Глава 21. Речь Иова (7-я). Обличение и увещание друзей, основанная на мысли, что бедствия непременно суть наказания за пороки, представляются Иову «посмеянием», так как суждения друзей обдуманы необстоятельно, неосновательно, без искреннего сочувствия, их основная мысль устраняется другою – зло не всегда наказывается бедствиями: не редки примеры людей нечестивых, живущих и умирающих в богатстве и со славою

Ст. 1. По твердому воспоминанию, с живым и глубоким чувством убеждения Софар красноречиво раскрыл пред Ионом вечную правду жизни, по которой нечестивому человеку и всем его вожделенным сокровищам определяется погибель, расхищение и уничтожение. Но кому и для чего этот урок? – Иов желал слышать только утешение и просил этого, как дара милости, – напрасно, его не слушали...

Ст. 2. Послушайте, послушайте словес моих, да не будет ми от вас сие утешение. Обличения и увещания могут вести к сознанию греховности, к раскаянию и чрез то – к утешению действительно виновного, того, кто может и должен видеть и признать в себе греховность. А Иов не знал этого и твердо исповедовал искреннее неведение о своем нечестии. Это казалось странным и представлялось смешным для его друзей; поэтому они с нетерпением, необдуманно и нескромно спешили уговорить страдальца, чтобы он признал эа собой виновность пред Богом и замолчал. Однако, при этом недоставало существенно нужного страдальцу – утешения: красноречивое изображение бедствий нечестивого, так живо напоминавшее Иову его собственные несчастия, усиливало грусть и еще глубже волновало его душу, усиливало в ней прискорбное сознание того крайнего унижения, к каком по справедливости может быть только лютый злодей, а не раб, всегда благоговейно преданный Господу – Иов.

Ст. 3. Потерпите ми, аз же возглаголю: таже (потом) не посмеетемися. Речи друзей основывались на одном твердом убеждении, что бедствие, как зло, служит наказанием за злодеяние. Эта мысль представлялась им безусловно справедливою, так что, по их сознанию, если она делалась понятной, то должна была устранять всякие возражения, а противоречие ей представлялось достойным порицания и посмеяния. Однако, эта мысль, справедливая сама по себе |и в отношении к обстоятельствам многих лиц, по убеждению Иова, требовала ограничения в применении её к некоторым особенным обстоятельствам разносторонней жизни других лиц. Наблюдения и суждения друзей оказывались особенно недостаточными и односторонними в отношении к исключительным, беспримерным обстоятельствам и непостижимой судьбе. Иова.

Ст. 4. Что бо? еда человеческо ми обличение? или почто не возъярюся? (не буду взволнован духом). Не все события в жизни вполне постижимы для человека; не редко он судит по наблюдениям а наблюдения бывают, необстоятельны, поверхностны, противоречивы., ошибочны. Бывают чрезвычайные явления в жизни, не находящие себе равных в прошедшем, неуясняемые преданием мудрых старцев и господствующими мнениями их позднейших потомков, – особенно те, которые совершаются при очевидном участии Провидения по ходу их, нельзя судить о людях строго, решительно, без всякого сомнения, как судили. друзья о значении бедствий Иова, Гордое желание решительно определять значение чрезвычайных событий, дерзкое властолюбие подарить свой окончательный приговор о судьбе гибельно сраженных и жестоко страждущих, справедливо волнуют дух, всецело преданный непостижимой воле Провидения, и в сознании праведника непреодолимо возбуждают высокую мысль о беспредельно глубокой премудрости Божией. Та же святая ревность, озаряя совесть, законно волновала дух страдальца Иова.

Ст. 5. Воззревшии на мя удивитеся, руку положше на ланите (на щеки, с греч. – на устах). Желание обличить Иова беспристрастно и заблуждения его доказать непоколебимо побуждало друзей обращаться к преданию и в далекой, древности находить примеры обстоятельств, выясняющие положение страдальца. Напрасный труд! – Страдалец обращает взоры друзей на свое только настоящее состояние, беспримерное в предании, непостижимо дивное для всех беспристрастных очевидцев – свидетелей. Он надеется, что глубокое раздумье друзей о степени его несчастий и силе страданий прекратит споры и возбудит утешительное сострадание, так что и они наклонят свои горделивые взоры вниз и закроют лица свои руками подобно тому, что и как было при первом взгляде их на пораженного Иова (гл. 2, ст. 12). Вероятно, при спорах порывы своих чувств друзья выражали в соответствующих оным движениях рук, забывая, что они говорят с больным и несчастным в крайней степени.

Ст. 6. Аще бо воспомяну, ужаснуся (ἐσ πούδακα): обдержат бо плоть (τὰς σάρκας) мою болезни. При сердечном отношении к страданиям Иова друзья, как всякий беспристрастный наблюдатель, действительно могли проникнуться скорбью, это необходимое следствие, по естественному чувству человечности. Невольно с уверенностью так судил об этом Иов по своему внутреннему опыту. Сам он, как скоро вспоминал о своем прежнем благополучии, мире, и здоровье, а затем обращал взор к своему настоящему превратному положению, то приходил в ужас, и, не смотря на все старания, уже не мог скрывать внутреннего волнения (ср. ст. 4-й); а неотразимое ощущение острой боли во всех членах тела, всецело пораженного проказой, поддерживало это волнение. Успокоению взволнованного чувства много содействует размышление, выясняющее, уверяющее примиряющее... Не походила на это беседа друзей, обличающая, укоризненная, раздражающая... Далее Иов разбирает и опровергает такие их суждения и преимущественно. мысли предыдущей речи Софара.

Ст. 7. Почто нечестивы живут, обетшаша же (состарились и) в богатстве. – «Беззаконным определяется страшное падение, неизбежная погибель, вот общее утверждение в речах друзей (гл. 16, ст. 12. 20, 5 и.7). Нет, оно не безусловно справедливо. Нечестивые не только живут, но и благоденствуют, при своем богатстве не терпит никаких лишений, устраняют болезни и скорби и так счастливо оканчивают дни свои в глубокой старости.

Ст. 8. Семя (потомство) их по души, чада же их пред (их) очима. – «Дети беззаконных родителей погибают от руки меньших,» говорят друзья (гл. 20, ст. 10; 18, 17 и 19). Однако не редки примеры иной судьбы нечестивого потомства: нечестивые не всегда лишаются великого утешения видеть свое семейство. Напротив, не редко они имеют столько детей, сколько им желательно; дети их воспитываются так, как им угодно; наряжаются и забавляются, как им нравится. Составляя одно большое семейство, они постоянно утешают родителей от первых дней детства своего до конца жизни их. нераздельно с ними и неотлучно при них находятся все время: они не пасут стад, не сопутствуют караванам, не пускаются за море, -не подвергаются опасностям потерять жизнь в горах – от хищных зверей, среди пустынь – от урагана, на море – от ярых волн.

Ст. 9. Домове их обильнии суть, страх же нигде, раны же от Господа несть на них. – «Богатство, не законно приобретенное, не служит счастью нечестивых, оно гибнет вдруг, без остатка,» убеждают друзья (20 гл. 15, 17 – 22 ст.). Нет, обилие во всем – в садах, полях и стадах, житницах и сокровищницах – нередкое явление в жизни беззаконных: все в их хозяйстве цветет, размножается, переполняется. И это обилие благ остается неприкосновенным.: нечестивые не страшатся враждебных хищнических набегов, – они сами хищники, не боятся бури, наводнения и пожара, это – непременные и благоприятные условия для их наживы, не страшен им строгий суд, напротив, они своими угрозами приводят в трепет самих судей. (Ср. 20, 25 – 26. 18, 7 – 15). Нет, болезнь, обыкновенная спутница бедности, редко заходит в дом богача, и если скудость жизненных средств содействует развитию болезни до смерти, то богатство помогает прекращению болезни лучшими средствами питания и условиями спокойствия. Оно не сильно против кары Божией, но бич провидения в виде тяжкой болезни не всегда карает беззаконных.

Ст. 10. Говядо (корова) их не изверже (прежде срока,): спасена же бысть их имущая во чреве (овца, коза), и не лишися (т. е. жизни, греч. не пала). При крепком здоровья и полном душевном спокойствии у нечестивых и хозяйство бывает в лучшем порядке и полном благополучии: коровы в естественно определенный срок вынашивают телят, овцы и козы также благополучно разрешаются от бремени, не слабеют от мучительных родов и не теряют жизни. Таким образом стада нечестивых постоянно умножаются и богатство их увеличивается. Поэтому напрасно уверяют друзья, будто нечестивые «не видят молодого отдоенного скота, изобилия меда и масла» (20 гл. 17 ст.).

Ст. 11–12. Пребывают же (семейства беззаконных) яко овцы вечныя: дети же их предъиграют, вземше псалтырь (евр. toph – бубен) и гусли (евр. Kinnor – арфа, цитра), и веселятся гласом песни (ев . – под звуки свирели). Как стада овец и всякого мелкого скота, благополучно размножаясь, существуют на пастбищах своего хозяина во всю его жизнь, так и самые семейства нечестивых, благополучно размножаясь, живут в поместье своих отцов и дедов в течение всей их жизни. Отживая свой век, отцы передают детям свой дом со всей его роскошной обстановкой и вместе – веселый праздничный образ жизни, к которому дети их привыкают с первых дней своего счастливого детства. Окружённые постоянными попечениями и нежными фасками, здоровые и весёлые, они утешают своих родителей играми, особенно во время семейных праздников; тогда юношеские развлечения обыкновенно сопровождаются шумными пирами и разнохарактерной музыкой. Если полной душевной радости веселящихся не выражают звуки бубна и арфы, то восторг изливается в веселых песнях под звуки нежной свирели. Так и до самого конца их жизни у них не бывает «всякой тьмы», к ним не приходит «день гнева» Божия (гл. 20, ст. 20 и 28).

Ст. 13. Скончаша во благиих житие свое, в покои же адове (в могиле) успоша. Невозмущаемые совершенно никаким страхом, наслаждаясь всеми благами без всяких лишений в течение всей долгой своей жизни, нечестивые оканчивают свой век в пресыщении от бесчисленных удовольствий и отходят в могилу мирно, как бы на ложе обыкновенного сна после долгой приятной беседы и веселого пира. Последние минуты их жизни не омрачаются грустным представлением, что дети их погибнут в нищете, осыпаемые всевозможными оскорблениями народа, напротив, они твердо уверены в их вполне обеспеченном благоустройстве. Так во всю жизнь они никогда не видят никакого «оскорбления» (гл. 20, ст. 18–22).

Ст. 14–15. Видимое нечестие не подвергается строгому суду Божию, потому что иногда оно сопровождается душевным, ни для кого не видимым, раскаянием, по суду сокрушенной совести, и страданием преступного сердца. Но и для мудрого не совершенно понятно, даже по истине изумительно благополучие всей жизни таких богоотступных людей, которые не скрывают своей развращенности и с поразительною дерзостью всецело подавляют в себе чувство страха Божия. Такие «нечестивцы» говорят. Господу: отстань от нас; мы не хотим знать путей Твоих! За что достоин Вседержитель, чтобы мы стали служить Ему? и какая нам польза, чтобы мы стали прибегать к Нему ( – с молитвой или жертвой)? Таковы ответы их на голос совести, требования народных обычаев и возражения мудрых. Очевидно, они не испытывали и не знают бедственного положения и не желают счастья полнее собственного.

Ст. 16. В руках бо их бяху благая. Дел же нечестивых (людей) не надзирает (Господь). Находя возможным вполне удовлетворять свои потребности богатыми средствами, нечестивые признают ненужным очищать свою совесть, исполнять требования воли Господней и нравственного долга, признают излишними милостыню, молитву жертвы. Это забвение власти Вседержителя, неблагодарность к Промыслителю, наглое бесстрашие пред судом общества и животное самодовольство требуют строгого внимания Провидения и заслуживают безусловный карающий суд Божий; именно чрезвычайные кары Провидения могли бы напомнить нечестивым об их богоотступничестве и о власти Божией. Но Господь, находясь на небе, оттоле как будто не досматривает всех преступлений беззаконных людей... Очевидно, при изображении благополучной судьбы богоотступников Иов живо представлял погибель собственного имущества и детей своих (ст. 6) и говорил применительно к тем бедственным обстоятельствам, какие сам переносил при своем всегдашнем искреннем благочестии (ср. особенно ст. 8–9) Этот остроумный образ речи еще сильнее содействовал убеждению в том, что мысль друзей, будто Иов страдает за свое нечестие – не справедлива.

Ст. 17–18. Благополучная жизнь и мирная кончина нечестивых, наглядно представляющиеся во многих примерах, однако не подвергают сомнению незримый суд Божий. Обаче же и нечестивых светильник угаснет, найдет же им развращение (превращение), болезни же их объимут от гнева (Божия): будут же аки плевы (мякина) пред ветром, или якоже прах (κονιορτός) его же взя вихрь Правда Божия строго карает нечестивых. Их жизнь прекращается также мгновенно, как погасает светильник в палатке от одного порывистого дуновения влажного ветра; их дом неожиданно разрушается, как палатка, сорванная и опрокинутая напором урагана: их здоровье гибнет от внешних и внутренних болезней, как исчезает сила цветка на песчаной почве, раскаленной палящими лучами солнца. Бедные. изможденные, больные, гонимые Духом Божиим, они скоропостижно оставляют свой дом, как быстро отлетает вдаль солома или мякина, поднятая и гонимая силою ветра; жалкие и беспомощные сами для себя, бесполезные и ненавистные другим, презренные всеми, они отделяются из общества, как вредное отребие от добрых зерен пшеницы, и погибают вне родного города.

Ст. 19 Да оскудеют сыном имения его: воздаст (Господь) противу ему, и уразумеет (т. е. власть Его). Если нечестивый чрезвычайным образом лишается жизни по требованию правосудия Божия, то по сей же правде Божией он должен лишаться и всех благ жизни – тем скорее, если они приобретены беззаконно. Если продолжателями его жизни остаются его дети, то они не должны пользоваться имуществом своего нечестивого отца. так как оно не благоприобретенное и не может быть их законным наследством. Пусть же суд Провидения действительным умалением и наконец совершенным лишением жизненных благ откроет богоотступникам степень их нечестия, так подвергнет их справедливому возмездию за оскорбление общечеловеческого чувства нравственного долга и научит их признавать над собой волю Божию и подчиниться оной с благоговением.

Ст. 20–21. Да узрят очи его свое убиение, от Господа же да не спасется, яко воля его (Господа) с ним в дому его. И числа месяцей его разделишася (отделены, определены). Человек самодовольный и самонадеянный не ожидает своей погибели; обольщенный богатством и здоровьем, он не помнит о своей зависимости от воли Вседержителя. Между тем дни его жизни уже сочтены: правосудие божественное определяет ему казнь, – быстро лишает его средств, или самой жизни. Он сам видит, как он становился искупительной жертвой за свои грехи; пред кончиной он с беспредельною грустью видит совершенное «свое избиение» – в скоропостижной в конечной гибели своих детей... Так открывается действие воли Божией в доме нечестивых, сокращается время их жизни и предопределяется её конец ( – подобно тому, как некогда было предопределено время наступления потопа для людей «плотских»), так, наконец, вразумляются своевольные и подчиняются власти Вседержителя.

Ст. 22. Не Господь ли есть научаяй разуму и хитрости, (уменью), той же мудрых разсуждает, – так, есть не мало примеров, показывающих и то, что нечестивые благоденствуют до конца жизни, и то, что они и подвергаются внезапной погибели. Отсюда верно следует та мысль, что о достоинстве ума и чистоте сердца своих ближних человек не может судить по благосостоянию или злополучию их личной и семейной жизни. Только Господь, совершенно знающий душу человека и все её состояния, может открыть, кто виновен пред Ним и кто прав. – Заключая в Себе источник ведения, Господь дарует людям способность разумения предметов и явлений и уменье передавать и доказывать свои мысли убедительно другим; только Он может разъяснить и устранить недоумения мудрых о судьбе так страждущего праведника, как Иов (ср. ст. 4.).

Ст. 23–25. Той умрет в силе простоты своея, (т. е. безрассудства) всецел же благодушествуяй и благоуспеваяй: утроба же его исполнена тука, мозг же его разливается. Ов (другой) же умирает в горести души, не ядый ничтоже блага Смерть служит свидетельством жизни, но не всегда. По непостижимей воле Божией, один, при всем своем безумии, в забвении о власти Божией, в презрении всех требований нравственного долга, оканчивает свою жизнь, обладая всякими благами оной, наслаждаясь невозмутимым весельем и достигнув желанных целей. При изобилии всяких жизненных блат он пользовался и самым существенным из них – совершенным здоровьем: его внутренности постепенно тучнели, кости переполнялись мозгом...Господь не являл на нем «ярость гнева», не «дождил на него болезни» (гл. 20. ст. 23). Другой же при своем благонравии, храня в сердце своем благоговение пред Богом, всю жизнь терпел недостаток даже в насущных средствах, продолжительно страдал и наконец умер под бременем тяжких болезней – истощенный смертельным голодом и покрытый ранами, в которых иссякали последние капли его остывающей крови...

Ст. 26. Вкупе же (вместе) на земли спят, гнилость же их покры ¹⁷. Образ мыслей, склонности сердца, направление в действии воли, обстановка жизни, все это у праведных и беззаконных различается много в качестве и степени. Однако их конечная судьба по воле Провидения одинакова: тот и другой умирают, относятся в могилу и покрываются тлением. Где же избавление и оправдание повинного страдальца, осуждение и наказание преступного счастливца? – Нет, судьба людей непостижима и для мудрых мужей, – решительно нельзя судить о нравственных достоинствах людей по их внешнему состоянию, – по бедствиям – о нечестии.

Ст. 27. – Тем же вем вас, яко дерзостию належите ми. Из того, что есть примеры благочестивых страдальцев и нечестивых счастливцев Иов основательно умозаключает и заявляет друзьям, что их общее, усиленное, настойчивое, укоризненное и даже, враждебное обличение его во лжи и порочности есть преступная дерзость – они принуждают его признать себя злодеем...

Ст. 28. Яко речете: где есть дом княж (ἄρχοντος) и где есть покров, селений (шатра) нечестивых. Очевидная дерзость – уверять, будто человек, приобретающий почетное звание главы общества, богатое имущество, роскошную обстановку, едва только заводит веселый образ жизни и начинает упрочивать свой быт, вдруг окончательно погибает, так что знакомые не находят даже и места – обитания его, он исчезает как сон... (20, 7–9). Мудрым непохвально не знать того, что действительно есть семейства нечестивых владык и что дома их стоят прочно.

От. 29 – 30. Вопросите мимоходящих путем, и знамения (приметы, наблюдения) их не чужда сотворите, (усвойте): яко на (в) день пагубы соблюдается (спасается) нечестивый, и в день гнева его отведен будет (от удара). Подозрение и сомнение в беседе друзей могли быть извинительны, если они зависели от их незнания многоразличной судьбы людей, от недостатка наблюдательности. Поэтому Иов миролюбиво обращает внимание друзей к рассказам путешественников, которые по своим личным наблюдениям могут им беспристрастно и достоверно засвидетельствовать справедливость его представлений. Действительно есть сильные властители, которые из поколения в поколение передают свою надменную власть, их роды насильственно теснят свободу подданных, злоупотребляют правом и законом (таков всегда был восточный деспотизм); однако они спасаются во время народных бедствий от разрушительных действий природы, опустошительной войны и гибельных моровых болезней; а если и подвергаются общим бедствиям, то переносят их легче, нежели другие, как будто кто отводит их от смертельных ударов, наносимых десницей Всемогущего.

Ст. 31. Кто возвестит пред лицом его путь (образ жизни) его и еже той сотвори, кто воздаст ему. Если в «день пагубы» – во время общенародных бедствий, при обнаружении гнева Божия, нечестивый избавляется от ударов самого Провидения; то кто же посмеет и сможет обличить, в какой мере преступно его поведение? еще труднее предположить, что кто-либо может наказать его в отмщение за разнообразные оскорбления, каким он подвергал других. Никто над ним не властен; -напротив, он сам повелитель и судья других. У него всегда найдутся подкупные защитники и усердные льстецы, которые оправдают его вопиющие пороки и восхвалят небывалые добродетели пред обществом. Оттого он может благополучно проживать до конца своей жизни и не только безнаказанно, а даже с честью переходит в могилу.

Ст. 32. И той во гроб отнесен бысть, и на гробищих побде (среди могильных холмов неусыпно заботился). Не подвергаясь обличению, порицанию и наказанию за свое преступное поведение при жизни, нечестивый не наказывается презрением и позором по смерти. Напротив, его хоронят с праотцами, относят в могилу на руках и полагают среди могильных холмов на том месте, которое он сам облюбовал и заранее с неусыпным старанием повелел приготовить для себя и украсить.

Ст. 33. Усладися ему (к его удовольствию – ) дробное камение потопа: и в след его всяк человек отидет, и пред ним безчисленнии. На месте вечного покоя погребальное ложе тщательно устилается мелкими камнями (мозаически), чтобы оно было прочно, уютно, красиво и долее хранило труп в лучшем состоянии. Сюда-то торжественно относится злодей с общим почетом, как будто драгоценное народное сокровище, тогда как иной праведник заживо умирает «на гноище», очищая прокаженное тело черепком. За трупом злодея, как будто за священными останками отца, идут не только ближайшие родственники и знакомые, нет – даже толпы народа, как будто они не желают расстаться со своим благодетелем, тогда как истинный благодетель народа погибает за городом, оставляемый женою, друзьями, рабами..

Ст. 34. Како же мя утешаете суетными; а еже бы мне почити от вас, ничтоже. Благополучная жизнь, мирная кончина и почетное погребение злодеев достаточно ясно свидетельствуют, что на земле не всегда карается нечестие и торжествует добродетель. При сознании этого, все хлопотливые, усиленные, изысканные советы и многократные увещания друзей представляются Иову «суетными» – неосновательными и нецелесообразными: в них нет беспристрастной, непоколебимо основательной правды и утешения для мудрого страдальца.