О том же

(Ответ «Церковному Вестнику»)

В № 47 «Церковного Вестника» за 1887 г. напечатана статья, без подписи автора, против помещенного в «Братском Слове» (1886 г. т.II, стр.711–716) моего ответного письма одному Преосвященному, по вопросу о том, необходимо ли перевенчивать обратившихся из раскола супругов. Неизвестный автор⁸¹ находит в моем письме неосновательность и неверность суждения по указанному вопросу. Долгом поставляю ответствовать на его возражения.

Возражения его состоят в следующем: 1) Он находит, что высказанные мною суждения по вопросу о венчании обратившихся из раскола супругов могут привести к неприятным последствиям, особенно в виду того, что вопрос этот «не только смущает ревнителей единоверия, но возбуждает недоумение и у членов православной церкви, а для раскольников поморцев, не придающих церковному венчанию брака существенного значения, представляет громадный интерес». Таким он признает в особенности высказанное мною мнение, что брачные сожития, заключенные вне церкви, даже и в язычестве, имеют силу и действительность, как правильные и законные.

2) Он отвергает силу и действительность указанных мною затруднений, соединенных с обязательным венчанием всех обращающихся из раскола супругов, – находит эти затруднения неосновательными.

3) Он признает недостаточным ограничиваться одним благословением иерея и прочтением молитвы над присоединившимися из раскола супругами, напротив утверждает, что неотменно должно быть над ними совершено венчание.

Кажется, я исчерпал сущность замечаний неизвестного автора. Благодарю его, что своими замечаниями вызвал меня на вящшее рассмотрение вопроса о браке.

1) Прежде всего обратим внимание на главную, якобы допущенную мною неверность, которую и сам неизвестный автор считает причиною других мнимых им моих недоумений, – а именно, что я «не обинуясь утверждаю, что брачные сожития, заключенные вне церкви (разумеется одного мужа с единою женою и притом на нерасторжимое сожитие) даже и в язычестве⁸² имеют силу и действенность, как правильные, законные». Я благодарен неизвестному автору, что он точно выразил мою мысль, то есть не возвел на меня обвинения, что будто я признаю языческие и вообще вне церкви заключенные браки равными церковному таинственному браку, т.е. будто бы признаю их таинством, как именно признают беспоповцы брачного толка, называющие свои браки таинством, и таинством церковным, достойным христианского устроения. Этого я, действительно, по моем обращении в православие не говорил, и не только не говорил, но даже и не помышлял; напротив, писал и утверждал (как утверждаю доселе), что брак вне православной церкви, без благословения иерейского, тайною быть не может. Я именно ясно высказал это в возражении на беспоповское сочинение «Обрядовцы церковного иерархичества», в котором утверждалось, что брак и без венчания именовался тайною церковною. Именно я писал: «Брак по взаимному произволению брачующихся совершается и у неверных идолопоклонников и у диких народов, и никто их в том не порочит; но никто однако не говорит и сказать об них не может, что так как они имеют брак, то уже и тайнам церковным причаствуют и спасение приемлют. То же сказать надлежит и о беспоповском браке: тайною церковною брак сей именоваться не может, ибо чадам церковным гласа церковного подобает слушати и по церковному уставу брачную тайну во образ Христа и церкви совершати». Это было написано мною и напечатано еще в 1871 г., в первые годы по моем обращении в православие, и повторено в последнем издании моих сочинений 1879 года⁸³; это я утверждаю и доселе неизменно. Посему неизвестный автор несправедливо возвел на меня обвинение, что якобы в моем письме «отразились те воззрения на брак, которых я держался в то время, когда в Пруссии издавались разные сборники сочинений о браках». Это его замечание доказывает, что оных сборников о браках, изданных мною в Пруссии, он либо не читал совсем, или же по давности времени запамятовал их содержание, ибо в них утверждается о браках беспоповских то же, что и в сочинении «Обрядовцы», против которого я возражал, присоединившись к церкви, т.е., что будто бы сии браки составляют тайну, и тайну церковную, во образ Христа и церкви. Впрочем на достопочтеннейшего неизвестного автора я не имею и не могу иметь в оном возводимом на меня обвинении ни малейшей претензии, ибо мое прошлое в беспоповстве существование, хотя и несправедливо, но все же удобно могло привести его к такому обо мне суждению⁸⁴. Меня удивляет совсем иное, – удивляет то, что неизвестный автор нимало не вникнул в сущность сказанного мною о языческих браках, и прежде всего, в самые основания на которых утверждается мое суждение об них. Так он не обратил ни малейшего внимания на главное из этих оснований, на слова св. апостола Павла и св. Златоуста, как будто этих свидетельств о языческих браках я совсем не приводил, или же в его глазах не имеют они значения. Правда о словах апостола Павла он упомянул, но не в том смысле, в каком они приводятся у меня, – не в смысле свидетельства о законности языческих браков, и это самое доказывает, что автор уклонился от этого их значения сознательно, видя в них неопровержимое доказательство моего мнения о языческих браках, заключенных одним мужем со одною женою в постоянное сожитие, как о браках законных. И притом, отвергая это мое мнение, сам он об сем предмете не высказал ясно своего мнения (быть может, также с намерением), так что о собственном его мнении нужно заключать уже только из возводимых на меня обвинений. Если, по словам неизвестного автора, я несправедливо утверждаю, что языческие браки одного мужа и одной жены с залогом неразрывного сожития суть браки законные, то значит сам он языческие браки одного мужа и единой жены с залогом неразрывного сожития признает незаконными, следственно браки эти, по его мнению, не что иное, как блудническое сожитие. Рассмотрим же теперь, чье мнение согласуется с апостольским и святоотеческим учением.

Языческие браки получили свое начало еще прежде Моисеева закона и имеют свое основание в естественном законе, по слову Апостола: языцы, не имуще закона, естеством законная творят (Рим. зач.82). Эти Апостольские слова несомненно имеют отношение и к бракам язычников, которые таким образом Апостол возводит в число «законных» действий. И законность их тем несомненнее, что они имеют свое основание в первобытном благословении Творца, по слову Спасителя: «Несте ли чли, яко сотворивый искони, мужеский пол и женский сотворил я есть? И рече: сего ради оставит человек отца своего и матерь, и прилепится к жене своей, и будета оба в плоть едину, якоже ктому неста два, но плоть едина: еже убо Бог сочета, человек да не разлучает» (Мат. зач.75). Если языческие по естественному закону браки одного мужа с одною женою почесть не законными, но блудническими, то в таком случае мы не положим различия между браком и блудом; тогда и всех праотцев, живших по тому же закону, невозможно различить от блудников. Как же сбудется Апостольское слово: честна женитва во всех и ложе нескверно; блудником же и прелюбодеем судит Бог (Евр. зач.333)? И если не признать браки язычников, совокупившихся по естественному закону, браками законными, то не будет ли это уничижением и нашего церковного брака? – ибо в таинстве брака освящается то, что законно и чисто по естеству; и если брак не имеет законности по естественному закону, если, например, жена будет похищена от иного мужа, или будет нечто подобное этому, то едва ли такой брак может быть таинством хотя бы совершен был и чрез венчание от законного священника.

Называя законными языческие браки, заключенные по естественному закону, мы вовсе не думаем признавать их за таинство, или считать достаточными для супружеского сожительства сынов православной церкви; признание их законности необходимо для того, чтобы различать живущего в язычестве брачною жизнью по закону естественному от беззаконно живущего блудника, каковое различение брака от блуда в язычестве имеет существенно важное значение для православной церкви: ибо приходящего от язычества с законною женою церковь приемлет, а блудника, не хотящего расторгнуть незаконное сожитие, церковь не приемлет. Когда лице, еще в язычестве вступившее в брачный союз по естественному закону, то есть с одною женою и с обещанием постоянного сожития, становится сыном православной церкви, тогда должно иметь попечение, чтобы брак его сделался законным не только по естественному закону, но и чрез подание иерейскаго благословения во образ единения церкви со Христом, т.е. чтобы соделался таинством церковным, чтобы и на его браке чрез иерея Христос чудодействовал, преложив воду в вино, т.е. законный по естеству брак – в таинство церковное.

Таково мое мнение о законности браков, вне церкви заключенных, изложенное в моем письме, и в этом мнении я основался на словах из послания св. апостола Павла к Коринфянам и на толковании оных у св. Златоуста. Рассмотрим это основание, на которое, к сожалению, г. неизвестный автор не благоволил обратить внимания.

Вот слова св. апостола Павла: Аще который брат жену имать неверну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ея; и жена аще имать мужа неверна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет его: святится бо муж неверен о жене верне, и святится жена неверна о муж верне: иначе бо чада ваша не чиста были бы, ныне же свята суть (1Коринф, зач.137). Сии Апостольские слова св. Златоуст толкует так: «Жену имея неверну зван был еси, пребывай имея, веры ради не изгоняй жену» (Беседа 19). Из приведенных слов св. апостола Павла и св. Златоуста ясно, что они не только попущают верной части жить с неверною, но и увещевают к тому: да не оставляет ея, «пребывай имея», «не изгоняй жену». Значит, языческие браки св. апостол Павел (и за ним толкователь его – св. Златоуст) разумел быть законными; иначе он не дозволил бы сожития верной части с неверною. А если полагать, как полагает г. неизвестный автор, что языческие браки составляют не законное, но блудническое сожитие, отсюда будет следовать, что св. апостол Павел и св. Златоуст не только дозволяли, но и повелевали верному мужу незаконную связь с блудницею, и верной жене продолжать сожитие с незаконным мужем, т.е. с блудником. Может ли христианская совесть допустить такую нелепую мысль, что будто бы св. апостол Павел, повелевая обращающемуся из язычества в христианство не оставлять неверную жену, этим самым увещевал его на незаконное, блудное сожитие, когда сам же в послании к Евреям пишет: блудником и прелюбодеем судит Бог (Евр.13:4)? 17-е правило св. Апостол по крещении имевшего наложницу не повелевает поставлять в степень пресвитера и диакона; а имевшего и по обращении жену неверную нигде не возбраняется возводить в степень священства. И это служит также доказательством, что церковь признает языческие браки законным, а не блудническим сожитием.

В доказательство правильности и законности браков, заключенных вне церкви, я указывал еще на 72-е правило шестого вселенского собора. За это неизвестный автор упрекает меня в незнании, – он говорит: архим. Павел «очевидно не знает, что в 72 правиле означенного собора супружеский союз язычников называется законным браком с точки зрения не церковного, а гражданского закона». Весьма удивительно для меня, что достопочтенный неизвестный автор, читая правило шестого вселенского собора, толкует его как правило гражданского законодательства. Да разве шестой вселенский собор в своих правилах излагал гражданские законы, для руководства гражданским чиновникам, а не правила церкви, для руководства церковным властям? Нет, достопочтеннейший неизвестный автор, не так. 72-е правило шестого вселенского собора писано собором епископов, и посему есть законодательство церковное, изданное не для гражданских чиновников, но для церковного управления, и не с точки зрения гражданских законов, как мнит он, а в соответствие церковному Апостольскому закону. Это видно из того, что собор в основание своего правила ссылается не на гражданские законы, но на приведенное мною выше Апостольское наставление и повеление. Вот подлинные слова 72-го правила шестого вселенского собора: «Аще некоторые, будучи еще в неверии, и не быв причтены к стаду православных, сочетались между собою законным браком, потом един из них, избрав благое, прибегнул к свету истины, а другий остался во узах заблуждения, не желая воззрети на Божественные лучи, и аще притом неверной жене угодно сожительствати с мужем верным, или напротив мужу неверному с женою верною: то да не разлучаются по божественному Апостолу: святится бо муж неверен о жене, и святится жена неверна о муже». Вот где основание законоположения вселенского собора, – в Апостольском учении, а не в гражданском законе, как утверждает неизвестный автор. Посему то и я, в моем письме о законности браков вне церкви заключенных, представил сначала Апостольское учение, а потом уже привел соборное постановление. И напрасно неизвестный автор утверждает, будто все основание моего о сих браках мнения, я указал только в постановлении шестого вселенского собора. Но если бы и одно только свидетельство вселенского собора было представлено мною в основание, и этого, по моему убеждению, было бы достаточно для утверждения и доказательства моего суждения. Если неизвестный автор признает неудовлетворительным для себя утверждаться на постановлении вселенского собора, то моей доверенности к его постановлению это нимало не колеблет⁸⁵.

Далее неизвестный автор говорит: «Правда, отец архимандрит в подтверждение своего мнения (о том, что приходящие из раскола супруги могут продолжать свое брачное сожительство без полного повторения над ними венчания, с одним благословением церкви) указывает немалое число примеров, когда присоединившиеся из раскола к церкви супруги не были венчаны церковным венчанием. Но давно уже сказано (прибавляет он), что пример не доказательство». Позволю себе спросить неизвестного автора: когда пример не доказательство? Во-первых, тогда пример не доказательство, когда он представляет действие явно противное какому-либо точно выраженному, общеобязательному церковному определению; во-вторых, когда он представляет действие какого-либо не авторитетного лица, или допущенное и авторитетным лицом, но по какой-либо нужде, одновременно, и на один только случай. А приведенные мною примеры, указывают на действия и распоряжения многих весьма авторитетных лиц, в том числе митрополита Филарета, – распоряжения, касающиеся не одного лица и не однажды сделанные, а многажды и для многих лиц, так что распоряжения сии почти повсеместно приняты в практику церковную. И пока еще нет оглашенного всюду всеобщего церковного постановления, чтобы всех приходящих из раскола венчать полным венчанием, не делая ни для кого исключений, дотоле пример действия таковых мужей, как митрополит Филарет и другие архипастыри, – действия неоднократного, становится вместо закона, и едва ли неизвестный автор имел право относиться к ним так пренебрежительно, не усвоять им никакого авторитета, никакой силы доказательства⁸⁶.

2) Неизвестный автор отвергает значение указанных мною затруднений, которые неизбежно могут встретиться при обязательном венчании обратившихся из раскола супругов. Рассмотрим, что он говорит об этих затруднениях.

Я указывал на невозможность венчать сочетавшихся в расколе супругов, когда из них одна половина присоединяется ко св. церкви, а другая остается в расколе, причем однако же обе половины согласны и желают продолжать брачное сожитие. Неизвестный автор также признает, что здесь венчание невозможно и присоединившемуся к церкви супругу дозволяет продолжать и без венчания сожитие с пребывающей в расколе половиной⁸⁷. Но ведь по его мнению брак заключенный в расколе и не повенчанный в церкви есть не что иное, как незаконное, блудническое соединение: значит, лицу обратившемуся к православной церкви и сподобляемому святых таинств, покаяния и приобщения св. тайн, он дозволяет, вопреки правилам, пребывать в блудном сожитии?

Сказав о невозможности венчать супругов, из коих одна только половина присоединяется к церкви, а другая остается в расколе и не согласна на венчание, я писал далее: «и это (т.е. присоединение одного из супругов) при множестве присоединяющихся случается нередко. Если при таковых⁸⁸ повторять венчание над присоединяющимися обоими супругами: то, видя этих супругов повенчанными, а себя лишенными венчания, они могут с сомнением и скорбью взирать на свое сожительство с неприсоединившимися и неповенчанными женами или мужьями. Как можно их в том утешить?». Против этого мне возражается: «почтенный автор, очевидно, забыл, что в начале письма «для успокоения таковых" он рекомендовал указывать на слова апостола Павла (1Кор.7:12–14) и на толкование этих слов св. Златоустом⁸⁹. А мы с своей стороны заметим: присоединившаяся к церкви половина в своей скорби (значит в сожитии блудническом!) найдет лишний повод заботиться об обращении неверной половины, с какою целью и дозволил Апостол мужу верному не отлучаться от жены неверной и наоборот». Я согласен, что этим ожиданием верная часть может утешаться, но только в сожитии с законною, хотя и неверною женою, или с законным, хотя и неверным мужем, а не в сожитии с блудницею или блудником, каковыми неизвестный автор признает живущих в браке, заключенном вне церкви. По мнению неизвестного автора, для верной половины в ее незаконном или блудническом сожитии с неверною должно быть утешением попечение об обращении неверной, и Апостол будто бы именно для обращения неверной половины дозволил верному иметь незаконное, блудническое с нею сожитие, будто и церковь должна сподоблять св. таинств верного, состоящего в незаконном блудническим сожитии с неверною. Нет, – в таком положении верный, живущий с неверною половиною, не может утешаться ожидаемым ее обращением, зная из слова Божия, что блудником и прелюбодеем судит Бог, и что блудницы царствия Божия не наследят. Ясно, что ожидание обращения может служить утешением в сожитии верного с неверною, но законною женою, а не в блудническом сожитии, как несправедливо думает неизвестный автор. А его мнение, что будто бы св. апостол Павел для обращения неверных супругов допускал блуднические сожития, не будет ли явственным возведением порока на чистую Апостольскую проповедь, а также и на шестой вселенский собор, ради обращения неверной части попустивший якобы незаконные сожития? Если бы мнение неизвестного автора было действительным учением церкви, тогда и старообрядцы стали бы упрекать св. церковь, что она попущает, при обращении из раскола одной части супругов, блуднические сожития. Из того мнения автора, что языческие браки одного мужа с единою женою на постоянное и неразрывное сожитие не имеют законности (по естественному закону), напротив суть блуднические сожития, необходимо следует, что когда одна половина неверных супругов обращается в православие, а другая не желает обратиться, то от желающего принять православие должно или требовать развода с неверною половиною, в устранение незаконного, блуднического с нею сожития, или отказывать в присоединении, если не желает с нею разлучиться, тогда как и то и другое противно учению Апостола. Я и мысли такой допустить страшусь, что якобы апостол Павел попускал беззаконное сожитие супругов.

Я указывал еще следующее затруднение: «Случается присоединять во св. посты, и так бывает даже всего чаще. Венчаний браков тогда не бывает; совершить венчание в пост было бы соблазном и для старообрядцев; отпустить же новоприсоединенных супругов в свои дома на сожительство до времени удобного неповенчанных, не даст ли это повода к подозрению об их чистоте». Потому я и предлагал, во успокоение их совести и в ограждение их от подозрения, делать при самом присоединении их навершение брака чрез священническое благословение и молитву, что не зазорно совершить и во время поста. Неизвестный автор в возражение против всего этого говорит: «Дурные люди, привыкшие всех мерить на свой аршин, нередко простирают свою подозрительность даже туда, где живут лица добровольно давшие обет безбрачия и целомудрия. Что же остается делать? Терпеть и терпением спасать душу». Здесь автор делает ссылку на Евангелие от Луки: (Лк.21:19)⁹⁰. Каких людей, давших обет чистоты, автор приводит здесь в пример обратившимся к церкви супругам? Если тех, которые живут без зазорных лиц, то они своим житием никому никакого соблазна не подают; а если тех, которые живут с зазорными лицами, то таковых, с зазорными лицами живущих на соблазн иным, церковь наказует отлучением (1-го вселенск. собора пр.3, шестого 5, седьмого 18-е, Василия Великого правило 87-е) и пример таких лиц для сожития невенчанных супругов, обратившихся из раскола, – сожития, которое, по мнению автора, есть блудническое – оправданием быть не может. Думая оправдать их таким примером, автор подает новый повод к обвинению церкви за попущение к такому сожитию, которое подозревается блудническим. А говоря, что подавший повод к соблазну должен терпеть и в терпении спасать душу, неизвестный автор напрасно сослался на Евангелие. В Евангелии (Лк.21:19) Спаситель повелевает терпеть ради Его имени и в сем терпении спасать душу, а не в терпении подозрений, подаваемых нашим собственным соблазнительным поведением. Таковое терпение Спаситель не только не похваляет, но и осуждает, глаголя: иже аще соблазнит единаго малых сих, верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей (Мф.18:6). Кольми паче такому приговору подлежит соблазняющий многих, и притом еще желающий, чтобы и церковь попущала производить такой соблазн.

Итак, высказанные мною затруднения, неизбежно встречающиеся при обязательном венчании обращающихся из язычества или из раскола супругов, не устранены моим возражателем.

3) Теперь приступим к рассмотрению доказательств неизвестного автора, что присоединяющимся супругам недостаточно на сожитие единой молитвы и благословения от иерея. Мною было приведено в образец такого навершения браков действие одного православной церкви архипастыря, а в подтверждение законности такового действия, замечено было, что и самый чин венчания изложен в старопечатных книгах и пространнее и сокращеннее, и что от сокращения молитв таинство брака нисколько не теряло своего значения. Если сделанное без особой побудительной причины сокращение молитв в чине венчания не уменьшало силы таинства брака, то тем паче в смотрительном случае, при переходе в православие супругов-раскольников, может быть брак их навершен иерейскою молитвою. Но неизвестный автор требует от нас, чтобы мы показали, где в старопечатных книгах указано чин венчания, или брак, совершать прочтением одной молитвы⁹¹. Напрасно требует. Мы того не говорили, не утверждали и не желаем утверждать, чтобы вновь сочетающиеся браки могли совершаться одною молитвою без венчания: мы говорили о браках по естественному закону заключенных вне церкви, – говорили, что над сочетавшимися таким браком чин венчания не только неудобно, но иногда и вовсе невозможно совершить, что иногда неотложное требование повенчания может служить оттолкновением от присоединения к православию, а это было бы несогласно с духом православной церкви. И вот, ради таких смотрительных обстоятельств я признал возможным, согласно действию упомянутого мною архипастыря, дабы браки присоединяющихся из раскола супругов не лишились церковного благословения, ограничиться навершением их чрез благословение и молитву священника. А что такое ограничение может быть дозволено, я в пример сослался на то, что и в самом чине венчания мы находим не одинаковое число молитв и сокращение молитв не умаляет таинства. И если такое сокращение допускалось без особой нужды, то тем паче, по смотрению, новообратившимся супругам может быть дано церковное благословение на брак чрез молитву и благословение иерея. Вот, повторяю, смысл сказанного мною; но если неизвестный автор требует, чтобы я указал в старых книгах пример, когда именно одною молитвою иерейскою дозволялось совершать брак, постараюсь указать ему и это. В Потребнике, напечатанном при патриархе Иосифе в десятое лето его патриаршества, на л. 131 напечатано: «а второму браку венчания несть, токмо молитва» (то же обретается и в других старопечатных Потребниках, и в Служебнике патриарха Иова). Там же на л. 130 приводится правило Никифора патриарха: «двоеженец не венчается венцом»; ниже: «опасение убо двоеженца не обыче венчати; великая же церковь (Константинопольская) обычая сицева не рассмотряет, но и на двоеженца невестные венцы возлагает, и никтоже от сего когда обвинен бысть». Значит, венчание двоеженца только не навлекает вины на совершившего оное, а правилами не требуется. И в Потребнике Иоасафовском (л. 128), также и в других выше помянутых, чин второго брака даже не называется венчанием, как первого, а чином – «Како подобает благословити и совокупити». В этом чине хотя и положены Апостол и Евангелие, но нет ни возложения венцов, ни хождения круг аналоя, ни благословения вина, ни поения им сочетавающихся, и молитва только буквально едина. Тот же чин с единою молитвою о благословении двоеженца, без венчания, положен и в Потребнике патриарха Иосифа, напечатанном в третье лето его патриаршества, и в Потребнике, напечатанном при патриархе Филарете в лето 1623-е, и в Служебнике патриарха Иова. Видно отсюда, что это был общеобдержный чин церкви российской, и в этом чине с одною молитвою брак двоеженца называется браком. Неизвестный автор может возразить, что это был чин только второго брака. Ответствую: если для второбрачных, вновь совокупляющихся, на благословение их брака одной молитвы было достаточно, то кольми паче достаточно одной молитвы для благословения супругов, давно уже прежде совокупившихся естественным законным браком, имущих детей, а иногда и внуков, а случается и правнуков. Притом же мы не требуем безусловно, чтобы прочитана была одна только молитва; если бы кто подумал, что единственной молитвы недостаточно, то пусть будут прочтены и две, и три; но речь о том, что полный чин венчания совершать над присоединяющимися супругами не только бывает неудобно по указанным мною затруднениям, но требование венчания может служить препятствием и самому присоединению супругов к православной церкви, как мы видели неоднократно на практике. А навершение их брака молитвою это препятствие к присоединению церковному устраняет. Притом мы от себя заметим неизвестному автору, что не только молитва иерейская над присоединяющимися супругами благословляет их брак, но и самое присоединение супругов ко св. церкви, самое приятие их в церковное общение, – обоих, или одного из них, – есть уже церковное подтверждение законности их брака: ибо св. церковь от неверия приходящих ко святому крещению не приемлет в свое соединение, если кто из них имеет в сожительстве блудницу и не хощет оставить ея, или пояти законную жену, – не приемлет потому, что он, желая быть удом Христа, в то же время упорствует быть удом блудницы (Апостол Толк. л. 682 об.). Посему относительно супругов, приходящих в соединение церковное, прежде приятия их, требуется рассмотреть правильность их брака, – не чужую ли муж имеет жену, то есть наприм. жену иного мужа, или не блудницу ли, то есть не сочетавшуюся с ним законом брака, или не в ближайшем ли непростительном родстве. И когда таких препятствий не имеется, тогда супруги, или один из супругов, беспрепятственно присоединяются ко св. церкви. Поэтому уже самое допущение супругов к присоединению церковному, без расторжения их брака, есть со стороны церкви признание законности сего брака и утверждение его. А неизвестный автор, допуская сочетавшихся в расколе супругов к присоединению церковному без расторжения их брака, а в том случае, когда присоединяется одна половина, когда и по его сознанию невозможно совершить венчания, дозволяя присоединившейся половине и без венчания жить в брачном союзе с пребывающею в расколе, не признает однако же за этим брачным союзом законности, но почитает его блудническим сожитием, которое таким образом дозволяет продолжать в церкви. Нет, – мы таковые брачные союзы, согласно Апостольскому учению, опасаемся признать блудническим сожитием, особенно же, когда они чрез принятие супругов или одного из них, в церковное общение признаются законными самою церковью. А чтобы сожитие сочетавшихся в расколе супругов, по присоединении их, получило силу таинства, во образ Христа и церкви, как для сына церкви необходимо, для сего требуется преподать им церковное благословение на продолжение сожития⁹². Неизвестный автор для навершения браков присоединяющихся супругов признает недостаточным одного иерейскаго благословения и молитвы, а требует, чтобы совершаем был над ними полный чин венчания. В доказательство такого мнения своего он приводит слова федосеевских наставников: «В церкви Христовой брак всегда признавался тайной и совершался всегда церковным благословением; благословение же не простой какой-либо обряд молитвы, но такая же тайна, как и тайна крещения и прочия тайны». И на эти слова федосеевцев наводит свое толкование: «другими словами – брачный союз обратившихся к церкви раскольников может получить законность и освящение только в таком случае, когда он будет повенчан в церкви по чиноположению». Итак, слова беспоповских федосеевских наставников имеют авторитет для неизвестного автора, однако они в сущности говорят не в его пользу. Они сказаны федосеевцами, в оправдание их бракоборства, о браках совершаемых внутри церкви, а не о браках приходящих из раскола супругов. Автор привел еще слова митрополита Филарета: «брачный союз христианский есть таинство». Но и мы не отрицаем того, что брачный союз христианский есть таинство; мы показали сейчас, что и одною молитвою совершалось в церкви таинство второго брака, и теперь с благословения Святейшего Синода совершается в единоверии.

Более благоприятствует мнению неизвестного автора и более заслуживает рассмотрения приведенное им свидетельство из определения Святейшего Синода 1831 г. (от 17 марта – 9 апреля) о мастеровом Науме Шлыкове и жене его Агафье, обратившихся из раскола поморской секты, коим предписывалось «брак их совершенный в бытность их в поморской секте, не имеющей священства, каким-либо самозванцем, повенчать вновь в церкви по церковному чиноположению, на основании Высочайше утвержденного 27 октября 1800 г. 10-го пункта мнения преосвященного митрополита Платона». Об этом определении Святейшего Синода неизвестный автор говорит :

«Оно важно для нас не только потому, что им прямо и положительно решается вопрос о венчании присовокупляющихся к церкви беспоповских супругов, но особенно потому, что в нем указывается, так сказать, основный закон, которым церковная власть руководилась в своих отношениях к раскольническим бракам. Этот закон заключается в 10 § правил о единоверии, в котором старообрядцы, искавшие союза с церковью, просили, чтобы «все священнодействия, дотоле, т.е. до присоединения просителей к церкви, старообрядческими (т.е. беглыми) священниками учиненные, как то: крещение, бракосочетание, молитвословие, монашество и другие требы христианские, были оставлены в существенной их силе и не повторялись, за исключением тех случаев, когда бы оказалось, что совершавший их священник был самозванец, или правильно изверженный», и который (§) был принят и утвержден властию».

Сделаю сначала замечание об этом предъявленном старообрядцами и утвержденном властью желании их, чтоб священнодействия, совершенные беглыми попами, но не самозванцами и не изверженными, были признаны «в существенной их силе и не повторялись». Что старообрядцы предъявляли такое желание, это вполне понятно. Ревностные из них, и без присоединения в единоверие, всегда, и до 1800 года, и поныне, усвояли и усвояют силу только священнодействиям тех беглых попов, которые не самозванцы и не запрещенные. Ибо они, если узнают достоверно, что бывший у них священник был самозванец или изверженный православною церковью прежде перехода к ним, то действия такого лжепопа, не только браки, но и миропомазание, и самое даже иногда крещение не принимали, но от других своих попов вторично исправлялись. Иначе этот вопрос о священнодействиях беглых попов самими старообрядцами и не мог быть решен, и для нас важно в приведенном пункте Единоверия не это мнение старообрядцев о самозванцах-попах (они и судить иначе не могли), но важно снисхождение церкви, оказанное здесь для обращающихся из раскола. Священнодействия попов, бежавших от своего архипастыря в раскол, совершенные вне церкви и против воли своего архипастыря (следственно по 31 и 39 пр. святых Апостол незаконные), и даже миропомазание, производившееся вливаемым в старую бутылочку маслом из лампады,– эти священнодействия, явно незаконные, признаются однако имеющими силу: вот каково снисхождение церкви к заблуждающимся, ищущим единения с нею!⁹³ Таким образом статья эта, приведенная автором для подтверждения требуемого им венчания обязательно для всех приходящих из раскола супругов, по духу своему скорее дает основание к снисходительному действованию относительно сих супругов, т.е. к навершению их брака, вместо полного венчания, благословением иерейским и молитвою.

Впрочем, неизвестный автор не сам полагает в основание своего требования о венчании приходящих из раскола супругов 10-й параграф пунктов Единоверия; он указывает, что на этом параграфе основался Святейший Синод в своем определении о повенчании мастерового Наума Шлыкова и жены его Агафьи. Он только видит в этом определение якобы данное Святейшим Синодом прямое и решительное узаконение, требующее венчания всех присоединяющихся из раскола супругов (кроме венчанных беглыми, но не изверженными попами), каковым узаконением, по его мнению, и должно руководиться, принимая их в церковь.

Сначала мы заметим неизвестному автору, что напрасно он не обратил внимания на другие однородные определения Святейшего Синода, наприм. в указе, посланном Вятскому епископу Неофиту в 1838 г., и той же епархии епископу Елпидифору в 1853 г. Здесь обратившихся из раскола супругов не только повелевается неотменно венчать, но, ежели другая половина не согласится на присоединение ко св. церкви и на венчание церковное, то верную часть разрешается повенчать с другим избранным ею православным лицом, а с необратившейся неверною половиною жить не дозволяется. Почему же неизвестный автор о повенчании супругов Синодские определения приводит, а о расторжении сожительства верной части с неверною и о повенчании ее новым браком Синодские определения не приводит? Не потому ли, что сам, в противность оным определениям, верной части с неверною жить попущает, хотя, по его же мнению, это есть блудное сожительство? Итак, неизвестный автор, требуя, чтобы приняты были в непременное руководство некоторые постановления Святейшего Синода о венчании обращающихся из раскола супругов, сам однако же находит возможным и дозволительным отступать от точного смысла сих постановлений, след. и сам не признает за ними полной обязательной силы.

Как же в самом деле следует смотреть на указ Святейшего Синода о повенчании Шлыкова и жены его Агафьи и на упомянутые одинакового с ним содержания? Имеют ли они силу обязательного узаконения, какую неизвестный автор, очевидно, усвояет им? Принимая во внимание, что указы эти посланы были частно к трем преосвященным Вятской епархии и не были в свое время объявлены во всеобщее сведение, к руководству всего духовенства, можно полагать, что они и не имеют характера общего церковного законодательства, но были даны только в частных случаях, по известным Святейшему Синоду и тем местным епископам причинам. В таком предположении утверждает нас особенно то обстоятельство, что сам же Святейший Синод в других, однородных с указанными случаях, делает совсем иные распоряжения, имеющие притом значение общаго на такие случаи узаконения. Так, например, об иудейских браках Святейший Синод сделал постановление, что если из еврейских супругов одна половина обращается в христианство, а другая остается в иудействе, брак их не расторгается (тогда как указом к преосвв. Неофиту и Елпидифору раскольнический брак в таком случае требуется расторгнуть), но остается в силе, и сожительство супругов дозволяется без повенчания (Собр. пост, по части раск. ч.2, стр.183). Еще важнее в этом отношении изданное Святейшим Синодом 25 апреля 1729 г. и внесенное в Собрание законов Российской Империи узаконение относительно калмыков, вступивших в брак до восприятия ими святого крещения. Здесь именно говорится: «Святейший Правительствующий синод слушал присланную с Царицынской заставы копию с донесения, обретающегося при калмыцком владельце Петре Таймуле иеромонаха Никодима Левкевича о приемлющих святое крещение калмыках, которых-де в 727 и в прошлом 728 кибиток с сорок, все с женами и детьми, а по реестру именами мужеска и женска полу 176 человек, во святом крещении совершилися, и просит о том, надлежит ли венчать после крещения тех, которые супружество имели до крещения, чтоб резолюцию учинить. Приказали: А которые калмыки супружество имели до восприятия святого крещения и после как мужи, так и жены их крещение приняли, тем бракосочетаваемого венчания не чинить, но велеть им жить в том супружестве невозбранно, потом о всем к вышеозначенному иеромонаху Никодиму Левкевичу и к преосвященному Варлааму епископу Астраханскому и Ставропольскому послать указы» (Собр. законов, т.VIII, №5400). В том же году, июля 18-го, вследствие нового донесения Левкевича о крестившихся калмыках, издано, от Святейшего Синода подтверждение сейчас приведенного постановления, в следующих выражениях: «по посланному тебе из Святейшего Синода указу велено новокрещенных калмыков, которые супружество имели до восприятия святого крещения и ныне, как мужи, так и жены их, крещение приняли, тем бракосочетаваемого венчания не чинить, но велеть им жить в том супружестве невозбранно", и тебе «чинить по вышеписанному прежнему синодальному апреля 25 дня сего же года определению и посланному к тебе указу неотменно» (Там же №5444). Итак, браки крещенных инородцев калмыков, заключенные в язычестве, Святейший Синод признает законными, и не только не требует их расторжения, не только «повелевает им жить в том супружестве невозбранно», но даже не требует для таких новокрещенных супругов церковного венчания (как было потребовано для сочетавшихся в расколе Шлыкова и его жены Агафьи), напротив поставляет «бракосочетаваемого венчания им не чинить», согласно слову Апостола: иначе чада ваша нечисты были бы, ныне же свята суть (1Кор.7:14). Из приведенных узаконений Святейшего Синода о крещенных калмыках-супругах видно таким образом, что самое их крещение или принятие в христианство Святейший Синод признал достаточным не только к утверждению их браков, заключенных в язычестве, но и освящению оных в таинство, так что законного брачного сожития их в христианстве не требовал для них «бракосочетаваемого венчания». Эти определения Святейшего Синода для нас имеют особенную важность потому, что они и доселе служат руководством для противоязыческих миссий в принятии браков, заключенных в язычестве.

Наконец приведу определение Святейшего Синода и о приятии браков, совершенных именно в расколе, чрез навершение оных одною последнею молитвою, положенною в чине венчания, т.е. той самой, о которой говорится и в моем ответном письме. В Собрании постановлений по части раскола (ч.2, стр. 1797 и 1798) находится следующее постановление «о том, как поступать с повенчанными раскольническим попом в часовне». «Бывший Синодальный член преосвященный Гавриил, митрополит Новгородский и С.-Петербургский представил на благоусмотрение Святейшего Синода полученное им от генерал-прокурора князя Куракина отношение, коим уведомлял о поступившем к нему от Нижегородского губернатора представлении, по поводу сообщения тамошней Консистории в Губернское правление, о повенчании крестьянина Михеева с девкою мимопроезжавшим раскольническим попом в часовне, в селе Павлове находящейся... Князь Куракин просит снабдить епископа Нижегородского надлежащим наставлением на сей и другие случаи. Состоявшимся вследствие сего 7/11 сентября 1797 года, определением Святейшего Синода положено: Что же следует до обвенчанного в той часовне брака Петра Михеева сына с девкою раскольническим попом, то учинити об них, где надлежит, справку, православного ли они исповедания, и буде окажутся содержащими оное, сделать им в церкви положенные брачащимся пред венчанием вопросы и, когда оными подтвердят свое к супружеству согласие, прочитать на утверждение брака их молитву при окончании последования венчания в Требнике на листу 42 напечатанную, с последующим оной поучением к новобрачным; после же того и напечатанное в книге собранных на воскресные и праздничные дни поучений в 3-й части на 143 листу для вступающих в брак наставление. Если же кто из них или оба они состоят в старообрядчестве, то велеть ему преосвященному, чрез ученого и искусного священника, сделать им увещание, стараясь привести их в присоединение к православной церкви». Итак, брак, совершенный раскольническим беглым попом признается в силе; требуется однако же навершить его молитвою из чина венчания, что опять не соответственно указу о Шлыкове, требующему руководиться 10 параграфом пунктов Единоверия, по которому необходимо оставлять совсем без венчания (то есть не навершать уже брака и молитвою) венчанных только беглыми не изверженными попами, а всех прочих, сочетавшихся браком в расколе, непременно венчать при переходе их в церковь.

Я не осмеливаюсь произносить какой-либо суд об этом распоряжении Святейшего Синода относительно повенчания обратившихся из раскола супругов – Шлыкова и жены его Агафьи и о других подобных; имея в виду другие, приведенные сейчас, постановления Святейшего Синода по тому же вопросу о браках, совершенно с ними не согласные, я только высказываю предположение, что распоряжения, подобные сделанному о браке Шлыкова, были случайные и частные, вызванные какими-либо особыми обстоятельствами, и не имеют силы неизменно действующего узаконения, какую усвояет им неизвестный автор. Прибавлю к этому, что иначе их не нарушали бы такие святители церкви российской, как митрополит Филарет и прочие, в моем письме названные. А между тем они, как показано в моем письме, делали именно распоряжения, с сими указами не согласные; утверждаясь на Апостольской заповеди, они не требовали сочетавшихся в расколе супругов разводить, если одна половина их переходит в церковь, а другая остается в расколе, и не требовали непременно венчать, если оба супруга переходят в церковь. Впрочем, если я ошибаюсь в моем мнении об указах, коими предписывалось венчать супругов, сочетавшихся в расколе, – указах, не соответствующих другим по тому же вопросу узаконениям Святейшего Синода, то прошу вразумления.

4) Теперь рассмотрим, справедливо ли неизвестный автор обвиняет нас в неосновательности и неопределенности ответа. Думаю, что несправедливо, и что, напротив, сам неизвестный автор высказывается по данному вопросу не твердо и не определенно.

В моем письме определенно говорится, что по Апостольскому и соборному узаконению языческие браки одного мужа с одною женою на неразрывное сожитие признаются по естественному закону законным, а не блудническим сожитием, и что таковые браки для супругов, вступающих в сыновство церкви, чтобы они соделались таинством, требуют церковного благословения, которое может быть преподано и сокращенно молитвою иерея из чина венчания. Где тут неосновательность? Разве в том только неизвестный автор видит мою неосновательность, что я не требую решительно полного венчания таковых сочетавшихся в расколе супругов? Правда, я не нахожу всегда удобным и возможным оное совершить, напротив нахожу удобным и возможным молитвою и благословением иерея навершать таковый брак, подобно тому, как и брачущимся вторым браком не полагается полного церковного венчания. Тогда только мое мнение было бы неосновательным, или неверным, если бы существовал точный и определенный закон, предписывающий непременно венчать полным церковным венчанием всех обращающихся из раскола супругов; но такого закона я не знаю и неизвестный автор не указал (кроме рассмотренного указа о повенчании Шлыкова).

Посмотрим, насколько основательно сам неизвестный автор рассуждает о супружествах, заключенных в расколе. Эти супружества (за исключением браков, венчанных беглыми, но не изверженными попами) он признает не законным, но блудническим сожитием, потому и сожитие таких супругов по присоединении к церкви, без полного венчания, признает также незаконным, блудническим; и однако же по присоединении к церкви одной половины дозволяет ей иметь сожительство с другою, остающеюся в неверии. Выходит таким образом, что неизвестный автор допускает в церкви блудническое сожитие, и дозволяет так живущему, без обещания исправления, приходить к таинствам покаяния и св. причащения; выходит, что таковой присоединяющийся и в таинстве миропомазания, покаяния, св. причащения есть нераскаянный блудник, и церковь потаковствует блуднику, допускает быть ему и удом Христовым и удом блудницы (Апостол Толковый л. 682 об.)! Разве таковое суждение основательно?

Еще неизвестный автор обвиняет нас в том, что аки бы нашим письмом мы производим смущения и недоумения, имея в виду то обстоятельство, что указанный вопрос не только смущает ревнителей единоверия, но возбуждает недоумение даже и у членов православной церкви, а для раскольников поморцев, не придающих церковному венчанию брака существенного значения, имеет громадный интерес.

Скажу, во-первых, неизвестному автору о единоверии, о котором, смею думать, некоторое понятие имею. Большую часть, если не половину единоверцев составляют присоединившиеся из раскола, а не природные единоверцы, и в них множество, можно сказать, тысячи по всей России обратившихся из раскола супругов. Что же? Из такого множества обратившихся к церкви супругов, сколько я знаю и слышу, повенчанных в церкви есть три или четыре супруга, а прочие все живут брачным сожитием, с благословения церковного, не повенчанными, и однако же нимало тем не смущаются. На каком же основании автор говорит, что письмо мое может смутить единоверцев? Оно было написано только по поводу высказанного одною женщиною смущения, возбужденного притом ее неудовольствием на священника, состоящего в браке, заключенном еще в расколе, и не венчанного по присоединении к церкви, – и ее смущение моим письмом успокоено. Вообще же в единоверии по этому предмету никакого смущения нет. Думаю, что единоверцы скорее могут смутиться статьей неизвестного автора: ибо, как я выше сказал, между единоверцами по всей России многое множество супругов, присоединившихся из раскола и законно продолжающих сожитие без повенчания, и если ото всех их неотложно потребовать венчания, это несомненно привело бы их в смущение. Мало того, – требование неизвестного автора едва ли можно было бы привести в исполнение без ущерба и православию. Смущение коснулось бы не только единоверцев, но и православных: ибо известно, что повсюду, а также и в Москве, есть много супругов, присоединившихся из раскола к православию не на правилах единоверия, и они также, с благословения присоединивших их иереев, живут невенчанные по присоединении. Наконец и впредь, готовым обратиться из раскола супругам, особенно имеющим детей, если их не принимать без повенчания, многим заградился бы путь к присоединению церковному⁹⁴. Это мы не предугадываем, но знаем на опыте. Был такой случай. Один православный подмосковный житель уклонился в раскол и в расколе вступил в брак с раскольницею; потом познал свое заблуждение, убедил и свою супругу присоединиться ко св. церкви. Явился он к единоверческому священнику с просьбою присоединить его и супругу к св. церкви, – и присоединить без венчания. Священник на этот раз решился обратиться к Консистории с вопросом, как поступить относительно брака ищущих присоединения ко св. церкви. Консистория предписала повенчать их; это им было объявлено. Но они, имея детей, на сие не согласились, и по сие время остаются в расколе. Я не произношу здесь суждения о решении Консистории; но высказываю только последствие такого решения⁹⁵.

Неизвестный автор соблаговолил позаботиться и о расколе. Он говорит: для раскольников поморцев, не придающих церковному венчанию существенного значения, имеет громадный интерес решение вопроса о браке в том смысле, как я его решаю. Смею думать, что беспоповцы брачного толка не найдут в моем письме никакого утверждения своему учению о браке: ибо они браки без священнического благословения почитают таинством церковным, а я в письме моем нигде не говорю, чтобы брак без благословения иерейского мог быть таинством церковным. Также и беспоповцы Данилова толка, которые свои браки безсвященнословные, только по благословению родителей составляемые, не полагают законными, и однако живущих в таком браке допускают до совокупного моления и даже быть крылошанами, – и они в письме моем не найдут никакого себе утверждения; напротив в мнении неизвестного автора именно обрящут себе, если не утверждение (потому что утверждаться на нем не станут), то по крайней мере благоприятный для них пример: ибо и он одной половине супругов, обратившейся в православие, допускает сожитие с другою, которую не почитает законною, и, не смотря на такое блудническое сожитие, от церковного общения ее не отлучает.

В заключение повторю главную, основную мысль моего письма, которой неизвестный автор не принял во внимание и снова укажу главную ошибку автора, из которой истекают и другие.

Я утверждаю, что в православной церкви брак есть таинство, а вне церкви брак одного мужа с одною женою, заключенный на неразрывное сожитие есть брак законный по естественному закону, но не есть таинство, ибо то общество, в котором брак сей совершился, не есть церковь Христова, составляющая со Христом едино тело, и потому брак совершившийся в нем не может быть таинством во образ союза Христа и церкви. Чтобы заключенный вне церкви законный брак, при вступлении супругов в церковь соделался таинством церковным, для сего требуется церковное его утверждение или навершение по крайней мере чрез молитву и благословение священника.

А неизвестный автор не различает брака законного по закону естественному и брака церковного, составляющего таинство, напротив брак по закону естественному почитает не браком, а незаконным блудническим сожитием, и чрез то впадает в противоречие с учением св. ап. Павла и шестым вселенским собором, основавшимся на том же учении Апостола, а вместе с сим впадает в мнения совсем неправильные, как то: дозволяет в церкви сожитие верной супружеской половины с неверною, то есть, по его мнению, сожитие блудническое, состоящего в таком сожитии признает достойным принятия таинств и т. д.

Наконец долгом поставляю сказать, что все это я пишу не полемику вести желая с неизвестным автором, который, полагаю, также вызван был к замечаниям на мое письмо не желанием возбудить полемику; я решился сказать и написать все вышеизложенное, руководясь желанием уяснить предмет, достойный полного внимания, и уяснением оного послужить св. церкви. А писал я свои замечания, одно избирая из священного Писания и правил соборных, другое – научаем церковною практикою, мне известною. Засим прошу у неизвестного автора извинить меня, если в словах моих найдет что неприятное, тем паче оскорбительное для своей личности: я не желал того делать; но может быть допустил нечто подобное случайно, или вынужденный разъяснением обстоятельств дела, или по недоумению, но никак не умышленно.