IXX. Г. М. Прохоров. Преподобный Нил Сорский как учитель

Все произведения Нила Сорского – учительные. Но на своих учеников-читателей преп. Нил смотрит не сверху вниз, поучая, а как бы среди них стоя и вместе с ними учась. Начиная свое сочинение «О жительстве от святых писаний», которое мы называем «Преданием», Нил Сорский называет учеников братьями одного с ним нрава: «...написахъ писаніе душеполезна себъ и господѣ братіи моей присным, яже суть моего нрава. Тако бо азъ именую васъ, а не ученики. Единъ бо нам учитель есть – Господь Ісусъ Христос, Сынъ Божій...»; «...предах писаніе господѣ и братіи моей – спасенія ради моего и всѣх произволяющих, въздвизая съвѣсть къ лучшему...»⁶⁷⁵. «Съвѣсть» здесь можно перевести как «сознание»⁶⁷⁶: как и во всех других его произведениях, речь здесь идет именно об умственной работе, необходимой тем, кто хочет быть его учеником, и соответствующей практике: «I понеже мнози благоговѣй ній братіа приходять къ мне, хотящи жительствовати у насъ, и азъ намнозѣ отрицаюся, понеже грѣшенъ и неразумен человѣкъ есмь, и тѣломъ немощенъ, отвращаеми же от мене не оставляют мя почити, ниже престают стужати ми, и сего ради смущеніа бывают намъ, и смотрихъ се, аще есть и воля Божіа, да иже придуть к намъ, подобает преданіа святыхъ имѣти и хранити заповѣди Божіа и творити преданіа святых отець...»⁶⁷⁷. «И сих ради, испытаете божественая Писания, предаем приходящимъ к намъ и требующимъ сихъ – паче же не мы, недостойны бо есмы, но блаженіи святій отци от божественых Писаній – и тщитися пребывающимъ у насъ опасно сія съхраняти. Тако бо мы произволяемъ и любимъ»⁶⁷⁸.

Переданным «от святыхъ отець» правилом он называет – получать «от праведных трудовъ своего рукодѣліа и работы дневную пищу и прочая нужныа потребы». «Не дѣлаяй, – бо рече апостолъ, да не ясть» (2Фес. 3:10). «Дѣлати же дѣла подобает под кровомъ бывающая». «Излишнихъ не подобает нам и мѣти». Помогать другим инок должен не милостыней, а словом: «Милостыня бо иноческая – еже помощи брату словомъ въ время пужи и утѣшити ему скорбь разсужешемъ духовнымъ, но и сіе – могущихъ»⁶⁷⁹.

В кратчайшем «посланеице просившему у него брату съ въсточныа страны на ползу души» Нил азывает самое иноку необходимое: «правило въ тѣлесных дѣланіих по силъ, а не выше мѣры, а въ Писаніих божественых поучатися, и въ рукодѣліих себе обучати, и безмолвие любити»⁶⁸⁰.

«Безмолвию», исихии, преп. Нилом посвящено самое большое его сочинение, «О мысленном дѣланій», – так называемый «Устав». «И от сна въставъ, – пишет там Нил (в главке «О обдержаніии всего дѣланіа в жительствѣ нашемъ»), – преже прославити Бога, таже исповѣдатися Ему, и потом – сіа дѣланіа: молитва, пѣшіе, чтеніе, рукодѣліе и аще подѣліе кое»⁶⁸¹.

Главное же дело инока – борьба со страстями. «Страстных помыслов», следуя традиции, Нил насчитывает восемь: «1) чревообьястный, 2) блудный, 3) сребролюбный, 4) гнѣвный, 5) печалный, 6) уныніа, 7) тщеславный, 8) гордостный». И каждому из них он посвящает особое внимание, научая, как каждому из таковых и всем им вместе противостоять, как сохранять память о смерти и о Страшном Суде, как обретать дар слез – чтобы оплакивать свои грехи, как затем «съхранятися от духа гнѣвнаго и прочих неподобных помыслъ» и о последующем полном «отсѣченіи» всех забот и «беспопеченіи истинном», «еже есть умрътвіе отъ всѣх, и упражненіи и вниманіи о едином дѣлѣ Божіи»⁶⁸².

Пересказывая слова Исаака Сирина, Нил пишет о тогдашнем прикосновении человека к вечному Царствию Небесному: «И внегда сподобится ум почювати будущаго блаженьства, и себе забывает, и всѣх сущих зде, и не ктому възимает движеніе в чем». Далее он цитирует Симеона Нового Богослова: «Страшно бо, въистину страшно и паче слова: зрю свѣт, егоже миръ не имат, посредѣ келіа на одрѣ сѣдя. Внутрь себе зрю Творца миру, и бесѣдую, и люблю, и ямъ, питаяся добрѣ единым боговидѣніемъ, и съединився Ему, небеса превъсхожу. И сіе вѣм извѣстно и истинно. Где же тогда тѣло, не вѣмъ»⁶⁸³.

Нил пишет о реальности этого опыта и в его дни: «Древніи убо отци мнози дѣлатели и учители сим быша и единъ другаго назидаху и укрепляху. Нынѣ же, оскудевшим таковым, аще кто потщится въ дѣло Божіе, наипаче благодать вразумляет и помогает – отнынѣ и до вѣка. А не произволяющих подвизатися, и иных в нераденіе и безнадежіе приводящих, и глаголющих, яко нынѣ древних дарованіи даръ от Бога не бывает – (апостол) нарицает сих “прелщаемы и прелщающе” иных (ср. 2Тим. 3:13). Нѣции же ни слышати хотят, аще есть благодать въ нынѣшнее время. Сіи от многаго нечювства и неразуміа и маловеріа омрачени, рече Гргиоріе Синаитъ. Мы же, сіа вся увѣдѣвше от святых Писаній, и аще хощем о дѣлѣ Божіи истинно нрилежаніе имѣти, удаляемся иреже, елико мощно, от суеты мира сего и потщимся страсти умаляти, еже есть сердце блюсти от лукавых помыслъ...»⁶⁸⁴. Но, предупреждает преп. Нил, «не прежде времени и подобными мѣрами сіа дѣланіа подобаетъ творити»⁶⁸⁵.

Это написано преп. Нилом Сорским к читателю вообще: «Сіа убо мы неразумніи по мѣрѣ худости нашего разума написахом на въспоминанше себѣ и подобным мнѣ, иже в чину учимых суть, аще и произволяют»⁶⁸⁶. В посланиях же своих он обращается к конкретным лицам, отвечая на их письма. Насильно постриженный в монахи князь, терпя от «находящих помыслъ предних мирскаго житіа», Вассиан Патрикеев «множицею понудил» Нила написать ему «слово къ съзиданію добродѣтели». И тот написал ему об обманчивости мирских благ, «о помыслѣхь нечистыхъ, иже от врага душь нашихь приносимых», о необходимости творить «чтолибо и рукодѣліе», иметь «послушаніе къ наставнику и прочим отцемь о Господѣ въ всяко дѣло благо», быть усердным «къ послушанію божественых Писаній», иметь терпение в скорбях и за оскорбивших молиться. «И Богъ всякоа радости и утѣшеніа утѣшит сердце твое и съхранит тя в страсѣ Своемь молитвами Пречистыа Богородица и всех святыхъ»⁶⁸⁷ Вассиан Патрикеев впоследствии, уже после смерти своего учителя, будет смелым защитником монашеского нестяжания, борцом против владения монастырями вотчин, а также борцом против смертной казни еретиков, которой добивался Иосиф Волоцкий⁶⁸⁸. Он был неправедно судим «иосифлянами» и умер в заточении в Иосифовом Волоколамском монастыре.

Другое дошедшее до нас большое послание Нила Сорского написано им Гурию Тушину, монаху и некоторое время игумену Кирилло-Белозерского монастыря. Перед этим они «усты къ устом» беседовали, затем Гурий присылал Нилу «писаніица о том же», прося его «написано послати (...) слово полезно – еже къ благоугоженію Божію и къ ползЪ души».

Уступая этим просьбам, Нил стал письменно отвечать на его вопросы. Первый из них был «о помыслЪх блудныхъ: како съпротивлятися имь», второй «о хулном помыслѣ», третий – «како отступити от мира». Отвечая на этот третий вопрос, Нил касается злободневного тогда вопроса о монастырских стяжаниях: «Не въсхощи же пріати и обычныхъ друговъ беседы, иже мирская мудрьствующихь и упраздняющихся въ безсловесная попеченіа – яже въ прибыткы монастырьскаго богатьства и стяжаніа имѣній, – яже мнятся сіа творити въ образѣ благости и от неразумѣніа божественых Писаній и от своих пристрастій добродѣтель мнять проходити. И ты, человЪче Божій, таковым не приобщайся». Любопытно, что он удерживает Гурия (это, видимо, отражает его собственный характер) от полемики с монахами-стяжателями: «Не подобает же и на таковыхь речми наскакати, ни поношати, ни укоряти, но – Богови оставляти сіа: силен бо есть Богъ исправити ихъ»⁶⁸⁹.

Последний, четвертый вопрос Гурия Тушина – «како не заблудити отъ истиннаго пути»; на него Нил отвечает рекомендацией: «Свяжи себе законы божественыхь Писаній и послѣдуй тЬмь, – Писаніем же истіннымь, божественымь. (И далее любопытное свидетельство о существовании в его время писаний неистинных. – Г. П.) Писапіа бо многа, но не вся божествено суть. Ты же истинная извѣстнѣ испытавь от чтеній сих и беседъ разумных и духовныхь ужей, – понеже не вси, но разумніи разумевають сихь, – и безъ свидетельства Писаній таковыхь не твори что, якоже и азъ. (...) Аз убо не творю что безъ свидетельства божественыхь Писаній, но по святых Писаніихь последуя, творю елико по сіле. Егда бо сътворити мі что, испытую прежде божественая Писаніа. И аще не обрящу съгласующа моему разуму въ начинаніе дела, отлагаю то, дóндеже обрящу. Егда же обрящу, благодатію Божіею, творю благодръзностно яко известно. От себе же не смею творити, понеже невежа и поселянинъ есмь. Сице и ты, аще хощеши, сътворяй по святых Писаніихь...»⁶⁹⁰

Послание Герману Подольному написано тоже после встречи с ним и какой-то дискуссии, после которой у Германа осталось впечатление, что Нил на него обиделся: «...мнишь скорбь мнъ на тебя тѣради рѣчей, что бесѣдовали есми с тобою, коли еси былъ здѣ». И у Нила осталось чувство, что Герман стал тогда «скорбен»: «=Нынѣ же и азъ оскорбихся о томь, что ты скорбенъ». А говорил ему тогда Нил то же, о чем писал Гурию Тушину, – «что не просто или якоже прилучися подобаеть намь творити дѣланіа каа, но по божественыхь Писаніихь и по преданію святых отецъ». Это постоянная тема в поучениях Нила и главное правило его собственной жизни. «И азъ, не ласка тя, ни съкрываа жостоту тѣснаго и прискорбнаго пути, предложих ти. Инѣм же противу мѣрѣ комуждо бесѣдую». Это – важное замечание: чем более ёмка «мера» ученика, тем, очевидно, строже требования к нему Нила. ерману как близкому человеку он напоминает, рассказывая о себе: «Егда въ монастыри купно жили есмы (в Кирилло-Белозерском. – Г. П.)> сам вѣси, яко сьплетеній мирскых удаляюся и творю, елико по силѣ, по божественых Писаніихь, аще и не възмогаю тако ради лености моеа и небрежеша. Таже, по ошествіи странничьства моего (по возвращении с христианского, подвластного туркам Востока. – Г. П.) пришед въ монастырь, вънѣ близь монастыря сътворих себъ келію и тако же живях, елико по силѣ моей. Нынѣ же въдалѣе от монастыря преселихся, понеже, благодатію Божіею, обрѣтох мѣсто (на лесной речке Соре. – Г.П.) угодно моему разуму, запеже мирской чяди маловходно, якоже и самъ виделъ еси. И наипаче испытую божественаа Писаніа: прежде – заповѣди Господня и толкованіа ихь и апостольская преданіа, таже житіа и ученіа святыхъ отецъ, – и тѣмь вънимаю. И яже съгласна моему разуму къ благоугожденію Божію и къ ползъ души преписую себъ и тѣми поучаюся, и въ томь живот и дыханіе мое имѣю. (...) И аще кто любовію духовною прилѣпляется мнѣ, тако же съвѣтую дѣлати, наипаче же тебъ, занеже изначала духовною любовію усвоаемь еси мнѣ» и т. д.⁶⁹¹

Достойно внимания то, что, казалось бы, самого близкого своего ученика, своего спутника, который побывал с ним «въ Святѣй Горѣ Афонстѣй и въ странах Цариграда»⁶⁹², а затем жил и в его ските на реке Соре, Иннокентия Охлябинина-Комельского, согласно очень правдоподобной записи в рукописном Сборнике XVIII века, Нил выслал из своего скита: «....ученика своего Иннокентия посла в ѣологоцкой уездъ на Мѣрму реку и прорек ему: “Бог тя имать прославити тамо, и твоя обитель общая, а моя пустыня будет тако, какъ при животѣ моемъ, такъ и по смерти моей, и братія по единому имут житии в келіяхъ свопхъ”» (РНБ. О. 1. 247, л. 2). Дело в том, что Иннокентий, как это ясно видно из написанных им «Надсловия» и «Пристежения» к сочинениям своего учителя ила, пришел к убеждению, что жить в кельях монахам подобает по двое или по трое, дабы у отшельника не было «единоборства съ бесы». Нил с этим не согласился и отправил Иннокентия основывать Спасо-Преображенскую Комельскую обитель⁶⁹³'. В его же ските, как мы знаем (Повесть о Нило-Сорском ските XVII века), и скитах его последователей в России XVII века (скит Елеазара Анзерского) и в других странах – в Молдавии XVIII века (скиты Василия Поляномерульского и Паисия Величковского) и в Германии XX-XXI веков (скит иеросхимонаха Василия Гролимунда) – осталось неизменным правило проживать инокам в кельях по одному.

И остается не нуждающимся в переменах главное поучение Нила Сорского всем своим ученикам и последователям – «испытывать», внимательно читать «божественаа Писаніа».