Иоанн Малала

(около 491–578 гг.)

Сведения о жизни Иоанна Малалы из Антиохии чрезвычайно скупы и разрозненны. Время его жизни установлено приблизительно. Жил он при четырех византийских императорах: Анастасии I, Юстине I, Юстиниане I и Юстине II. Его имя сирийского происхождения и означает «ритор» или «судья».

Произведение Иоанна Малалы – «Летопись» – представляет собой образец ранневизантийской христианской хроники, написанной по принципу синхронного изложения событий, происходивших преимущественно на территории Средиземноморья. Автор начинает от «сотворения мира». «Летопись» состоит из 18 книг; первая из них утеряна, и вместо нее сохранился анонимный «Перечень событий в порядке хронологии». Во второй книге излагаются легенды о возникновении Ассирии, Египта, Фригии; в третьей книге на основании «Пятикнижия» даются основные события древнейшей истории Израиля. Затем Малала переходит к Элладе и в 4–й книге, говоря о возникновении эллинского государства, пользуется мифами об Орфее и аргонавтах; языческая мифология нередко переплетается с христианской. В 5–й книге автор излагает события Троянской войны, касаясь ее причин и ее последствий. 6–я и 7–я книги посвящены происхождению рода Энея и основанию Рима. В 8–й книге описываются походы Александра Македонского. С 9–й по 12–ю книгу изложена история Рима: последовательно описаны республиканская эпоха (9–я книга), царствование Августа и возникновение христианской религии (10–я книга), императоры Траян (11–я книга) и Коммод (12–я книга).

С 13–й книги Малала начинает историю Византии. После описания правления Константина (13–я книга) в пяти последующих книгах изображаются события во времена последующих византийских императоров, кончая Юстинианом I. Есть предположение, что 18–я книга была издана Малалой после смерти Юстиниана. С точки зрения манеры изложения «Летопись» отчетливо делится на две части, из которых первая кончается 14–й книгой. Литературными источниками для первой части служили книги Ветхого и Нового Завета, ряд произведений греческих историков, орфическая поэзия классического периода, хронисты позднеантичного и раннехристианского времени, трагедии Еврипида, повести Диктиса и Дареса о событиях Троянской войны. В большой степени использованы также сказания греческие, ассирийские, италийские и египетские. Стиль этой части местами вовсе не отделан, а иногда приближается к эпическому; изложение изобилует повторами и излишними подробностями в описаниях. Начиная с 15–й книги язык историка приобретает черты более тщательной литературной отделки и вместе с тем черты более индивидуальные. В этой части особенно интересны описания Константинополя и Антиохии.

На основании «Летописи» можно сделать некоторые наблюдения и над личностью автора: он – апологет христианства и противник язычества, преданный установившемуся порядку монархии. В первых книгах «Летописи» заметна склонность автора к монофизитству.

«Летопись» пользовалась большой популярностью в последующие века; она послужила источником для поздних византийских историков, как показывают многочисленные ссылки у Иоанна Дамаскина (VIII в.), Феофана (VIII в.). Георгия Монаха (IX в.), Скилицы (XI в.), Кедрена (XI в.).

В Древней Руси первый перевод «Летописи» появился в X в. Дальнейшие переработки 5–й книги, названной в оригинале «О временах троянских», говорят о большой популярности сюжетов на темы завоевания греками Трои. Однако б «Притче о кралех» – древнерусской переводной повести XIII в. (двумя веками позже вошедшей в «Хронограф» Пахомия Логофета) троянские события излагаются подробнее, чем в греческом оригинале, что свидетельствует о существовании промежуточных источников и о сложных путях проникновения «Летописи» на Русь.

5–й книге «Летописи» присуща чисто литературная занимательность, идущая главным образом от обилия мифологических и сказочных элементов. В толковании мифов, весьма популярных на всех этапах греческой культуры, проступают черты нового восприятия античности, характерного для человека средневековья. Каждый эпизод, далеко не оригинальный в античной литературе, несет на себе печать новой эпохи. Одно из самых заметных явлений такого порядка – отстранение богов от непосредственного участия в действии, как это было в поэмах Гомера. Античные боги таким образом в средневековой хронике теряют свой изначальный антропоморфизм. Имена богов употребляются редко, большей частью при упоминании о их культах, храмах и жертвоприношениях, а попытка автора дать характеристику Афродиты в начале рассказа превращается в абстрактно–аллегорическое толкование. Точно так же Артемида уже не играет спасительной роли в эпизоде с жертвоприношением Ифигении: жрецы сами заменяют на жертвеннике девушку ланью.

Происхождение героев «снижено». Так, например, Елена, объясняя Приаму и Гекубе свою генеалогию, не идет дальше «Даная, Агенора и Сидонян»; Киклоп Полифем, разделенный Малалой на два персонажа – Киклопа и Полифема, вовсе не сын Посейдона; его отец – Сикан, царь острова Сицилии; Кирка и Калипсо – дочери царя Эолийских островов Эола. Широко пользуется Малала мотивами платы, выкупа, взятки, к которым его герои прибегают по любому поводу. Подробно перечислено имущество Елены, привезенное ею в Трою; «за деньги и подарки» избавляется Одиссей из плена у Киклопа, за «дары из Трои» соглашается Кирка не испытывать своих зелий на Одиссее и его спутниках; Ахилл отбирает из принесенного Приамом выкупа за тело Гектора наиболее ценные вещи. В последнем эпизоде интересна мотивировка поведения Париса, которую автор вкладывает в уста Ахилла в его беседе с Приамом: оказывается, Париса привлекала не красота Елены, а фамильные сокровища ее предков – Пелопа и Атрея. И наконец, необычен по сравнению с античностью интерес автора к детальному описанию внешности героев. Довольно примитивным способом – нанизыванием одного за другим эпитетов – Малалой описана наружность 23 героев: этот прием восходит к «Повести о падении Трои» Дареса Фригийского, не упомянутой в «Летописи». Сличение обоих произведений показывает, что портреты, воспроизведенные Малалой, красочнее и полнее, они в большей мере соответствуют традициям древнего изобразительного искусства. Все эти новые по сравнению с античностью художественные приемы и осмысления сюжета в «Летописи» делают ее чрезвычайно ценным и значительным произведением для истории византийской литературы.

Во времена Давида ²⁹⁹ Илионом, т. е. землей фригийцев, правил Приам, сын Лаомедонта. А в его царствование и сам Илион, и Дардан, и Трою и всю землю фригийскую опустошали ахейцы. Среди них прославились полководцы Агамемнон и Менелай и остальные вожди вместе с Пирром Неоптолемом, – все, кто шел походом на Трою из–за похищения Елены Парисом, которого называют также и Александр: ведь Елена его пленила. Потому что Елена была прекрасно сложена, с красивой грудью, бела, как снег, с тонкими бровями, с правильным носом, кругла лицом, волосы у нее были кудрявые, рыжеватые, глаза большие, движения вкрадчивые, голос сладкий – страшное для женщин зрелище! Было ей двадцать шесть лет. А несчастьям, которые погубили Трою и всю землю Фригийскую и ее царство, причина нашлась такая.

Когда у Гекубы родился Парис, его отец Приам отправился в прорицалище Фебово и вопросил оракула о своем сыне. И дал ему оракул такой ответ: «Родился у тебя сын Парис, дитя несчастное ³⁰⁰, и когда он достигнет тридцати лет, он погубит царство Фригийское».

Услыхав это, Приам тотчас же дал сыну другое имя – Александр и послал его в глухое селение, Амандр, чтобы рос он там у какого–нибудь крестьянина, пока ему не минет тридцать лет, о которых говорил оракул. Так и оставил Париса в глухом селении отец его Приам, обнес это селение стеной и назвал его городом Парием ³⁰¹. Так и воспитывался Парис в тех местах и подрастал. Он был хорошо воспитан и образован, и сочинил похвальную речь Афродите, где утверждал, что выше ее нет богини, и ни Гере, ни Афине ее не превзойти. Ведь Афродита – это желание. А от желания рождается все – так он писал в своем сочинении. Говорят, что Парис был судьей между Палладой и Афродитой, и Афродите отдал он яблоко, т. е. присудил победу, говоря, что Афродита – это значит любовная страсть, и она все порождает – и детей, и мудрость, и разум, и искусства, и все другое, разумное и неразумное, и что лучше ее ничего нет. В ее честь Парис сочинил еще и гимн, который назывался «Пояс Афродиты».

Когда прошло тридцать два года, Приам подумал, что срок, определенный Парису оракулом, миновал, и он послал за сыном и вернул его со всякими почестями: ведь он любил сына. Сам Приам вышел встречать его со своими советниками и со всеми своими братьями и с жителями города. И прибыл в Трою этот самый Парис на тридцать третьем году своей жизни в месяце Ксантике, или в апреле. Когда же Приам увидел, каким красивым, каким сильным и каким речистым стал его сын, он велел Парису взять дары, отправиться в Элладу и принести там жертвы Аполлону Дафнейскому ³⁰². Думал он так: «Бог пожалеет мою старость и отвратит беды; ведь время, предсказанное оракулом, уже прошло». И вручив письмо ко всем царям или владыкам земли Европейской ³⁰³, чтобы они приняли его сына, Александра или Париса, который отправился на молитву и для жертвоприношения Аполлону, Приам отпустил сына, послав с ним также дары этим царям. Итак, пробыв в Трое пятьдесят семь дней, Парис отплыл двадцать восьмого числа месяца Десия, или июня, и захватил с собою много царских даров. Его сопровождали сто фригийских юношей. И прибыл он в эллинский город, по имени Спарта, где царем, или вернее, наместником был Менелай, сын Плисфена. Этот Менелай был воспитан в стране Атрея, царя Аргивян, вместе с сыном его Агамемноном; оттуда, говорят, и происходили оба Атрида. А Менелай, как только к нему приехал Парис, сейчас же собрался на Крит вместе со своими родными, чтобы в критском городе принести обещанные жертвы Зевсу и Европе. Был у Менелая обычай каждый год в это самое время устраивать празднества и жертвоприношения в память Европы, потому что он происходил из ее рода.

Александра, или Париса, Менелай встретил, письмо Приама, царя Азии и Фригии, прочитал, дары присланные принял; затем обнял он Париса–Александра, радуясь ему, как родному сыну, почтил всеми почестями и в своем дворце предоставил ему всякие яства, и жилище, и слуг; сказал он Парису, чтобы тот оставался в этом городе, сколько хочет; и просил Париса остаться и отдохнуть после плавания, а потом уж отправляться в храм Аполлона, чтобы принести жертвы.

Позаботясь так о Парисе, отплыл Менелай на Крит и оставил Париса в своем дворце. Но пока в критском городе Гортине Менелай совершал жертвоприношения в честь Дия Астрейского ³⁰⁴ и Европы, случилось так, что Елена спустилась из своего дворца в сад на прогулку вместе с Эфрой ³⁰⁵, родственницей Менелая, и Клитемнестрой из рода Европы. А Парис потихоньку проник в сад и был поражен красотой и молодостью Елены. Он возгорелся к ней любовью, сошелся с ней при помощи Эфры, родственницы Менелая, Пелопиды, и Клитемнестры из рода Европы, похитил ее и бежал с ней на тех троянских судах, которые были у него, захватив денег триста литр, много ценной и серебряной утвари, Эфру из рода Пелопа, Клитемнестру из рода Европы, и еще пять ее служи- тсльниц–рабынь. И уже не заходя в храм Аполлона и не совершив в Элладе жертвоприношений, он направился в Сидон, а оттуда к Протею, царю Египта ³⁰⁶.

Воины же, охраняющие дворец Менелая, узнав, что Елена бежала, немедленно послали трех послов из Спарты на Крит в город Гортину, чтобы сообщить царю Менелаю о похищении Елены Парисом и сказать, что он захватил также с собой его родственницу Эфру и Клитемнестру. С гневом выслушал это Менелай. Особенно огорчила его Эфра; он ведь думал, что она очень мудра. Тотчас же вернулся он в Элладу, в город Спарту, и разослал всюду погоню, чтобы найти Елену, Париса и тех, кто был вместе с ними. Но их не нашли. Через некоторе время Парис прибыл из Египта в Трою с Еленой, деньгами и всем ее богатством. А Приам и Гекуба, видя Елену с Парисом и дивясь ее красоте, стали у нее спрашивать, кто она, и какого рода. Елена отвечала, что она, мол, того же рода, что и Парис–Александр, и что она ближе Приаму и Гекубе, а не Менелаю, сыну Плисфена. Она сказала, что она из рода Даная, Агенора и Сидонян, и из рода самого Приама, как она уверяла. Ведь от Плесионы, дочери Даная, родились Атлант и Электра, от которой произошел царь Дардан, а от него пошел Трой и цари Илиона; от Финика, сына Агенора, происходил царь Дин, отец Гекубы. А из рода Дина происходит и Леда – говорила она. Сказав это Приаму и Гекубе, Елена попросила их клятвенно обещать, что они ее не выдадут, и говорила, что она взяла только свое и ничего не тронула из добра Менелая. И тогда Гекуба обняла ее, поцеловала, и потом любила ее больше других.

А приближенные Агамемнона и Менелая узнали, что Елена с Парисом достигли уже Трои, и отправили послов, чтобы им выдали Елену; ведь ее сестра, Клитемнестра, гневалась на своего мужа – Агамемнона, царя Аргоса, что ее сестра Елена ушла; она же и написала Елене и дала Менелаю письмо, которое должно было убедить Елену. И пришел Менелай к Приаму и потребовал назад свою жену, чтобы избежать войны. Но Приамиды не согласились отдать ее. И тогда цари – Атриды двинулись войной на Илион, созвав своих союзников, т. е. топархов. Они с трудом уговорили Пелея и его жену Фетиду, и ее отца Хирона, царя–философа, отпустить к ним как союзника Ахилла – сына Фетиды и самого Пелея, потомка Хирона. Хирон отправился за ним и привел его. Ведь Ахилл пребывал на острове у своего друга царя Ликомеда, отца Деидамии. И ушел вместе с Атридами этот самый Ахилл, имея особое войско из называемых тогда мирмидонян, а теперь называемых болгар, в числе трех тысяч, вместе со стратопедархом Патроклом и Нестором; Хирон, Пелей и Фетида настояли, чтобы они сопровождали Ахилла. И ушел Ахилл вместе со своим войском, аргивским и мирмидонским, в поход против Илиона. Быстро приготовились и сами цари Атриды, и созвали топархов – своих союзников из каждой области Европы, каждого с собственным войском и кораблями. И отплыли все, собравшись в стране, называемой Авлида.

Но поднялась буря и жрец Калхант сказал, что Агамемнон должен принести дочь в жертву богине этой страны – Артемиде. И вот Одиссей с хитрым планом, как будто по письму Агамемнона, отправился в Аргос и доставил оттуда его дочь Ифигению. Увидев, что она пришла, Агамемнон горько заплакал. Но боясь войска и топархов, он отослал ее на жертвенник Артемиды. И в то же время, когда она пришла в храм богини, появилась лань, которая пробежала совсем близко: между царями и войском, между жрецами и Ифигенией. Увидев ее, жрец сказал: «Поймайте лань и принесите ее в жертву Артемиде вместо девушки!» Лань поймали и принесли в жертву. А Ифигению жрец отдал отцу ее Агамемнону. Агамемнон оставил ее жрицей в храме Артемиды. И на остальное время Агамемнон стал предводителем всего похода. Двинулись они из Авлиды и пошли на Трою.

Когда эти самые греки прибыли в Трою, троянцы вступили с ними в бой и не позволяли им высадиться: с обеих сторон было много убито, в том числе пал Протесилай – союзник данайцев, но греки не отступали, пока не одержали верх. Они высадились на берег Троянской земли и канатами привязали суда. А вечером троянцы вошли в город и поставили у ворот охрану. Тогда в полночь некто по имени Кикн, из рода Приама, находившийся неподалеку, услышал, что греки приближаются к Трое. Он двинулся из города Неандра ³⁰⁷ со множеством войска и напал на них. И в этой ночной схватке сам Кикн был убит Ахиллом, а соратники его погибли до рассвета. И задумали тогда ахейцы захватить города поблизости от Илиона и Трои, те города, которые были на стороне Приама. Они обязали друг друга клятвой, что все, что они ни захватят, они доставят царям, войску и союзникам; они выбрали для этого Ахилла, сына Теламона ³⁰⁸, Аянта и Диомеда. И сейчас же отправился Диомед и захватил город Неандр, подвластный тому самому родственнику Приама, Кикну, и стал грабить его окрестности. Захватив двух сыновей Кикна – Коба и Кокарка, и его дочь по имени Главку, красавицу 11 лет, и все его имущество, и все ценное в окрестностях, он доставил все это войску. Ахилл же тотчас отправился вместе с аргивянами и мирмидонянами, т. е. вместе с собственным войском, и подошел к Лесбосу – к городу и к его области, где царствовал Форнабант, родственник Приама. У него была сильная вражда с эллинами. Захватив страну и город, Ахилл убивает Форнабанта, увозит все их добро и уводит его дочь – Диомеду, а она была девушка белая, с круглым лицом, с блестящим взором, со вздернутым носиком, хорошо сложена; волосы ее отливали золотом, лет ей было около двадцати двух. Вернулся Ахилл и доставил все греческому войску из страны Лесбоса. Затем он снова выступил на Эвксинский Понт, разграбил страну и захватил город Лирнес. Убил он там царя Ээтиона и взял в плен его жену Астиному, дочь Хриса ³⁰⁹, жреца Аполлона, которую стали называть Хрисеида; богатства этой страны он также принес на корабли. Астинома была складная, белая, с золотистыми волосами, с красивым носом, с маленькой грудью, ей было девятнадцать лет. Ахилл сокрушил также войско тех, кого зовут киликийцами, которых Ээтион взял к себе; разбил он и троянское войско.

Двинувшись оттуда, идет он к детям Бриса, который доводился Приаму племянником, в город по имени Легополь; страну он разграбил, а город остался осаждать и многих убил. Затем он захватил город и взял в плен Гипподамию, дочь Бриса ³¹⁰, которую потом назвали Брисеида, – она была женой Менета, царя Легополя, – и уничтожил ее братьев Андра и Фианта. А Менет, муж Гипподамии или Брисеиды не был в то время в Легополе, а находился далеко, чтобы получить помощь от союза с фригийцами, а еще из Ликии и Ликаонии. Этот самый царь Менет тотчас же после пленения его страны и его жены Гипподамии–Брисеиды Ахиллом быстро подошел с помощью ликийцев и ликаонцев. И не отступил, а сейчас же объединился с войсками своих союзников и жестоко сражался с Ахиллом, пока его не поразило копье некого Эвритиона из окружавших Ахилла экзархов–начальников его войска, и вместе с Менетом погибли все. А Гипподамия, или Брисеида была высокая, белая, с красивой грудью, нарядная, со сросшимися бровями, с красивым носом, с большими глазами, с тяжелыми веками, с вьющимися, рассыпанными по плечам волосами, веселого нрава, ей был 21 год. Увидев ее, Ахилл воспылал к ней страстью. И попав под власть ее чар, он захватил ее и скрыл в своей палатке, чтобы не показывать ее греческим воинам. Деньги же, Астиному–Хрисеиду и все остальное он доставил прямо воинам, полководцам и царям.

Когда все узнали, что Ахилл скрыл у себя дочь Бриса, жену Менета, вместе со всеми ее сокровищами, на него стали сердиться и негодовать, потому что он нарушил клятву ради любви к ней. И все упрекали Ахилла, что он скрыл Брисеиду, и, сошедшись все вместе, запретили ему идти походом на города, захватывать их и грабить местности, и поставили на место его других: Тевкра – брата Аянта Теламонида и Идоменея. Эти полководцы захватили Кипр, Исаврию, Ликию, разграбив и уничтожив их. А Теламонид Аянт, выступив походом на фракийцев в Херсонесе, осадил и Полиместора, их царя. А Полиместор, устрашась храбрости этого человека, дал ему много золота и хлеба на содержание ахейского войска в течение целого года, а также выдал ему сына Приама, самого младшего, по имени Полидор, которого привел к нему отец мальчика, Приам, с большой суммой денег. Ведь Приам очень любил Полидора, как самого младшего, поэтому он и отправил сына в другую страну, чтобы дитя не пугалось шума войны. А этот самый Полиместор обещал и письменно подтвердил Аянту, что Приаму он помогать не будет. И двинувшись оттуда, Аянт пришел к царю Тевтранту и начал против него войну, убил его мечом, разрушил его

город и захватил все его добро. Его дочь Текмессу и все его богатство он везет ночью к грекам. Текмесса была стройна, смугла, с красивыми глазами, с тонким носом, черноволосая, с изящным лицом, девушка 17 лет. Что же касается сына Приама, Полидора, то с противоположной стены данайцы подали знак Приаму, чтобы он отослал Елену к грекам, взял назад сына Полидора и заключил мир. В противном случае они Полидора убьют. И греки не согласились… ³¹¹

Договорившись между собой, они отплыли сначала в страну Авлиду, оттуда во Фригию, где они остановились и разрушили царство Трою, как написано ранее, захватив царя Приама и царицу Гекубу, убили их, а их детей захватили в плен, и, разграбив все царство, вернулись в родные земли.

Итак, царство Эфесское, которое принадлежало всей Азии и Фригийской Трое, существовало всего восемьсот девятнадцать лет.

И вот, после пленения Трои, все ахейцы, разделив между собой добычу и деньги, желая двинуться в родные края, стали готовить свои корабли. Некоторые отплыли, а иные остались, потому что Аянт Теламонид, Одиссей и Диомед завязали между собой ссору. Ведь Теламонид Аянт стремился захватить священный символ, небольшую деревянную статую Паллады, – палладий ³¹², который, как говорили, был сделан, чтобы помогать победе; палладий охранял город, где его хранили, и делал этот город непобедимым. Этот самый палладий царю Трою, когда он хотел захватить город Асий ³¹³, дал некто Асий – философ, посвященный в таинства. И в благодарность царь Трой, в его память, страну, называемую ранее Эпитроп ³¹⁴, переименовал в Азию. Этот палладий Одиссей и Диомед украли с помощью Антенора, троянского экзарха, жена которого по имени Феано, была жрицей Паллады; это случилось, когда у данайцев были празднества с жертвоприношениями. Устроили все это греки и фригийцы, когда им дано было прорицание: «Вы не сможете захватить Трою, пока не завладеете палладием». И Аянт Теламонид, желая увезти его на свою родину, говорил: «Палладий нужен мне; ведь я страдал за ахейцев. Достаточно с меня того, что Гектор оказался слабее меня в нашем единоборстве; но я опять пошел на Илион, я один преследовал троянцев, спас принадлежащие всем вам, грекам, корабли, уложил много троянских героев и при этом не был ранен. Я думаю, что для славы мне и того довольно, что из святилища Тимбрейского Аполлона ³¹⁵ я переправил в лагерь тело Ахилла».

А Одиссей, поднявшись сказал: «Я увезу палладий в свой город. Больше, чем я, за греков ты не страдал. Сначала, после того, как Парис похитил Елену, я выступил в Илион вместе с Паламедом и царем Менелаем. Также и царей с героями созывал я отовсюду. Уготовил гибель Парису тоже я. Как вы знаете, когда произошла схватка греков с троянцами и многие погибли, а друг против друга стояли вожди троянские и ваши, греческие вожди, и настойчиво обращались друг к другу, чтобы порешить войну, тогда я побудил Филоктета вызвать Париса на поединок лучников. Услыхав это, Парис выступил как стрелок и против Филоктета и против своего брата Деифоба. Выйдя, я отмерил для них место, где им нужно было встать; тогда они стали тянуть жребий, и первому стрелять досталось Парису. Но когда он выстрелил, он промахнулся. Я ободрил Филоктета, он выстрелил и пронзил Парису правую руку; тотчас же пустив вторую стрелу, он ранил ему правый глаз, Парис закричал и отвернулся, а Филоктет послал еще одну стрелу, поразил его в ноги, и Парис упал. И все бегут и поднимают Париса. Когда его принесли, он позвал трех своих сыновей, которые были у него от Елены, – Бунима, Корифея, Идэя ³¹⁶; увидев их, малых детей своих, он потерял сознание и в полночь испустил дух. Увидела это первая его жена, Энона, и повесилась. Тогда Елену взял в жены Деифоб, второй сын Приама, который ранен был Менелаем, как все вы знаете.

Опять–таки я посоветовал, чтобы Поликсену отвели на могилу Ахилла и чтобы там ее заколол герой Пирр. Тут, возвысив голос, Одиссей сказал: «Кто же сравнится со мной, раз я подстроил гибель Париса в месть за Ахилла, Менелая и всех греков?» И Агамемнон и все бесчисленное войско похвалили его. Одиссей же продолжал опять: «Не стану молчать я и об остальных опасностях, которым подвергался я вместе с Диомедом, когда мы стремились отобрать божественный символ, и когда были мы долго в Трое с варварами, и расскажу, что случилось с нами. Мы пробрались ночью в лагерь и вам, царям, рассказали все, что говорю я сейчас. Ведь когда троянцы в назначенное время приносили жертвы, случилось так, что в городе было знамение возле жертвенника Аполлона: бросили огонь на жертвенник во время жертвоприношения, а жертвы не загорелись. И когда все подносили огонь, он не загорался, а все, что лежало на алтаре, падало на землю. Когда явились и другие знамения, троянцы, увидав их, сказали, что это недобрые знаки. И тогда экзархи троянские, Приам и войско заставили Антенора выйти к вам, царям – так через особого посланника просили данайцы и убедили вас взять выкуп и прекратить войну. И все это запомнив, мы вернулись и вам всем рассказали. Между тем Антенор, приняв на себя посольство, вышел и сказал так: «Цари–эллины, вы имеете дело с друзьями, а не с врагами. Все мы испытали то, что следовало испытать грешникам. За то, что Александр, он же Парис, обидел Менелая, возмездие понес Илион; свидетели этому – могилы погибших в битвах. А собранный нами выкуп мы принесли вам за богов, за родину, за детей. И вы, эллины, тех, кто ранее был непокорен, а теперь умоляет вас, спасите за принесенные деньги». И вы все, послушавшись Антенора, послали меня вместе с Диомедом к Приаму определить величину выкупа. Когда же мы пришли в Трою к Приаму, мы долго спорили и настояли, чтобы троянцы выдали вам два таланта и сверх того столь–ко же серебра. И мы пришли сообщить вам об этом решении. Мы принесли, что было назначено, обязав всех вас клятвой не отплывать из Илиона раньше, чем не будет сделан деревянный конь из гладких бревен, украшенный со всем искусством. Тогда будет казаться, что мы. уплыли прямо в Тенедос, сжегши наши палатки, и думая, что мы удалились, варвары ³¹⁷ будут беспечны, а мы, будто вернулись с Тенедоса, подожжем город, убьем Приама и отдадим Елену в царство Плисфена. Итак, моим умом боги даровали вам победу над варварами. А вы, цари и герои, будьте судьями моим трудам».

И перешли на сторону Одиссея Агамемнон и Диомед и их войско, а на сторону Аянта Теламонида – Пирр Неоптолем, который был из его рода, и войско Пирра.

Так как и другие вожди много спорили до вечера, было решено, что на ночь Диомед возьмет палладий к себе, спрячет его и будет охранять, а каждый из них отдохнет, чтобы в следующем споре решить, кто будет владеть палладием. Но Аянт был несогласен в душе ни с Одиссеем, ни с Агамемноном, ни с Диомедом. Ушел он в свою палатку и ночью закололся мечом; поутру нашли его останки. Тогда восстало Аянтово и Пиррово войско против Одиссея, – его хотели убить. Но Одиссей, захватив свои суда, бежал на них в Понтийское море. Через некоторое время он отплыл оттуда со своими кораблями и войском, держа путь на родину, в город Итаку. Когда он прибыл в страну Марониду ³¹⁸, на него напали тамошние жители.

В схватке с ними он победил их и захватил много денег. И полагая, что в какую страну он ни прибудет, он обязательно победит ее жителей и из каждой страны принесет богатство, – он пристал к так называемой стране лотофагов и затеял с ними войну. Но жители той страны его победили, так что у него едва не погибло все войско. Он бежал оттуда на остров Сикилу, теперь называемый Сицилией, и прибыл туда после долгого плавания, претерпев бурю. Этот остров был очень велик, его поделили три брата – Киклоп, Антифант, Полифем – сыновья Сикана ³¹⁹ – царя этого острова, великаны могучие и друг о друге пекущиеся. Были эти три брата нрава сурового, они никогда не принимали гостей, иногда же их убивали. Прибыв со своим войском, Одиссей попал в область, подвластную Антифанту, и с ним и его войском – лестригонами – затеял войну. Из войска Одиссея убили они достаточно. Захватив своих воинов, Одиссей убежал в другую часть острова – Киклопову, потому и гора зовется «Киклоповой» ³²⁰. Узнав это, Киклоп явился к нему с собственным войском. Он был велик ростом и уродлив на вид. Неожиданно напал он на Одиссея, который находился в его владениях, и перебил многих из его войска. Схватил Киклоп Одиссея и. некоторых его товарищей, поймал одного из пленников, по имени Микалиона, человека благородного, под Троей отличившегося, начальника отряда у Одиссея, поднял его за волосы на глазах у Одиссея и остальных и вспорол мечом ему живот за то, что тот с ним сражался. Остальных Киклоп запер, замыслив убить всех по порядку. А Одиссей, припадая к ногам его, умолял за большой выкуп отпустить и его самого и его людей. Киклопа едва уговорили с помощью денег, и под вечер он объявил, что освобождает Одиссея. И в самом деле под вечер он освободил Одиссея со спутниками, а сам замыслил ночью напасть на него и забрать все, что сможет унести, в том числе и корабли. Как только Одиссей был освобожден, он, боясь жестокости этого человека, тотчас же отплыл из его пределов. А ночью Киклоп бросился за ним и не нашел кораблей; он пришел в ярость и приказал бросать камни в море, чтобы беглецы не бросили якорь где–нибудь на этой же земле. Но глубокой ночью, когда мрак покрывал землю и море, не зная этих мест, они прибыли в другую часть, отданную Полифему, брату Киклопа и Антифанта. Этот Полифем, узнав, что какие–то люди ночью приплыли и высадились в его стране, тотчас же захватил свой отряд, пришел к Одиссею и затеял с ним войну. Они бились всю ночь, и многие из войска Одиссея погибли. Когда же наступило утро, Одиссей принес Полифему подарки и умолял его, говоря, что он из Трои отправился странствовать, потому что его заставили нужда и несчастья. И он перечислил ему происшедшие с ним на море разные беды. Полифем проникся к нему состраданием, пожалел его и оставил у себя как гостя, пока не будет хорошего времени для плавания. А дочь Полифема по имени Элпа загорелась любовью к некоему красавцу Лиону из воинов Одиссея. И когда подул попутный ветер, они, похитив ее, отплыли с острова Сицилии.

Это написал умнейший Сизиф с Коса ³²¹. Ведь премудрый Еврипид сочинил драму о Киклопе, у которого было три глаза, имея в виду этих трех братьев, в дружбе друг с другом живущих, вместе воюющих и друг за друга мстящих. Он также рассказывает, что Одиссей, напоив Киклопа вином, убежал от него. На самом же деле Киклопу были даны большие деньги и подарки, и он напился, – Одиссей так устроил, чтобы Киклоп не мог съесть его спутников. Тогда Одиссей взял горящую головню и ослепил того же самого Киклопа на один глаз; ведь он похитил единственную дочь его брата Полифема, Элпу – девушку, сожженную любовным огнем. Это значит, что он выжег один глаз Киклопа–Полифема, отобрав его дочь.

Такое толкование дал Фидалий из Коринфа ³²², объясняя, что премудрый Еврипид переложил это стихами, но не такими, какими Гомер, описавший странствия Одиссея.

Между тем, Одиссей после Сицилии прибыл на Эолийские острова. И был он принят как гость Эолом, царем острова, который, ожидая смерти, разделил два острова между дочерьми; и царствовали две царицы на двух островах.

А Кирка была жрицей солнца ³²³; с детства отдал ее отец в храм на острове Ээя; она выросла и стала волшебницей; она была очень красива. Сестра же ее, Калипсо, из зависти воспылала к ней великой враждой. Калипсо говорила (передает тот же историк), что сестра почему–то отказывается от своего отца и называет себя дочерью титана Гелиоса. И Кирка испугалась ее, потому что на острове у Калипсо было множество благородных мужей, испугалась, как бы та не пришла и не причинила ей вреда. Сама же Кирка не могла найти себе ни союзников, ни защитников, и она принимала гостей–пришельцев. Из каких–то трав готовила она зелье и предлагала им питье, волшебная сила которого отрешала человека ото всего и заставляла забыть свою родину, а пьющие зелье оставались у Кирки жить. И все оставались у Кирки на долгое время на том самом острове, забыв о своей родине, и так собрала она многих. Когда же Кирка узнала, что корабли Одиссея прибыли к ее острову, она приказала своим слугам приветливо встретить и его самого и его воинов; ведь она хотела, чтобы все они стали ее союзниками. А Одиссей, как только пристал к острову, увидел на нем много людей из различных стран. Он узнал, что многие из ахейского войска, и когда они подошли к нему, он спросил их: «Чего ради живете вы на этом острове?» А они ответили: «Мы из ахейского войска, и к этому острову пригнала нас сила морских волн; выпив волшебного напитка царицы Кирки, раненые жестокой любовью, обрели мы на этом острове родину». Сказали они и что–то другое. Услышав это, Одиссей собрал всех своих и приказал им ничего не принимать из подносимого Киркой – еды ли, питья ли, потому что все это обладает каким–то волшебным действием, – а взять из того, что приготовил для них царь Эол, или из тех припасов, которые они раньше запасли на кораблях. И когда Кирка поднесла ему и его воинам, и его матросам угощение – еду и питье, они вовсе от нее не приняли этого. Узнав это, Кирка подумала, что Одиссей знает какое–то тайное средство, и что ему ведомы ее замыслы. Послав за ним, она вызвала его в храм. И он явился к ней с вооруженным отрядом и принес ей дары из Трои. Она же, увидев его со спутниками, просила их остаться на острове, пока не пройдет зима, и дала клятву в храме не делать вреда им. И Одиссей послушался ее и некоторое время жил у нее, по ее желанию став ей супругом. Об этой Кирке написали мудрейшие Сизиф с Коса и Диктис с Крита ³²⁴.

А премудрый Гомер написал в стихах, как волшебным питьем Кирка изменяла внешность захваченных ею людей, – одних она делала львами, других – собаками, иных – свиньями, иных – поросятами, иных медведями. Упомянутый ранее Фидалий из Коринфа истолковал эту поэму так. Нелепо, говорит он, чтобы Кирка хотела превратить людей в животных: поэт лишь показывает характер влюбленных, – будто Кирка, внушая им желание, делала их подобными животным – они скрежещут зубами, безумствуют, приходят в ярость. Это ведь свойственно природе любящих – стремиться к предмету любви и даже презирать смерть. Таковы уж любящие: от желания они становятся звероподобными, ничего разумного в голову им не приходит, и они изменяют облик, походя на животных и по внешнему виду и по характеру, когда приближаются к тем, кто отвечает им на их страсть. Природой устроено так, что влюбленные смотрят друг на друга подобно животным и до кровопролития бросаются один на другого. Одни сходятся как собаки часто, другие – как львы, чтобы насытить единственный порыв желания, иные сходятся грязно, как медведи. Тот же Фидалий еще более понятно и ясно объяснил это в собственном сочинении.

Отчалив от острова, принадлежавшего Кирке, Одиссей поплыл к другому острову, борясь ее встречными ветрами. Приняла его и сестра Кирки, Калипсо, и почтила большими почестями, соединившись с ним в браке. Оттуда поднялся он к большому озеру, что лежит близ моря, под названием Некиопомп ³²⁵, а живут в нем пророки. Они рассказали ему все его настоящее и будущее. Уйдя оттуда, он претерпел сильную бурю на море, и его выбросило к скалам Серенидам, издающим дивный звук, когда ударяют в них волны. Пройдя с трудом между ними, он пришел к так называемой Харибде, в места дикие, с крутыми скалами. И там все оставшиеся у него корабли и войско погибли, а сам Одиссей на обломке корабля носился по морю, ожидая лютой гибели. Увидели финикийские моряки, как он плыл, пожалели его, спасли и привезли его на Крит к греческому экзарху Идоменею. Увидав Одиссея, потерявшего одежды и в нужде, Идоменей проникся к нему жалостью, дал ему много подарков и целое войско со стратегом, а еще два корабля и несколько человек для охраны, и отпустил их в Итаку.

Также и Диомед, захватив палладий, отправился из Трои на свою родину.

Агамемнон же с Кассандрой, которую он полюбил, пересек Родосское море, стремясь достигнуть города Микен.

Между тем Пирр, видя, что все отплыли, предал огню тело Аянта Теламонида, положил прах в урну и похоронил с большими почестями близ могилы Ахилла, его родственника, отца Пирра, в месте, что зовется Сигрис ³²⁶. А Тевкр, брат Аянта Теламонида, быстро ушел с Саламина, города на Кипре ³²⁷, для помощи своему брату и нашел Пирра. От него узнал он о происшедшем; выслушав также и о почестях, возданных останкам Аянта, он похвалил Пирра и так обратился к нему: «Ты не сделал ничего, что было бы не в твоем характере; ты ведь сын Ахилла, славного божественным разумом. Ведь останки хороших людей время уничтожает, а добродетель остается и после смерти». И зовет Пирр Тевкра вместе с ним разделить еду и питье. И за трапезой, как человека родного, просит Пирр Тевкра рассказать ему все по порядку, что случилось с его отцом; он, дескать, точно не знает. А Тевкр начал рассказ так:

«Во все времена не угаснет память о победе Ахилла над Гектором. Когда услышал Ахилл, что Гектор хочет идти навстречу царице Пентесилее, он тайно перерезал ему путь со своими воинами и спрятался с ними в засаде. Как только Гектор переходит реку, Ахилл убивает его и всех его спутников, кроме одного, которого он оставил в живых. И заколов Гектора, он посылает к Приаму сообщить об этом. И пока никто из эллинов не узнал о происшедшем, он привязал тело Гектора к оси колеса. Повесив тело в петле, когда Автомедонт погнал лошадей, твой родитель без отдыха бичевал тело. Услыхал Приам о судьбе Гектора, зарыдал и все вместе с ним. И такой крик пошел в толпах троянцев, что птицы в небе пугались. Ворота Илиона сейчас же заперли. Твой родитель устроил праздничные состязания для царей и для всех, раздавая щедро подарки. На следующий день Приам надел траурные одежды и вместе со своей дочерью, девушкой Поликсеной, с Андромахой, женой Гектора, вместе со своими малыми детьми, Астианактом и Лаодамантом, отправился к грекам, захватив с собой много украшений, золота, серебра, одежды. И среди греческих войск наступила тишина, когда он приблизился; все удивились дерзости Приама и встретив его, стали спрашивать, почему он явился. А Приам, увидя их, бросился на землю, посыпал прахом голову и просил их быть его спутниками, говорил, что ему и его близким надо видеть Ахилла по поводу тела Гектора. Пожалели Нестор и Идоменей, что ему придется идти к Ахиллу за телом Гектора, и стали упрекать твоего отца за Приама. И Ахилл приказал Приаму войти в его палатку. Приам вошел и кинулся в ноги ему, распростерся вместе с детьми и Андромахой, а Поликсена, обняв ноги твоего отца, объявила, что она готова остаться у него рабыней, если он отдаст тело. И цари, пожалев старика, стали просить за Приама. А твой отец сказал им: «С самого начала надо было сдерживать детей, а не грешить вместе с ними. У того человека ведь была любовь к чужому добру. Ведь не за женщиной Еленой он гнался, а страстно желал сокровищ Пелопа и Атрея. Вот и дайте выкуп за те несчастья, которые вы совершили. Это научит впредь уму–разуму и греков и варваров». И цари убедили его взять выкуп и уступить тело. И Ахилл, обратившись мыслью к радостям жизни, поднимает с земли Приама, Поликсену и Андромаху, приказывает Приаму совершить омовение и отведать вместе с ним питья и хлеба, иначе тела он Приаму не отдаст. Со страхом и надеждой Приам разделил с Ахиллом еду и питье, а Поликсена утешала и ободряла его. Долго шла их беседа, потом троянцы встали и положили выкуп на землю. Увидел Ахилл множество даров, он взял себе только золото, серебро и часть одежды, а остальные вещи с усмешкой отдал Поликсене. И стал Приам уговаривать Ахилла, чтобы он оставил у себя Поликсену. Ахилл же ответил, что сейчас надо ее увести в Илион, а речь о ней пойдет в другой раз. Приам с телом сына удалился к повозке и с ним вернулся в город. И троянцы, предав огню тело Гектора, похоронили его у стены Илиона, жестоко о нем сокрушаясь».