Россия и Гавайские острова (Становление религиозных связей)

Архимандрит Августин (Никитин)

«Так говорит Господь Бог: истреблю идолов и уничтожу

лжебогов» (Иезек.29:13)

«Пойте Господу новую песнь, хвалу Ему от концов земли,

вы, плавающие по морю, и всё, наполняющее его, острова

и живущие на них» (Ис.42:10).

Предисловие. Россия начала утверждаться на Тихом океане во второй половине XVIII в., когда русскими первопроходцами были основаны фактории, а затем и селения на Алеутских островах и на Аляске. Несколько позднее, в 1812 г., была основана колония Форт Росс в Калифорнии. Менее известна история освоения россиянами «рая Тихого океана» – Гавайских островов.

Гавайские острова были открыты европейцами в середине XVI в. Но отдаленный от Европы архипелаг еще долго оставался неизвестным для большинства мореплавателей, и в 1764 г. английский капитан Браун фактически заново открыл гавань, у которой впоследствии была основана нынешняя столица Гавайских островов – Гонолулу.

Гораздо больше сведений о Гавайских островах Европа получила после «третьего открытия» этого архипелага английским мореплавателем капитаном Джеймсом Куком (1728–1779); по словам одного из русских авторов, «до Кука, т.е. до 1778 г., о них никто не имел решительно никаких сведений, и они как бы канули в вечность»³⁶⁰. В книге, посвященной путешествию Дж. Кука по Тихому океану, сообщалось об одном из гавайских островов, который мореплаватели посетили в феврале 1778 г. Интересны приведенные там сведения о религиозных верованиях местных жителей: «Поколику мы усмотреть могли, обряды веры на острове Атое имеют большое сходство с таковыми же обрядами на островах Дружеских и Общества»³⁶¹, – писал один из участников плавания о своем пребывании на Гавайях. Из этого сообщения следует, что жители архипелага были приверженцами племенных культов.

Члены 3-й экспедиции Дж. Кука собрали на Гавайях некоторые предметы быта островитян. После гибели Кука (1779)³⁶² английские корабли покинули Гавайский архипелаг и взяли курс на Камчатку, где в те годы Болышерецким гарнизоном командовал майор Бем. Английские мореплаватели были радушно приняты в российском nopтy, и капитан Клерк, заменивший Кука на nocтy начальника экспедиции, перед уходом из гавани сделал ответный жест благодарности. Вот что пишет об этом один из английских мореплавателей: «После того как майор (Бем. – Авт.) посетил и осмотрел оба корабля, он обедал на 6opтy «Решимости» («Resolution»). После обеда мы показали ему редкости, которые мы собрали во время нашего путешествия, и капитан Клерк подарил ему полное собрание вещей со всех нами посещенных островов»³⁶³. Вскоре после этого майор Бем покинул Камчатку и, прибыв в Петербург, в 1780 г. передал гавайские диковины в Академию наук. Сегодня эти экспонаты находятся в собрании Музея антропологии и этнографии Российской Академии наук (С. –Петербург)³⁶⁴.

Открыв для Англии Гавайский архипелаг, Джеймс Кук назвал эти острова Сандвичевыми, по имени своего покровителя – первого лорда британского адмиралтейства. Но это название к концу XIX – началу XX в. постепенно вышло из употребления, а название самого большого острова Гавайи (полинез. – Большой остров) распространилось на весь архипелаг.

В 1782 г. умер король острова Гавайи – Каланиопуу, которому наследовал его сын Кивалао. На архипелаге по-прежнему бытовали племенные традиции, и это мог наблюдать английский капитан Диксон, который побывал на Гавайях в 1787 г³⁶⁵.. С гавайскими племенными культами довелось познакомиться и другому английскому мореплавателю – Джорджу Ванкуверу (1758–1798), который принимал участие во втором и третьем плавании Дж. Кука. В 1790–1795 гг. Джордж Ванкувер руководил экспедицией, посланной английским правительством в северную часть Тихого океана. В 1792–1794 гг. экспедиция Ванкувера трижды посетила Гавайский архипелаг, и английские моряки провели на островах в общей сложности 5 месяцев. Стремясь завоевать расположение местных жителей, Ванкувер принимал участие в гавайских религиозных церемониях³⁶⁶.

К тому времени на Гавайях сложилась непростая политическая ситуация. После смери Каланиопуу власть над островами была поделена между сыном покойного вождя – Кивалао и племянником Каланиопуу – Камеамеа. Но к началу 1790-х гг. власть над всеми островами перешла в руки Камеамеа, причем Ванкувер помог ему утвердиться у власти – советами и оружием. А в феврале 1794 г. Ванкувер уговорил короля Камеамеа принять британское покровительство и поднять на о. Гавайи британский флаг. 25 февраля 1794 г. на берегу под гром артиллерийского салюта с кораблей экспедиции был торжественно поднят «Юньон Джек» – флаг Британской империи³⁶⁷.

Пользуясь своим влиянием, Ванкувер убеждал Камеамеа принять христианство, но тот не желал изменять верованиям предков. Подробности о попытках христианизации Гавайских островов, предпринятых Дж. Ванкувером, можно найти в записках русского мореплавателя В. М. Головнина, побывавшего на Гавайях в 1818 г. «Ванкувер покушался внушить Тамеамее³⁶⁸ мысль о принятии христианской веры; он более всего опирался на жестокость и безрассудность приносить людей в жертву, которая истинному Богу, Единому Создателю и Владыке всего мира, не только не может быть приятна, но, напротив того, крайне ненавистна»³⁶⁹, – пишет В. М. Головнин, приводя затем интересный рассказ о том, чем завершились эти «прения о вере». «Тамеа, полагая, что Ванкувер своему Богу отдает преимущество, а сандвического поносит, предложил ему идти на превысокий, подле залива Карекекуа находящийся, каменный утес, куда также хотел послать своего первосвященника с тем, чтобы они оба бросились оттуда на низ: кто жив из них останется, того Бог сильнее и справедливее, и того он признает Богом истинным. Опыт Ванкуверу не понравился, и он не только отверг его, но в своем «Путешествии» ничего об нем не упомянул; тем дело о религии и закончилось»³⁷⁰, – так завершает русский мореплаватель свое повествование на эту тему.

В 1795 г. Камеамеа овладел островами Оаху, Мауи и рядом других. В результате Камеамеа стал правителем почти всего архипелага, за исключением двух западных, подветренных островов Кауаи и Ниихау, где укоренился местный вождь Каумуалии³⁷¹. С этого времени начала возрастать роль Гонолулу как столицы Гавайского архипелага. «До 1794 года на месте Гонолулу стояла маленькая деревушка, – пишет один из русских авторов. – Резиденцией же правителя Oary служила небольшая деревня Вайкики, лежащая в пяти милях от Гонолулу. С открытием естественной прекрасной гавани на месте деревушки стал расти почти европейский город, который наконец стал центром вновь сформировавшегося Гавайского королевства, местопребыванием правительства и резиденцией короля»³⁷². Так Камеамеа – один из племенных гавайских вождей – объединил страну и стал королем архипелага. Оценивая его как государственного деятеля, другой русский автор отмечает: «Переворот был начат могучею личностью Камеамеа I, справедливо называемого Петром Великим Полинезии»³⁷³.

Визиты корабля «Нева» (1804, 1809). Первые контакты русских первопроходцев с жителями Гавайских островов относятся к началу XIX в. Узнав, что тлинклиты разрушили в 1802 г. русское поселение на о. Ситха, гавайский король готов был послать отряд своих воинов на помощь А. А. Баранову – первому правителю русских поселений в Америке (1799–1818).³⁷⁴

Российско-Американская компания, образованная в 1799 г., была создана в результате объединения отдельных русских промышленных компаний, проводивших освоение северо-западных берегов Америки и прилегавших к ним островов. При этом Российско-Американская компания опиралась на привилегии, дарованные ей в 1799 г. императором Павлом I. Пункт 2-й этих привилегий разрешал компании «делать открытия не только выше 55 градуса северной широты, но и далее к югу и занимать открываемые земли в российское владение..., если эти земли никаким другим народом не заняты и не вступили в их зависимость». Пункт 3-й привилегий дозволял «заводить, где компания найдет за нужное, по надобности к лучшему разумению, заселения и укрепления для безопасности пребывания»³⁷⁵.

В 1803 г. Российско-Американской компании было разрешено снарядить кругосветную экспедицию, которая должна была доставить в ее тихоокеанские владения необходимые товары. Для этой цели в Лондоне было приобретено два судна: «Леандр» (переименованный в «Надежду») и «Темза» (переименованная в «Неву»). Командование первым кораблем и всей первой русской кругосветной экспедицией было поручено капитан-лейтенанту Ивану Федоровичу Крузенштерну (1770–1846), а вторым – капитан-лейтенанту Юрию Федоровичу Лисянскому (1773–1837)³⁷⁶.

Знакомство с гавайскими аборигенами выпало на долю экипажа «Невы» под командованием Ю. Ф. Лисянского. Утром 8 июня 1804 г. моряки Невы увидели о. Гавайи – самый большой остров Гавайского архипелага. В те годы Гавайи находился под властью короля Камеамеа I (1753–1819), и русские моряки, воспользовавшись его гостеприимством, сошли на берег у селения Карекекуи, где находилась резиденция вождя.

Членам экипажа, в состав которых входил корабельный священник – иеромонах Гедеон, было интересно познакомиться с религией островитян, тем более, что времени для этого было достаточно: «Нева» простояла здесь на рейде 6 дней. «Из «дворца» повели нас в королевскую божницу; она обнесена палисадом, пред входом стоит истукан, представляющий божество, коему поклоняются островитяне; внутри палисада по левую сторону находятся также у входа шесть больших идолов, – пишет Ю. Ф. Лисянский. – Пред означенным палисадом есть другое огороженное место, в котором также поставлено несколько идолов. Не зная языка сих островитян, я не мог получить никакого сведения об их вере и духовных обрядах и потому поневоле принужден был оставить свое любопытство о сем предмете».³⁷⁷

Но впереди русских моряков ждало знакомство с главным храмом острова. Сопровождавший их местный житель не мог подходить близко к капищу, так как это было привилегией эиров – «знатных тамошних вельмож». Однако русские офицеры, согласно местной «табели о рангах», были приравнены к знати, и они продолжили свой путь к святилищу. Вот каким предстало это место перед Ю. Ф. Лисянским и его спутниками. «Сей храм построен на возвышенности и обнесен сделанным из жердей палисадом, длиною около 50, а шириною около 30 шагов; вид имеет он четвероуголь-ный; на стороне, прилежащей к горе, поставлены 15 идолов, пред коими сооружен из необделанных же шестов жертвенник, весьма много похожий на рыбную сушильню. Здесь-то жители приносят свои жертвы»³⁷⁸, – пишет Лисянский, сообщая далее, что ему довелось там познакомиться с главным жрецом. Воспользовавшись услугами переводчика, русский мореплаватель смог узнать некоторые подробности о местном культе. «Я мог узнать от него, – пишет Лисянский, – что 15 статуй, тканью по пояс обернутых, представляют божества войны; по правую же сторону жертвенника стоящие идолы изображают божество весны или начала произрастаний, а напротив их находящиеся истуканы суть божества осени, или пекущиеся о зрелости плодов, и что упомянутый нами выше небольшой жертвенник посвящен божеству радости, пред которым жители в урочное время веселятся и поют»³⁷⁹.

Будучи талантливым мореходом, Ю. Ф. Лисянский обнаружил и дар этнографа; в своем дневнике кругосветного путешествия он особое внимание уделил описанию быта и традиций жителей тех островов, которые ему довелось посетить. В приложение к 1-му тому записок Лисянского входит «Описание островов Сандвичевых, а особливо острова Овиги» (Оаху. – Авт.)³⁸⁰, а также «История вождей» и «Словарь островов Сандвичевых»³⁸¹.

В своих «этнографических записках» Ю. Ф. Лисянский снова возвращается к описанию местного культа островитян, отмечая, что «жители островов Сандвичевых признают существование добра и зла. Они верят, что по смерти будут иметь лучшую жизнь. Храмы их наполнены идолами, как то бывало у древних язычников. Иные из них представляют божество войны, другие мира, иные веселия и забав и проч... Здешнее духовенство к званию своему приготовляется с самого младенчества»³⁸². Еще одно краткое описание островного святилища можно найти в «этнографических записках». По словам Ю. Ф. Лисянского, «Геяву, или храм сандвичан, есть не что иное, как открытое 4-угольное место, огороженное тычинником или кольями, на одной стороне которого находятся статуи, полукружием поставленные на небольшом приступке. Пред сею толпою идолов стоит жертвенник также из шестов. По сторонам палисада находятся истуканы, представляющие также различных богов. При входе стоит обыкновенно большая статуя»³⁸³.

...Простившись с гостеприимными жителями о. Гавайи, экипаж «Невы» взял курс на другой остров архипелага – Кауаи (Атувай, Остров-сад – полинез.). Тогдашний король Кауаи – Каумуалии (Томари) собирался в это время воевать с королем Камеамеа. Пользуясь случаем, Томари пытался прибегнуть к помощи русских; в частности, он просил снабдить его порохом и оружием. Но русские офицеры не стали вмешиваться в борьбу гавайских вождей.

Один из членов экипажа «Невы» – В. Берх сообщил интересные сведения о встрече с вождем Каумуалии. «Король Тамари убеждал нас весьма сильно остаться здесь на время для его защиты и просил у нас пороха и оружия. Но мы, вопреки сердечным нашим чувствам, должны были отказать ему»³⁸⁴, – пишет русский мореплаватель. Но все же полный нейтралитет соблюсти не удалось; по словам того же автора, местный вождь «при прощании возобновил столь слезным тоном просьбу свою, что я и г. лейтенант Арбузов подарили его своими шпагами. Признательный Тамари принял оныя с сердечной благодарностью и заставил нас соболезновать о его участии»³⁸⁵. И в дальнейшем российские моряки сохраняли добрые отношения как с Каумуалии (Томари), так и с Камеамеа I.

Тогдашний глава Российско-Американской компании А. А. Баранов, чья резиденция была в Ситхе, укрепил дружеские отношения с Камеамеа через приказчика компании – Сысоя Слободчикова. В 1807 г. на острове Серос (близ Калифорнии) Слободчиков купил у американцев небольшую шхуну и назвал ее «Св. Николай». Наняв двух американцев и трех «сандвичан», С. Слободчиков отправился затем на Гавайские острова, где имел встречу с Камеамеа. Вот что пишет по этому поводу биограф А. А. Баранова – К. Т. Хлебников: «Сандвичский король, славный Томеа-меа, наслышавшись от американских корабельщиков о предприятиях и делах Баранова, желал с ним познакомиться покороче и чрез Слободчикова послал Баранову в подарок великолепный шлем и плащ с своего плеча, составленные из блестящих красных и желтых перьев в изъявление своего уважения и благорасположения. С сих пор они через американских корабельщиков в разное время пересылались между собою подарками»³⁸⁶.

С тех пор прошло почти два столетия, и многое из этих связей забылось. Но по-прежнему видимым памятником былых тесных отношений является один из 20 основных островов Гавайского архипелага – остров Лисянского, открытый русскими мореплавателями.

В ноябре 1808 г. А. А. Баранов снова послал «Неву» на Гавайские острова – на этот раз для закупки продовольствия. В январе 1809 г. «Нева» под командованием лейтенанта Л. А. Га-генмейстера пришла на Гавайи. У острова Оаху парусник пробыл «бурливое время года» (январь – март). Будущий правитель Российско-Американской компании (1818–1820) Леонид Андреевич Гагенмейстер был поражен природными богатствами островов и писал, что «любой из них мог бы доставлять все необходимое для русских колоний и портов на Восточном океане»³⁸⁷.

Королем Гавайских островов, объединившим почти весь архипелаг под своей властью, по-прежнему был Камеамеа I. Прибытие русского судна сначала насторожило короля, которого американцы убеждали в стремлении России основать факторию в его владениях. Длительное пребывание хорошо вооруженной «Невы» на Гавайях дало американцам повод обвинить русских в агрессивных намерениях. «Северо-американские шкипора, – сообщал присланный сюда служащий компании, – разносили тогда (в 1809 г. – Авт.) по всем островам слух, будто русские хотят прийти и завладеть оными»³⁸⁸. Встревожились и англичане; в одном из документов компании, составленных по гавайскому вопросу, отмечалось, что в 1809 г. «английский фрегат «Корнвалис» из Ост-Индии нарочно заходил к сим островам узнать, не поселились ли на оных русские»³⁸⁹. Но намерения у русских мореходов были самые добрые, и король Камеамеа, убедившись в этом, любезно отнесся к Гагенмейстеру и продал ему все, в чем тот нуждался.

Продолжая борьбу за объединение всех островов под своей властью, Камеамеа I создал многочисленное войско, вооруженное ружьями и пушками, и довольно сильный флот, состоявший из нескольких кораблей европейского типа. Но вождь Каумуалии (Томари) по-прежнему сохранял свою власть над островами Кауаи и Ниихау, не желая покориться королю Камеамеа. Вот что писал об их борьбе В. Берх, участник первого плавания «Невы» на Гавайские острова: «Один из приятелей моих, бывший на Сандвичевых островах гораздо после нас, уверял меня, что одно суеверие удерживает короля Томи Оми от вторичного нападения (на Томари. – Авт.). В первую экспедицию брал он с собою множество идолов, которых, за несодействие их успеху, сожег, по возвращении, на всенародной площади. Обстоятельство сие перетолковали жрецы в невыгодную для него сторону, лишили его чрез то смелости покуситься на вторичное предприятие»³⁹⁰. Лишь в 1810 г. Каумуалии признал зависимость от Камеамеа, но впоследствии борьба между ними разгорелась с новой силой.

Визит корабля «Беринг» (1814). В 1812 г. Гавайские острова вновь посетило приобретенное у американцев А. А. Барановым судно, на котором находился уполномоченный главного правителя Сысой Слободчиков. Король Камеамеа I принял его благосклонно. Как раз в том году Российско-Американская компания усилила свое влияние на Тихом океане, основав Форт Росс на калифорнийском побережье, входившем в те годы в сферу интересов Испании.

Это были годы весьма благоприятные для России на Дальнем Востоке. По словам одного из отечественных историков – С. Б. Окуня, «обострение англо-американских отношений, приведшее вскоре к вооруженному столкновению, восстание в Мексике, полностью парализовавшее какое бы то ни было сопротивление со стороны Испании, и, наконец, наполеоновские войны, не дававшие возможности большинству европейских держав сосредоточить свое внимание на событиях, развертывавшихся в восточном полушарии, открывали перед Россией возможность усиления сферы своего влияния на Тихом океане»³⁹¹.

Взоры российских промышленников были обращены теперь на Гавайи, ведь эти острова были транзитным пунктом, куда заходили суда, следовавшие из Америки в Азию и, в частности, в Китай. Недаром русские купцы в те годы говорили, что «тракт на Кантон – на островах Гавайских»³⁹². Таким образом владение Гавайскими островами дало бы России контроль над тихоокеанской торговлей. Кроме того, Гавайские острова были богаты «колониальными товарами» и хлопком.

В 1814 г., с целью развития дальнейших дружественных связей с Гавайями, А. А. Баранов снарядил туда экспедицию на судне «Бериш» под командованием капитана Беннета – для закупки продовольствия. Но во время бури «Бериш» потерпел кораблекрушение и в ночь на 31 января 1815 г. разбился у острова Кауаи (Атуай). Спасшихся членов экипажа приютил у себя американский шкипер Шмидт. Для спасения груза (захваченного по приказу местного вождя Томари) А. А. Баранов в том же 1815 г. отправил на Гавайские острова своего уполномоченного – Георга Шеффера, который на американском судне «Изабелла» благополучно достиг острова Оаху – резиденции короля Комеамеа.

К этому времени позиции Англии и Соединенных Штатов на Тихом океане заметно усилились. «Наполеон был разбит, а окончившаяся англо-американская война дала возможность и англичанам и американцам обратить внимание на действия Российско-Американской компании, – отмечал С. Б. Окунь. – В этот период времени три державы – Англия, Соединенные Штаты и Россия внимательно следили друг за другом, опасаясь, чтобы кто-нибудь из них раньше не захватил Гавайских островов. Они стремились временно сохранить независимость островов, т.к. не имели возможности открыто захватить и сохранить острова за собой»³⁹³.

В свою очередь, король Камеамеа I был не в состоянии защитить суверенитет подвластных ему островов и должен был склоняться на сторону той великой державы, чьи представители в данный момент имели большее влияние на Гавайях. Так, когда в 1794 г. к о. Гавайи прибыл капитан Ванкувер, Камеамеа объявил себя подданным Англии. Но после ухода Ванкувера он предоставил монопольное право на вывоз любых товаров с архипелага американским торговцам. Камеамеа формально считался подданным Великобритании в течение 18 лет. Стремясь уравновесить американское влияние, Камеамеа до 1813 г. поднимал у своей резиденции английский флаг, как бы приглашая Великобританию усилить свое присутствие на Гавайях. Но в 1812 г. британское правительство отказало ему в подданстве; по словам русского автора, «некоторые особы делали Парламенту предложения занять место сие, но он признал оное не заслуживающим никакого уважения»³⁹⁴.

Причиной этого было обострение англо-американского соперничества: одно подозрение о принадлежности Гавайских островов Англии могло дать американцам повод к их захвату. В свою очередь, Томари, правивший на островах Кауаи и Ниихау, при помощи американцев вооружил свою армию, приобрел несколько орудий и подумывал о создании флота для борьбы с Камеамеа I. Такова была ситуация на Гавайях в октябре 1815 г., когда здесь появился представитель Российско-Американской компании Георг Шеффер.

Миссия Георга Шеффера (1815–1817). Спасение груза «Беринга» А. А. Баранов первоначально предполагал поручить лейтенанту Лазареву, находившемуся с кораблем «Суворов» на о. Ситхе. Однако разногласия между Барановым и Лазаревым привели к тому, что Лазарев вместе с судном ушел в Кронштадт. Тогда эта миссия была возложена на Георга Шеффера, единственного из членов экипажа «Суворова», оставшегося в Ситхе.

Питомец Геттингенского университета, Георг Шеффер в 1808 г. приехал в Россию и в течение нескольких лет служил врачом в московской полиции. В 1813 г. он перешел на службу в Российско-Американскую компанию и был отправлен судовым врачом в кругосветную экспедицию на корабле «Суворов». Не имея в Ситхе (Новоархангельске) ни одного помощника, свободно владеющего иностранными языками, А. А. Баранов решил послать Шеффера на Гавайские острова. У Шеффера было и личное поручение: престарелый А. А. Баранов собирался провести остаток своих дней в «крае вечной весны» и хотел приобрести для себя у гавайского короля Камеамеа земельный участок³⁹⁵.

В начале декабря 1815 г. корабль «Изабелла» бросил якорь у селения Каилуа (о. Оаху), где в то время жил король Камеамеа. Шеффер, официально прибывший на Гавайские острова для приема имущества погибшего русского судна «Беринг», решил действовать через короля Камеамеа, который был в дружбе с А. А. Барановым. Однако, как сообщается в путевом журнале, «прежде, нежели мог Шеффер быть на берегу, некоторые капитаны или шкипера, бывшие прежде в наших колониях, а потом пришедшие туда со своими судами, а наиболее старый Эбез Гунт Адамс и старый Джон Юнг, давно живущий на сем острове в качестве губернатора (беглый английский матрос. – Авт.) и имеющий великое влияние на короля, успели уже Томи-Оми и многих лучших островитян уверить, что прибытие его, Шеффера, и ожидаемые им вскоре из Ново-Архан-гельска компанейские суда суть неприязненные намерения русских, почему письмо с медалью, наперед присланное Томи-Оми, было не распечатано и возвращено»³⁹⁶.

Тем не менее Шефферу все же удалось высадиться на берег и встретиться с королем. Он сумел стать лейб-медиком короля Камеамеа и вскоре, в благодарность за оказанную медицинскую помощь, король дал Шефферу «несколько мест в своих владениях для хозяйственного устройства». Шеффер получил земли на островах Гавайи и Оаху и начал заводить плантации. На этих плантациях Шеффер выстроил несколько домов и начал разводить табак и разные растения, расширяя свою территорию за счет скупаемых у островитян земель. В Гонолулу Шеффер построил факторию и начал сооружение крепости, а возле своего жилища поднял русский флаг. В огороженное по указанию Шеффера пространство попал один из храмов (капищ), что восстановило против него жителей Оаху³⁹⁷. Активная деятельность Шеффера восстановила против него и американских торговцев – они всячески пытались воздействовать на Камеамеа: «расстраивали короля Томи-Оми и даже довели его до согласия убить его, Шеффера»³⁹⁸.

К счастью для Шеффера, в апреле 1816 г. для торговли с аборигенами к Гавайским островам подошли два хорошо вооруженных судна Российско-Американской компании – «Кадьяк» и «Открытие». А вскоре сюда прибыл бриг «Ильмена» из Калифорнии. «Сей бриг из Бодего пошел было в Ситху, – сообщает К. Т. Хлебников, – но по оказавшейся на судне течи, не смея зайти в неприязненные калифорнские порты, спустился на Сандвичевы острова»³⁹⁹. Таким образом в распоряжении Георга Шеффера оказалось около 100 человек экипажей трех русских судов.

Прибытие судов Российско-Американской компании спасло жизнь Шеффера, который с этого времени изменил позицию и стал ориентироваться на вождя островов Ниихау и Кауаи – Каумуалии (Томари), противника Камеамеа. Спасаясь от преследования, Шеффер покинул о. Оаху, оставив для охраны русской фактории несколько служащих компании во главе с Таракановым. На судне «Открытие» Шеффер перебрался на о. Кауаи, где находился Томари. Шеффер отмечает в своем дневнике, что Томари принял его «хотя и дружелюбным образом, однако же замечено было в нем некоторое замешательство, как после открылось, от таковых же неприязненных внушений североамериканских шкиперов, каковые были сделаны и у Томи-Оми». Но, очевидно, Томари учел, что помощь русских будет для него крайне необходима в борьбе с Камеамеа. Поэтому он не только согласился вернуть груз с «Беринга», но и заключил с Шеффером договор, в котором ставил себя в полную зависимость от Российско-Американской компании, а также просил исходатайствовать ему покровительство русского императора.

«Оставшись на острове, Шеффер вылечил короля от водянки, а королеву от лихорадки и этим снискал себе доверие и расположение короля Томари, – писал один из русских мореходов в 1860-е гг. – Несмотря на то, что уже вся группа островов находилась под протекторатом Англии, Томари высказал свое желание вступить под власть русского императора, но с тем, однако, чтобы ему было прислано 500 человек русского войска для захвата остальных островов и для умерщвления на острове Оаху короля Томеамео»⁴⁰⁰.

21 мая 1816 г. Каумуалии (Томари) принял русское подданство. Текст Акта, подписанного королем двух Сандвичевых островов Томари о принятии им русского подданства, гласил: «Его Величество Томари Таеевич, король островов Сандвических, лежащих в Тихом Северном океане, Атувай и Нигау (Кауаи и Ниихау. – Авт.), уроженный принц островов Овагу и Мауви (Оаху и Мауи. – Авт.), просит Его Величество государя императора Александра Павловича, самодержца всероссийского и пр. и пр. и пр., принять его помянутые острова под свое покровительство и хочет быть навсегда российскому скипетру с своими наследниками верен; в знак верности и преданности принял российский флаг от корабля «Открытие», Российско-Американской компании принадлежащего»⁴⁰¹. Скрепленный королевским знаком Томари, этот документ был прочитан на корабле «Открытие» «при собрании всего экипажа людей 38», что засвидетельствовал своей подписью «корабельного экипажа флота лейтенант и кавалер Подушкин»⁴⁰².

Церемония присяги была обставлена чрезвычайно торжественно. По словам одного из служащих компании, сопровождавших Шеффера, «король сам повез российский флаг на берег, где поднял его на флагшток». Согласно сообщению самого Шеффера, Томари, принимая присягу, «сие последнее утвердил торжественным образом в виду своего народа, выпросив для сего нарочно с корабля «Открытие» российский флаг, который выставлял он всякий раз у своего дома, также выпросил и мундир морского офицера, который на себя и надел»⁴⁰³. Дальнейшие события описываются в «Журнале пребывания на Сандвичевых островах»: «Король на приверженность свою к Его Величеству (Александру I. – Авт.) при торжественном объявлении пред своим народом даже присягал, положив правую руку на Евангелие и крест»⁴⁰⁴.

После принятия присяги король Томари передал в дар Российско-Американской компании «на всегдашние времена целую область, содержащую около 400 семейств индейцев, которая служить может для построения плантажей, фабрик и т.п.»⁴⁰⁵. От имени компании Шеффер заключил с Томари 4 конвенции. Согласно первой конвенции Томари предоставлял компании исключительные права на вывоз сандалового дерева с о. Кауаи и разрешал ей повсеместно строить фактории и устраивать плантации «с помощью островитян».

По условиям второй конвенции Томари уступал «на вечность в пользу компании половинную часть острова Вагу (Оаху. – Авт.) с жителями и что есть в земле оного». Но так как о. Оаху пока еще принадлежал Камеамеа, то Российско-Американская компания должна была «сделать королю помощь под управлением того д-ра Шеффера в звании шефа его войск из 500 человек для возвращения отторгнутых у него островов Baгy, Ранай, Мауви, Маранай и прочих, кои король также покоряет высокому покровительству государя императора». Согласно третьей конвенции компания обязывалась купить на свой счет у бостонского капитана Витимора вооруженное судно для экспедиции против короля Камеамеа, причем Томари обязывался выплатить за это судно сандаловым деревом. И, наконец, по 4-й конвенции Томари дарил Баранову на о. Оаху три гавани «без взимания для себя податей»⁴⁰⁶.

Вскоре Шеффер приступил к строительству укреплений на о. Кауаи и уведомил Российско-Американскую компанию обо всех этих событиях. В августе 1816 г. подобное сообщение было отправлено в Петербург. Решительные действия Шеффера встретили одобрение правления компании. По получении сообщений о его деятельности компания 20 августа 1817 г. отослала Шефферу инструкции: «О защите короля Томари от других островных владельцев, ежели токмо оные случатся не по влиянию какой-либо европейской нации или не от нее самой..., в уважении сего короля столько, сколько требует образ дикой его жизни»⁴⁰⁷.

25 августа 1817 г. о событиях, связанных с деятельностью Шеффера, было доложено императору Александру I. A 5 августа 1818 г., по представлению Российско-Американской компании, Александр I «соизволил признать за нужное, для поощрения оных сношений, пожаловать тамошнему владельцу по имени Томари золотую медаль на Анненской ленте для ношения на шее, с надписью: «Владетелю Сандвичевых островов Томари, в знак дружбы его к россиянам», да сверх того, в виде подарка, кортик с приличною оправою и кармазинный плащ с золотыми кистями и таким же позументом»⁴⁰⁸.

Но российское правительство воздерживалось от дальнейших действий по установлению протектората над Гавайями. Российско-Американской компании предлагалось придерживаться в своих отношениях с Гавайскими островами общих правил, принятых для других государств. Тем не менее 8 августа 1818 г. правление компании было уведомлено, что Александр I предписал подлинный акт о принятии Томари русского подданства обратно не отсылать, «полагая, что сие может огорчить сего владетеля»⁴⁰⁹.

Тем временем Шеффер активно проводил политику, направленную на полное овладение Гавайскими островами при помощи короля Томари, и деятельно готовился помогать ему в войне с Камеамеа. Но ситуация в течение этого, хотя и непродолжительного, времени изменилась. 13 августа 1818 г. правление компании передало министерству внутренних дел содержание письма Шеффера, полученное 20 сентября 1817 г. из Макао, в котором он сообщал, что «через политические обстоятельства принуждены были русские оставить остров Атувай»⁴¹⁰, а сам Шеффер – направиться в Петербург. В письме также сообщалось о том, что «по проискам и пронырствам североамериканских промышленников, завиствовавших успехам Шеффера, жители острова Оттувая (Кауаи. – Авт.) принудили короля снять принятой им российский флаг»⁴¹¹.

Неудача постигла Шеффера вследствие того, что американские купцы вмешались в дела Гавайских островов. Вначале американцы вели с русскими промышленниками борьбу чисто экономического характера, но затем они перешли к более решительным действиям. Когда шхуна Шеффера прибыла к владениям Камеамеа, оказалось, что первая русская фактория на острове Оаху, где находилось несколько служащих компании, разгромлена аборигенами, возглавлявшимися беглым английским матросом Джоном Юнгом, «министром» Камеамеа, подкупленным американскими купцами. Служащие компании силой были посажены на шхуну и отправлены на о. Кауаи. Таким образом кончилась история фактории на острове Оаху: «подаренные и проданные семейством Томи-Оми земли обратились во власть прежних владельцев»⁴¹², с сожалением отмечал Шеффер в своем журнале.

Но и на о. Кауаи представители Российско-Американской компании оставались недолго. В мае 1817 г. с о. Оаху на о. Кауаи американцами были посланы 5 ботов с аборигенами, после чего, как пишет Шеффер, «началась революция против русских». На одном из зашедших в Гонолулу иностранных судов Шеффер добрался до Кантона и оттуда прибыл в Петербург, где надеялся «сыскать подкрепление прав своих на здешние острова»⁴¹³.

К февралю 1819 г. относится «Записка, представленная г. Шеффером Александру I, о выгодах, приобретаемых Россией в случае ее укрепления на Сандвичевых островах». В качестве одного из доводов за возврат Гавайских островов под российский скипетр Шеффер приводит соображения миссионерского характера. «Недовольствия жителей на островах Овайги, Мауви, Маранае и Ваге от нынешнего их правителя достигли до вышней степени, – писал он Александру I, обращая его внимание на необходимость христианизации местного населения. – Сей несчастный народ, будучи без защиты, с упалым духом оставил уже и надежду на получение лутчаго правления и сносит всевозможные бедствия, до того даже, что из его выбираются жертвы, приносимые идолам, вместо диких зверей»⁴¹⁴. Но как деятельный предприниматель Шеффер здесь же указывает и на экономические выгоды, – ведь если на Гавайских островах завести плантации и выделывать «хлопчатую бумагу», то тогда «значительная часть россиян могут быть одеты бумажным изделием»⁴¹⁵.

После приезда Шеффера в Петербург Российско-Американская компания предприняла всяческие меры для популяризации в правительственных кругах своих соображений о необходимости возврата Гавайских островов. Помимо записок Шеффера, подаваемых им лично Александру I, члены правления компании обращались в правительственные учреждения, рассылая «мнения правления», где пытались доказать, что Гавайские острова должны принадлежать именно России. Так, в «Записке главного правления Российско-Американской компании по вопросу о присоединении к России Сандвичевых островов», представленной в департамент мануфактур и внутренней торговли 18 марта 1819 г., снова приводился миссионерский довод: «Между тем, как все сие будет допущено, промышленные заведут родственные связи с островитянами, и, может быть, удастся им внушить и святость христианской религии, укрощающей зверские нравы. Словом, теми же кроткими правилами, коими компания достигла тишины и спокойствия на островах Уналашке и во многих других местах, – и ныне оными руководствуется, – не безнадежно достигнуть до желаемой цели»⁴¹⁶.

В обоснование своих прав на Гавайские острова компания прибегла и к доказательству «от противного», утверждая, что ни испанцы, ни англичане, ни американцы не имеют права на приобретение этих островов. Испанцы, несмотря на то, что они в XVI в. первыми открьши эта острова, не могут, по мнению компании, и не будут препятствовать возврату островов под скипетр России, ибо они и раньше не претендовали на владение ими. Что касается англичан, то хотя Кук и Ванкувер раньше приставали к этим островам и названы они по имени лорда Сандвича – Сандвичевыми, тем не менее англичане не могут претендовать на эти острова, ибо само британское правительство в 1812 г. отказало королю Камеамеа в принятии его в английское подданство. И, наконец, американцы, для которых острова удобны как транзитный пункт в Китай, по мнению правления компании, не имеют прав на владение ими, поскольку до сих пор они официально не заявляли о своих притязаниях на эту территорию. Отсюда следовал вывод о том, что единственно, кто имеет право на Гавайские острова, – это Россия⁴¹⁷..

Но как бы то ни было, Гавайские острова для России были утрачены, несмотря на те усилия, которые предпринял там «российский императорский коллежский асессор, Российской компании комиссионер, медицины и хирургии д-р Егор де Шеффер». Вот какая оценка деятельности Шеффера была сделана через несколько лет после «окончательного решения гавайского вопроса». По словам К. Т. Хлебникова, чья книга была опубликована в 1835 г., «если бы сей поверенный Баранова (Шеффер. – Авт.) не с таким жаром принялся за дело, а был бы осмотрительнее и осторожнее, то, пользуясь с умеренностью и умением обстоятельствами, остался бы сперва владетелем небольших плантаций на Воагу и Атувае, а после мог бы, сообразно силам и обстоятельствам, упрочить, а не увеличивать оныя. Между тем, добрым поведением снискав любовь народа и приобретя доверенность иностранцев, вероятно он был бы осыпан похвалами и получил должную награду, а дальновидные и благонамеренные предприятия Баранова по сему случаю вменились бы ему в особую честь»⁴¹⁸.

А в 1930-е гг. отечественный историк С. Б. Окунь дал такую оценку событиям 1815–1817 гг.: «Лишь вследствие ряда неудачно сложившихся обстоятельств Гавайские острова не стали в тот период, наряду с частью Калифорнии, «землей российского владения», а врач московской городской полиции Шеффер «российским Коломбом»⁴¹⁹.

В конце 1819 г. Шеффер покинул Россию, после чего он направился в Бразилию, где поступил на службу к императору Педро I и даже получил титул графа Франкентальского⁴²⁰.

Визит брига «Рюрик» (1816). События, разворачивавшиеся на Гавайских островах благодаря деятельности Георга Шеффера, по времени совпали с посещением архипелага кораблем «Рюрик» под командованием Отто Евстафьевича Коцебу (1788–1846). На Гавайские острова «Рюрик» направился от берегов Калифорнии; 21 ноября 1816 г. русские мореходы увидели о. Гавайи. Подойдя ближе к берегу, члены экипажа могли убедиться в том, что на острове по-прежнему бытовали племенные культы. «Мы видели несколько принадлежащих начальникам сей страны капищ (мурай), которые узнать можно по каменной ограде и по идолам, на оной находящимся»⁴²¹, – писал О. Е. Коцебу.

Сойдя на берег, Коцебу в сопровождении старшего офицера Г. С. Шишмарева и других корабельных офицеров направился в королевскую резиденцию; при этом знакомство с языческим культом островитян было продолжено. «Влево подле самой воды находилось на искусственном возвышении капище короля, окруженное большими деревянными статуями, представляющими в карикатурах человеческие фигуры, которые были его идолами»⁴²², – отмечал О. Е. Коцебу в своих заметках.

Российские моряки наносили визит королю Камеамеа как раз в тот период времени, когда его политический противник – вождь Каумуалии (Томари) при поддержке Георга Шеффера выступал против центральной власти. Поэтому король высказал свои претензии капитану брига «Рюрик», справедливо считая его официальным представителем Российской империи. Вот что поведал Камеамеа при встрече с О. Е. Коцебу. «Русский врач, именем Шеффер, прибывший сюда несколько месяцев тому назад, объявил себя посланным от императора Александра, для учинения ботанических изысканий на моих островах, а так как я наслышался много доброго об императоре Александре, и особенно нравилась мне его храбрость, то не только позволил я г. Шефферу производить ботанические свои изыскания, но и обещал ему всякое пособие, подарил ему участок земли с крестьянами, так что он никогда не мог иметь недостатка в жизненных потребностях», – так жаловался Камеамеа на Георга Шеффера, который «поселился на плодородном острове Baгy (Оаху. – Авт.)у где обнаружил себя самым злым моим врагом, ибо разрушил там святилище наше, мурай (капище), а на острове Атуай (Кауаи. – Авт.) возмущает против меня короля Тамари, с давних лет власти моей покорившегося. Там находится Шеффер и теперь и угрожает моим островам!»⁴²³.

Для О. Е. Коцебу это сообщение короля было неожиданностью. Мог ли он предполагать, что служащий Российско-Американской компании самочинно будет делать «большую политику» на перекрестке тихоокеанских путей? И Коцебу поспешил отмежеваться от действий напористого доктора медицины. «Я клялся Тамеамею, что дурного здесь поведения Шеффера отнюдь не должно приписывать воле государя императора, не возлагающего никогда на подданных своих ни малейшего несправедливого поручения, – писал О. Е. Коцебу, – но что по чрезвычайной обширности империи, дурные чьи-либо поступки не могут всегда поспешно доходить до сведения Его Величества; коль скоро однако же оные соделываются известными, то не остаются без должного наказания»⁴²⁴.

Объяснения командира «Рюрика» успокоили короля и его свиту, и хотя Шеффер в то время находился на о. Кауаи, Камеамеа видел в офицерах русского парусника дорогих гостей. «Уверение мое, что государь император отнюдь не имеет желания овладеть островами Тамеамеи, до такой степени его обрадовало, что он и все присутствовавшие немедленно стали пить за здоровье его императорского величества, – продолжает О. Е. Коцебу. – Король с удивительной по летам его живостью вел разговор, вопрошал нас о многом до России относящемся и на получаемые ответы делал свои замечания»⁴²⁵.

Но встреча команды «Рюрика» с гавайским королем на этом не закончилась. Отдавая должное могуществу России, выигравшей Отечественную войну 1812 года на европейских полях сражений, Камеамеа решил засвидетельствовать свое почтение императору Александру I (как в том же 1816 г. это сделал вождь Томари). После окончания трапезы один из министров короля вручил О. Е. Коцебу «сделанный с большим искусством из пестрых перьев воротник, который король сам носил в торжественные дни»⁴²⁶. Вручая российскому мореходу сей дар, король сказал: «Я слышал, что монарх ваш есть великий герой; посему и люблю я его, будучи сам таковым; в доказательство же любви моей посылаю ему сей воротник»⁴²⁷.

Желая убедить Камеамеа в самых добрых намерениях, командир «Рюрика» рискнул даже нарушить нейтралитет по отношению к междоусобной борьбе гавайских правителей. И если Шеффер вооружал своего союзника Томари, то О. Е. Коцебу сделал прямо противоположное. Заканчивая свой рассказ о встрече с Камеамеа, российский мореход пишет: «Дабы хотя некоторым образом оказать ему мою благодарность, подарил я ему от имени государя императора две медные 8-ми фунтовые мортиры со всеми принадлежностями, на лафетах коих вырезано было имя «Рюрик"»⁴²⁸.

Считая, что все опасения жителей островов, подчиненных Камеамеа, позади, О. Е. Коцебу решил составить «опись гавани Гана-Рура», т.е. промерить глубины на рейде Гонолулу, дабы в будущем российские парусники могли смело заходить в эту гавань, не опасаясь разделить участь погибшего «Беринга». Распорядившись о начале гидрографических работ, Коцебу «послал подштурмана своего Храмченко для установления в разных пунктах длинных жердей с флагами». Но результат этих действий оказался самым непредсказуемым. Как пишет О. Е. Коцебу, «появление флагов сих привело жителей в отчаяние; сего за несколько времени пред сим поднял Шеффер российский флаг, сказав при том: «Я принимаю остров во владение!» Посему и не сомневались они более, что я сделал теперь первый шаг к завоеванию».⁴²⁹

Промеры глубин пришлось срочно приостановить; к командиру «Рюрика» явился губернатор острова Юнг и просил убрать флаги. Недоразумение тут же разрешилось: российский мореход «объяснил ему безвинное свое намерение и велел переменить флаги на голики: сим способом восстановлено было опять спокойствие».⁴³⁰

Пользуясь гостеприимством гавайского короля, русские мореходы знакомились с обычаями местных жителей; они смогли посетить и мурай (капище), где присутствовали при совершении племенных обрядов. Впечатления об увиденном О. Е. Коцебу излагает на страницах своей книги⁴³¹. Большое внимание этим традициям уделил и другой участник экспедиции – Адальберт Шамиссо – естествоиспытатель, «доктор философии, член Общества испытателей природы: Берлинского, Московского, Лейпцигского и проч.».⁴³²

Пребывание «Йорика» на о. Оаху подходило к концу, и 14 декабря 1816 г. О. Е. Коцебу отдал приказ сниматься с якорей. При отходе парусника из гавани произошло знаменательное событие, которое заслуживает того, чтобы остаться в истории русско-гавайских связей. «Я велел салютовать крепость 7-ю пушечными выстрелами, – вспоминал О. Е. Коцебу. – Из крепости не замедлили отвечать мне на мою учтивость, и когда от оной выстрелы сделаны были, то начали салютовать нам с брига Кагуманы, на что мы и отвечали равным числом выстрелов. Таким образом европейский сей обычай введен на Сандвичевых островах; мне весьма приятно было, что я первый европеец, который взаимно салютовался с тамошнею крепостью. Если Гана-Рура (Гонолулу. – Авт.) соделается со временем цветущим городом, то тогда можно будет сказать, что русские освятили сию крепость и что первый из оной выстрел сделан был в честь императора Александра I»⁴³³. Таковы некоторые эпизоды из истории становления русско-гавайских связей. В 1820 г. на Гавайских островах впервые прозвучала христианская проповедь, а вскоре по совету российского генерального консула Петра Васильевича Добеля король Камеамеа II (1819–1824) решил принять христианство⁴³⁴. С этого времени связи России с далеким архипелагом стали более регулярными и в их истории была открыта новая страница.