Послесловие

Говорить о значении исторических исследований о расколе старообрядства – нет нужды. «Подробная история раскола есть труд в высшей степени важный и необходимый, как в правительственном, так и в ученом отношении» – было сказано в одном Высочайше утвержденном акте, более тридцати лет тому назад. Бесспорно и то, что труд этот далеко не легкий и к выполнению его следует стремиться коллективными силами. Поставив себе задачею захватить историю раскола во всех главнейших её моментах, не опуская при этом и существенных подробностей, мы старались изложить её в виде сколько отчетливом, столько же и сжатом. Отзыв Учебного Комитета признает, что наша книга «дает историю раскола полную, ясную, отчетливую и не безназидательную», так что по ней «может основательно ознакомиться с расколом всякий, кто того пожелал бы». Первая глава посвящена решению вопроса о происхождении раскола. Писано на эту тему много, много было высказано всяких теорий и взглядов, интерес к предмету не ослабевает и в настоящее время, так что вновь и вновь ставится вопрос о сущности и причинах раскола, но чтобы выйти в данном случае из области предположений, необходимо основываться исключительно на таких источниках, в которых дается ответ и несомненный и ясный. Мы воспользовались такого рода источниками в надлежащей полноте, сделали это – можем сказать – впервые, и пришли к выводу, что хотя вопрос о происхождении раскола очень сложный, что приурочивать его причину к одному какому-либо течению исторической жизни XVII века можно только по недоразумению, но вместе с тем этот вопрос и не загадочный, напротив очень ясный, и это следует утверждать опять вопреки мнению некоторых. Была особого рода почва, на которой вырос раскол, и была атмосфера, при которой он народился. Вопрос о почве разъясняет то, почему раскол возник по поводу исправления богослужебных книг и церковных обрядов; вопрос об атмосфере, об обстоятельствах возникновения раскола показывает то, почему раскол появился именно во второй половине XVII века. Вторая глава нашей книги обнимает историю раскола за первое время его существования до распадения на поповщину и безпоповщину. Эпоха – сколько интересная, столько же и малоизвестная, далеко не разработанная, особенно если иметь в виду внутреннюю жизнь в расколе. Счастливая случайность сохранила до нас не мало произведений раскольнической письменности того времени. Это – «книги, писания, сказания, послания, ответы», которые имели тогда руководственное значение для раскола, и раскол легко теперь может видеть и то затруднение, в которое он стал по причине отделения от Церкви, и неодинаковость взглядов первых расколоучителей по вопросам внутренней жизни раскола, и свое почти во всем несогласие с их наставлениями и законоположениями. Имея в виду этот интерес, как равно и интерес научной новости, потому что в подробности и в системе пользуемся памятниками впервые, мы говорим здесь сравнительно детальнее. Третья глава содержит историю безпоповщины, четвертая – поповщины. Зарождение, развитие и современный вид безпоповщины есть не что иное, как история критического отношения самих безпоповцев к основным началам безпоповщины. Все безпоповщинские толки, главнейшие и мелкие, в общем многочисленные, столь сильно поражающие друг друга во взаимной полемике и всегда неспособные защищать самих себя, имеют свое происхождение, постепенное и последовательное, и разместить их в этом должном порядке, с указанием отличительных особенностей в учении, значит, между прочим, поставить безпоповщину пред судом своей собственной истории. История поповщины шла тем же путем обнаружения внутренней несостоятельности начал поповщины, сколько эта последняя сотрясается и окончательно падает под ударами внутренних своих нестроений. А в тоже время остается ясным как день, что поповщина и безпоповщина суть две отрасли одного и того же раскола, порождение одних и тех же причин – враждебного отношения раскола Церкви, отрасли, которые объединяются только в этой вражде к Церкви, но которые во взаимной между собою вражде поражают и уничтожают друг друга, совсем невольно показывая светло и защищая крепко истину Церкви. Характеристики общинной и семейной жизни служат дополнением сюда, равно и руководством для различения между отдельными толками по степени их вреда в гражданском отношении. Ясно видели всю эту сторону раскола историки его доброго старого времени и все эти названия – «раскол обличаемый своею историей» или «зеркало для старообрядцев» бесспорно имеют глубокий исторический смысл, важность которого сознает и даже ценит по достоинству сама история раскола у раскольников. Чтобы понять историю раскола с других сторон его, необходимо помнить, что в истории раскола важное значение имеют мероприятия против раскола, как в виде гражданских законоположений о расколе, так и в виде духовных действований к ослаблению его или со стороны церковного правительства, или со стороны частных лиц. Прежде всего этим путем в значительной мере выясняется прошедшее раскола и его настоящее, – почему зародившись в среде незначительного кружка он то ослабевал, то усиливался, в одно время качественно, в другое количественно, и даже несколько изменил свою первоначальную физиономию, не говоря уже о частных уклонениях извилистого пути его истории. Затем история мероприятий против раскола есть наша учительница по преимуществу, поскольку мы имеем дело с жизненным явлением, век которого продолжается и против которого надлежит вести борьбу. История, эта показывает, какие наилучшие средства и способы врачевания раскола и чего при выработке их следует избегать, даже более – она дает силу и с охотою относиться к самому делу вразумления заблуждающихся, когда пред умственным нашим взором проходит сначала длинный ряд славных примеров, с великою честью и достоинством поработавших во благо Церкви и против раскола и устно и писаниями на пространстве двух слишком веков, потом целая масса самых разнообразных препятствий, какие встречали на своем пути мероприятия против раскола, особенно миссия, тех препятствий, которые убеждают, почему мероприятия не имели полного успеха и почему целесообразность некоторых из них нельзя отрицать и для настоящего времени, – и с любовью к самим заблуждающимся, когда мы видим, что в мероприятиях против раскола было не мало ошибок и сторон слабых и что в этом смысле вина нахождения раскольников в расколе до сего дня падает не на их только упорство. Имея все это в виду, мы изложили пятую главу наиболее подробно. Позволяем себе привести здесь отзыв Учебного Комитета об этой главе. «Глава эта, – читаем в отзыве, – делает особенную честь автору – до того, что, если бы он составил только её одну и издал особым изданием, вполне стоил бы и похвалы и награды. Прежде всего, эта глава положительная новость в нашей литературе по русскому расколу, так как все, что до сих пор было писано у нас о мерах против раскола и церковного и гражданского правительства, было не полно, отрывочно, несистематично, не было доводимо до конца, не было освещаемо надлежащим светом и как бы следовало оцениваемо. Автор первый взял на себя этот нелегкий труд и выполнил его блестяще: он дал полную и ясную картину всех мероприятий против раскола за все время его существования. Собранный им материал по этому вопросу он хорошо изучил и изложил последовательно, логично, стройно, с замечательным тактом в оценке и деятелей против раскола, и разнообразных писаний их, и всех правительственных мер». В заключение – одно примечание о «приложениях» к нашей книге. Литература о расколе перечислена в особых печатных каталогах, но так как литература эта представляет «море великое и пространное», пускаться в которое не всегда безопасно, и так как каталоги эти далеко не полны, то мы решились подтверждать свой текст подробными и точными цитатами. Цитаты эти имеют смысл указания первоисточника и значение руководствования к подробнейшей разработке вопроса. Пробегая их, с радостью отмечаем ученые труды в области церковной археологии, литургики и церковной истории, особенно русской, так как эти труды много способствовали поднятию уровня науки о расколе, как полемической её части, так и исторической, с которой первая непременно должна идти рука об руку. Приветствуем и издание памятников письменности, как раскольнического, так и не раскольнического происхождения, особенно относящихся к первоначальной истории раскола, приветствуем как явление отрадное, как зарю новых дней, дней торжества православной Церкви, потому что это есть одно из вернейших средств рассеять тьму, веками сгущенную над расколом.

Первое издание настоящей книги распродано было к сентябрю 1894 года, спустя год по выходе в свет. Новые требования на неё побудили нас предпринять настоящее издание. Допущенные здесь исправления и дополнения обусловливаются новыми изысканиями, которые нам удалось сделать. Текст проверен вновь.

Автор.

С -Петербург 1895, августа 27.