Несколько слов о положении Нравственного Богословия в духовных семинариях
В настоящее время Нравственному Богословию уделяется только два урока в неделю в течение одного года. Факт этот представляется нам в высшей степени странным, прямо поразительным. Он может не останавливать на себе нашего внимания лишь вследствие привычки к тем ненормальностям, которыми полна как учебная, так и воспитательная сторона в жизни современной русской школы.
Семинария – специально богословское учебное заведение, имеющее своею задачей подготовление пастырей церкви, учителей веры и жизни. Благооткровенпость христианской истины есть та основная предпосылка, которая составляет краеугольный камень семинарского образования. И тем не менее, воспитанники средней духовной школы несравнимо более времени посвящают изучению мертвых языков, чем евангельской морали. На 40 уроков греческого и латинского диалекта приходится только два урока нравственного богословия! Выходит как будто, что склонения и спряжения давно отживших народов, всевозможные аттракции, герундивы и супины важнее христианской этики, перевернувшей мир и давшей новое направление всей человеческой жизни.
По моему глубокому и искреннему убеждению, если бы сейчас, как дважды два – четыре, было доказано, что христианство – естественная религия, евангелие все ж не потеряло бы своей ценности и осталось бы книгой, заключающей в себе богатейшие сокровища мудрости, книгой, из которой человечество вечно могло бы черпать воду живую. Относительно морали христианской именно так и думает большинство мыслителей. За немногими исключениями, все они признают необыкновенную высоту и чистоту евангельского нравоучения. Огромное влияние, оказанное нравственными идеями христианства на улучшение и смягчение нравов, также составляет общепризнанный исторический факт.
Прямой вывод отсюда тот, что в атеистической школе и то было бы вполне естественно более времени посвящать знакомству молодых людей с евангельской этикой, чем со всевозможными тонкостями греческой и латинской грамматики. Тем более нужно сказать это о христианской, хотя бы и светской школе. Что же касается семинарии, этого специальнобогословского учебного заведения, стоящего на почве абсолютного убеждения в богодухновенности каждого слова библии и воспитывающего лиц, которые при свете евангельских идеалов должны другими руководить в жизни, то в ней замечаемое теперь пренебрежительное отношение к христианской морали является грехом и против природы человека и против Духа Святого.
Неизвестно почему, в современной духовной школе значительно большее внимание уделяется теоретической стороне религии – вероучению. Уроков по Догматическому Богословию в три раза больше, чем по Нравственному, именно шесть. А между тем скорее следовало бы сделать наоборот. На изучение христианской морали должно быть назначено больше времени, чем па изучение догмы, по следующим причинам:
1) Нравственные истины стоят ближе к жизни, чем истины теоретические. Я далек от мысли, чтобы догматы христианской религии не имели никакой связи с её моралью и носили исключительно книжный, отвлеченный характер. Но все же нельзя отрицать, что они не имеют такого непосредственного отношения к практической деятельности человека, как истины нравственные. Именно этические проблемы являются в настоящее время наиболее острыми, жгучими и живыми. Ни интеллигенция, ни простой народ не интересуются вопросами о соединении естеств и волей во Христе, о причинах падения ангелов, об отношении между ипостасями Св. Троицы. Почти невозможно себе представить, чтобы где-нибудь кружок не только светской интеллигенции, но даже и богословов, горячо занимался обсуждением подобных предметов. Напротив, вопросы о том, что делать и как жить, где искать целей и смысла жизни, как поступать в том лил ином случае, волнуют и занимают всех. Что такое добро и зло, какими правилами следует руководствоваться при столкновении обязанностей, в какой степени позволительны те или иные удовольствия, как бороться со страстями и похотями, в какой мере следует давать свободу плоти, как нужно относиться к ближним различных положений и состояний: равным, высшим и низшим, каковы должны быть социальные отношения людей с христианской точки зрения, – все это приходит на ум каждому мыслящему человеку. За разрешением всех этих недоумений для лица светского естественнее всего обратиться к священнику, учителю и руководителю жизни. Но, чтобы дать ответ всякому вопрошающему, пастырь церкви должен быть, как говорят, в курсе дела, должен уметь ориентироваться в моральной области и, таким образом, иметь возможность удовлетворить интеллигентного собеседника. В настоящее время, находясь в подобных обстоятельствах, священник не всегда может оказаться на высоте своего положения. Семинария более приучает его разрешать чисто теоретические вопросы, такие, которые поднимаются только в классе, и не существуют для живой мысли живых людей. При столкновении с жизненными религиозно-нравственными проблемами он часто становится в тупик и обнаруживает жалкую растерянность, подрывающую его авторитет.
2) Догматы веры, как истины непостижимые, относящиеся к премирному Божественному Существу, не могут давать так много материала для исследования и изучения, как истины нравственные. В области христианского вероучения, в силу свойств самого предмета, для деятельности мысли и разума остается сравнительно мало места. Религиозные догматы можно принимать на веру, уясняя их смысл и взаимоотношение. Если бы из существующих теперь систем Догматического Богословия выкинуть две трети текстов и цитат из свято-отеческой литературы (что можно было бы сделать без всякого ущерба для дела, так как верующий в авторитет св. писания не нуждается во множестве библейских свидетельств в пользу той или другой истины: для него вполне достаточно одного, а неверующего не убедят и сотни текстов), то и изучить их можно было бы в более короткое время, с меньшей затратой труда и энергии. Напротив, христианское нравоучение может быть уясняемо до бесконечности путем, главным образом, сопоставления его с данными человеческого сознания. В каком отношении находятся евангельские нормы жизни к основным постулатам человеческой природы, какое влияние оказывают они на нашу душу, как применить общие нравственные принципы к различным частным случаям жизни, – решение всех этих вопросов может совершаться лишь на общенаучной и антропологической почве. И это тем более, что проблемы морали доселе еще не разработаны церковью и не получили в ней точной формулировки. В эпоху вселенских соборов, когда раскрывались основы христианской веры, главное внимание отцов и учителей церкви было обращено на решение догматических вопросов. В то время как по каждому из последних существует определенное церковное учение, по многим вопросам христианской нравственности могут быть составляемы лишь частные богословские мнения. Ни в одной символической книге православной церкви нельзя найти прямого указания на то, что составляет психологическое содержание, объективную цель и метафизическую основу нравственности, каковы условия вменения, возможны ли безразличные действия, какой из форм благотворительности следует отдать предпочтение общественной или частной, как смотреть на смертную казнь и войну, каково отношение христианства к социализму, к различным формам политико-экономической жизни, общественности и культуры. Решать все эти вопросы Нравственное Богословие должно самостоятельно, непосредственно на основании Слова Божия. Но для успешного выполнения этой задачи, для того, чтобы сделать из св. писания правильные выводы в приложении к бесконечно сложным и переплетающимся нитям действительной моральной жизни, необходимо руководство общелогических, психологических и научных соображений. Все антропологические науки, проливая свет на тайны природы человека, освещают нам, и понимание отношения к нам нравственных начал и в частности принципов этики христианской.
Если бы от нас зависела постановка учебного дела, мы начали бы изучение христианской нравственности с приготовительного класса училища и продолжали бы его непрерывно н течение всего духовно-учебного курса, постепенно расширяя и углубляя содержание этого предмета, сообщая ему все более и более научный характер. Не такую мертвечину, как латынь (являющуюся тем же для детского ума, что камень для желудка) и ей подобные безжизненные дисциплины, а многоценный бисер евангелия всего естественнее положит в основу обучения и воспитания. Человек всю жизнь свою должен познавать, «что есть воля Божия благая и совершенная» и «како христианину подобает в дому Божием жити». Начало этого познания следует положить в раннем детстве, когда природа человека еще не отвердела, отличается восприимчивостью, мягкостью, чуткостью ко всему прекрасному и доброму. Центральное положение христианской этики в системе общего образования сообщило бы этому последнему, а равным образом и всей жизни молодых людей, более духовное, идеальное направление, предохраняя их от увлечения грубым реализмом, от материализации и пошлости интересов. Оно приучило бы их более всего ценить в жизни «единое на потребу», ту драгоценную жемчужину, которая является лучшим украшением человека – царя природы, – его способность к нравственной деятельности и предмет её – нравственное добро.
Но мы чувствуем, насколько мало осуществим наш проект в настоящее время и при настоящих условиях. В качестве минимума, не требующего коренных изменений в программах духовно-учебных заведений, мы предложили бы, по крайней мере, увеличить в семинариях количество уроков по Нравственному Богословию до шести. Два из них мы отнесли бы к 4-ому, два к 5-ому и два к 6-ому классу. В четвертом классе следовало бы ознакомить учеников с общими началами нравственности, с понятиями о нравственном добре, законе, совести и т. д. Это было бы тем более уместно, 1) что в семинарии нет этики, как самостоятельной науки, 2) что многие воспитанники, по окончании IV-го класса, уходят из духовной школы в светскую. Мне кажется, желательность и даже необходимость для них быть знакомыми с основными началами нравственности вообще и христианской в частности, едва ли может подлежать сомнению. На преподавание нравственного богословия в IV-ом классе можно было бы найти время, отняв по одному часу от греческого и латинского. В V-ом классе стала бы проходиться этика индивидуальная (частные обязанности христианина к Богу, себе самому и другим людям) в VI-ом этика социальная (обязанности христианина, как члена общества церковного и гражданского, и идеалы христианской общественности). Эти два часа можно было бы отнять или от Догматического, или, еще лучше, от Пастырского Богословия. Последнее, по нашему мнению, является в семинарии совершению не нужным. Не существует и не может существовать никакой специально пастырской нравственности. Священник в своей жизни должен руководствоваться теми же нормами, которые обязательны и для каждого христианина.
В заключение заметим, что преподавание Основного, Догматического и Нравственного богословия одним наставником заключает в себе значительные неудобства. Каждый из этих предметов настолько серьезен, требует такой усиленной подготовки и такой осведомленности в различных областях знаний (особенно нужно сказать это о Богословии Основном), что сосредоточение их в одном лице не может не сопровождаться ущербом для научности, глубины и основательности изучения данных дисциплин. В виду этого было бы весьма полезно для дела разделить преподавание Основного Догматического и Нравственного богословия между двумя наставниками, поручив: или одному Основное богословие, другому Нравственное и Догматическое, или: одному Нравственное, другому Догматическое и Основное.