Ученые заслуги Высокопреосвященного Саввы, Архиепископа Тверского и Кашинского

13го октября, после непродолжительной, но тяжкой болезни, скончался доктор церковной истории и член многих ученых и благотворительных обществ и учреждений высокопреосвященный Савва, архиепископ Тверской и Кашинский. Кончина его вызвала уже несколько некрологов; мы же хотели бы сказать о заслугах почившего святителя для русской церковно исторической науки и о его любви к науке.

Научная деятельность высокопреосвященного Саввы началась очень рано. Непосредственно после окончания курса в Московской Духовной Академии (со степенью магистра), в 1850 г. иеромонах Савва (он принял монашество еще в Академии), вследствие ходатайства митрополита Филарета, наметившего его на эту должность еще во время его нахождения в Академии, был назначен на должность синодального ризничего в Москве, т. е. хранителя Московской Синодальной (бывшей Патриаршей) ризницы и библиотеки и тотчас же получил от митрополита Филарета поручение составить указатель ризницы и библиотеки. Поручение это было сколько почтенно, столько же и трудно: почтенное по самому поручению от митрополита Филарета и по важности самой ризницы и библиотеки, трудное потому, что требовало особых, специальных познаний. Обширное количество важных и разнообразных по содержанию и происхождению» рукописных памятников древней письменности не только русских, но и иностранных, в особенности же греческих, древних и позднейших, хранящихся в библиотеке, и масса предметов из древнерусского, в особенности же церковного, быта и оби хода, хранящихся в ризнице – сделали Московскую Синодальную ризницу и библиотеку одним из важнейших древлехранилищ и издавна привлекали в нее множество посетителей и ученых – не только русских, но и иностранных, не говоря уже многочисленных посетителях, приходящих для обозрения ризницы. Между тем дотоле в ризнице и библиотеке были лишь краткие рукописные каталоги и описи, не полные и не научные и лишь один печатный каталог (греческих рукописей) профессора Маттеи, да и тот на латинском языке. Составление полного и научного указателя требовало серьезных и основательных сведений по археологии и палеографии (руководству к чтению древних рукописей), а откуда было взять их в то время, когда эти науки у нас в России можно сказать еще только зарождались, когда и литература по этим наукам у нас была еще крайне скудна, и первое в России Археологическое общество (Санкт Петербургское) было лишь незадолго перед этим основано, а других ученых обществ, имеющих своим предметом изучение русских древностей (например, Московского Археологического Общества, Общества древней письменности) и совсем еще не существовало. Но о. Савва не убоялся трудности возложенного на него поручения, а важность этого поручения заставила его усугубить свое усердие. Он принялся прилежно изучать археологию и палеографию и по самым рукописям и предметам и по ученым сочинениям, преимущественно, конечно, иностранным, которые ему при том приходилось приобретать на свои собственные средства, и результатом этих занятий было издание им в 1855 году «Указателя для обозрения Московской Патриаршей (ныне Синодальной) ризницы и библиотеки». Указатель этот, снабженный разнообразным ученым аппаратом, с предисловием и вступлением (историческим очерком Синодальной ризницы и библиотеки), с многочисленными и разнообразными учеными примечаниями, вполне соответствовал требованиям науки и сразу же обратил на молодого автора внимание ученого мира. Но о. Савва не удовольствовался этим и через три года, в 1858 году, издал Указатель вновь в совершенно переработанном виде и почти втрое увеличенном объеме, с полным библиографическим, научно-обставленным указателем всех, и греческих и славянских, рукописей библиотеки, с приложениями, объяснительным словарем как к рукописям библиотеки, так и к предметам ризницы, и указателями хронологическим и алфавитным. А приложения и примечания к Указателю содержали даже немало научных открытий. (Вторая часть Указателя – описание ризницы – было и после этого не однажды повторено изданием и переведено на французский язык). Это второе издание Указателя было удостоено, на основании отзыва академика И. И. Срезневского, от Академии Наук Демидовской премии, денежного подарка от Государя Александра Николаевича и Высочайшей благодарности от Государыни Марии Александровны и Наследника Цесаревича Николая Александровича. Кроме того, в 1863 г. им было сделано замечательное, весьма ценное в научном отношении и теперь сделавшееся уже большою библиографическою редкостью издание «Палеографических снимков с греческих и славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки VI– XVII вв.». Нечего и говорить, насколько облегчалось Указателем о. Саввы обозрение ризницы и библиотеки; а «Палеографические снимки» явились едва ли не первым у нас в России руководством к изучению палеографии; оба же эти труда о. Саввы сослужили не малую службу русской археологической и исторической науке.

Но не этим только послужил науке о. Савва. Продолжая изучать археологию и палеографию, для чего приобретал на собственные средства не мало книг, он вместе с тем продолжал изучать и сокровища ризницы и библиотеки и в девять лет своего служения в должности ризничего настолько изучил их, что трудно было желать лучшего ризничего. Прибавим к этому, что о. Савва всегда с величайшею готовностью и вниманием отзывался на желание кого бы то ни было осмотреть Синодальную ризницу и библиотеку; ученым же, постоянно являвшимся туда для занятий, он оказывал всевозможные услуги (например, сам делал для них выписки из рукописей или даже копировал их, отводил им для удобства в занятиях собственные свои небольшие комнатки, помогал им своими научными познаниями во встречавшихся в их занятиях затруднениях и т. п.). Его услугами, нередко прямо научными, пользовались многие ученые, например, А. В. Горский, С. М. Соловьев, С. П. Шевырев, О. М. Бодянский, И. И. Срезневский и многие другие, между прочим и иностранцы, как например Пьюзей и др. Церковная археология была для о. Саввы не мертвой наукой, а живым отражением древней церковной жизни: в ней «возлюбил он, как выразился сам в своей речи по наречении во епископа, искать следов и воспоминаний древней церковной жизни». И труды и внимательность к посетителям о. Саввы не оставались незамеченными. Преосвященный Леонид (Краснопевков) свидетельствовал, что о. Савва «должность ризничего проходил превосходно; ученые обращались к нему как к специалисту. Готовность всякому служить своими знаниями, своим временем, своими учеными связями, делали библиотеку и ризницу общедоступною сокровищницею старины, а лицо синодального ризничего поставляли в общем мнении так высоко, как оно никогда не возвышалось. И русские не могли довольно нахвалиться им, и ученые иностранцы, особенно те, которые могли говорить с ним по латыни, делали о нем великолепные отзывы в журналах». Высокие и Высочайшие посетители ризницы также выражали свое благоволение о. Савве, а митрополит Филарет настолько ценил его деятельность, что еще в 1855 году исходатайствовал ему необычную в то время для должности ризничего награду – сан архимандрита. А в 1860 г., уже по представлению Московской Синодальной конторы, «в вознаграждение полезных трудов по Патриаршей (синодальной) ризнице и библиотеке, о. Савве, по указу Св. Синода, было выдано 1 000 рублей. Насколько вообще ценили его, как ризничего, видно из следующего случая: в 1857 г. митрополит Филарет хотел было представить его в ректоры Вифанской семинарии, но бывший в то время у митрополита А. Н. Муравьев, узнав о таковом намерении владыки, отсоветовал ему делать это, сказав: «архимандрит Савва – ризничий примерный... на ректорскую должность вы можете найти способного человека, а где вы можете взять такого человека на должность ризничего?» И о. Савва действительно еще два года после этого оставался в должности ризничего.

Не менее, если еще не более высокопреосвященный Савва составил себе имя в русской церковно-исторической науке другим своим капитальным трудом, именно Собранием мнений и отзывов митрополита Московским Филарета.

Рассказывают, что Императрица Екатерина II, когда возникало какое либо новое предприятие или нужно было решить какой либо новый вопрос, всегда приказывала справиться в архиве, не было ли подобное дело решено уже при Петре Великом; и почти всегда оказывалось, что об этом или было решено или, по крайней мере, подумано в его царствование. Рассказ этот невольно приходит в голову, когда приходится говорить о деятельности и значении митрополита Филарета.

Из всех первосвятителей церкви русской, за все время ее существования, высокопреосвященный Филарет, митрополит Московский, бесспорно занимает одно из самых первых мест. Его церковно административная и государственная деятельность была настолько обширна, многостороння и многоплодна, что почти не верится, чтобы все это могло быть совершено одним человеком. «Поставленный Промыслом Божиим на свещнице церкви Московской, говорит о нем высокопреосвященный Савва в предисловии к первому тому «Собрания мнений и отзывов) митрополита Филарета,¹ великий иерарх светил и сиял светом мудрости духовной далеко за пределами не только Московской, но и всей церкви русской. Его мощному, архипастырски наставительному слову и руководственному совету, в течение полувека, с любовью и удивлением внимали и православный Восток, и инославный Запад». С 1809 года, еще в сане иеродиакона вызванный в Санкт Петербург и затем последовательно в санах иеромонаха, архимандрита и епископа и в разных должностях высокопреосвященный Филарет исполнял множество весьма важных поручений высшего не только духовного, но даже светского начальства, с назначением же в 1819 году архиепископом и членом Св. Синода и в особенности архиепископом (1821 г.) и затем митрополитом (1826 года) Московским и до самой своей кончины – 19 ноября 1867 г. – высокопреосвященным Филаретом рассмотрено и решено такое множество вопросов и дел ученых, учебных, церковно административных, раскольнических, государственных, общественных, по делам православной церкви на Востоке и проч., что деятельность его представляется совершенно исключительною и выходящею из ряду вон, а писания его представляют собою настоящую энциклопедию канонической мудрости. Достаточно сказать, что в изданном высокопреосвященным Саввою «Собрании мнений и отзывов митрополита Филарета помещены его мнения и отзывы, нередко весьма обширные, более, чем по 1 200 делам! И несмотря на то, что с 1842 года святитель более уже не вызывался в Санкт Петербург, он и из Москвы руководил делами православной церкви. В Санкт Петербурге очень скоро поняли, что заменить митрополита Филарета никто не может, и потому «всякий вопрос, выступавший далее канцелярских соображений и требовавший для своего разрешения соображений иного рода, передавался из Св. Синода на предварительное рассмотрение Московского святителя. Без предварительного его мнения или заключения не решалось окончательно ни одно более или менее серьезное дело, возникавшее в синодальной практике».² «Св. Синод принимал их без всяких изменений и только в одном случае не согласился с заключением святителя».³

Значение митрополита Филарета особенно усиливается в последние годы его жизни. В шестидесятые годы церковь русская подверглась многим опасностям, и только такой страж ее интересов, как митрополит Филарет, мог отвратить их. Реформы и преобразования, происходившие в то время в России, настойчиво стучались и в двери церкви и многих смущали и прельщали новизной; в то же время раскольники, почувствовав «зарю нового царствования и пользуясь поддержкою многих сильных лиц, начали настойчиво и дерзко домогаться различных новых прав, прав на отдельное существование в государстве, со своею независимою иерархией, с правом переманивать к себе священников от православной церкви и т. п. Подняла голову и католическая пропаганда вследствие состоявшегося при Императоре Николае I соглашения римской курии с русским правительством о римскокатолических в России епархиях. Даже церковные дела на Востоке (нестроения в Константинопольской патриархии, греко болгарская распря и дела нашей иерусалимской миссии) требовали вмешательства митрополита Филарета и притом настолько деятельного и частого, что из мнений и отзывов его по делам православной церкви на Востоке составился целый большой том. Весьма часто высокопреосвященный Филарет должен был давать свои заключения и по государственным, ученым и общественным вопросам. Достаточно лишь вспомнить, что манифест о величайшей из реформ царствования Императора Александра II об освобождении крестьян от крепостной зависимости был написан им. И церковь русская не могла иметь более бдительного стража и более мудрого защитника своих прав и своего достоинства.⁴ С величайшею осмотрительностью, мудростью, глубоким знанием исторического быта и пониманием действительных нужд православной церкви относился святитель ко всем требовавшим разрешения вопросам. В особенности замечательны его мнения и резолюции по некоторым брачным и раскольническим делам, т. е. в таких случаях, где просители, домогаясь незаконного, старались прикрыть и обставить это разными мнимо-благонамеренными и благозвучными мотивами и фразами. Некоторые из таких отзывов производят прямо художественное впечатление. Недаром народ говорил о митрополите Филарете, что у него «из глаз семь умов светит», а И. С. Аксаков называл его «великою, нравственною, общественною силою, в которой весь русский мир слышал и ощущал свою собственную силу». Проницательный ум великого святителя, как острый нож разрезал в подобных случаях узлы хитросплетений и софизмов, и под красивыми фразами, конечно, оказывались довольно некрасивые и откровенные вожделения. Подобно знаменитому древнегреческому мудрецу, святитель расчленял каждый вопрос на составные его части и с неотразимою убедительностью выяснял его истинный смысл. В этом отношении замечательны не только мнения и отзывы святителя по важным делам: великий ум его, как солнце в капле воды, отражался и в резолюциях по обычным делам. Притом отнюдь нельзя думать, чтобы он действовал всегда только со строгостью: напротив, его правилом было всегда соединение «правосудия с милосердием». Сколько раз приходилось ему защищать духовенство и духовные школы от различных грозивших им опасностей, сколько сделал он для обеспечения духовенства! Нередко, когда голос веры и совести допускали это, он оказывал и снисхождение человеческой немощи.

Несмотря на всю важность отзывов и мнений митрополита Филарета, бумаги его однакоже долгое время не были изданы. Правда вслед за кончиною святителя, еще в 1867 году, обер-прокурор Св. Синода, граф Д. А. Толстой, сознавая всю их важность, поручил было академику Сухомлинову издать их, но издание остановилось в 1868 году, и бумаги Московского святителя продолжали храниться в синодальных архивах и архивах различных учреждений, петербургских, московских, а также (в особенности письма) у некоторых, преимущественно духовных лиц. И только высокопреосвященный Савва, благоговея пред па мятью митрополита Филарета, «великого святителя русской церкви, своего отца и рукоположителя в епископский сан», поставил своею задачею изданием его бумаг «прославить имя его в памяти потомства». И в 1882 году, при свидании с посетившим Тверь обер прокурором Св. Синода К.П. Победоносцевым, высокопреосвященный Савва сообщил ему об этом своем намерении. Константин Петрович, сам глубокий почитатель митрополита Филарета, не только отнесся к этому заявлению высокопреосвященного Саввы с полным сочувствием и одобрением, но и решил немедленно привести это дело в исполнение. В 1884 году Св. Синод поручил высокопреосвященному Савве редакцию этого издания; а для более успешного выполнения этого важного дела и в виду того, что большая и наиболее важная часть бумаг святителя Филарета находилась в синодальном архиве в Санкт Петербурге, высокопреосвященный Савва еще в 1883 г. был вызван в Санкт Петербург, для присутствования в Св. Синоде. И вот, наконец, достойному было воздано достойное: в течение двух лет (1885го и 1886-го), под редакцией высокопреосвященного Саввы, было издано восемь (тома с 1го по 4й, 5й в двух частях, дополнительный и том мнений и отзывов по делам православной церкви на Востоке) больших томов «Собрания мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковногосударственным вопросам», для чего бумаги митрополита Филарета были не только вытребованы из всех тех архивов, где они хранились, но были извлечены из архивов Св. Синода, для чего было перебрано свыше двухсот тысяч дел. Издание было исполнено вполне научным образом: с историческими справками, критическими примечаниями, с изложением каждого дела, по которому было написано мнение, с предисловиями и указателями к каждому тому – и почти вся эта работа была выполнена самим высокопреосвященным Саввою. Таким образом, писания великого святителя нашли себе наилучшего истолкователя и издателя. Изданием, и притом столь тщательным, бумаг святителя Филарета высокопреосвященный Савва оказал столь великую услугу русской церковно – исторической и канонической наукам и самой русской церкви, что увековечил свое имя в ней даже и в том случае, если бы им ничего уже более не было сделано для нее.

Высокопреосвященным Саввою были изданы еще письма митрополита Филарета: к Высочайшим Особам и другим лицам, в двух частях, к покойному архиепископу Тверскому Алексию и к игумении СпасоБородинского монастыря Сергии, а также Сборник писем духовных лиц к преосвященному Арсению (Верещагину), архиепископу РостовскоЯрославскому, бывшему епископу Тверскому и Кашинскому. Все эти издания, исполненные с такою же тщательностью и с таким же критическим аппаратом, дают не мало совершенно новых дотоле неизвестных фактов, которые нередко даже изменяют и исправляют взгляды на многие исторические лица и события. Из других сочинений высокопреосвященного Саввы укажем лишь на его книгу: «Воспоминания о высокопреосвященном Леониде архиепископе Ярославском и Ростовском». Кроме того, им была составлена обширная, научно обставленная авто биография, представляющая собою интересную хронику русской церковной жизни за последние десятилетия, собрана масса материалов для биографии святителя Филарета и оставлены весьма интересные дневники.

С детства отличался высокопреосвященный Савва любовью к науке и книгам. Еще в духовном училище и семинарии он очень любил читать книги и, не имея возможности покупать книги, делал из них выписки в особые тетрадки⁵. В Академии он, конечно, еще больше мог удовлетворять этой потребности. Одному своему другу, восстававшему против поступления его в академию, он писал: «для чего же Бог вложил в меня такое непреодолимое влечение к занятию книжному? С тех самых пор, как я начал сознавать себя, книги были исключительным предметом моих занятий, а теперь обратились в какую-то потребность». «Особенная выгода монашествующего в Академии, писал он из Академии, та, что можно беспрепятственнее, чем светским студентам, заниматься науками». Высокопреосвященный Леонид (Краснопевков), архиепископ Ярославский, бывший некогда помощником библиотекаря (и бакалавром) в Московской Духовной Академии, писал, что высокопреосвященный Савва, в бытность его студентом Академии, был таким частым и усердным посетителем академической библиотеки, что образ его врезался ему в память навсегда. Поступив на службу и в особенности со времени назначения епископом, высокопреосвященный Савва получил возможность приобретать книги и вполне воспользовался этою возможностью. Он не пропускал случая просматривать печатающиеся списки новых книг и приобретал почти все лучшее. В библиотеке его есть книги, вышедшие уже нынешним летом. Даже приложения к книгам, журналам и газетам тщательно собирались и переплетались отдельно. Во многих книгах, и из вышедших недавно, есть его пометки и заметки или остались закладки. И несмотря на то, что библиотека его к концу его жизни заключала в себе уже около девяти тысяч названий, он помнил историю приобретения решительно каждой своей книги. Особенным его расположением пользовались книги церковно исторического, археологического и литургического характера; но библиотека его заключала книги почти по всем наукам, между прочим, и естественным и библиографии –и не только столичные издания, но и провинциальные и не на русском только языке, но и на иностранных. А как бережно и любовно относился он к книгам! Книги были для него в полном смысле слова любимым детищем. Беда была, если келейник нечаянно уронит книгу на пол. Перелистывать книги эти последние должны были очень осторожно, чтобы не загнуть уголков, не запачкать страниц. Когда получалось какое-либо ценное издание, он, разложив его на столе, позволял лишь рассматривать его, но не дотрагиваться до него. Пример весьма поучительный в наше время, когда книг стало очень много, и мы потеряли к ним то уважение, с каким относились к ним наши предки, смотревшие на книгу почти как на святыню, и перестали беречь их. А между тем пословица: «денежка рубль бережет» – верная по отношению ко всякой собственности, верна и по отношению к книгам. Только тот может собрать библиотеку, кто бережет каждую книгу. И только тот относится бережно к чужим книгам, кто бережет свои.

Такая разумная бережливость со стороны высокопреосвященного Саввы имела тем большее значение, что библиотека его была, в сущности, общественною библиотекой. Святитель всегда смотрел на свою библиотеку, как на некоторого рода общее достояние, а на себя самого лишь только как на хранителя ее и библиотекаря и с величайшею охотою давал из нее книги всем имевшим в том надобность. Он даже особенно любил тех, кто часто обращался к нему за книгами, и только об одном просил обыкновенно: не держать книги долее того времени, пока они нужны. И тем не менее ему приходилось с прискорбием жаловаться иногда окружающим, что некоторые книги у него еще в Полоцке и Харькове «зачитали». Какое значение имело такое отношение со стороны владельца такой обширной и богатой библиотеки, как библиотека высокопреосвященного Саввы, к нуждающимся в ней – в провинции (да и не только в провинции!) – об этом распространяться излишне.

В настоящее же время, после смерти святителя, библиотека его в собственном смысле стала «общим достоянием», так как, по завещанию почившего, вся поступила в собственность двух духовно учебных заведений – Московской Духовной Академии и Тверской духовной семинарии.