпели и «за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие».⁷⁵

«С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения» и «Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его»⁷⁶ – подчеркивает апостол Иаков.

И Псалмопевец утешит нас: «Мужайтесь, и да крепится сердце ваше все уповающие на Господа»⁷⁷.

Итак, да будет упование на Господа светом нашей души, елеем, который не даст погасить лампаду нашей жизни.

«Господь же да управит сердца ваши в любовь Божию и в терпение Христово»⁷⁸, «чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи».⁷⁹

Искушения, скорби, испытания

Глава скорбей, испытаний и разнообразных искушений – самая важная в деятельном сочинении жизни каждого человека.

Но здесь следует разъяснить, что такое искушения страждущей любви, которую действенно являют святые тем, что претерпевают и переносят за Святое Имя Христа, противостоя другим греховным искушениям, которые приходят «через зло помыслов и дел».

Святой Иоанн Златоуст говорит, что «страдать за имя Христово – благодать, милость и дар», поэтому он побуждает нас не бояться пострадать ради Христа. В этом случае сам Христос будет наш должник.

Скорби считаются злом, когда они наступают, чтобы потрясти основы жизни человеческой, доставить ему боль, порой невыносимую. Они безжалостно разрывают его сердце, все омрачают и загоняют его в тупик. Тогда человек начинает думать именно так, как пишет святой Григорий Богослов: «Хорошее ушло, плохое же наступило во всей своей наготе и с вызовом, путешествие идет сейчас во тьме ночной, нигде не видно маяка, и Христос, кажется, спит».

Боль сдавливает человека, и он хочет от нее освободиться. Из-за этой боли все ему кажется плохим, хотя у всего есть «сила блага», и оно попускается, чтобы «предотвратить грех», уничтожить действительное зло.

Скорби – это душеспасительные лекарства, и их плоды есть «вечное спасение душ», поэтому человек должен благодарить Христа и не сетовать на «учительное домостроительство Божие».

Никто не может спастись без искушений и скорбей. Кто не в состоянии понять это, просят у Бога вмешаться в час испытаний, сделать так, как они желают, а не так, как ведает Великий Врачеватель душ ради нашей же пользы, назначая лекарства.

«Тот, кто бегает от полезных искушений, бегает от жизни вечной» – увещает авва Иперехий.

«Жизнь человека на земле – испыталище» – говорят отцы. Земля – это место искушений и скорбей, место терпения. Небо нельзя купить задешево, нельзя купить за приношения без пота и труда.

Мы живем в изгнании из Рая. И здесь сосуществуют вперемешку скорбь и радость, боль и ликование, слезы и улыбки.

Этот мир, как отмечает святой Иоанн Златоуст, есть гостиница, а мы – путешественники. Хотя мы останавливаемся в ней, наш ум и сердце должны пребывать в намеченном месте, там, куда мы стремимся. А целью нашего пути является наша духовная родина – вышний Иерусалим.

Итак, мы земные странники этого кратковременного, тленного и суетного мира, «носящие плоть и обитающие в мире». Поэтому нам нужно любить искушения, испытания и скорби. «Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие»⁸⁰, потому что ими создаются «оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь»⁸¹, прежде всего, эгоизма, плотолюбия, сластолюбия, неблагодарности, гнева, ярости, гордыни, тщеславия, человекоугодия, а также других немощей и страстей, врагов души нашей.

Святой Исаак Сирин предлагает лекарство и приносимое им исцеление. Это лекарство растворяет и разрушает затвор страстей и искушений. Это смиренное сердце с духом сокрушенным. Смирение – это «одеяние божества».

Вооружившись этой добродетелью, следует обращать свой взор на истинные блага, а не на горестные проходящие вещи сей жизни.

Итак, как только мы оставим в спасительном страхе «земной ум» и «рецепты змия», следует очистить наше сердце от «позора зла». И как только мы низойдем в «ад покаяния», очищенные освящением и благодатью, которую предлагает нам Учитель Господь, когда мы очистимся скорбями, болью испытаний и искушений «для пользы святости нашей»⁸², мы сможем жить духовной жизнью, благодатным образом, православным помышлением, жить жизнью добродетелей, даром Бога и плодов нашего совместного труда с Ним. И тогда мы соберем, бдя и трезвясь, духовные цветы и плоды с «луга святости», как говорит Батюшка. «Плодонося и возрастая, наполняясь и упокояясь, христотворимые и боготворимые».

Я немного задержалась на описании скорбей, искушений и испытаний, потому что настоящая духовная помощь и сердечная отеческая поддержка и предстательство преподобного старца Порфирия особенно ощущались в те годы. И этих лет, во время которых благодетельно «Бог все творит во благодеяние жизни нашей» было немало. По попущению Милосердного Бога я несла на своих слабых плечах неподъемный груз! Воля Божия была горька! «Неужели мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?»⁸³

«Каждый прибегает туда, где спасается»

И я «бежала» в каждый трудный момент к нему, к богомудрому и смиренному Батюшке. Приходил и он, «таинник спасения, крепость силы и сладостная надежда в моей скорби» и «стоял за меня перед Богом как благожелательный посредник, полный деятельной силы, и получал Его милость».

«Прошу вас, помните мученика, как окажетесь здесь в этом месте, он вам споборник в молитве и сопредстатель в делах, как только призовут его имя. Скольких он вылечил от болезни...» – говорит в своей речи Василий Великий на день святого мученика Маманта.

И еще «тот, кто скорбит, прибегает, кто радуется, к ним же спешит...» дополняет Богоявитель Василий Великий в речи на Святых Сорок мучеников.

Таким образом, во всякий миг радости и горя я спешила тогда к преподобному старцу Порфирию, и сейчас я вспоминаю его с любовью и уважением, с благодарностью и трепетом, с молитвенным благоговением и благодарным славословием.

Если я пока еще спокойна и отдыхаю, если живу и мыслю, – все это благодаря Любящему Сердцу Преподобного Старца Порфирия, который как соратник Христов часто давал мне отдых, а светом своего пастырского светильника освещал меня, показывая, как мне поступать в борьбе ради избавления.

Я восхваляю, воспеваю, благословляю безгранично щедрого Бога за громадные благодеяния, которыми в изобилии одарял меня Многомилостивый Утешитель Христос, сжалившись над моим недостоинством, «ничего не должный», – а все по молитвам и молениям преподобного старца Порфирия.

Спасибо! Я благодарна! Я славлю!

В нашей душе остается неизгладимым богоблагодатное и благодетельное отеческое присутствие преподобного старца Порфирия в нашей жизни. Наша святая обитель во имя его собеседника преподобного и богоносного отца нашего Ефрема Сирина, поклонившись «душею и телом», от всей души благодарит преподобного старца Порфирия и с благодарностью чтит Его как Святого. И почитая его, она посвятила правый обновленный придел соборного храма обители великому благодетелю нашему преподобному старцу Порфирию, Любящему Сердцу, ежегодную память которого «в песнях и пениях духовных славим».

Преподобный старец Порфирий (каким я его узнала)