По поводу неурожая

Нынешний год тяжел для нашего отечества. Целым миллионам людей будет очень трудно прокормить себя нынешнюю зиму и весну, многим сотням тысяч людей нельзя будет добывать необходимые или обычные средства жизни в тех размерах, как было доселе, и наконец, всем не очень богатым людям, всем служащим, получающим небольшое жалованье, придется не легко прожить голодное время. Многим придется даже менять род занятий, необходимых для снискания пропитание. Истинное положение дел с каждым днем выясняется более и более, а с тем вместе выясняется и нужда в принятии мер чрезвычайных, совсем экстренных. Много таких мер уже принято, еще многие, вероятно, будут придуманы и приняты, благотворительность начинает действовать в довольно значительных размерах и, вероятно, скоро примет размеры, более соответствующие размерам бедствия. С искренним сочувствием приветствуем данное Государем Императором приказание отменить на нынешнюю зиму придворные балы, а деньги, которые пришлось бы израсходовать на них, обратить на пользу пострадавших от неурожая. Многие семьи одним этим распоряжением Государя избавлены будут от бедственного положения; на 200,000 рублей могут прокормиться в течение десяти месяцев семь тысяч душ. Кроме прямого своего действия распоряжение Государя достигнет желаемого последствия, – облегчения участия бедствующих, – и другим путем. Во-первых, влияние царского примера, несомненно, будет велико: многие пожелают отложить в нынешнем году расходы, не принадлежащие к числу необходимых, и отдать на доброе дело свободные деньги. Во-вторых, сокращение собственно тех расходов, которые неизбежны для лиц, приглашаемых на балы, оставит во многих руках свободные суммы; их удобно будет употребить на дело помощи бедствующим. Мы видим уже теперь, надеемся увидеть и более, как дружно многие частные лица и целые учреждение шлют посильную помощь нуждающимся. И наша Академия отсылает процентный сбор с наставников и служащих, принимает в лице нескольких профессоров живое участие в деятельности местного комитета Красного Креста, а студенты, хотя в большинстве своем и совершенно ничего не имущие, отказываются, ради помощи нуждающимся, от некоторой доли своего содержания¹. И в Посаде, где находится Академия, служащие в городской управе и в прогимназии так же жертвуют известный процент из своего жалованья.

К числу мер, свидетельствующих о добром желании оказать помощь ближним, мы со своей стороны присоединили бы следующие две: кое-что забыть и кое-что попомнить.

Не трудно было знать, что представители административной власти и земские деятели различных местностей России нередко приходили во взаимные столкновения. Представители власти находили, что земцы не признают властей, а земцы находили, что власти превышают свои права и нарушают права земцев. Не наше дело говорит о том, кто был нрав в этих пререканиях. Для нас имеет в настоящем случае значение только тот факт, что нередко между властями и земцами не только не было согласия и мира, но существовали отношения, совсем не похожие на мирные. Деятели не мирного времени и доселе во многих местах остались у дел. Правда, что с введением нового земского положение отношение властей и земцев изменились значительно, в пользу расширения полномочий для первых и сокращения их для последних, и борьба в случае столкновение стала весьма не равна: но и при таком положении сторон возможна борьба скрытая, или по крайней мере весьма возможно слово осуждения, молчаливое сопротивление, не сочувствие, охлаждение. Весьма полезно было бы для деятельной и разнообразной помощи пострадавшим от неурожая, если бы старые счеты между властями и земцами были забыты, по крайней мере, на время.

Для голодающих было бы весьма полезно, если бы некоторые представители административной власти забыли, что от усиления своей деятельности на пользу общего дела они не будут получать усиленных окладов жалованья. Иначе сказать, было бы весьма желательно, чтобы труд, оплачиваемый по дневному расчёту, имел те же свойства, как и работа седланая. Если по отношению к другим делам и допустимо такое рассуждение, что дело – не волк и в лес не убежит: то хорошо было бы волчьи свойства обязательно приписать, хотя бы в виде исключения, одному лишь делу помощи голодающим, а всем остальным делам приписывать или не приписывать волчье естество по произволению.

В настоящее время не часто можно встретить людей, сохранивших живое воспоминание о девятнадцатом дне февраля 1861 года. Тридцатилетняя давность охладила и радостные чувства одних и совсем не похожие на радость чувства других; да уже и нет в живых многих свидетелей этого времени. Кроме того, так много было сделано, особенно в последние годы, в пользу лиц более или менее потерпевших от Положения 19-го февраля 1861 года, что могли бы бесследно рассеяться и последние остатки грустных воспоминаний. Весьма желательно было бы, чтобы и эти последние остатки не нашли для себя никакого приложение в деле помощи пострадавшим от неурожая, чтобы всеми без исключение забыты были на это время не радостные для иных воспоминание о времени, давно ушедшем в область истории.

Вместе с временным, – конечно, лучше бы со всегдашним, – притуплением памяти в некоторых отношениях, полезно было бы изощрение её в других отношениях, и особенно в приложении к первым четырем действиям арифметики. Твердое знание их и всегда полезно не только для людей юного, но и зрелого возраста, особенно же полезно в приложении к данному случаю, к делу помощи пострадавшим от неурожая.

Бесспорно, что повременной печати много обязано разъяснением своих размеров и своего значения бедствие неурожая. Несомненно, и то, что печать ускорила приобретение сведений по сему делу. Но в тоже время у нас есть на виду и образцы недостаточного со стороны печати внимания к начальным правилам арифметики. Например, сказание о царском пайке облетело всю Россию. Что же, во всех губерниях пострадавшие от неурожая думают, что им теперь работать не нужно, что им положен «царский паек?» или только в некоторых? в одной? в одном уезде? в одной деревне? Или наконец, просто один подгулявший крестьянин, выйдя из кабака, заломил шапку, подпер руки в бока и сказал: «теперь, ребята, гуляй; паек царский нам положен. Знать ничего не хочу». Корреспонденту излишне, конечно, было бы прибавлять, что «эти слова сказаны были Иваном Архиповым, по выходе из кабака, в деревне Афанасове, 1891 года, октября 22-го, в девять часов утра». Точно так же и какому ни будь другому корреспонденту совсем не полезно было бы рассказывать о крестьянской выпивке, происшедшей «в селе Морозове, такой то волости, такого то числа, тотчас после раздачи муки». Иное дело – обобщить случай и написать: «крестьяне говорят, что им положен царский паек: крестьяне по получении ссуды начали пьянствовать». Верно, что при обобщении лучше выходит: но не слишком ли страдают от таких улучшений правила сложения и вычитания?

Этим правилам бывает обида и тогда, когда к деятелям, у которых руки полны серьезного дела, считают уместным в самое горячее время обращаться с требованием отчета, не общего, не перед подлежащими властями или обществом, а перед частными лицами или учреждениями, успевшими подать свой грош на общее дело. Требовать сведений о том, куда, на чьи руки розданы наши гроши, требовать сведений немедленных: это значит забывать простые арифметические правила. Если, например, какое ни будь Местное Управление Красного Креста получит в течение месяца денежные или иные посылки от трех сот жертвователей, да в триста мест должно будет разослать пожертвование: то давать каждому жертвователю сведения о том, куда именно что отослано, да еще, для уверения того или другого Фомы, с расписками получателей – Управлению будет не легко. Напротив, легко может оказаться, что сумма часов в сутках будет вдвое или втрое меньше той суммы часов, которую потребно израсходовать на удовлетворение требований, заявляемых забывчивыми жертвователями. Напрасно было бы при заявлении подобных требований ссылаться на возможность сомнений в достодолжном употреблении или направлении наших грошей, или же ссылаться на охлаждение усердия к сбору пожертвований, как на неминуемое будто бы последствие временного неведения о том, куда, например, то или другое Местное Управление роздало паши деньги. Кто знаком с подобными делами по опыту, тот не будет нетерпелив. А кто незнаком: тот пусть представит себе, что он состоит членом какого ни будь местного комитета Красного Креста в губернии, не пострадавшей от неурожая, что он принимает деятельное участие в сборе пожертвований для местностей голодающих и что каждый из вручивших ему ту или другую жертву потребует немедленного письменного уведомления, о том, куда направлено его пожертвование. Можно опасаться, что после подобной осады со стороны жертвователей ретивый поборник немедленной перед ним отчетности будет прятаться от жертвователей.

Очень распространена привычка расточать порицание чужим действиям, – привычка, происхождение которой нужно отыскивать не столько в чужих ошибках, сколько в нашей собственной наклонности считать себя умными и хорошими, а ближних – глупыми и плохими, и тешить себя приятною мыслью, что мы много лучше всех этих мытарей. По силе этой привычки мы будем слышать и читать не мало вестей о неумелых распоряжениях тех или других раздаятелей пожертвований. Полезно будет помнить, что из имеющих раздаться порицаний смело можно будет скинуть девяносто процентов на долю довольно ехидной изобретательности в способах потешить свое самолюбие. Откладывая за этот счет девяносто процентов, мы избавим себя от лишних грехов.

К сказаниям о «царском пайке» прибавится много сказаний о пьянстве голодающих мужиков, их лености, их неблагодарности и вообще об отсутствии у них всяких черт образа и Божия и человеческого. Ко всем этим сказанием всегда делайте следующее добавление: «а мы со своей стороны по чистой совести можем сказать, что употребили все возможные усилия к просвещению мужицкого ума и к очищению мужицкого сердца. Мы их учили и в школах и в церкви. Мы подавали им пример трезвости, целомудрия, трудолюбия, бескорыстия и честности. Все это отскакивало от них, как горох от стены». Вы только попробуйте хоть одну неделю повторять эти слова в потребных случаях, и вы увидите, что от этого произойдет нечто весьма полезное. Если на неделю не достанет ваших сил: то попробуйте, хотя один раз искренно и с должным вниманием произнести те слова, в кавычках. А если произнести их даже и один раз вам не под силу: то по крайней мере, механически, глазами, запомните их.

Для годины тяжелого испытания как было бы полезно, если бы все мы признали свой долг быть связуемыми союзом любви! А может быть и поможет Бог?