Никольского единоверческого монастыря настоятеля игумена Павла путешествие по Кавказской епархии в 1876 и 1877 года

Вследствие отношения преосвященнейшего Германа епископа Кавказского и Екатеринодарского к высокопреосвященнейшему Иннокентию митрополиту Московскому, я послан был владыкою митрополитом в Кавказскую епархию, для собеседования со старообрядцами. Выехал я из Москвы 18 ноября 1876 года, в сопровождении иеродьякона Иоанна (меньшего), взяв с собой старопечатные книги, нужные для собеседования со старообрядцами. По пути мы заехали в Новочеркасск получить благословение от высокопреосвященнейшего Платона, архиепископа Донского и повидаться с Новочеркасскими знакомыми.

Приехавши в город Ставрополь, я получил от преосвященнейшего Германа сведение о местностях, в которых жительствуют старообрядцы, и документы, которыми мне разрешалось в Кавказской епархии священнодействие. Преосвященный снабдил меня полезными наставлениями для предстоящего мне дела и напутствовав молитвою отпустил.

В Ставрополе, по желанию преосвященного Германа, я беседовал о старообрядчестве с воспитанниками семинарии.

Кавказская епархия разделяется на три части: на Ставропольскую губернию, населённую неказацким сословием, Кубанскую и Терскую казачьи области. Мне от преосвященного Германа предположено было прежде проехать Ставропольскую, а потом Кубанскую и Терскую области.

В Ставропольской губернии старообрядцы жительствуют в пяти местах, в селениях: в Пелагиаде, или по народному названию, Пелагеевке, Кугульте, Медвежьем, Жуковке и Развильной. Все они беспоповцы поморской секты; есть между ними и поповцы по австрийскому священству, но это не постоянные жители, а только приезжающие сюда для торговли. Эти приезжие старообрядцы есть и в некоторых других сёлах Ставропольской губернии, где кроме них никого старообрядцев нет. Первое собеседование со старообрядцами имел я в Пелагиаде; беседа была о вечности Христапреданного священства в Христовой церкви, и необходимом в церкви существовании переданных ей от Христа всех семи таинств; потом говорил о правоте православной церкви, что она не имеет никаких ересей, потом о церковных обрядах, что они по воле церкви подлежат изменению; о старопечатных книгах, что разные их выходы имеют много различий не только в ектениях, молитвах, обрядах, но и в самом совершении семи таинств¹, и эти различия тогда же показывал старообрядцам в старопечатных книгах; в заключение объяснил, как несправедливо и незаконно поступили старообрядцы, из-за обрядовых различий, которые и в старых книгах встречаются во множестве, отделившись от церкви и тем лишив себя священства и прочих таинств, без которых невозможно спасение. Излагать содержание этих моих бесед со старообрядцами, повторявшихся в каждом почти селении, я не стану, потому что они уже были мною прежде описаны. Вообще из бесед моих с Кавказскими старообрядцами я буду приводить только то, что было нового и заслуживающего внимания, главным же образом займусь описанием того, где, и каких местах я беседовал со старообрядцами и каких сект старообрядцы там жительствуют.

Из Пелагиады мы приехали в село Кугульту. Здесь старообрядцы приняли нашу проповедь без предубеждения. В течение двух дней они собирались в свою молельную, приглашали нас и рассматривали приводимые мною доказательства от старопечатных книг, «аще во истину тако есть». По окончании первой беседы книги на ночь оставлялись у них в молельной, и они, почти не спавши, целую ночь читали привезённые мною книги, проверяя всё сказанное мною днём. После таких двухдневных собеседований в молельной, многие из них ещё приходили беседовать ко мне на квартиру. Я квартировал у протоиерея того села отца Дмитрия Братановского, о благотворной деятельности которого среди старообрядцев не могу не упомянуть здесь. Он безопустительным исполнением церковной службы и миролюбивым обхождением со старообрядцами, успел заслужить от них доверие, так что они откровенно с ним беседуют и просят у него наставлений. В Кугульте отцом Дмитрием присоединены двое старообрядцев: один Иродион Поветкин был старообрядческим наставником, другой, по имени Симеон, теперь в православной церкви псаломщиком. Тот и другой после присоединения их к православию не потеряли расположения старообрядцев. Кугультинские старообрядцы, провожая нас, обещались продолжать своё рассмотрение о правоте святой церкви.

Из Кугульты мы отправились в Медвежье через Терновку. Из Терновки один старообрядец из приезжих торговцев присылал ко мне в Кугульту с просьбой, что бы я к нему заехал побеседовать о вере. Исполняя его желание, я заехал к нему. Он принял нас любезно и часа два мы говорили с ним о вере. Я уже собрался ехать, вышел с сени, как навстречу мне идёт священник того села. Здороваясь со мной, спрашивает моё имя. Я ответил. Священник обрадовался и просил заехать к нему, поговорить с другими заезжими старообрядцами (у них в селе своих местных старообрядцев нет). Потом священник рассказал мне следующее: «как только вы приехали сюда, один православный, тоже торговец, сказал мне: батюшка, к старообрядцам приехал их архиерей. Я и вздумал: пойду повидаюсь с раскольничьим архиереем, не вызову ли его на беседу о спорных предметах; а между тем встретил вас». Мы у священника ночевали и с вечера довольно со старообрядцами ещё говорили. На другой день мы доехали до селения Предградного, где тоже повидали торговых старообрядцев – Гурия Романова Ларина и его товарища – они из Екатеринославской губернии, из села Городище, в котором все жители старообрядцы по австрийскому священству, между которыми есть много здраво рассуждающих о церкви. И Ларин со своим товарищем так же уверены в правоте св. церкви; они скорбят только о том, что у них в селе по сие время не открывается единоверческая церковь. Поутру, из Предградного мы приехали в село Медвежье, где праздновали праздник Николая Чудотворца.

В Медвежьем старообрядцы, по моему приглашению, весьма охотно пришли для собеседования ко мне на квартиру. В первый день беседа продолжалась около пяти часов. Старообрядцы пожелали и на другой день прийти поговорить об антихристе. При разговоре о печати антихристовой, старообрядческий (беспоповский) начётчик утверждал, что она уже существует в церкви православной, в четвероконечном кресте и в троеперстном сложении. Я нарочно ещё раз спросил этого старообрядца, вполне ли уверен и может ли доказать, что четвероконечный крест есть печать антихристова? Старообрядец ответил с утверждением. Я спросил: где же писано, что четвероконечный крест есть печать антихристова? Старообрядец затруднился ответить. Я сказал ему: Вот вы говорили с утверждением, что четвероконечный крест есть печать антихристова, а ни в какой книге показать о том свидетельства не можете. Потом я попросил беспоповца положить на себя крестное знамение. Беспоповец исполнил мою просьбу. Я спросил его: полагая на себя крестное знамение, на многих ли местах он положил руку? Беспоповец неохотно ответил: на четырёх. Тогда я заметил ему: при осенении крестным знамением, полагая руку на чело, на чрево и на обе раме, вы, очевидно, воображаете на себе четвероконечный крест; а так как вы его называете печатию антихриста, то, значит, полагаете на себе печать антихриста. Беспоповец устыдился, стал оправдываться, говоря, что он на себе положил не четырёхконечный крест, но положив руку на главе, предвечное от Отца рождение Сына Божия; полагая руку на живот, образовал воплощение Его, На правое плечо – одесную Отца сидение, на левое – второе пришествие Его. Я спросил: используя всё это, использует ли он вместе и то, что крестообразно воображает себе и крест Господень? Беспоповец должен был признаться, что воображает в себе и крест Господень. Тогда я заметил: если вы, по собственному вашему признанию, с указанным вами знаменованием полагая руку на чело, на чрево и на обе раме, и крест на себе воображаете, и крест, как само собою ясно, не восьмиконечный, а четырёхконечный, который называете печатию антихриста, то значит и самих себя признаёте имущими печать антихриста. Вот до чего, прибавил я, приводит неправое мудрование! Христианина, поклоняющегося кресту и знаменающегося им, доводит до крестохульства. Потом я стал доказывать и о троеперстном сложении, что он несправедливо нарицает его печатью антихриста. Иисус Христос сказал об антихристе, что «он приидет во имя своё» (от Иоанна зач. 17). По толкованию церковных учителей – святого Златоуста и блаженного Феофилакта, сии слова Господни означают, что антихрист «себя единого проповесть». А когда себя единого, то не Троицу; посему печать во имя святой Троицы, которую изображает троеперстное сложение, он дать не может, а даст печать «во имя своё», – то есть какое ему будет имя существительное, или же, означающее это имя, число 666. По словам святого Ефрема, в слове 105 об антихристе, когда человек ограждает себя Троицею Единосущною, то сим ограждением змий попран будет. Посему образование св. Троицы, попирающее змия, не может быть его печатью. Ибо что его попирает, то ему не только не любезно, но и противно, разрушительно. И вы подумайте: вы сами веруете. Что св. Троица есть равночестна и в перстосложении сами образуете её большим и двумя малыми перстами, посему образование её в православном перстосложении тремя большими и первыми перстами может ли быть ересью, а тем более печатью антихриста? Вам, верующим в святую Троицу, образование её тремя первыми перстами называть печатью антихриста весьма не свойственно и великий грех!

В Медвежьем есть и такие старообрядцы, которые по понятию своему близки к святой церкви. Из Медвежья мы отправились в Жуковку. В Жуковке священник, хотя и молодой человек, но занимавшийся беседами со старообрядцами. Он пригласил старообрядческих наставников к себе и здесь мы беседовали около пяти часов. Хотя Жуковка и славится у старообрядцев Ставропольской губернии, но больших начётчиков здесь я не нашёл.

Из Жуковки мы отправились в Развильную, где по указанию местного священника, остановились у одного торговца, тамошнего жителя, человека усердного к святой церкви. Он нам рассказывал, какие дерзкие в Развильной живут старообрядцы и сколько они наносят православным оскорблений. Православного человека они считают ни за что, хуже калмыка. Он, между прочим рассказал нам следующий случай. Один старообрядец богатого отца сын, пожелал взять себе в замужество одну православную девушку из бедных. Родители его и он стали её уговаривать и обещали, что в вере стеснять её не будут. Девушка положилась на их слова. Старообрядцы увели её на свой конец – на Отшибиху, где все они живут. Брак сделали по своему, постарообрядчески. В вере они не стесняли её до тех пор, пока она родила младенца. Тогда стали нудить её всякими притеснениями, что бы переменила веру, перекрестилась в беспоповство, а младенца окрестили сами; увидев обман, женщина решилась лучше оставить богатого мужа, нежели изменить православию. Взяв с собою младенца, она тайком ушла к своим родным на другой конец села, где живут православные. Родители её мужа и муж посылали её уговаривать, что бы она возвратилась; но она вторично быть обманутой не хотела. Просили, что бы отдала им ребёнка; но на то она не согласилась. Тогда старообрядцы захотели отнять у неё ребёнка силой, как-де можно допустить, что бы христианское дитя воспитывалось матерью никонианкой! В базарный день мать пошла с ребёнком на базар; тут подстерегли её. Свекровь беспоповка подошла к ней с мирными и любовными словами, и попросила подержать ребёнка на руках, полюбоваться им. Не предвидя ничего лукавого, мать, по простоте, дала ей ребёнка; а та, взявши младенца на руки, уже не хотела возвратить его матери, и стала уходить с ним. Мать уцепилась за ребёнка, стала кричать; на крик сбежался народ. Случилось тут быть и местному священнику: он первый вступился за мать, просил православных не дать её в обиду, и младенца ей возвратили. Тогда старообрядцы стали отнимать ребёнка, а православные защищать; началась драка, и так как православных было более, они осилили старообрядцев и прогнали их с базара на Отшибиху в их конец. Старообрядцы завели судбище, скрывши то, что они силой отбирали младенца у матери, жаловались, что будто бы православные их обидели понапрасну. Началось следствие, и дело по сие время ещё не кончилось; православные опасаются, как бы по проискам старообрядцев не признали их виновными. Так же и в общественных делах, говорил наш гостеприимец, со старообрядцами всегда хлопоты, они обижают нас; наших православных хотя и более в обществе, но он действуют без лукавства; а старообрядцы, хотя их и менее, всегда с хитростью: они обыкновенно не ходят на сходки; а когда им нужно что-нибудь сделать, придут все до единого, так что окажется их гораздо больше наших, перекричат всех и сделают, как хотят. В Развильной живёт беспоповский наставник, человек пользующийся славой начётчика, и очень бойкий. Когда он был приглашён в дом священника, и предложено ему было о собеседовании, он нимало не отказывался, но только просил, что бы собеседование было в том конце села, где живут старообрядцы, на Отшибихе, и предложил для собрания один старообрядческий дом, более других вместительный. Там у нас и происходила беседа. Когда речь была об исповеди, я разъяснял, почему приемлющий исповедь называется отцом духовным или духовником; говорил, что он принял власть от Христа, Духом святым разрешать грехи. «Дунув на них (Апостолов) Иисус рече: приимите Дух святый, имже отпустите грехи, отпустятся им. А им же держите, держатся». У беспоповцев, Продолжал я, не имеется священства по преемству от апостолов и совершают исповедь не рукоположенные, не получившие власти от Христа разрешать грехи исповедующимся: по сему и исповедь, совершаемая пред ними, не приносит исповедующемуся никакой пользы, потому что они не получают разрешения грехов. В доказательство я прочёл из Номоканона ан листу 6, из книги кормчей от ответов Святого собора на вопросы Иоанна мниха ( вопрос 14, глава 54), и из малого катехизиса о таинстве исповедания².

Тогда беспоповский наставник возразил мне: это всё, что вы читали, говорится о тех, которые не рукоположены и дерзают совершать исповедь; Я же не из числа не рукоположенных и потому всё, приведённое вами ко мне не относится. Я спросил наставника: почему он считает себя рукоположенным и кто рукоположил его? Наставник ответил: народ. Поняв, что своё избрание простолюдинами он почитает за совершение таинства рукоположения; я, в возражение ему, прочитал в малом катехизисе о таинстве священства: «Вопрос: какая есть вещь или образ священства? Ответ: Вещь есть возложение рук епископских на главе приемлющего священство, совершение же, учинённая тому молитва, юже епископ единою с возложением рук над главою освящающегося глаголет, еже есть: «Божественная благодать», и прочее. Прочитавши это, я сказал: из прочитанного видно, что в таинстве хиротонии вещь есть возложение рук, а форма таинства или совершение, учинённая на то молитва: «Божественная благодать». В вашем рукоположении было ли возложение рук Епископа, и читалась ли молитва: «Божественная благодать»? В место ответа наставник спросил меня: А без возложения рук и без этой молитвы, неужели нельзя совершаться рукоположению в священники? Я ответил: эта молитва есть совершение священства и такое же имеет значение, как в крещении слова: «крещается раб Божий» и проч. Как невозможно свершаться крещению без слов: крещается раб Божий имярек во имя Отца и Сына и Святаго Духа и без воды, так же не возможно совершиться и рукоположению без молитвы: «Божественная благодать» и без возложения рук Епископских. Наставник сказал: А почему же в старопечатных книгах показано, что рукоположение совершалось и без возложения рук Епископа и без чтения этой молитвы? И если прежде рукоположение без всего этого могло совершаться, то почему не может совершаться ныне у нас? Я ответил: нигде в старопечатных книгах не писано, что бы без Епископа и без молитвы: «Божественная благодать», совершалась хиротония. Наставник сказал: есть писано в старообрядческих книгах. Я просил показать, где именно о том писано? Наставник взглянул на меня и спросил с удивлением: неужто вы не знаете, где о том писано? Я ответил: действительно не знаю, и уверен, что того нигде не писано, потому что это противно бы было преданному самих Апостолов уставу о таинстве хиротонии. Наставник сказал: пожалуйте мне книгу Соборник. Я подал ему книгу. Наставник, быстро ворочая листы, нашёл и, к моему удивлению, показал мне место, где говорится о поставлении разбойниками одного юношу в старейшину разбойничьей шайки, и где это поставление названо рукоположением. Место это находится именно в слове Анастасия Синайского в четверток сырной недели, и взято им из жития Иоанна Богослова, которым упомянутый юноша обращён был в христианство. Оно читается так: «якоже крещением того (юношу Епископ) оградив и утвердив не к тому яже к нему предняя творяще наказания: убо ослабу приемшу отроку, призываху того мужие неции, и юнейшии тлители, ему отчуждении. И первее убо на вечере многоценны и пива, и на некие блудокорчемницы и обнощевания, так же и на крадьбы некия и татьбы его растливше, Конечне же на горы того восприемше, яко превелика суща телом и силою, разбойником начальника того рукоположивше, разбойничества составляют, всего немилостивна и безчеловечна, всего зла и безбожна» ³. По прочтении этого места из сборника беспоповский наставник сказал мне: Вот видите, в старопечатной книге показано, что рукоположение совершалось и без Епископа, и без возложения рук, и без молитвы: «Божественная благодать». А когда совершалось прежде, то почему же у нас не может совершаться? Я со вздохом сказал ему в ответ: увы, до чего доходят старообрядцы в своём ослеплении, как злоупотребляют старопечатными книгами! Скажите мне: в какой сан это, описанное в Сборнике, рукоположение совершалось? Наставник молчал. Каждое благоустроенное общество, продолжал я, имеет своего учителя, одного или многих и соблюдает положенный устав. Церковь имеет своего учителя Иисуса Христа, и соблюдает данный от Него устав совершать поставление в священные саны с возложением рук Епископа и молитвой. Разбойнические общества тоже имеют своего учителя дьявола, которым и управляются их начальники, или старейшины. Имеет ли же что-нибудь общее церковь Божия с обществом разбойников? А вы привели в доказательство вашего без Епископа и молитвы совершённого рукоположения на управление христианским обществом, на совершение в нём христианских треб, рукоположение или поставление разбойниками своего старейшины тоже без Епископа и молитвы. Этим вы не хочете ли доказать, что ваше общество руководится поставлением своих наставников законами разбойников, поставляющих своих старейшин в их вертепах на пагубу душам, и что вы поставляетесь в наставники чином старейшин разбойнических? Но у нас идёт речь не о форме поставления старейшин разбойнических, получающих власть от дьявола, но о поставлении священства, установленного Христом Спасителем, получающим от Него власть Духом святым оставляти грехи на спасение душ, а не убийства делать разбойнические. И вы даже не стыдитесь приводить доказательство, которым так себя порочите, причитая себя к старейшинам разбойников! Лучше бы вам вовсе остаться бездоказательным, нежели приводить такие нелепые доказательства от поставления в старейшины разбойников!

Из Развильной мы направили путь свой я Кубанскую область. На пути заехали в станицу Успенскую, к находящемуся там отцу благочинному. В Успенской станице между казаками нет ни одного старообрядца; есть только некоторые приезжие для торговли. Отец благочинный пригласил их к себе в дом на беседу, и я несколько поговорил с ними. Пришёл и атаман станицы со своим помощником навестить нас. Я спросил атамана: не ленятся ли казаки посещать храм Божий? Атаман и помощник его сказали: благодарение Богу, храм Господень мы посещаем, и у нас, если бы кто в праздничный день не пришёл в церковь, это почитается большим пороком; если кто, по какой нужной причине не придёт в церковь, его спрашивают соседи и знакомые, что задержало его, что он не посетил храма Божия? Отец благочинный подтвердил слова их. Это меня весьма порадовало.

Из Успенки, по случаю грязи, мы в два дня едва доехали до станицы Кемизбецкой. Здесь старообрядцев поморского согласия домов тридцать. Они охотно явились на собеседование со мною в училище, слушали беседу со вниманием и во многом некоторые из них сознавали свои недостатки и неправоту; они просили меня дать им знать, когда буду беседовать в соседней станице Кавказской со старообрядцами по австрийскому священству. Наши наставники, говорили они, не могут дать вам ответа о нашем положении; нужно послушать как будут отвечать вам имеющие австрийское священство; любопытно, как они будут его оправдывать.

В станице Кавказской, где было местопребывание старообрядческого Епископа Иова, живут, действительно, старообрядцы по австрийскому священству. Они пришли на собеседование одни без своих священников, которых в станице два. Священники, как было слышно, не пришли по причине междуусобной распри о приходе; приезжали и Кемизбецкие беспоповцы. Беседа была продолжительная.

Из станицы Кавказской, по железной дороге мы отправились в станицу Прочноокопскую. Местный священник отец Алексей Покровский принял нас с большим усердием. Здесь мы праздновали Рождество Христово, и старообрядцы приходили ко мне славить Христа. В Староокопской станице старообрядцы все по австрийскому священству. На собеседование они явились в большом количестве; с ними был и один из их священников, но он много не говорил, предоставив первенство одному их попечителю, который считается у них начётчиком. Этот начётчик старался, сколько мог перебивать беседу, не давая окончательно обсудить предмет, о котором начинается речь. Это недозволительную уловку мешать правильному ходу беседы заметили и не одобрили благоразумные люди из самих старообрядцев; они его остановили, говоря: что ты опасаешься? У нас есть разум рассуждать; мы безрассудно не примем сказанное, и должны выслушать, что нам скажут; а не выслушавши, и ценить того, что нам хотят сказать не можем. Когда я завёл беседу о непоколебимом православии святой церкви восточной, начётчик старался доказать, что греческая церковь погубила православие ещё до взятия Царя-Града турками, указывая на покушение пап привести Греков в униатство; я же сказал, что доказательства не точны и опровергаются уже тем самым, что и поставление Московских патриархов патриархами восточными было после взятия Царя-Града.

Прочноокопские благомысленные старообрядцы пожелали было беседовать со мною в другой раз; на то убедили было своё общество и прислали ко мне от общества приглашение. Я с великою готовностью изъявил на то согласие; но после старообрядцы отказались, говоря, что у них отлучился священник для исполнения треб и скоро не возвратится. А без него они не могут беседовать. Я понял, что это было уклонение от беседы, и выехал из Прочноокопской станицы.

Через станицу Юамовир по железной дороге мы отправились в Терскую область, во Владикавказ. Во Владикавказе я получил благословение от преосвященного Иосифа викария Тифлисского экзарха, и ходил поблагодарить от имени преосвященного Германа начальника Терской области, наказного атамана г. Свистунова за оказанное моему путешествию содействие.

Из Владикавказа я отправился по реке Сунже. В станицах: Карабулацкой и Слепцовской старообрядцы по австрийскому священству; в той и другой станице их по немногу, домов по двадцати; они уклонились от собеседования, оправдывая себя тем, что у них знатоки и управление в станице Ахан-юртовской, а сами они не сведущи в писании. Невзирая на то, я показывал им в старообрядческих книгах свидетельства о нужных для их убеждения предметах. Рассматривая старопечатные книги, они понемногу входили в разговор и стали предлагать вопросы, на которые я давал ответы на основании свидетельств старопечатных книг.

В станице Закон-юртовской я пробыл праздник св. Богоявления; квартировал у священника о. Николая Александрова. Здесь живут беспоповцы поморского согласия, и это, кажется единственное исключение в Терской области: они перешли сюда из Кубанской области, из станицы Темизбецской. Есть в Закон-юртовской станице и молоканы. Я беседовал с поморцами дважды, с молоканами единожды. Некоторым ревнителям раскола мои беседы не понравились: они написали мне ругательное письмо и требовали моего удаления из станицы.

Однакоже, по милости Божьей, посеянное здесь слово не осталось без плода в самых предводителях старообрядцев. Преосвященнейший Герман Епископ Кавказский писал мне, от 25 июня 1877 года следующее: «Священник Зкон-юртовской станицы пишет мне, что занесший туда секту духовных христиан и потом бросивший её и перешедший к поморству урядник Коровин ныне присоединился к православной церкви; то же сделал и родной брат второго уставщика поморян Кучеров. Слава Богу»!

В станице Алхан-юртовской живут старообрядцы, по австрийскому священству. Они приняли нас весьма ласково, и священник их Стефан немедленно пришёл поздравить нас с приездом, и мы с ним условились о беседе. Старообрядцы на содержание наше приносили всё с излишеством, и хозяин дома, где мы квартировали, и где была беседа, тоже старообрядец господин есаул Васильев, также приходил нас навещать и присутствовал на собеседовании. Отец Стефан прекращение епископства у старообрядцев и нарушение о том Божьих обетований хотел доказать отпадением от православия Римского папы. Я отвечал: с отпадением Римского папы, в восточной церкви Апостольское преемство не прекратилось и чины церковные все сохранились в целости: потому и обетование Божие о неодоленности церкви не нарушалась. А у вас не было ни полноты чинов, ни совершения всех семи таинств, ибо таинство хиротонии у вас не совершалось. О. Стефан утверждал, что папа есть глава церкви и начальник всех епископов и к нему единственно относится обетование о неодоленности церкви; а так папа отпал от православия, то и обетование не сбылось в ответ я ему доказал, от 8-й глав. книги О вере о власти Апостолов, что апостол Пётр не есть князь апостолов, почему и папа не есть глава всей церкви вселенской, но равный прочим епископам, имеющий точию первоседание (в Епископах) ради чести царского престола и града, в котором он епископ. О. Стефан свидетельство от книги О вере заподозрил, говоря, что писатель книги О вере писал после разделения Римской и восточной церкви, и писал по натягательству, унижая власть папы. Я ответил: писатель книги О вере, о власти Апостолов и Римского папы писал не от себя, но приводил свидетельства от древних отцов, и тому согласуется вся восточная церковь. Вы же, возвышая власть папы над всею церковью для оправдания себя, этим всю восточную церковь, а с нею и себя порабощаете Римскому папе. И если вы не верите свидетельствам книги О вере, приведенных от древних отцев; то я вам представлю доказательства от вселенских соборов, как они рассуждали о папской власти, и вы не можете их заподозрить в пристрастии, как по их достоинству, так и потому, что они были прежде разделения церквей. Четвёртого вселенского собора 28 правило законопологает сице: «Новаго Рима епископ ветхому равночестен державы ради преложения. Темже понтстии, и асийстии, и фракийстии, и варварстии, от Константина-града поставляются». Толкование: равночестен Константина-града епископ Римскому епископу да есть, и равное тому да имать старейшинство: понеже царство и болярство от Рима в Константин-град переселися. Темже Константин-град царем и боляры почтен бысть, и епископ его да чтетца, и да повинуются ему токмо понтстии, и асийстии, и фракийстии митрополии, и да поставляются от него. Такоже и сущии в варварских землях епископи ибо паки донстии, и иллирийстии, и осталийстии, и афринейстии, и пелопонстии, и всея тоя земли, и сущия в ней язы́цы, тогда под Римским епископом быша, и той держаше правление их». По прочтении правила, я сказал: видите, как ясно нам сие правило показало, то же самое, что я прежде говорил, т.е. что предпочтение епископов, одного над другим, не есть Божие установление, но сделано только в соответствие старейшинства градов. И посему одного или другого града епископу одному обетование о неодоленности церкви не принадлежит, но всему епископству со всею церковью; и падением одного или нескольких епископ обетование Божие не разоряется. Значит вы несправедливо опадением папы хотите доказать несбыточность Божиих обетований о неодоленности церкви и тем оправдать у себя лишение священной иерархии и таинство хиротонии. Потом я заметил о. Стефану, что он, желая оправдать своё положение, пожертвовал правотой древней православной церкви, которую и сам уважает, признал её виновною пред Римским престолом за неподчинение власти папы, которого признал истинным главою церкви вселенской. Когда в этом виновата восточная церковь, а с нею и древнерусская, ему напрасно и быть старообрядцем, а нужно бы держаться католичества. О. Стефан и после этой беседы неоднократно приходил ко мне на собеседование, а когда мы отъезжали, проводил нас, а так же и старообрядцы проводили с хлебом-солью. Атаман же станицы, В. И. Татаркин, проводил нас до города Грозного.

В станице Амахан-юртовской старообрядцы держатся беглопоповства. Они разделились между собой надвое: одни приемлют бегствующих священников, а другие и тех не стали принимать, говоря, что ныне и они уже прекратились, почему и существуют с простолюдинами наставниками. Побеседовать со мною те и другие не отказались.

Из станицы Амахан-юртовской мы переправились на тамошних лодках (каюках) через реку Терек в станицу Щедринскую, где старообрядцы держатся также беглопоповства. На собеседовании они говорили мало, но слушали читанное из старых книг весьма внимательно. Один из них, почтенный старец и с ним некоторые другие заявили нам, что они убеждены в правоте св. церкви. В то время Господь даровал снегу и мы, желая воспользоваться удобной дорогой, поехали прямо в станицу Каргалинскую, а в объеханных станицах намеревались беседовать на обратном пути.

В станице Каргалинской священник принял нас с большим усердием. Здешние старообрядцы держатся также беглопоповства. Они на беседе говорили весьма откровенно и просили нас на обратном пути из Кизляра ещё побывать у них, и книжечки, которых мы по нескольку имели обычай давать во всех станицах, приняли с большим усердием.

Кизляр – город избыточествующий армянами. Старообрядцев там нет; но я возъимел намерение побывать в этом городе, что бы посмотреть православный мужеский монастырь. Из Кизляра отец игумен проводил нас до Каргалинской станицы, где старообрядцы опять пришли к нам на беседу, и своими вопросами и откровенностью очень нас утешили.

Напротив, в станице Курдюковской старообрядцы, приемлющие Австрийское священство, обошлись с нами сурово; хотя и пришли на беседу, но старались не слушать и отказывались от всякого разговора. Это по всей ставропольской епархии единственный между старообрядцами пример необщительности и закоренелости в расколе. Из Курдюковской мы приехали в станицу Ставрогладковскую, где живут старообрядцы, держащиеся беглопоповства. Сюда приехали со мной два православные священника – священник Каргалинской станицы, к приходу которого принадлежит и Ставрогладковская станица, и священник станицы Бороздинской. Когда старообрядцы собрались на беседу, ещё до нашего прихода явился туда один, проживающий здесь по должности офицер, православный, тоже казак, желавший послушать беседу. Старообрядцы не позволили ему присутствовать, сказав ему: вы подслушаете, в чём мы не можем дать ответа, да после и будете смеяться над нами. Офицер говорил им напротив, что послушав их доказательства, может быть и сам перейдёт в старообрядчество. Но старообрядцы настояли, чтоб он удалился. Когда я пришёл со священниками и разложил старопечатные книги, старообрядцы стали просить и священников выйти вон. Я сказал им: у вас, братия, епископа своего нет, священников поставить вам некому, вы приемлете их от нашей церкви; вот эти священники, послушав ваши доказательства, может, перейдут к вам и будут исполнять у вас требы. Старообрядцы ответили: они к нам не пойдут. Я сказал: вы ездите по дальним сторонам искать священников, пытаете там и там, и не всегда бывает удача; а эти ближние, за будущее своё убеждение никто ручаться не может: почему им не перейти, когда будет доказано, что правота на вашей стороне? А когда вы не позволяете им слушать ваши доказательства, этим вы сами отталкиваете их от себя. Старообрядцы усовестились, не стали высылать священников вон. На собеседование старообрядцы нанесли тетрадок о троеперстном сложении, где, между прочим, говорилось, как римскому папе Формосу благочестивый папа Стефан рубил пальцы, и явилась пропасть, и папа Стефан благословил землю двоеперстно, и пропасть соступилась, и прочее тому подобное. Когда эти тетрадки по сверке с книгами оказались ложными, и было доказано, что папа Стефан не был папа благочестивый, но так же находился в заблуждениях, как и Формос, даже превзошёл злодеяниями (книга Кириллова лист 230, и книга о Вере глав. 27, лист 239 на обор.), тогда бывшие тут офицеры из старообрядцев призадумались, стали внимательно вникать в беседу, так что после уже разговаривали любовно и проводили нас дружески.

В станице Новосладковской старообрядцы по австрийскому священству слушали беседу так же со вниманием.

В станице Червленной жители все старообрядцы, православных же совсем нет, и церкви православной не существует. Такая станица сплошь заселённая старообрядцами одна только и есть в Терской области, да и во всей Ставропольской епархии. Червленная станица – корень Гребенским казакам; жителей в ней до трёх тысяч душ. Старообрядцы здесь все почти беглопоповцы; есть только малая часть приемлющих австрийское священство, так что эту станицу можно назвать средоточием беглопоповства в Терской области. Здесь у старообрядцев есть беглый священник; он теперь один по всей Терской области и разъезжает по всем станицам, где есть беглопоповцы. В его отсутствие, за неимением других священников, беглопоповцы управляются уставщиками; уставщики крестят младенцев, и священник из Червленной станицы, когда поедет по станицам, всех крещёных помазует слывущим у них от лет патриарха Иосифа, разбавляющимся миром; уставщики так же исповедуют больных и приобщают запасными дарами, а умерших отпевают, потом священник в проезд читает разрешительные молитвы исповедавшимся и причастившимся, и погребенным умершим. Я говорил уставщикам: «Вы приемлете грехи у исповедающихся, а разрешать грехов не можете, потому что власти на то вам не дано, и потом причащаете их запасными дарами; значит, подаёте им причащение прежде разрешения грехов, а священник вам разрешает после причащения, и даже умерших; справедливо ли это?» Впрочем, за недостатком священников беглопоповцы по всей почти Терской области живут без исповеди и без причастия, а совершают исповедь и причащаются только при смерти. Но хотя они и живут в такой нужде, однако никак не хотят принять австрийского священства. Достойно примечания, что беглопоповцы и по сие время нигде ещё не приняли и под исправу ни одного священника австрийской епархии, они того мнения, что священников австрийского поставления и исправлять не возможно. Старообрядцы в станицы Червленной собрались на собеседование в таком множестве, что, по словам атамана станицы, по своим делам не было у них таких многолюдных собраний. Священников ни от беглопоповцев ни от австрийцев в собрании не было, а пришёл только дьякон австрийского поставления: это потому, что он может несколько поговорить. Старообрядцам беглопоповцам желательно было слышать, что будут отвечать австрийцы, имущие епископа и всегда их укоряющие за неимение того сана. И действительно, когда оставались бездоказательными одни, другие над ними тогда торжествовали, и брали в соображение те доказательства, которыми поражались их противники, и по окончании беседы их повторяли.

В Червленной станице достаточно развиваются дети учением. Есть училище и в нём более ста человек. Учитель, хотя и старообрядец, но получивший некоторое образование, преподаёт Закон Божий по православному катехизису.

В станицах: Калиновской, Мекинской и Ищорской старообрядцы почти все, приемлющие австрийское священство. В Калиновской австрийский священник Тихон человек начитанный. Разговоры шли два дня с большим вниманием; говорил не один священник, но входили в разговор и некоторые офицеры; между ними есть, рассуждающие о церкви весьма беспристрастно.

В станице Ищорской беседа продолжалась часов семь. В этой станице войсковой старшина Тимофей Иванов Сафонов, уже лишившийся света, по всей Терской области славится между старообрядцами начитанностью; он меня часто посещал. Этот старообрядец замечателен тем, что в нём весьма мало старообрядческих предубеждений; он на собрании не стеснялся креститься троеперстно, и говорил: какая может быть ересь полагать на себя крестное знамение тремя перстами во имя Отца и Сына и Святого Духа?! Сафонов говорил и о курении табаку: «Я не полагаю в этом смертного греха, но вижу только излишнее развлечение. Особенно священнику, имеющему долг пещиться о сотнях и тысячах душ, есть ли когда заниматься такими излишними развлечениями, как курение табаку? Этим он будет показывать в себе беспечного пастыря и подаст пример иным заниматься беспечными развлечениями, а нам, старообрядцам подаст соблазн и повод к осуждению». Правильное замечание старообрядца Сафонова, которое он, не стесняясь, говорил при священниках, нельзя не одобрить. Он же мне говорил, сидя со мной наедине: «я скажу и в глаза, и за глаза про нашего священника, что он человек примерной нравственности; но, к сожалению, не везде таковы есть священники; а наш старообрядец только того и ищет чем зазреть православного священника, и потому всякая неисправность священника отталкивает старообрядца от церкви, да и вообще у священника не исправного и не внимательного к себе в приходе растёт старообрядчество. Вы не думайте, что я это говорю по ненависти к православному духовенству; нет, я не предубеждён против церкви, и говорю это, желая вам и нам общего добра». Я отвечал Сафонову: Вы сами знаете, что во всех старых книгах писано, чтобы не судить священников, и вам не справедливо из-за их недостатков отлучаться от церкви.

Из станицы Ищорской мы доехали до станции Прохладной, и оттуда, по железной дороге до станции минеральных вод; потом проехали в Сентуки, где есть старообрядцы по австрийскому священству, и так именуемые Шалопуты. Я сними при помощи местного священника, занимался беседою в течение двух дней. В Сентуках есть единоверческая церковь, но только приход единоверческий весьма небольшой.

Из Сентуков мы отправились в г. Ставрополь, всего беседовав со старообрядцами на местах их жительства на собраниях в 23 местностях.

Когда я возвращался в Ставрополь, то преосвященный Герман объявил мне, что Кугультинские старообрядцы через отца протоиерея Братановского подали ему прошение, что бы я посетил их вторично, и что некоторые из них изъявили желание присоединиться к святой церкви на правилах единоверия. О лицах, которые здесь прежде других изъявили желание присоединиться к святой церкви, нельзя не сказать несколько слов. Есть в Кугульте два брата Евфимий и Пётр Дементьевы по прозвищу Башкотовы. Евфимий живёт отдельно, своей семьёй, а Пётр с матерью и другими братьями. У них в доме молельня; Евфимий крестил младенцев, и оба они управляли уставом службы и всеми делами местного старообрядчества; ещё помогал им нести службу Роман Яковлев Иванов, а кроме их способных к тому старообрядцев в Кугульте пять. Эти три лица и положили намерение присоединиться к церкви православной; их примеру согласились последовать и некоторые другие. Получив от преосвященного Германа приказание, я отправился в Кугульту и пристал опять у отца Димитрия. К сожалению, старообрядцы не знали, когда я буду опять в Кугульте, и потому разъехались для пригонки скота, который, по случаю неурожая травы, они всю зиму кормили за Кубанью, так что у кого не было в доме отца, у кого брата, у кого сына, а несовокупно, в отсутствие ближайших родных, такой важный шаг, как переход в церковь, делать им не хотелось. В ожидании возвращения родных, старообрядцы написали к своим наставникам в Пелагиаду и Жуковку послание, в котором извещали их, что я приехал к ним вторично, и что некоторые из них желают присоединиться к церкви и потому они, наставники, если знают что сказать для удержания их в старообрядчестве, то благоволили бы приехать на беседу и вразумить их. Случилось, что то время у Петра Башкотова весьма захворала маленькая дочь. Опасаясь смерти младенца дочери, он попросил отца протоиерея Братановского присоединить её к святой церкви. О. протоиерей согласился исполнить его желание. По присоединении младенец скончался. Пётр Башкотов просил меня отпеть младенца по обряду Единоверческому в их доме, в бывшей молельной. Это он просил для того, чтоб и самому познакомиться и старообрядцев познакомить с обрядами Единоверия, ибо надеялся, что старообрядцы все придут в таком случае на отпевание. По совету отца протоиерея я исполнил его просьбу, и на отпевание действительно собрались старообрядцы со всего селения. Когда я провожал его на кладбище, нужно было нести его мимо церкви; о. протоиерей приказал ударить в колокол, и сам вышел на встречу покойницы в облачении. Стеклось всё село, и совокупились в одну толпу и православные и старообрядцы; при опущении младенца в землю, я сказал краткое слово , в котором объяснил, сколь блажен почивший младенец, что отошёл к Богу помазанный святым миром, без какового помазания человек не может быть совершенным христианином, и не только одно это получилось, но еще и сподобился приятия св. тайн Христовых, без какового принятия, по слову Спасителя, человек не может иметь жизни вечной; показал далее, какую всё это должно составлять радость родителям скончавшегося младенца, и заметить потом, что присоединением своей дочери ко святой церкви родители сделали шаг и к своему единению с церковью, раскрыл превосходство церкви над старообрядчеством, при чём заметив, что приступая к церкви они не отступают от своей веры, которая в существенном не разнится от содержимой св. церковью, но только пополняют недостатки её, и избегают греха раскола. Между тем сделалось известно, что Жуковские начётчики не приняли приглашения приехать для новой беседы со мною. Из Пелагиады же приехали, но не затем, чтобы беседовать, а для того, чтобы по случаю поста исповедовать своих духовных детей; особенно желательно им было исповедовать мать Башкотовых, которая была весьма не здорова. К числу желающих идти на исповедь к наставникам присовокупился один старообрядец, глава большого семейства, по имени Феодор, уже несколько расположенный ко святой церкви. Прочим беспоповцам показалось странно, что он идёт с ними; они говорили: ты же толкуешь о церкви, почему идёшь с нами? Феодор отвечал им: я спрошу отца, прочитает ли он мне разрешительную во грехах молитву; если прочитает, то мне почему же не идти? Ему ответили: наставники наши не священники, разрешительных молитв не читают; ты идёшь не с верой, только мешать нам хочешь: уйди, не мешай нам. Феодор им ответил: когда наставник не возьмётся разрешить меня во грехах, то, правда, незачем ему и грехи исповедовать.

Когда наставники кончили своё дело, Башкотовы убедили их со мною поговорить; мы принесли книги в их дом; в молельную собрался народ.

Я попросил у наставников рукописную книжечку, по которой они совершают исповедь; наставники не весьма охотно, но всё же дали книжечку; раскрыв её, я спросил наставников: почему в этой книжечке, по которой вы исповедуете, чин исповеди изложен несогласно со старопечатными патриаршими потребниками? Наставники же спросили: а в чём она не сходна с печатными патриаршими? Я раскрыл старопечатный требник, и сказал: В патриаршем потребнике исповедь положено начинать так: «Благословен Бог наш»; а в вашем: «за молитв Св. отец». В патриаршем потребнике по псалме: «всегда возвах», положена молитва: «Господи Боже спасения нашего»; и по псалме; «Господи да не яростию твоею», положены две молитвы, одна: «Владыко Господи Боже наш», и другая: «Господи Боже наш»; и по псалме: «Доколе Господи», молитва: «Владыко Господи Боже наш». И в конце исповеди, когда разрешит исповедника, в патриаршем потребнике положены четыре молитвы, первая: «Владыка Господи Боже наш», вторая: «Господи Боже наш», третья: «Господи Боже спасения нашего», четвёртая: «Господи, простивый Нафаном Давыда пророка». А в вашем потребнике нет ни одной молитвы на разрешение исповедника. Наставник ответил: мы не священники; этих разрешительных молитв читать мы не можем; потому они в наших потребниках и не пишутся. Я ответил: справедливо сказали, что разрешительных молитв читать не можете, потому что не имеете права кающегося разрешать от грехов; о том в малом катехизисе о таинстве покаяния пишется сице: «Разрешити кающагося никтоже может, точию православный священник: понеже кроме церкви несть священия и разрешения». Я на время оставляю о том говорить, исповедь ваша без разрешения грехов имеет ли какую силу; прежде спрошу вас: для руководства совершающему исповедь простолюдину, не имущему власти читать разрешительные молитвы, есть ли подобные вашему древние потребники, печатные или письменные? Наставник принужден был ответить: нет. Я спросил: а когда таких потребников как ваш, нет ни печатных патриарших, ни древлеписьменных, с чего же ваш потребник написан? Наставники ответили: ты к нам излишне придираешься. Я сказал: нет, я к вам не придираюсь, но только хочу узнать, с чего в вашем потребнике чин исповеди написан вами? В нём ещё и чин крещения положен, и опять с печатным несходный: молитв и освящения воды в нём нет; а церковные действия, прокимны, аллилуия, Апостол и Евангелие положены. Я и пытаю, откуда такое чиноположение заимствовано, когда вы сами признались, что ни в древлепечатных, ни в древлеписьменных такового чинопоследования нет? Наставники сказали: наши потребники взяты с патриарших же потребников, только у нас пропущены священнические действия. Я спросил: а такой чин с пропуском молитв кем поставлен, и кем утверждён? Каким патриархом? Наставники сказали: он составлен нашими наставниками, а утверждать его некому, ныне патриархов и епископов нет. Тогда я сказал: значит, вы не по старым книгам, утверждённым патриархами, совершаете исповедь и крещение, но по своим новым, самоизвольно вами составленным; посему и не возможно вам зваться старообрядцами и вы напрасно себе присваиваете имя старообрядцев только на обман людей. Наставники сказали: а по чему же нам совершать таинство исповеди, когда нам читать молитв разрешительных нельзя? Я ответил: ни по чему. Таинство исповеди вам совершать не дано, и совершённая вами исповедь ни во что и ничего не пользует. И прочитал о том доказательства в Номоканоне (лист 6), и в Кормчей (ответы Св. собора на вопросы Иоанна мниха, глава 54, воп. 14, лист 587. Зри выше). Беспоповские наставники об этом предмете более не пожелали говорить; а предложили беседовать о сложении перстов. Я принял их предложение. Но случилось, что в это время, больная хозяйка дома, лежавшая в другой комнате, будучи весьма отягощена болезнью, потребовала наставников к себе, и потому нужно было прекратить беседу. Я послал к наставникам приглашение, по утру ещё побеседовать, но они до восхода солнца уехали восвояси. Между тем я не имел времени ожидать возвращения бывших в отлучке старообрядцев, ибо к празднику Пасхи поспешал в Москву. Итак, не дожидая возвращения прочих, я решился присоединить к церкви тех старообрядцев, которые изъявили на то желание. По исполнении заповеданного им поста, 11 человек мужеского пола и 5 женского были мною 8 марта присоединены ко святой церкви, по обряду единоверия, и сподоблены причастию Св. тайн. Довольно побеседовав с новоприсоединёнными для утверждения их во святой церкви, и поучив их достойному сынов церкви жительству, также посетив дома их, я отправился в Ставрополь. Отец протоиерей проводил меня до города. Это было последнее наше прощание: 27 сентября он отошёл к Господу, приказав уведомить меня телеграммою, чтобы я его помянул в молитвах. Бог да упокоит во царствии своём душу добре потрудившегося пастыря. Преосвященный Герман напутствовал меня архипастырским благословением и отпустил восвояси. По пути я заехал в Ростов к одному своему знакомому купцу. Он собрал старообрядцев по австрийскому священству и беглопоповцев, с которыми достаточно мы побеседовали. Оттоле заехал в Новочеркасск, получив благословение от Высокопреосвященного Платона, и прожив там сутки, отправился в Москву, куда прибыл 17 марта. Всего моего путешествия на сей раз было четыре месяца.