Слово жизни

Когда уходят из земной жизни праведники, мы стремимся узнать их завещание. Приснопоминаемый старец Николай оставил нам свое завещание в книге «Слово жизни».

Бледными устами

Священник Слово пел,

Печальными очами

Он на мир глядел.

И клавиши, сроднившись,

С недужными перстами,

В тиши уединившись,

Как будто пели сами.

О, сколько в этих звуках

Невысказанной боли...

Таким видели старца, протоиерея Николая Гурьянова, его ближние. Отец Иоанн Миронов вспоминает, как любил старец попеть вместе с кем-то из паломников духовные песнопения, сам аккомпанируя на фисгармонии. «И поплачем вместе, и помолимся – и так хорошо на душе, – рассказывает отец Иоанн. – Батюшка всю жизнь собирал псалмы. Просил, чтобы ему привозили все, что услышишь или найдешь в дореволюционных книгах для народного пения. Многие песнопения он сам положил на ноты. Показывал я рукопись батюшки профессору ЛДА Н. Д. Успенскому – литургисту. Он одобрил. Батюшка потом благословил издать книгу «Слово жизни». Вот уже три раза она переиздавалась. В ней – вся жизнь батюшки. Ни одной минуты он не пропускал, как мы, грешные, вся жизнь его – с Богом и ради Бога прожита».

После этих слов отца Иоанна мы попробовали по-новому перечесть «Слово жизни». И дерзнуть написать о том, что открылось в этом молитвенном чтении. Да, книгу старца нельзя читать как обычную книгу стихов, вникая в эстетические достоинства. Вообще эту книгу не стоит – как это делают некоторые – оценивать с точки зрения художественности. Не для этого она собрана, составлена и издана. А для чего же?

Вот что сказал духовный сын старца иеромонах Нестор (Кумыш): «Вы замечали, что отец Николай часто спрашивал: «А у вас есть моя книга?» Дарил ее, если у человека ее нет. И добавлял: «А ты пой по ней». Я на себе это испытал – какую благодатную помощь оказывают песнопения из «Слова жизни». Каждый человек, живущий духовной жизнью, знает периоды уныния. Это тяжелейшее состояние, когда даже молиться не можешь. И вот именно тогда помогает пение этих бесхитростных, простых на первый взгляд кантов. Через них получаешь благословение старца, его помощь. Потому что они отражают ту борьбу, которую перетерпел он сам, и дают приобщиться к его опыту преодоления немощи человеческой благодатию Божией».

..Ступи ж Божественной стопой

На волны сердца моего,

Оно умолкнет пред Тобой

И вкусит мира Твоего.

...Дух, скорбию стесненный,

Сдавила грусть свинцом,

И в плоти моей бренной

Под тяжким я крестом.

Все собранное в «Слове жизни» – это свидетельства о Божьей благодати. Это рассказ, от страницы к странице, о том, что такое благодать и как она действует в человеке. Поэтому эти стихи не сопоставимы ни с какой светской поэзией: там на первом месте стоит «я» автора, а здесь – благодать Божия. И даже включенные в сборник хрестоматийные произведения М. Лермонтова, Г. Державина, А. Хомякова, Ф. Глинки, Я. Смелякова преображаются – они становятся в иной ряд, не в тот, в каком существуют обычно (творческий путь того или иного поэта). В «Слове жизни» важно не то, кто написал эти стихи, а о чем они. Эта книга составлена как памятник соборного творчества. Вспоминаю, как вместе с детьми мы пели «О, дивный остров Валаам» на палубе теплохода, заходя в монастырскую бухту. Было чувство, что через это пение мы общались с отшедшими поколениями, с теми, кто до нас пел эти слова на том же самом месте. С теми же чувствами поют паломники кант «Гора Афон, Гора Святая», подплывая к Пантелеимонову монастырю на Святой Горе. «Прощай же, обитель святая» – этот кант пели старушки- монахини, поминая закрытый монастырь, и этим пением приобщали молодое поколение к тем переживаниям, которые выпали на долю исповедников Христовых в нашей стране в начале XX века.

Низкий-низкий поклон батюшке Николаю за то, что он собрал все эти воздыхания народной души и соединил их под одной обложкой. Они – правда о Руси народной, о той, которую так старательно уничтожают уже почти столетие. В «Слове жизни» звучит бесхитростный, чистый народный голос простых прихожан, которых так мало осталось... Ведь мы – молодое поколение – в основном все «умники», сухие рационалисты, эстеты, «богословы» и прочие специалисты. И нам так нужно напоминание, что главное в жизни – не эти «достижения», а ласка, тепло, любовь, всепрощение, родственное внимание к людям.

Все эти песнопения – дар нам, плененным «окамененным нечувствием». Они – если их петь, а не читать, как обычную книгу стихов – могут расшевелить душу, разбудить ее, размягчить. В «Слове жизни» перед нами предстает картина народных бедствий: сиротства, вдовства, бесприютности, пьянства. Мы видим образы великих страданий Богочеловека, Его Матери, Его святых. Мы слышим слова утешения ко всем страждущим и унывающим, призыв стремиться «от тленности земной к вечности небесной». И так хорошо, когда прихожане во внебогослужебное время поют все вместе... Для того чтобы петь стихиры, каноны, тропари, нужно знать нотную грамоту, да и церковнославянский язык неплохо знать – не всем это под силу, а вот эти простые слова, подобранные к простой мелодии, для всякого доступны.

Дух книги отца Николая можно сравнить с духом писаний преподобного Силуана Афонского – это то же предстояние Творцу за весь страждущий мир, это «Адамов плач» за всех и за вся, это оплакивание земной жизни перед лицом грядущей смерти и Суда.

Прошел мой век, как день вчерашний,

Как дым, промчалась жизнь моя,

И двери смерти страшно тяжки,

Уж недалеки от меня.

Часто повторял старец эти строки приезжающим к нему паломникам. Посылал их помолиться на кладбище, что напротив его домика, где могилка его мамы, а теперь и его могила. Там на память приходит песнопение «И мы будем таким...».

Познай, откуда ты и кто,

Зачем пришел, куда идешь.

Что ты велик, и ты – ничто,

Что ты бессмертен, и умрешь.

Перелистывая «Слово жизни», мы как будто слышим беседы старца с Господом. Они рождены желанием воспеть, прославить то, что дорого, выплакать то, что тяготит, – в них живая душа. Они нам показывают, что такое живая душа, душа, которая «скучает по Богу и слезно ищет Его». Душа, которая «бегает бессловесия», которой недостаточно только «выполнять правила», она живет жаждой выразить Творцу и Создателю все свои движения – и скорбные, и угнетающие греховным наваждением, и радостные. «Слово жизни» – это разговор со своей душой, это, как сказано в предисловии к книге, – «проповедь самому себе».

Вот он, блаженный пустынник,

взыскующий

Века грядущего благ неземных.

Вот он, в скорбях, как мы в счастье,

ликующий,

Душу готовый отдать за других!

...Силою он одарен благодатною:

Чуткой душой прозревает он вдаль,

Видит он язвы людские, невнятные,

Слышит он вопли, – и всех ему жаль...

Учит искать он богатство нетленное,

Чтоб не владела душой суета, –

Ибо все мира сокровища бренные

Нашей душе не заменят Христа!

Когда поешь или читаешь это стихотворение Леонида Денисова о преподобном Серафиме из книги «Слово жизни», видишь не только во славе Отчей пребывающего преподобного, но и нам на утешение данного смиренного старца Николая с Талабского острова. Сам он о себе в конце книги говорил:

А я? Лишь утро наступает,

Стою пред образами.

Вам в помощь Бога призываю,

С надеждой, верой и слезами.

Прошу я Необъятного,

Не познанного Вами,

Спасти от неприятного

Семью и Вас с друзьями.

«Отец Николай для нас как скорая помощь», – сказал мне один паломник, – и не только при личной встрече он помогал, но помогает и через вылившиеся из его души слова, положенные на ноты в «Слове Жизни"». Помогает и после блаженной кончины своей. Как он сказал одной паломнице, подарив ей свою книгу и прижав ее к сердцу: «Я тебе все сказал», благословил черпать со страниц собираемой им почти всю жизнь книги, ответы на трудные духовные вопросы.