XXV глава

В XVIII веке особым событием церковной жизни стало новое издание Библии. Она вышла в свет в Санкт-Петербурге в 1751-м и в Москве в 1756 году и неоднократно с тех пор переиздавалась.

Кроме Библии, богослужебных книг, Церковь стремилась издавать и духовно-нравственную литературу. В 1779 году вышло «Краткое руководство к чтению книг Ветхого и Нового Завета» епископа Амвросия (Подобедова). Пять изданий выдержало сочинение святителя Тихона, епископа Воронежского, «Наставление о собственных всякого христианства должностях». Епископом Вениамином (Краснопевковым) в 1774 году напечатана «Священная история, краткими вопросами и ответами сочиненная».

Особой же популярностью пользовались труды митрополита Платона. Его «Начальное учение человеком, хотящим разумети писания» только в XVIII веке издавалось шестнадцать раз, а «Сокращенный катехизис для священнослужителей» выдержал четырнадцать изданий²⁴⁶. Его «Православное учение, или Сокращенная христианская богословия» переводилась на греческий, армянский, грузинский, немецкий, английский, голландский и французский языки.

Имя митрополита Платона было почитаемо не только в России, но и в Европе. Ученые из Германии, Италии, Швейцарии и Франции вели переписку с митрополитом, желая лучше познакомиться с духовным состоянием России. Английские ученые обращались к владыке через русского посланника графа Воронцова с вопросами о разделении Восточной и Западной Церквей, к чему дало повод сочинение Дютенса «О Греко-Российской Церкви». Митрополит Платон послал им в ответ свои примечания на книгу Дютенса, приложив к ним и свою «Христианскую богословию» в латинском переводе; эти сочинения были переведены на английский язык.

Многие из знаменитых писателей как русских, так и европейских, отзывались с уважением о достоинствах и заслугах митрополита Московского. Тот же Вольтер, ярый противник христианства, писал: «Греко-Российская Церковь имеет проповедника по имени Платон, такие сочиняющий проповеди, коих не постыдился бы признать своими и греческий Платон».

Г. Державин, князь И. Долгорукий, А. Мерзляков воздавали должное просвещенному архипастырю в своих стихах. Санкт-Петербургская Медико-хирургическая академия избрала его своим почетным членом.

Как ни велика была слава, приобретенная владыкой Платоном, он никогда не прельщался ею, и когда родные и друзья указывали на нее, обыкновенно говорил:

– Услышу, что речет обо мне Господь Бог.

Известно, митрополит Платон не принял предложения президента Российской академии княгини Дашковой стать академиком. Но мало кто знает причину отказа. Приведем свидетельство стихотворца Рогова, лично знавшего владыку Платона.

– Я не хочу, – говорил он, – чтоб баба была над митрополитом командиршею академическою.

Он во всем оставался самим собой.

Прямодушие и чистосердечие были главными чертами митрополита Платона. В людях он ценил те же черты. Его окружали по большей части люди неученые и простосердечные, тот же архимандрит Ираклий, монахи Нонн, Аарон, Никон. С ними он молился и беседовал в старости своей.

– Посидите со мною, друзья мои, пока я жив, – говорил владыка Платон, – как умру, все разойдетесь, и всё пойдет иначе.

Слепца Симона, который читал наизусть в церкви часы, шестопсалмие и кафизмы, митрополит сам выучил русской грамоте, вылепив для него на линейке выпуклые буквы. Слепец, легко разбирая надписи на колоколах и надгробиях, сообщал их любознательному архиерею.

Трогательно было видеть митрополита, радушно беседующего с братиею. Одному он подавал совет, другого утешал в скорби. Долго наблюдая свет и людей, владыка хорошо изучил человеческое сердце и редко ошибался в своих заключениях

Однажды, служа в Московском Успенском соборе, заметил бедно одетого юношу, не спускающего с него глаз. После обедни митрополит дал ему просфору и, благословив, сказал, погладив вихры:

– Эта хороша голова!

Спросил:

– Умеешь ли ты петь?

– Нет, – отвечал юноша.

– Так будешь писателем, коли станешь учиться.

Юношей был А. Мерзляков, приехавший тогда в Москву из Перми. Позже известный поэт любил вспоминать об этом событии.

Не сам ли митрополит Платон из числа учеников своих предугадал сразу трех достойных преемников своего архипастырского престола: Августина, Серафима и Филарета.

К старости владыка часто говаривал загадочно, неопределенно, более намеками. Иногда, указывая на свои волосы, повторял:

– Когда этот снег растает, много грязи будет. Однажды в Махрищском монастыре, в 1812 году, он

надел наизнанку свою шубу и, когда ему сказали об этом, промолвил:

– Так, ныне все идет навыворот.

С остроумием у митрополита Платона неразлучна была проницательность. Как-то доложили владыке, что хомуты на его шестерке украдены, что ему нельзя выехать из Вифании, а потому испрашивалось его благословение на покупку хомутов. Митрополит дал распоряжение, чтобы в три часа по троекратному удару в вифанский колокол не только вся братия, но и все рабочие, даже живущие в слободках, собрались в церковь и ждали его. В четвертом часу доложили митрополиту, что все собрались. Выходит владыка. В храме уже полумрак, перед Царскими вратами, в приделе Лазаря, стоит аналой, и перед ним теплится единственная свеча. Иеромонах, приняв благословение владыки, начал чтение псалтири. Прочитав кафизму, он остановился, чтобы перевести дух, а с укрытого мраком Фавора раздается звучный архиерейский голос: – Усердно ли молитесь?

– Усердно, Владыко.

– Все ли вы молитесь?

– Все молимся, Владыко.

– И вор молится?

– И я молюсь...

Испытывая сильное впечатление от окружающего и отрешившись мысленно от житейского, вор невольно проговорился. Им оказался кучер митрополита. Запираться было нельзя, и он указал место в овраге, где спрятал хомуты.

* * *

Приходили в Вифанию и не могли не порадовать владыку письма великого князя Павла Петровича. В 1796 году наследник писал владыке Платону: «Видя круг себя всё весьма обстоятельствам подвластно, обратил свою <сущность> всю в Бога, Которого у меня отнять нельзя»²⁴⁷.

В тот, 1796 год состоялась одна немаловажная для Русской Церкви поездка владыки. Отправившись для обозрения Калужской епархии, митрополит Платон обратил внимание на весьма оскудевшую и обнищавшую, еле-еле существовавшую Оптину Введенскую пустынь и признал ее весьма удобною для пустыннообщежительства, несмотря на то что в ней жили всего три престарелых монаха и многие здания были без крыши. Владыка решился учредить здесь обитель по примеру Пешношского монастыря и даже взял оттуда у благословенного игумена Макария в настоятели инока Авраамия.

Со временем Оптина пустынь стала самобытным духовным, культурным и издательским центром. Здесь увидели свет святоотеческие переводы схиархимандрита Паисия Величковского, подготовленные к печати оптинскими старцами. Благодаря издательской деятельности Оптиной пустыни многое вернулось к читателю из золотого фонда русской книжности XV-XVI веков.

И есть в том немалая заслуга митрополита Платона.