Величие Филарета, митрополита Московского

Если по Апостолу – поминать наставников наших, которые проповедовали нам слово Божие есть обязанность христианская (Евр.13:7), то да позволено будет и мне наименьшему в священнослужителях воспомянуть с благоговейной любовью великого в Святителях православной Церкви преосвященного Филарета, митрополита московского. Ибо его проповедями и другими богословскими творениями с юности наставляемый и доныне питаю и утешаю бедную душу свою, алчущую и жаждущую истины правды Христовой.

Когда еще был я дитятей, часто слыхал от священников – родных моих во Владимире имя митрополита Филарета, произносимое не с благоговением только, но вместе и с самой теплой любовью к великой его личности. Прежде чем изучать его библейскую историю, начали мы в классе словесности знакомиться с проповедями Филарета. О, с каким воодушевлением произносил некоторые из них наш незабвенный наставник словесности во Владимирской семинарии В.И. Миловидов (ныне архимандрит Владимир) в классе и заставлял потом изучать некоторые места наизусть. И чрез это изучение мы словесники заранее изучали православное Богословие Христианское. В позднейшие и недавние годы жизни моей узнал я в Киеве от некоторых достопочтенных мужей из воспитанников Московского Университета, что они, находясь в Университете, изучали каждую проповедь, митрополитом Филаретом произносимую. Слышавшие ее в самом храме несколько человек из студентов, записывали со слов Владыки, и затем, приходя в Университетские аудитории, пред лекциями профессорскими произносили вслух пред товарищами. И замечательно, что о сем передававшие мне, находясь в летах мужества, могут доселе многие проповеди Филаретовские произносить на память, что и свидетельствую о них (как наприм. о Ив. Дм. Никулине), как сам слышавший из уст их не одно из слов Филарета. А пространный христианский Катехизис преосвящ. Филаретом составленный скольких просветил светом богопознания. И сколь он дорог их сердечной памяти! Помню, раз говорил я из оного поучение во дни Великого Поста по изъяснению заповедей. После службы подошел ко мне, священнику, один почтенный муж из важных чиновников города, и со слезами на глазах сказал: «благодарю, батюшка, за проповедь: «ей напомнили вы мне время университетской жизни моей в Дерпте, где изучали мы этот самый Катехизис». А.П. Бокк – сие мне говоривший, происходил от лютеранского отца, сам был православный христианин и глубоко веровавший. В пятидесятых годах во Владимирской гимназии служили учителями Малиновский и Бобров. Оба были из числа тех усердных слушателей митрополита Филарета, о которых упомянул я выше, и оба были глубоко религиозные и христиански-нравственные молодые люди. В селе Бакине Владимирской губернии, Александровского уезда, обуреваемом расколоучителями в сороковых годах, не столько священник сельский, сколько один из крестьян тамошних сильно противостоял расколу и удерживал единосельцев своих в православии. И это был крестьянин благочестивый и добродетельный, знаемый митрополиту Филарету. Часто ходил он или ездил в Москву нарочно, чтобы побывать на богослужении Филарета и послушать его проповедей. Возвращаясь во Владимир он обыкновенно являлся за благословением к преосвященному Парфению, и пересказывал дословно проповедь, или даже две и три, какие выслушал из уст митрополита Филарета. Тогда присутствовавшим вспоминалась высокая молитва Богочеловека к Отцу Своему Небесному: «Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных, и открыл младенцам. Ей. Отче! Ибо таково было Твое благоволение». (Лк.10:21). «Проповеди митрополита. Филарета московского – говорил преосвященный Костромской Платон (Фивейский) – глубоки и высоки по содержанию, почему не всякому доступны к пониманию. Но в Церкви всегда так было. Для умов сильных и крепких являлись Григории Богословы: для простейших – Иоанны Златоусты. Наш Владыка Митрополит Филарет последует св. Григорию Богослову, которого творения изучил совершенно. И для перевода на русский язык назначил их первыми, чтобы были переведены при жизни самого Филарета. За точностью перевода сам следил. Но знаете ли, сколько трудов положил митрополит Филарет при составлении своих первых проповедей? По месяцу писал он каждую из них. Теперь легко ему дается составление каждой проповеди.» – О значении их для самих богословов Церкви отечественной тот же владыка Платон сообщил сие пишущему: «преосвященный Иннокентий Херсонский, когда приближался к смерти, успокаивал свою душу чтением проповедей Филарета московского.» ― Подлинно оне изъясненное священное Писание. Неподражаемым образом Вития-Богослов наш так подходит своим словом к текстам священного Писания и из них исходит, что слова его самым гармоническим образом согласуются с Божиим словом не мыслями лишь одними, а и выражениями. И что же? Несмотря на такие достоинства священнопроноведничества своего митрополит Филарет смиренно подчинял себя – при напечатании проповедей своих – исправлениям цензуры. Отец протоиерей Ф.А. Голубинский, принося владыке цензурованные труды его, обыкновенно говаривал ему: «простите, ваше высокопреосвященство, что я вот это обчеркнул.» «Благодарю, достопочтеннейший Феодор Александрович» с любовью говаривал владыка. Была в нем – незабвенном и поучительная для церковных витий наших робость при произношении своих слов в храме Божием, по которой не решался он их импровизировать, но говорил всегда по тетради. О всем этом слыхали мы от того же преосвященного Платона. Но смиряясь пред Богом Словом, когда возвещал церкви слово и учение Его, ― как иерарх митрополит Филарет являл в церкви власть апостольскую. «Это – солнце. Далее от себя греет и оживляет, а ближе к нему может опалить», говорил тот же архиепископ Платон. Но приснопамятный иерарх, попаляя властью своей недостойное в церкви, не попалял самих недостойных: он их спасал строгостью апостольской, по завещанию от самих же апостолов, оставленному ими приемникам своего служения в Церкви: «а вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни. И к одним будьте милостивы, с рассмотрением. А других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждой, которая осквернена плотью» (Иуд.1:20–23).

О проповедях преосвященного митрополита Филарета говорил нам в Киевской духовной академии профессор философии С.С. Гогоцкий, как о замечательных произведениях богословствующего ума и вместе великого оратора, стяжавших европейскую известность. Здесь же другие профессора указывали нам на них, как на руководства и к христианскому философствованию и вместе как на источники и образцы богословия православного. Профессор священного писания и богословия сравнительного о. иеромонах Михаил, муж ученейший и аскет помню давал, между другими темами для сочинений, вопрос: «идет ли к совершенству человеческий род?» указал, как руководство к правильному ответу – одну из проповедей владыки м. Филарета. Профессор церковной словесности Я.К. Амфитеатров с восторгом души и умилением сердца прочитывал проповеди Филаретовы в аудитории, наприм. проповедь «о жертве христианина», на день св. муч. царевича Димитрия. Профессор нравственного богословия о. архимандрит Даниил (Мусатов) так благоговел пред Филаретом Московским, что студентам академии, отправлявшимся из Киева на должности чрез город Москву внушал как священную обязанность быть у митрополита Московского и принять его святительское благословение. Но и сами студенты из разных епархий, обучавшиеся в академии, приносили сюда в душах своих чувства уважения к великому святителю и столпу Церкви. В часы вечерних дружеских прогулок их по саду академии не раз приходилось пишущему сие, слыхать разговоры студентов о Филарете: не близкие только к Москве, но и дальних от нее семинарий питомцы академии (Смольняне, Могилевцы, Екатеринославцы и пр.) с любовью и благоговением единодушно прославляли Филарета, как мужа гениального и не только отца и учителя церкви отечественной, а и великого деятеля государственного. Передавались рассказы о разных многократных фактах, свидетельствовавших к нему любовь и уважение самого тогдашнего Государя Императора Николая I Незабвенного. Другие из студентов приносили в дружеские кружки наши свидетельства, слышанные ими от профессоров Московской академии об уважении к Филарету великих ученых Европы, наприм. Вильгельма Гумбольта, который путешествовал в Сибирь, был в Москве и посещал великого иерарха оной. И он, ученейший Гумбольт, высказывал после бесед, слышанных им от м. Филарета, величайшее удивление к необыкновенному уму и учености Филарета ¹. Все это особенно живо припомнилось мне под влиянием бесед в Бозе почившего преосв. Михаила в Киеве, который без восхищения не мог и говорить о необычайном уме святителя Филарета. Но вот свидетельство и светского человека о Филарете, досточтимого Николая Сушкова: «Служитель, охранитель, проповедник православия митр. Филарет постепенно достиг евангельской всеобъемлющей любви ко всемирной братии во Христе... О, мир твоей девственной душе! Слава подвигам твоим! Вечная память тебе, свет и слава Русской земли» ².

Некто из почитателей Герцена с досадой говорил однажды о м. Филарете: «это – тормоз». Да, милостивые государи, м. Филарет действительно был тормоз. Но этот тормоз задерживал стремление восстающих на Господа и на Христа Его... Не стало Филарета и нечестивое антихристианство, давно возникшее на Западе, быстрым шествием понеслось на Русское царство.

Не забыть мне слов одного из членов Московской Синодальной Конторы (архимандрита о. Агапита): «Нас много в Конторе Синодальной. Но все мы, вместе взятые, не сравняемся по уму и деятельности с м. Филаретом. Приезжающие к нам из Питера, люди светские говорят: «молитесь Богу, чтобы еще был жив ваш старец м. Филарет Не будет его, мы многое у вас переиначим». Да, преосв. митрополит Филарет не дозволил бы совершиться и тому грустному в истории Церкви Русской факту, который допущен был при его преемнике: разумеем сокращение церковных причтов и приписку храмов Божиих одних к другим во многих (хотя, по милости Божией, не во всех) епархиях Русской Церкви? Не от этого ли закрытия храмов поднял главу свою дерзкий русский раскол и вместе образовалась новая секта, от немцев заимствованная, – штундистов?.. Об этом горестнейшем факте, сокращений церквей, не перестает доселе проливать горькие слезы самый маститый и достоуважаемый в иерархах русских (как писал об этом в Киев в недавнее время достоуважаемый епископ-затворник Вышинской пустыни).

Движимый собственным чувством благоговения и любви к первосвятителю Филарету и поощренный советом о. а. Даниила, по окончании курса в Киевской д. академии и следуя на учительскую должность в Вятку, осмелился к нему явиться пишущий это, в 1849 году в декабре месяце. «Здоров ли киевский владыка митрополит (Филарет Амфитеатров)?» спросил владыка явившегося из Киева. «Благодарение Богу, здравствует,» отвечал сей. «Назначены вы в Вятку?» – «Так точно». – «Родина ваша?» – «Владимир». – «Далеко!.. Желаете быть на родине?» – «Да; у меня там мать, вдова священническая». – «Желаю и я быть вам скорее на родине. На какие предметы назначены?» – «На богословские; помощником к классу ректора семинарии». Митрополит, улыбнувшись, сказал: «во фраке преподавать богословие не приличествует; желаете ли быть священником?» – «Не желаю оставлять звания духовного, в котором родился и для которого воспитался». – «Доброе дело. Господь вас да благословит быть священником». В 1851 году в феврале месяце переведен был я в семинарию Владимирскую; в 1858 году в феврале же произведен во священника. Так исполнилось надо мной благое мне пожелание и благословение приснопамятного первосвятителя.

Находясь на службе в Вятке, услыхал я от преосвященного тогдашнего епископа Вятки Неофита (Соснина), что он переводит на русский язык Четьи-Минеи святого Димитрия Ростовского. Но потом, когда спрашивал вятского протоиерея о. С.Н. Кашменского о судьбе сих трудов преосвященного Неофита, Кашменский ответил: «владыка наш сдал рукописи переводов своих в библиотеку кафедрального собора, або московский первосвятитель Филарет писал к преосв. Неофиту: «язык в Четии-Минеях св. Димитрия Ростовского столь ясен и понятен для народа, что не требует себе перевода на русский». Здесь кстати припоминаю и следующее. Помогавший в переводах Четьи-Минеи преосв. Неофиту, протоиерей, инспектор семинарии Вятской И.Ф. Ф., как сам преосвящ. Неофит на него жаловался, многим чудесам святых не доверял. Тогда вспомнился мне рассказ преосвящ. Платона (Фивейского): «Когда некоторые из ученых в Москве начали пред митрополитом Филаретом высказывать свои недоверия к сказаниям о чудесах святых, владыка быстро и строго ответил сомневавшимся: «святители, составители Четии-Минеи: митрополит Макарий и святитель Димитрий Ростовский, были умнее нас с вами, критики. Сам Господь Бог, прославил святителя Димитрия, присоединив его к сонму своих угодников» ³. Впрочем мудрый и благогопопечительный святитель московский, чтобы более утвердить верующих в Того, Кто изрек ученикам своим и, в лице их, всем своим последователям: «истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые Я творю, и он сотворит, и более сих сотворит, потому что Я к Отцу моему иду» (Ин.14:12), поручил Московской духовной академии дать студентам тему для сочинения: св. Димитрий Ростовский и его Четьи-Минеи, где было бы показано, какими документами историческими пользовался составитель Четьи-Минеи и насколько они достоверны. Благодаря каковому распоряжение первосвятителя и было написано, под руководством протоиерея профессора истории церковной и ректора академии А. В. Горского, сочинение на заданную тему одним из студентов, – сочинение серьезное и основательное. ⁴

Когда переведен был я из Вятской во Владимирскую семинарию, здесь в 1855 году в декабре месяце пришел ко мне воспитанник, кончивший курс Вятской семинарии, Арсений Быстротоков. Энергический молодой этот следовал пешком и имел при себе журнал своего путешествия, в который вносил разные замечания свои, также (владея карандашом) рисунки замечательных зданий. По словам его мне, он направлял путь в Москву единственно только для того, чтобы здесь удостоиться принять благословение на выбор образа службы обществу от преосв. митрополита Филарета. Вятское духовенство, – говорил юноша Арсений, – такой исполнено веры в угодность Богу м. Филарета, что имя святителя призывают в молитвах, когда находятся в каких-либо трудных обстоятельствах». Этот рассказ Быстротокова напомнил мне слышанное в Киеве от архиепископа Платона. А сей (тогда, в 1846 г. проживавший в Киеве в сане архимандрита, для излечения от болезни) говорил нам, академии студентам, знакомым ему, что он не мало знает по Москве случаев, в которых действительно проявилась сила молитв и благословения Филарета митрополита московского.

Когда исполнилось надо мной грешным и другое благожелание первосвятителя Филарета – удостоен был я священнического сана, – не раз приводил мне Господь принимать его святое благословение, а вместе слышать и богомудрые и спасительные наставления из уст его. Так, в 1860 году явившись к нему по поручению иеромонаха Виталия, духовника в Рязани, высказал я пред святителем и собственные заботы о воспитании детей в тогдашнее время, смутное от разных лжеучений проникших в общество чрез литературу. «Как охранять нам владыка святой, детей наших от разных заблуждений?» был мой вопрос к святителю. И он отвечал: «и мы теперь скорбим и боимся за юношество и заботимся, чтобы охранить оное от заблуждений. На вопрос ваш отвечаю желанием, чтобы охранил детей ваших Господь святыми своими ангелами». Иеромонаху же Виталию поручил написать от его лица, чтобы терпел скорби благодушно. Но, несомненно, не оставлял его помощью своих действенных ко благу и спасению ближних молитв святительских. В настоящее время достопочтенный сей священноинок настоятельствует в одной святой обители в сане уже архимандрита, и благодушествует, состоя под небесным кровом святого покровителя обители, в которой начальствует, пользуясь заслуженным к себе вниманием тамошнего архипастыря, одного из добрейших архиереев.

В 1869 году на юбилее Киевской духовной академии, имел я утешение беседовать с покойным ректором Московской духовной академии отцом протоиереем А.В. Горским. Когда разговор его со мной коснулся памяти митрополита Филарета, высказал я о. протоиерею глубокую скорбь, что не удостоился принять благословения от первосвятителя в 1867 году, при моем перемещении в Киев. Отец же протоиерей А.В. Горский на это заметил, к утешению моему: «перешедши в мир загробный, владыка Филарет еще более может помогать своими небесными молитвами тем, кто любит его и чтит его память. Молитесь о нем и он поможет вам».

В 1881 г. (верую, что по молитвам митрополита Филарета) удостоился я грешный быть в Свято-Троицкой-Сергиевой лавре, где после молитвенного поклонения истленным мощам святого ее основателя и прочим святыням оной, припал и над гробом митрополита Филарета с молитвой о упокоении о святыми души святителя. Но сердце мое говорило мне тогда: кто я таков, чтобы возносить молитвы за душу великого во святителях Церкви отечественной? И по сему внушению сердца молитва моя за митрополита Филарета к Богу духов и всякой плоти окончилась искренним сердечным воззванием к тому, за кого молился, чтобы, предстоя престолу Божию, вспомнил молитвенно недостойного священника Николая, которого, находясь в земной жизни, удостаивал слов утешения и назидания.

Протоиерей Сретенский, в Киеве, церкви Н. Флоринский