Учение святого Иоанна Златоустого о Церкви
Речь проф. Н.И. Сагарда в торжественном собрании Санкт-Петербургской Духовной Академии 13 Ноября 1907 года, посвящённом блаженной памяти святого Иоанна Златоустого//Церковный Вестник. 1907. № 46 (Цитаты приводятся по изданию: Полное собрание творений св. Иоанна Златоустого. Т. 1–12. СПбДА, 1895–1906).
Церковь наименовала святого Иоанна Златоустого «великим вселенским учителем», и величие его цельной, нравственно возвышенной, чистой и святой личности, неутомимо ревностного и плодотворного учительства, выдающейся церковно-общественной пастырской деятельности и необычайного жизненного подвига, увенчанного славным венцом великого борца и страдальца за правду, за жизненное значение Христианской истины, признаётся и теми, кто её склонен считать обязательным для себя авторитетом церковного суждения. Его имя написано на скрижалях Христианской истории неизгладимо яркими чертами; его образ неизменно стоит пред христианским сознанием всех веков, cияя невыразимой красотой духовной жизни, как живая проповедь и свидетельство об истинном Христианстве, которое есть дух и жизнь. Отличительную особенность и преимущество великих людей составляет то, что жизнь их носит печать определённой идеи, которая более или менее глубоко и последовательно проникает и освещает стороны и разнообразные проявления ее, объединяя их в одной конечной цели, к ней направляются лучшие силы их и на ней сосредоточиваются мысли и стремления, она составляет как бы душу их деятельности, и вера в неё поднимает энергию, воодушевляет на великие подвиги, даёт силы переносить неудачи и не падать духом в борьбе. Определить эту идею, понять ею сущность – значит понять личность и найти ключ, открывающий доступ в тайники ею деятельности.
Какою же идеей проникнута жизнь святого Иоанна Златоустого? К чему он так неуклонно стремился и во имя чего страдал? Откуда проистекала его ревность и святое воодушевление в исполнении взятого на себя служения? Нам более или менее точно известны главнейшие факты его жизни и деятельности; вместе с многочисленными его творениями, в которых он так искренно выражал свои мысли, чувства и стремления, они показывают, что вся разнообразная деятельность Иоанна Златоустого выливалась непосредственно из души великого христианского пастыря и только с этой точки зрения она может быть постигнута в своих существенных особенностях и неизмеримой ценности для Христианского Mиpa. На служение пастырству он принёс свои разнообразные и богатые дарования, выполнение пастырского долга, успех и неудача в нём наполняли всю его жизнь, доставляли ему и величайшие радости, и невыразимые душевные муки, о которых так красноречиво говорят его творения, оно же привело его к страданиям последних лет его жизни и к смерти в изгнании, вдали от своей паствы. Но пастырство не является самодовлеющим идеалом, оно само коренится в другом идеале и им определяется в своей сущности. Сам Иоанн Златоустый говорит, что все разнообразные действия пастыря направляются к одной цели – к славе Божей, к созиданию Церкви (О священстве, 6:5:1:472).
Это созидание Церкви и есть жизненный нерв всей деятельности Иоанна Златоустого и цель всех его стремлений и подвигов. Такое или иное понимание Церкви, ее сущности, задач и проникающего её духа всегда и везде имеет глубочайшее значение, так как в нём отражается понимание всего Христианства, наглядным подтверждением чего может служить различие в учение о Церкви у Православных, Римо-католиков и Протестантов. Поэтому естественно искать разъяснений и относительно пастырского служения святого Иоанна Златоустого в том представлении о Церкви, какое предносилось великому Святителю ее.
Святой Иоанн Златоустый не оставил особого трактата о Церкви, но мысль о ней никогда не покидает его: он говорит о ней часто – и при истолковании апостольских и ветхозаветных писаний, и при суждениях о событиях окружающей жизни; иногда он переходит к речи о Церкви совершенно неожиданно и всегда произносит имя ее с великим благоговением и одушевлением. Он как будто не находит слов, чтобы в достаточной степени выразить силу восторженного удивления перед Ее величием. «Церковь есть столп вселенной» (Беседа на перв. посл. к Тимоф. 1: 1 1:692). «Не так блистательно Солнце и происходящий от него свет, как дела Церкви». «Сила Церкви касается самых небес» (Толк. на прор. Исаию 2:2–3; 6:27). «Она выше неба, обширнее земли» (Беседа, когда Евтропий был схвачен, 6:3:415). «Она сильнее неба». «Для Бога Церковь вожделеннее неба. Небесного тела не принял Он, а плоть Церкви принял. Небо для Церкви, а не Церковь для неба» (Беседа пред отправл. в ссылку, 2:3:445). «Господь возвел её на высоту великую и посадил её на том же престоле, потому что, где Глава, там и тело» (Беседа на посл. к Ефес. 3:2:11:26).
Неподражаемыми чертами Иоанн Златоустый изображает величие Церкви, как оно исторически обнаружилось в торжестве ее над народами, законами, нравами, культами, жертвенниками, храмами, идолами и над всеми тайнами языческого суеверия. Она заставила пойти под ее иго Римлян, Греков и все народы даже за пределами известной вселенной. Без каких-нибудь внешних опор Церковь поражает религии и законодательства, уничтожает препятствия, смело отражает удары всех гонителей, и эту величественную борьбу она совершает через бедных рыбаков, которыми преобразовала мир и утвердила господство до пределов Земли. «Двенадцать учеников были спутниками Господа; даже название Церкви тогда ещё не приходило никому на ум, потому что синагога находилась ещё в цветущем состоянии. Когда почти вся вселенная предана была нечестию, что сказал и предвозвестил Господь? «На сем камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют Ея... (Мф. 16:18). Кратко изречение: «созижду Церковь Мою», – но не пробегай его без внимания, и вникни в него умом и представь, сколь великое дело – наполнить всю подсолнечную Землю церквами, обратить столько племён, убедить народы, уничтожить отеческие обычаи... жертвенники, капища, идолов и их службы, бесчинные празднества и нечистые жертвоприношения развеять, как дым и воздвигнуть алтари истинному Богу повсюду... И через кого убедил? Через одиннадцать человек неучёных, простых, не знавших языков, не знатных, бедных, не имевших ни отечества, ни богатства, ни телесной силы, ни славы, ни знаменитости предков, ни силы слова, ни искусства красноречия, ни преимуществ учёности, но рыбарей и скинотворцев... и через них Христос устроил Свою Церковь, простёртую от концов вселенной! Великим делом, или, лучше сказать, доказательством чрезвычайного величия и божественной силы было бы – без всякого препятствия, во время мира, при содействии многих и без всяких врагов совершить это. Но эти простые, бедные, незнатные, немногочисленные люди совершили это не во время мира, но при воздвигаемых против них отовсюду бесчисленных нападениях. «В каждом народе и городе – что я говорю: в народе и городе? – в каждом дом предстояла им борьба. Проповедуемое ими учение часто разлучало сына с отцом, невестку со свекровью, брата с братом, раба с господином, подчинённого с начальником, мужа с женою, жену с мужем, отца с детьми, потому что не все вдруг принимали его; это подвергало их ежедневной вражде, непрерывной борьбе, тысяче смертей и располагало людей обращаться с ними, как общими врагами и неприятелями. Все гнали их: цари, правители, простолюдины, свободные, рабы, народы и города, и не их только, но и тех, которые приняли их учение... Была общая война и против учеников и против учителей... И однако... они убедили и устроили Церковь. Как и каким образом? Силою Того, кто повелел им это; Он Сам был их руководителем; Сам делал всё трудное лёгким. Если бы божественная сила не содействовала, то это дело не получило бы ни вступления, ни начала. И как бы оно могло сделаться? Но Тот, Кто изрек: «да будет небо», – и совершил это на деле, Кто сказал: «да созиждется Земля», – и даровал ей бытие, Кто повелел: «да возсияет Солнце», – и явил светило, Кто сотворил всё словом Своим, Тот насадил и эти церкви, и Его слово: «созижду Церковь Мою», -совершило всё это. Таковы слова Божьи: они совершают дела дивныя и чудныя» (Прот. иуд. и язычн. 12–13:1:634–638).
Следовательно, Церковь не обыкновенное человеческое учреждение: ее основание, pacпpocтpaнение и утверждение ясно говорят о действии божественной силы. Иоанн Златоустый часто останавливает мысль своих слушателей на том, что с самого насаждения Церкви со всех сторон поднимались против нее великие и разнообразные войны, однако ничто не одолело ее: враги сокрушены, а Церковь процветает (Беседа на псалм. 128:5:402). «Пусть услышат Эллины, пусть услышат иудеи, – восклицает Иоанн Златоустый, – о наших делах и превосходстве Церкви» (Беседа на слова прор. Исайи. 4:2:6:406). Первоначальная история распространения Христианства служит, – по мысли Иоанна Златоустого, – лучшим опровержением взгляда, очевидно, распространённого в его время, «будто Церковь стоит твёрдо вследствие мира с царями: «Бог попустил ей терпеть гонения тогда, когда она была меньше и казалась слабее, дабы ты убедился из этого, что и нынешняя твёрдость ее зависит не от мира с царями, а от силы Божией» (Прот. 5:2:1:695). Этот факт чудесного утверждения Церкви при самых неблагоприятных условиях представляется до того ясным для всех свидетельством «истины великого дела», что Иоанн Златоустый видит в нём доказательство божественной и непобедимой силы Самого предсказавшего и совершившего его (Прот. иуд. и язычн. 15:1:640), удостоверяющее, что Христос есть Бог (там же, 1:1:617; ср. Прот. иуд. 5:2:1:694–695; Беседа на псалм. 147, 4:5:542; Беседа вторая на надп. кн. Деян. Ап., 1:3:63–64).
Церковь основана прежде всего на Христе, Который есть краеугольный камень; на этом первом основании положено второе – основание пророков Ветхого Завета и Апостолов Нового Завета. Это – учение апостола Павла (Еф 2:20); но Иоанн Златоустый раскрывает его в полную и яркую картину и прочности фундамента. «Посмотрим, – говорить он, – как Апостолы полагали основания, сколь глубокий выкапывали ров, чтобы здание было непоколебимым?» Они не имели нужды копать в глубину, потому что нашли прежнее древнее основание, положенное пророками. «Как человек, намеревающийся построить большой дом, нашедши старое основание, крепкое и непоколебимое, не разбирает этого основания, не трогает камней, но оставив его неподвижным, на нём воздвигает новое и позднейшее здание, так и апостолы, намереваясь созидать это великое здание – основанную по всей вселенной Церковь, – не выкапывали в глубину, а нашедши древнее основание, положенное пророками, не разбирали его, не трогали их здания, но оставив его неподвижным, на нём воздвигли свое учение, эту новую веру Церкви». Раскрывая смысл слов ап.Павла: «наздани бывше на основании апостол и пророк» (Еф 2:19–20), Иоанн Златоустый говорит: «Видишь ли ocнование и ocнование одно – от пророк, другое – от апостол, положенное сверху» (Беседа вторая на надп. кн. Деян. Ап. 2:3:64–65). «Апостолы и пророки служат ocнованием здания. Апостолов же ставить прежде, – хотя они были после пророков, – чтобы показать этим, что те и другие одинаково служат основанием, что всё составляет одно здание и имеет один корень... Затем апостол присоединяет: «сущу краеугольну Иисусу Христу», показывая, что Христос всё содержит, так как краеугольным камнем называется то, что поддерживает и стены и основания»... Таким образом, «домостроительство нашего спасения началось ещё до пришествия Христа» (Беседа на посл. к Еф. 6:11:49–50). Продолжая развивать тот же образ постройки здания, святой Иоанн Златоустый решает вопрос: почему Апостолы пришли не тотчас после пророков, но спустя много времени? «Потому, – отвечает он, – что так поступают отличнейшие из строителей: когда они положат основание, то не тотчас воздвигают на нём здание, чтобы не отвердевшее и недавно построенное основание не оказалось не способным вынести тяжести стен. Поэтому они дают много времени камням окрепнуть, и уже тогда, когда увидят, что камни хорошо скрепились, воздвигают на них и тяжёлые стены. Так сделал и Христос: Он дал основанию пророческому окрепнуть в душах слушателей и учению их утвердиться, и когда увидел, что здание непоколебимо и священное учение внедрено так, что может выдержать новое любомудрие, тогда послал Апостолов воздвигнуть стены Церкви на основании пророков. Поэтому апостол не сказал: построенные на основании пророк, но «наздани, построенные сверху» (Беседа на надп. кн. Деян. Ап. 2:2:3:65). Таково величественное здание Церкви Христовой, основание которого проникает в глубины Ветхого Завета, достигая краеугольного камня – Христа, на Котором утверждаются и основания и стены.
Но Церковь – учреждение чисто духовное. «Церковь – не стена и кровля, но вера и жизнь» (Беседа, когда Евтропий был схвачен, 1:3:409). Она «не в стенах, но во множестве верующих» (Беседа пред отправл. в ссылку, 2:3:445). Ее власть не во множестве служителей и не в законах, писанных чернилами, и не во внешних делах, но в правде (Толк. на кн. прор. Исайи. 45:13:6:267); похвала ее в том, если есть в ней благочестие (Беседа на кн. Деян. Ап. 20:3:9:267). Изображая внутреннюю, духовную деятельность Церкви, святой Иоанн Златоустый называет её врачебницею и училищем любомудрия, воспиталищем и школою души, она опытно учится востекать к небесам. Церковь– духовная баня, многоразличными способами покаяния омывающая не нечистоту тела, но скверну души (Толк. на перв. посл. к Кор. 15:5:10:613–614). «Церковь –возстановительница падшаго» (О покаян. 8:1:2:378). Церковь – общая наша мать (Прот. иуд. 1:8:1:661). «Не удаляйся от Церкви, – увещевает Святитель, – потому что нет ничего сильнее Церкви: твоя надежда – Церковь, твоё cпaceние – Церковь, твоё убежище – Церковь» (Беседа, когда Евтропий был схвачен, 6:3:415).
По своему спасительному значению для потопающего в грехах человечества, Церковь подобна ковчегу Ноя, но в то же время и несравненно превосходит его... – «Как ковчег спасал среди моря бывших внутри него, так и Церковь спасает всех блуждающих; но ковчег только спасал, а Церковь делает нечто большее: например, ковчег принял в себя бессловесных и спас их бессловесными; Церковь приняла неразумных людей и не только спасает их, но и преобразует. Ковчег принял ворона и выпустил ворона; Церковь принимает ворона, а выпускает голубем, принимает волка, а выпускает его овцой: когда войдёт сюда человек хищный, корыстолюбивый, и послушает вещаний Божественного учения, то переменяет образ мыслей и из волка делается овцой» (О Лазарь. 6:7::860). «Поэтому не погрешил бы тот, кто назвал бы Церковь лучшею ковчега, потому что ковчег принимал животных и сохранял их такими же, а Церковь принимает животных и пременяет их» (О покаян. 8: 1:2:378–379; ср. Беседа о свящ.-муч. Фоке, 2:2:749).
Соответственно с таким чисто духовным назначением, в своём попечении о душах Церковь должна употреблять и средства духовные. «Церковь есть духовная лечебница и приходящие сюда должны получать соответствующие врачевства», она и предлагает духовные врачевства (Беседа на кн. Быт. 1:1:4:23).
Церковь составляется не из одних праведников: в неё имеют войти не только скромные, кроткие и добрые люди, но и свирепые, и бесчеловечные, и нравами своими подобные волкам и львам (Прот. иуд. и язычн. 6:1:625), и в этом явное доказательство того, что она спасена по великому человеколюбию, по неизреченной благодати (Беседа на псалмы, 4:5:43). Церковь, со всею щедростью раскрывая свои недра, с распростёртыми объятиямии ежедневно принимает все народы вселенной (Толк. на прор. Исайю. 2:2:4:28). Поэтому вселенская Церковь есть тело, составляемое из всех частных церквей, которые обязаны пребывать в мире со вселенскою Церковью, если они хотят быть членами целого тела (Беседа на перв. посл. к Кор. 32:1:10:315). Церковь обнимает всех верующих во Христа на пространстве всех времён. Тело Церкви составляют «верные всех мест вселенной, живущие, жившие и имеющие жить; угодившие Богу до пришествия Христова тоже составляют одно тело», «потому что и они познали Христа» (Беседа на посл. к Ефес. 10:1:11:90).
Священное писание называет Церковь многими именами: невестою, дщерью, девою, рабою, царицею, неплодною, многоплодною, горою, лилею, источником и другими. «Только слыша это, – предупреждает Иоанн Златоустый, – не представляй, увещеваю тебя, чего-нибудь чувственного, но возвысь свой умы, помни, что это не может быть чувственным» (Беседа, когда Евтроп. был схвачен, 9:3:417). Bcе наименования Церкви имеют своею целью описать различные свойства и отношения ее, чтобы таким образом дать более или менее ясное rrpeдставление о ней: как Господь, церкви имеет много имён, чтобы мы знали о Боге хотя немногое «так и Церковь называется многими именами» (там же, 6:3:415).
Самое имя «Церковь» есть соединение, собрание (Беседа на псалм. 149, 1:5:553) это имя не разделения, но единения и согласия (Беседа на перв. посл. к Кор. 1:1:10:8). Наглядное же и в высшей степени глубокое и содержательное раскрытие того, какое соединение разумеет здесь Иоанн Златоустый, даёт его учение о Церкви как теле Христовом, в е которого лежит учение ап. Павла. «Вся Церковь есть единое тело» (Беседа на прор. Исайю. 9:20:6:120). Это тело имеет своею главою Христа, Который находится с нею в таком же теснейшем, неразрывном единении, как тело с головою: «Церковь есть тело Христово. Как тело и голова составляют одного человека, так и Церковь и Христос едино суть» (Беседа на перв. посл. к Кор. 30:1:10:297). «Господь возвёл Церковь на высоту великую и посадил её на том же престоле, потому что где глава, там и тело; нет никакого перерыва между главою и телом, и если бы (связь между ними) прервалась, то не было бы ни тела, ни главы» (Беседа на посл. к Ефес. 3:2:11:26). Близость и родство Церкви Христу святой Иоанн Златоустый уподобляет тесному союзу жены с мужем по самому происхождению: «Как Ева произошла из ребра Адамова, так и мы из ребра Христова... Церковь произошла от ребра Христова... Когда Христос был вознесён на крест, пригвождён и умер, тогда «пришедше один от воин ребро Ему прободе, и изыде кровь и вода» (Ин 19:34), и из этой крови и воды составилась вся Церковь... Как во время сна Адамова создана была жена, так и во время смерти Христовой образовалась Церковь из ребра Его» (Похв. Максиму, 3:3:227–228). Христос действительная глава церкви, а не начальник. Отношения взаимной близости и родства их ясно выражаются в том, что Церковь восполняет Христа, причём для Него не нужна не только Церковь вообще, но все члены ее. «Чтобы ты, услышав слово «главу», не принял его в значение только власти, но в смысле собственном, не счёл Его только начальником, а видел в Нём как бы телесную (действительную главу, (апостол) прибавляет: «исполнение исполняющего всяческого во всех». Он считает как бы недостаточным (название главы для того), чтобы показать родство и близость (Церкви ко Христу) и что говорить? Церковь есть исполнение Христа, точно так же, как главу дополняет тело и тело дополняется главою... Видишь, как (апостол) представляет, что (для Христа, как главы) нужны все вообще члены, потому что, если бы многие из нас не были – один рукой, другой – ногой, иным каким-либо членом, то тело Его было бы не полно. Итак, тело Его составляется из всех (членов). И значит тогда только исполнится глава, тогда устроится совершенное тело, когда мы все вместе будем соединены самым прочным образом» (Беседа на посл. к Ефес. 3:2:11)
Наименование Церкви телом Христовым не только служит основанием для определения отношения ее к Главе но в нём заключаются необходимые предпосылки и для понимания истинно-апостольского строя Церкви и взаимного отношения членов. Обыкновенное органическое тело не есть безразличное единство, а единство во множестве или единство в разнообразии, одно и то же есть единое и многое, – единое тело есть многое, и многие члены его составляют единое тело, его единство не уничтожает различия отдельных членов, а различие их не препятствует соединению их в одно целое. Ни один из членов не может составить тела, так как каждый одинаково недостаточен для этого, а необходимо их соединение: когда сделаются единым, тогда составляется одно тело. Но все части и члены тела должны оставаться отдельными и свободно исполнять свои обязанности, каждый в своей области, под опасением в противном случав повреждения и страдания всего тела. «Члены нашего тела имеют каждый и свою частную деятельность и общую; равно и красота их есть общая и частная, и когда они, по-видимому, разделены между собою, на самом деле тесно соединены, так что с повреждением одного, повреждается и другой». «Если разрушится тело, то не будет пользы от цельности каждого из них порознь: глаз ли останется целым, или нос сохранится, по расторжении союза не будет от этого никакой пользы, а если союз сохранится, то они, хотя бы и повредились, однако держатся и скоро выздоравливают» (Беседа на перв. посл. к Кор. 30:1:10:297; 3:10:301–302; 31:2:11:309). Только в союзе с телом каждый член получает духа жизни: «если бы случилось руке отделиться от тела, дух (истекающий) из головного мозга, ища продолжения и не находя его там, не срывается с тела и не переходит на отнятую руку, но если не найдёт её там, то и не сообщается ей» (Беседа на посл. к Ефес. 11:3:11:101). Не все члены тела имеют одинаковое значение, – есть между ними высшие и низшие, – но они все равно необходимы, так как все служат жизни целого: «Тело, хотя состоит из разных членов, важных и не важных, однако ни лучший из них не вооружается против члена ничтожного, ни первый не подвергается зависти со стороны последнего, и хотя не все члены имеют одинаковое отправление, а каждый подчиняется определённому требованию необходимости, однако, по этому самому – что всё совершается ими по необходимости или по требованию различных нужд – все они равно достойны уважения» (Беседа на посл. к Ефес. 10:1:11:90).
При таком отношении членов к целому и друг к другу тело должно быть расположено не как-нибудь, но очень искусно, так что если в нём, что-нибудь не на своём месте, то оно уже расположено не так; таким образом, член должен быть не только соединённым с телом, но и занимать в нём своё место, – иначе, если порядок будет нарушен, то член окажется вне соединения с телом и не получит духа. Если какая-нибудь часть тела (напр., кость) оказывается негодною, чтобы удерживать её в теле, в таком случае её вырезывают и оставляют ее место пустым. Равным образом элементы тела, когда они, потерявши свою пропорциональность, делаются изобильными до излишества, вредят целому (Беседа на посл. к Ефес. 11:3:11:101). Святой Иоанн Златоустый очень часто, настойчиво и в самых разнообразных выражениях указывает на строение физического организма, соотношение в нём членов, их достоинство и необходимость для целого, чтобы тем отчётливее и сильнее напечатлеть в сознании своих слушателей истинное представление о теле Церкви Христовой, взаимном отношении членов ее и обязанностях каждого из них.
И тело Церкви Христовой представляет единство в разнообразии. «Как наше тело есть единое, хотя состоит из многих членов, так и в церкви все мы составляем нечто единое; хотя она состоит из многих членов, но эти многие суть одно тело» (Беседа на перв. посл. к Кор. 30:1:10:207–298). Это единство основывается прежде всего на том, что, имея одну Главу, тело Церкви проникается одним и тем же Духом, сообщающим всем одни и те же благодатные дары для соединения всех в одно тело. «Один Дух составил из нас одно тело и возродил нас, потому что не иным духом крещён один, а иным другой. И не только крестивший нас (Дух) есть един, но и то, во что Он крестил, то есть, для чего крестил, есть едино, так как мы крестились не для того, чтобы составлять различные тела, но чтобы мы в точности составляли одно тело в отношении друг к другу, то есть крестились для того, чтобы всем нам быть одним телом» (Беседа на перв. посл. к Кор. 30:1:10:298). Далее, «все мы приступаем к одному и тому же таинству, вкушаем от одной и той же трапезы» (там же, 2:10:298). Изъясняя слова ап. Павла в 1Кор 10:16–17: «хлеб, его же ломем, не общение ли тела Христова есть; яко един хлеб, едино тело есмы мнози: вси бо от единого хлеба причащаемся», Иоанн Златоустый говорит: «Почему не сказал: причастие? Потому что хотел выразить нечто большее, показать великое единение. Приобщаясь, мы не только делаемся участниками и сообщниками, но соединяемся со Христом. Как тело (Христово), соединено со Христом, так и мы чрез этот хлеб соединяемся с Ним... Мы составляем самое тело Его. Что такое этот хлеб? Тело Христово. Чем делаются причащающиеся? Телом Христовым, – не многими телами, а одним телом. Как хлеб, составляясь из многих зёрен, делается единым, так что, хотя в нём есть зерна, но их не видно, и различие неприметно по причин их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом. Мы питаемся не один одним, другой – другим, но все одним и тем же телом» (Беседа на перв. посл. к Кор. 35:210:236–237).
Это догматическое положение о единстве тела Церкви Христовой и основаниях его является для Иоанна Златоустого неисчерпаемым источником, из которого он со свойственными ему прямотой, выразительностью и силою убеждённости извлекает в высшей степени важные практические выводы.
Если все христиане составляют одно тело, то все они в отношении своих прав на принадлежность к этому телу равны между собою; даже сам апостол не более других христиан: «и я, апостол, не имею, говорить, – пред тобою никакого преимущества в этом отношении: и ты тело так, как я, и я так, как ты, и мы имеем одну и ту же главу, и родились одинаковым рождением и составляем одно и то же тело... Если единый Дух составил нас и в едино тело соединил всех нас... и одну трапезу даровал и одно и то же орошение сообщил всем... и столь далёких между собою соединил и многие только тогда составляют тело, когда становятся едины, то о каком твердишь ты различие» (Беседа на перв. посл. к Кор. 30:2:10:298–299). «Бог призвал всех нас к одному и тому же, никому ничего не предоставил больше против другого: всем даровал бессмертие, всем жизнь вечную, всем неувядаемую славу, всем братство, всем наследие, для всех соделался общею главою, всех совоскресил и спосадил... Итак, ужели мы, будучи равны на небе, будем превозноситься друг пред другом земными отличиями?.. Что всего главнее, то общее всем» (Беседа на посл. к Ефес. 11:1:11:96). Правда, по своим дарованиям члены Церкви различаются между собою: как в обыкновенном организме, так и в Церкви есть многие и различные члены, и одни из них важнее, другие – маловажнее (Беседа на перв. посл. к Кор. 30:3:10:302); и в Церкви есть много таких, которые достигли такой же высоты, как и голова, созерцают небесное, как глаза в голове, весьма удалены от Земли и не имеют ничего общего с ней; иные же занимают место ног, попирая землю, – ног, впрочем, здоровых (Беседа на посл. к Ефес. 10:1:11:90). Но это различие дарований не даёт высшим права пренебрежительно относиться к низшим: в теле Церкви одинаково необходимы. «Не говори, что такой-то член не важен, но помни, что он член того же тела, которое содержит в себе всё» (Беседа на перв. посл. к Кор. 31:3:10:310). «Что уничиженнее просящих милостыни? Однако и они приносят в Церкви великую пользу... так что без них не была бы совершенна полнота Церкви» (там же, 31:4:10:302). Следовательно, члены Церкви одинаково для нее члены, проникнутые и одушевлённые одним духом, одною жизнью, несмотря на внешнее paзнообразие и неравенство дарований. Поэтому в сравнении Церкви с телом святой Иоанн Златоустый видит великую силу и значение, достаточную для того, чтобы избавить от болезни высокомерия (Беседа на посл. к Рим. 21:1:9:757).
«Пример тела», как выражение идеи живого и жизненного союза, имеет важное значение и в другом отношении, он показывает, что мы по воле должны иметь такое же согласие, какое члены тела имеют по природе. «Если в нашем теле не должно быть несогласия, то гораздо более в теле Христовом, и тем более, чем благодать сильнее природы (Беседа на 1 Кор.,32:1:10:314–315). Глава естественно соединяет все члены, с точностью направляет их друг к другу и связывает между собою (Прот. Иуд., 1:3:1:650). Эта связь не может быть установлена иначе, как только любовью (Беседа на Ефес.,11:3:11:101). Любовь возсозидает, соединяет, сближает и сопрягает нас между собою, и если мы хотим получить Духа от Главы, то мы должны быть в союзе друг с другом» (там же, 4:11: 102). «Как тело, не надлежащим образом связанное покровом нервов, делает жизнь не в жизнь, так и Церковь, не связанная крепкими и нерасторжимыми узами любви, испытывает множество войн, усиливает гнев Божий и подаёт повод ко многим искушениям» (Слово 2-е об Акил. и Приск. 6:3:202). Поэтому исповедующий, что Христос есть глава Церкви, не смеет сказать, что у него нет ничего общего с другими членами Церкви. «Если на самом деле у тебя нет ничего общего с другими членами, то ничего нет общего и с твоим братом и Христос не глава тебе» (Прот. иуд. 1:3:1:650). И в этом союзе, каждый член должен питать любовь ко всем прочим членам тела Церкви, и в проявлении любви не должно отличать малых частей от больших. «Если каждый должен заботиться о спасении ближнего, то не говори о низшем и высшем, – здесь нет высшего и низшего... Если с повреждением маловажных членов повреждаются и важные, то последние должны заботиться о маловажных столько же, сколько о самих себе, так как от сохранения их зависит coxpaнениe и важных» (Беседа на 1 Кор. , 31:3:10:309–310). Таким образом, понятие о Церкви, как о тыле Христовом, требует от всех принадлежащих к ней такой любви, которая бы связывала всех между собою, делая не разлучными друг от друга, и такого совершенного единения, как бы мы были членами одного тела (сравн. Беседа на Ефес., 11:1:11:96). Церковь должна представлять духовно-родственный союз братства, силою братской любви уравнивающий всех, не смотря на существующее между ними paзличиe, которое не только не должно препятствовать единству и нераздельности союза, но должно ещё более способствовать его скреплению и упрочению посредством созидающей силы любви.
В теле человека есть различные органы: сердце, печень, селезёнка и прочие, но все они зависят от головного мозга. «Согласно с этим и Бог поступил, удостаивая человека особенной почести; не желая покинуть его, Сам Он сделался (конечною) виною всего, учредив в то же время сотрудников для Себя, и одним из них поручил одно, другим – иное». Во главе этих богоучрежденных служений стоит апостольство: апостол есть сосуд тела Церкви Христовой, воспринимающий от Бога всё и как бы посредством сил и артерий словом способствующий сообщению всем жизни вечной (Беседа на Ефес.,11:4:11:101–102). Апостольство не только начало прочих властей в Церкви, но и ocнование и корень (Беседа на надп. Деян., 3:3:3:79). Между духовными властями святой Иоанн Златоустый, следуя апостолу Павлу, называет власть пророчества, евангелиста, пастыря, учителя, власть дарований исцелений, толкования языков. «Всё это– названия даров, а на деле – степени начальства и власти» (там же, стр. 78). Власть в Церкви безусловно необходима: «Безначалие – везде зло, причина многих бедствий, начало беспорядка и смяиения; особенно же в Церкви оно тем опаснее, чем власть ее больше и выше» (Толков. на Евр., 34:1:12:275). Но власть церковная существенно отличается от власти гражданской. Насколько отличается душа от тела, настолько и духовное начальство отличается от гражданского. Земные властители имеют власть связывать, но только тело, а эти (священники) связывают самую душу и проникают в Небеса. Без этой власти невозможно получить спасения и обетованных благ, чрез эту власть мы облекаемся во Христа и погребаемся вместе с Сыном Божим и соделываемся членами этой блаженной Главы (О священ. 3:5–6: 1:426). Но если единственною целью всех членов Церкви должно быть созидание, и кто в ней получает больше, тот получает это не для собственного достоинства, но для других (Толк. на 2 Кор., 15:4:10:610–611), то этот общий принцип ещё в большей степени должен быть примнён к духовной власти. В Церкви нет ни внешней власти, ни господства, но только служение. «Поставленный вводится в это (духовное) начальство не для славы человеческой, не для собственного своего спокойствия, но для трудов и пота и для пользы многих; потому то он получает и великую помощь свыше от Духа». Гражданское начальство ограничивается только тем, чтобы приказывать, что надобно делать, духовное же само содействует молитвами и благодатью (там же, 5:10:612–613). Власть гражданская простирается и на тех, кто не хочет ее, тогда как власть церковная должна обращать внимание на волю и свободу суждения: «там всё делается по страху и необходимости, а здесь по свободному произволению и по рассуждению». «Духовное начальство не просто есть начальство, но и отеческая, можно так сказать власть, потому что имеет и кротость отеческую и действует больше убеждениями». «Христос утвердил Церковь таким образом, чтобы она показывала свою власть не во множестве служителей и не в законах, писанных чернилами и не во внешних делах, но каким же образом? В правде, так как нет ничего подобного правде. Потому тех, которые подчиняются его власти, Он удерживает не силою, но их желанием» (Толк. на Иса., 45:13:6:267). Сам Иоанн Златоустый обращается к слушателям с такими словами: «Мы не повелеваем, возлюбленные, вашей вере, не деспотически приказываем вам это. Мы поставлены для поученния вас словом, а не для начальствования и самовластия над вами, наше дело советовать вам и увещевать» (Беседа на Ефес., 11:5:11:104).
Чуждая духа владычествования, власть церковная свои действия должна направлять к одной цели – к славе Божьей, к созиданию Церкви и с великой внимательностью и тщательностью следить за кораблём Церкви, которому постоянно угрожают бури, не только вторгающиеся извне, но зарождающиеся и внутри (О священстве. 6:4:1:472). Но это возможно только для деятелей высокой нравственной чистоты, соответствующей свойствам вверенного им служения. Если все члены Церкви должны помнить, какой главы мы тело, почитать близость родства, бояться, чтобы не явиться недостойными Главы (Беседа на Ефес., 3:3:11:27–28), то какие же нравственные требования должны быть предъявлены к тем, кто облекается властью в Церкви? «Церковь Христова... есть тело Христово, и тот, кому оно вверено, должен содержать его в великом благосостоянии и превосходной красоте, всюду наблюдать, чтобы какая-нибудь скверна или порок, или нечто от таковых пятен не повредили ее доброты и благолепия (Еф 5:27). Не должен ли Он представлять это тело достойным нетленной и блаженной его Главы по мере сил человеческих? Если заботящиеся о благосостоянии ратоборцев имеют нужду и во врачах, и руководителях и строгом образе жизни, и непрестанном упражнении и множестве других предосторожностей (ибо и какая-нибудь малость, оставленная у них без внимания, разрушает и ниспровергает всё), то принявшие на себя попечение об этом теле, ведущем борьбу не с телами, но с невидимыми силами, как могут сохранить его невредимым и здравым, если не будут иметь добродетели гораздо боле человеческой, и знать всякое врачество, полезное для души» (О священств, 4:2:3:1:453)? Святой Иоанн Златоустый энергично восстаёт против недостойных епископов, видевших в епископстве только власть, и по этому злободневному тогда вопросу входит в большие подробности (см. напр., Толк. на Тит. 1:3:4:11:842–846; О священстве. 3:15:1:437–439; Беседа на Деян., 3:4–5:9:37–41), а в своём известном произведении: «Шесть слов о священстве» начертывает идеал пастыря, изобразив важность, обязанности и искушения пастырского служения и необходимые для выполнения его умственные и нравственные качества.
По связи с учением о Церкви как о теле Христовом, которое любовью должно быть связано в самый прочный живой союз, понятен суровый приговор Иоанна Златоустого над теми, которые производят разделения в Церкви. «Есть два рода отделения от Церкви, – говорит он, – один, когда мы охладеваем в любви, а другой, когда осмеливаемся совершить что-нибудь недостойное по отношению к этому телу (Церкви). В том и другом случае мы отделяемся от целого. Если же ещё нам поручено созидать и других, и мы не созидаем, но сами первые производим разделение, то чего не придётся потерпеть за это?.. Ничто так не оскорбляет Бога, как разделения в Церкви. Хотя бы мы совершили тысячу добрых дел, подвергнемся осуждению не меньше тех, которые терзали тело Его, если будем расторгать целость Церкви... Сказанное мною относится не к начальствующим только, но и к подчинённым. Один святой муж сказал..., что такого греха не может загладить даже кровь мученическая... Будучи готовь положить свою душу за Христа, как решаешься ты разорять Церковь, за которую положил душу Христос... Вред (от разделений) не меньше того, какой причиняют враги, а гораздо больше. Там доставляется Церкви ещё больший блеск, между тем как тут она сама себя роняет в глазах врагов, когда против неё воюют ее собственные дети. А это потому, что у них (врагов) считается за сильное доказательство обмана, когда те, которые родились в Церкви, в ней воспитаны, хорошо узнали ее тайны, вдруг, изменившись, восстают против неё, как враги» (Беседа на Ефес., 11:4:11:102–103). «Производить разделения в Церкви не меньшее зло, как и впадать в ереси» (там же, 5:11:104). Если отделяющиеся от Церкви содержат противные нам догматы, то по тому самому не должно иметь с ними общения, но если они мыслят одинаково с нами, то ещё больше должно избегать их. Почему? Потому что это дух любоначалия. Ничто не может производить столько разделений в Церкви, как любоначалие (там же, 5:11:103). Не только раскол в Антиохийской Церкви, производимый им соблазн, насмешки и укоризны по поводу его язычников, но и принципиальный взгляд на сущность церковного союза побуждали Иоанна Златоустого восставать против безразличного отношения к производящим разделения и взывать к твёрдости; он энергично указывает на «достойное посмеяние и служащее к нашему стыду»: «Если у нас кто-нибудь будет обличён в самых постыдных делах и на него захотят наложить какую-нибудь эпитимию, то весьма беспокоятся и боятся, как бы, – говорят, – он не отделился от нас и не пристал к другим. Пусть отделяется хоть тысячу раз и пусть пристаёт к ним; я говорю не о согрешивших только, но хотя бы кто и вовсе был безгрешен, – если хочет отложиться, пусть отложится. Хоть я печалюсь и страдаю, огорчаюсь и мучаюсь внутренне, лишаясь в таком как бы собственного члена, но огорчаюсь не так, чтобы опасение всего этого могло принудить меня сделать что-нибудь не должное» (там же, 5:11:104). И это потому, что не число составляет силу, но вера, и один истинно верующий сильнее огня, направленного против Церкви (Беседа пред отпр. в ссылку, 2:3:445). Но, несмотря на эту решительность тона, он не менее энергично подчёркивает и другую сторону борьбы с еретиками и заблуждающимися, она должна быть направлена не к тому чтобы «свалить их стоящих, но чтобы восстановить лежащих»: «не из живых она делает мёртвыми, но из мёртвых приготовляет живых, изобилуя кротостью и великим смирением». В высшей степени поучительны и трогательны дальнейшие слова Святителя: «я гоню не делом, а преследую словом, не еретика, но ересь, не человека отвращаюсь, но заблуждение ненавижу и хочу привлечь к себе заблуждающегося; я веду войну не с существом, потому что существо – дело, но хочу исправить ум, который развращён дьяволом. Как врач, леча больного, не против тела воюет, но истребляет повреждение тела, – так и я, если буду сражаться с еретиками, то сражаюсь не с самими людьми, но хочу истребить заблуждение и очистить гнилость» (Беседа о свящ.-муч. Фок, 2:2:747).
Святой Иоанн не закрывал глаз на окружающую действительность. «Дела Церкви, – говорит он, – в весьма худом состоянии, хотя мы и думаем, что она в мире». Даже более того: «тяжело то, – восклицает он, – что, находясь среди множества зол, мы даже не знаем, что находимся во зле» (Беседа на Деян., 29:3:9:267).
С любовью обращая взор к первоначальной – апостольской – Церкви, он сравнивает её с современною ему и приходит к весьма печальному выводу: «Церковь была тогда небом; дух устроил всё в народ, руководил и вдохновлял каждого из представителей; а теперь у нас одни только знаки тогдашних дарований. Ныне Церковь подобна жене, лишившейся прежнего богатства, сохраняющей во многих местах только знаки первоначального благоденствия и показывающей сундуки и лари от золотых (сокровищ), а самого богатства не имеющей; такой жене уподобилась ныне Церковь. Говорю это, имея в виду не дарования, – не было бы слишком прискорбно, если бы было только это, – но и жизнь не добродетель» (Беседа на 1 Кор., 36:4–5:10:372–373).
Но это печальное положение Церкви не приводило Святителя в уныниe и сомнение. Он твёрдо верит, что, «пустив Церковь носиться по вселенной, как корабль по морю, Он (Христос) не уничтожил волнения, но избавил её среди волнений, не утишил море, но обезопасил корабль» (Беседа на надп. Деян., 2:1:3:63). Очевидный для всех исторический факт, что непрестанные гонения не только не потопили Церкви, но сами сокрушились о Церковь, дают ясное доказательство непреложности обетования Божественного Основателя Церкви: «созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют Ей» (Мф 16:18). «Церковь не перестаёт испытывать нападения и побеждать, подвергаться козням и преодолевать. Чем больше иные нападают на неё, тем более она умножается, волны рассеиваются, а камень стоить неподвижно» (Беседа о жене Ханан., 1:3:462 см. ещё Толкование на пророка Исайю, 2:2:6:26). «После этого веруй, – говорит Иоанн Златоустый, – что и в будущем никто не одолеет ее. Если тогда, когда она состояла из немногих, когда казалась нововведением, когда учение было только что преподано, когда было столько препятствий и столько“ нападений со всех сторон, враги не могли преодолеть и не преодолели её, то тем более по распространении её по всей вселенной и на всяком месте» (Прот. иуд. и язычн. 15:1:639–640). Отсюда убеждение, что «легче погаснуть Солнцу, чем уничтожиться Церкви» (Беседа на слова прор. Исайи, 4:2:14:407). «Церковь будет не только тверда, непреклонна и непоколебима, но и распространит по вселенной обильные миры, после того, как многие царства и державы падут, возвысится Над всеми единое царство, в котором, не как в прежних, будет господствовать обильный мир» (Прот. иуд. и язычн. 7:1:627).
Таково в существенных чертах учение святого Иоанна Златоустого о Церкви, по частям и отрывочно рассеянное в многочисленных его творениях. Оно представляет собою собственно раскрытие апостольского учения и изображает идеал Церкви апостольской. Но в нём именно и важно это понимание духа апостольского учения, развитие его в захватывающих слушателя образах и плодотворное приложение к современным ему потребностям христианского общества; важно, что он дал надлежащее значение понятию о Церкви, как руководящему началу в пастырской деятельности. Он говорить не о внешней организации Церкви, а о духе, который проникает её. «Церковь» для него не отвлечённое понятие, не отдельный пункт Христианского учения, а жизненный факт, который требует благоговейной и всецелой преданности и постоянного не только сообразования с ним жизни, но и полного воплощения в ней. Он глубоко и всей душой верит, что этот идеал может быть осуществлен и отдаёт на служение ему всё, что имеет, свои силы и особенно полное любви сердце и могущественный дар красноречия. Слава Церкви всегда восхищала его; слава же Церкви и ее созидание руководили им и воодушевляли его на многотрудном поприще пастырской деятельности в обеих восточных столицах; а глубочайшее по своему содержанию понятие о церкви и ее задачах служило неисчерпаемым источником и для начертанного им возвышеннейшего идеала пастыря, и для постоянной проникновенной проповеди о взаимной любви и милосердии к маловажным и уничиженным членам церковного тела, о которых всегда болело его сердце, и для решения издавна мучительного вопроса об отношении богатства и бедности. С верою в этот идеал он отправляется в ссылку и среди страданий изгнания проявляет апостольскую ревность о распространении пределов ее: весть о спасении душ язычников в состоянии заставить его от удовольствия забыть даже, что он живёт в пустыне (К пресвит. Геронт. 3:672); а из Кукуза мы слышим убеждённое слово низложенного Святителя: «все эти смуты и козни, направляемые против Церкви, похожи на волны, которые, ударяясь в скалу, разбиваются сами, обращаясь в пену» (К пресвит. и монах. проповед. в Финикии, 3:723).
Святой Иоанн Златоустый в беседе о святом священномученике Фоке говорить: «Как взирающий на Солнце не делает этого светила более светлым, но освещает собственные глаза свои, – так точно и почитающий мученика не его делает более славным, но сам от него обретает просвещающее благословение» (1:2:747). Эти глубоко поучительные слова Святителя вполне применимы к нему самому в торжественный день, посвящённый благоговейному почитанию и прославлению его имени: для святого Иоанна Златоустого «не будет никакой славы от присутствия многих» , а нам «благословение будет прибылью» от усердия, которое собрало сюда и «сделало блестящим день праздника». В чём же именно искать нам «просвещающего благословения» великого Святителя Церкви Христовой? В том, что является самым существенным для истинных чад Церкви и что теперь более всего болезненно волнует умы и сердца их.
От изложения учения святого Иоанна Златоустого о Церкви мысль невольно обращается к настоящему положению церковных дел. Оно известно всем. Корабль Церкви волнуют бури; эти бури не только вторгаются извне, но и зарождаются изнутри. Усиленная деятельность внешних врагов Церкви Православной, отпадения собственных чад, печальные признаки разделения и соблазн от них, оскудение веры и благочестия, – всё это заставляет тревожно искать опоры и пути к спасению, а во многих вызывает даже неуверенность, действительно ли корабль Церкви направляется к своей цели, – не носится ли он по морю без кормчего, брошенный на произвол стихией. Далеко ли отсюда до сомнений и в непоколебимости Церкви? Если нет крушения веры, то во всяком случае есть смятение... И в эту тяжелую для преданных сынов Церкви годину испытаний дни нынешних юбилейных торжеств провиденциально приковывают наш духовный взор к образу, великого пастыря, который своею жизнью и творениями учит, в чём состоит истинное служение Церкви и с каким благоговением и безраздельною преданностью оно должно совершаться, – учить, что на знамени всех членов Церкви и церковных деятелей по преимуществу должны быть начертаны: слава Божия и созидание Церкви! Он руководить нас к истинно-апостольскому жизненному пониманию Церкви и ее высокой спасительной миссии и призывает неуклонно идти к осуществлению завещанного им идеала церковной жизни, а против всяких сомнений утвердиться в вере в вечную, согласно божественному обетованию, непоколебимость Церкви среди всяких испытаний и бедствий и не устами только, но и с глубоким сердечным убеждением повторить за ним: «Много волн и сильна буря, но мы не боимся потопления, потому что стоим на камне. Пусть бушует море, – разрушить камень оно не может. Пусть поднимаются волны, – потопить корабль Иисусов не в силах» (Беседа перед отправл. в ссылку, 1:3:444).