О терпении в скорбях

Исходя из этого принципа, мы посредством индукции приходим к признанию Существа, к Которому мы с необходимостью возводим всякую причину, всякий повод. И хотя слабый человеческий ум не может постигнуть идею такого Существа, беспредельного и неописуемого естественными законами, однако бытие других существ и осознание своей неспособности сотворить что-либо, подобное им, вынуждает его признать некоторое отличное от себя творческое Существо – всесильное, премудрое, всеблагое, бесконечное, совершенное – поскольку только такое Существо способно произвести подобные творения. Далее, Оно должно быть мыслящим бесплотным духом, так как материя, лишенная, как нас учит повседневный опыт, самосознания, личностного начала и свободы, то есть свободы воли, не может воспроизвести человеческий дух, наделённый этими свойствами, поскольку, чтобы передать что-либо кому-либо другому, нужно сначала самому обладать этим. Каким образом существо, лишенное духа, может передать способности человеческой души, с помощью которых оно обобщает, выносит суждения, размышляет, склоняется к чему-либо, желает, стремится и чувствует? Каким образом существо, лишенное этих свойств, смогло сотворить мир, где премудрость сияет во всём этом чудном творении?

Итак, поскольку это творческое Существо, Бог есть Существо самосовершенное, самодостаточное, ни от чего не зависящее, то передача Себя другим существам есть дело Его любви, а не необходимости; Бог, творя мир, был побуждаем к этому свойственной Ему любовью, желая, чтобы были и другие существа кроме Него Самого, которые бы стали причастниками Его Благости. Итак, любовью создан мир; эта истина подтверждается и словами Евангелиста Иоанна, сказавшего: Ибо так возлюбил Бог мир, что… Сына Своего Единородного... послал... в мир, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную¹⁰. Итак, любовью созданный мир, существуя, пребывает в любви Божией, и Бог сообщается с ним; если бы Бог не вступал в общение с миром, но как трансцендентное существо пребывал бы далеко, вне связи с миром, тогда мир, материальный, подверженный тлению и всецело ограниченный, либо должен был исчезнуть, либо должен рассматриваться как самосовершенный, самодовлеющий и, следовательно, как разумный, личностный и обладающий духовными силами, что вовсе не свойственно материи, так как материя и дух исключают друг друга. Но и на этом неуместное предположение не останавливается: признание мира, наделённого личностными свойствами, ведет нас к двубожию – принципу, никак не совместимому с теми представлениями о безграничном Боге, которые есть у нас. Итак, существование мира соблюдается Божественным Промышлением по причине любви его Творца. Следовательно, Бог промышляет о мире, раз он существует только благодаря Ему.

То, что всё, происходящее в мире, случается по воле Божией, и что без Его воли ничего не бывает, ясно из логической необходимости: если мир не самодовлеющ и ни от кого не зависим, но является творением Божиим, то отсюда следует, что он должен подчиняться Божественной воле, так как иначе упразднилась бы связь с Творцом, и мир либо должен был иметь самодостаточность и разумность, либо должен был немедленно прийти к небытию, обратиться в ничто. Поскольку, однако, первое было признано выше невозможным, а второе опровергается действительностью, то, значит, мир подчиняется Божественной воле, так как, по замечанию философов, всё существует и сохраняется благодаря управлению и нерушимому господству над всем некоего мудрого и безошибочного закона, который не может быть результатом случая, но, несомненно, является произведением премудрейшего Ума и всесильного Существа, способного сохранить и увековечить через постоянное обновление всё, что подвержено тлению по своей природе, но стремится к бытию. Итак, творение, чтобы существовать, необходимо должно подчиниться воле Божией, поскольку само по себе оно существовать не может. Следовательно, воля Божия, сохраняющая мир, управляет им, а значит, ничего не случается без соизволения Божия, помимо Божественной воли; всё совершается по Божественному мановению и благоволению, и даже если иногда нам что-то кажется не соответствующим Божественной воле, так как якобы противоречит Божественной благости, оно всё равно происходит по Его воле. Поскольку же Бог ничего противного добру не желает, значит, что воспринимаемая нами сторона события является не истинной, но внешней, в то время как истинная и подлинная его суть благотворна. Если же нашими чувствами оно воспринимается иначе, то это должно объясняться спецификой нашего чувственного организма, воспринимающего явления именно таким образом. Под проявлениями именно такого вида скрывается Божественная воля, которая управляет всем и всё направляет к запланированному и просчитанному концу, который, однако, ограниченный человеческий ум не в состоянии предугадать и распознать, и поэтому он не воспринимает эту волю, и характеризует происходящее как плохое и неприятное. Однако, поскольку на самом деле всё обстоит иначе, человек должен с уважением принимать случающееся, как происходящее по Божией воле или попущению. Если Бог любит мир больше, чем мать порождение своего чрева, как Бог возвестил через Исаию¹¹, то всё происходящее, безотносительно того, каким образом оно воспринимается, является благом, поскольку делается для нашего блага и вразумления: кого любит Господь, того наказывает, бьёт же всякого сына, которого принимает¹². Если что-то случающееся нам кажется злом, то это происходит от специфики нашего восприятия: также и лекарства не являются злом, хотя вызывают неприятные ощущения. Таким образом, всё, случающееся с человеком, – приятное или неприятное, – все это благо, поскольку оно направлено на наше совершенство. Бог стремится испытать святых своих, как злато в горниле¹³, чтобы они, созданные по Его образу и подобию¹⁴, стали подобными Ему.

Относить к Божественной воле всё, случающееся с нами, приятное и неприятное, требует и Божественное правосудие, так как невозможно, чтобы справедливый Бог допустил Своему творению пережить какую-либо несправедливость со стороны неживого и живого мира. В противном случае Он должен был считаться либо несправедливым, как допускающий несправедливость, – поскольку несправедливо, чтобы разумное существо претерпевало страдания от бессловесных животных и от неразумной природы, – либо не могущим воспрепятствовать их деятельности, что бессмысленно. Относить все, что случается с нами, к Божественной воле, учат и Священные Писания: как мы в нашем вступлении говорили, ни один волос с нашей головы не падает без воли Божией¹⁵. И действительно, как возможно вообще какое-либо действие, независящее от Божественной воли, если Бог есть всяческая во всех¹⁶?

Но почему же наши скорби бывают столь часты и многочисленны? Это наше недоумение разрешает Священное Писание. Оно описывает причину наших страданий, которую возводит к прародительскому греху, говоря: как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили¹⁷. Значит, унаследованные грех и смерть являются первопричинами наших бед, потому что грех, воздвигнув преграду вражды между Богом и людьми¹⁸, привел к отчуждению человека от Бога, следствием чего стало помрачение духа, притупление познавательной, желающей и чувствующей сил души. Притупленные, они служат человеку недолжным образом и становятся для него источником множества скорбей и мучений. А унаследованная смерть всеяла в нас тление, которое возрастает и развивается вместе с нами и со временем приносит плоды своего произрастания, угрожающие нашему существованию, болезненные и невыносимые.

Итак, первая и главная причина наших скорбей, – это то, о чём только что говорилось; вторая причина – это нравственное состояние, приближающее нас к Богу или удаляющее от Него. И если преграда вражды некогда всех удалила от Бога, и состояние каждого было едва ли не противление Богу, то она была упразднена Христом, и теперь все стало по-другому: Христос не только примирил человеческий род с Богом, но и помраченные силы души укрепил Своим божественным просвещением. Итак, состояние христиан может измениться соответственно просвещению, которое они получают по своей вере Господу нашему Иисусу Христу, потому что Он укрепляет силы души, чтобы они служили ей безошибочно и причиняли ей меньше скорбей.

Таким образом скорби, по большей части зависящие от нашего нравственного состояния, могут рассматриваться как его следствие. Итак, мы должны следить за нашей нравственной жизнью и быть внимательными в наших отношениях с Богом, чтобы наши печали были не столь частыми и не такими мучительными.

Мы должны переносить их с терпением, так как, во-первых, если мы нетерпеливы, то ничего не слышим и даже более того – мы увеличиваем наши страдания; и, во-вторых, поскольку тот, кто терпеливо переносит скорби здесь, тот получит воздаяние в будущей жизни, своим терпением на деле проявляя свою веру в будущую жизнь, которая есть вера в Того, Кто её обещал.

Но не должны ли мы и по-философски относиться к вещам мира, держа в уме скоротечность мира и мимолетность нашей жизни, которая во многом подобна полевому цветку, цветущему и живущему только один день¹⁹? Впрочем, зачем я оставил самую важную причину? Христианин не должен унывать по причине своих скорбей, поскольку Христос таинственным образом утешает его: да, успокаивает и утешает его. Христос, действуя незаметно, возрождает в сердце христианина твердую уверенность в Своей искупительной благодати и укрепляет его в подвиге несения скорбей, так что человек безболезненно переносит горечи жизни и тяжести своих злостраданий. Христос источает страждущему человеческому сердцу божественный бальзам, прижигающий душевные боли. Христианин не должен отчаиваться в своих скорбях, поскольку надежда на Христа есть одна из трех обязанностей христианина. Он должен терпеть, поскольку за немногие скорби он унаследует Небесное Царствие²⁰, идеже несть болезнь, ни печаль... но жизнь безконечная²¹ и небесное блаженство.

Скорби нынешнего века, как говорит апостол Павел, являются ничтожными в сравнении с имеющей открыться будущей славой: ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас²²; это та слава, которую уготовал Господь любящим Его: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его²³.

Итак, будем мужаться и потерпим немного, чтобы нам удостоиться небесной радости и божественной славы. Будем по-философски относиться к вещам мира, чтобы проходить жизнь более беспечально. Будем уповать на Бога, и Он, уврачевавший расслабленного, поможет и нам в наших страданиях. Ещё немного – и божественная благодать придет. Потерпим ещё немного ради Небесного Царствия.

Претерпевший же до конца спасется²⁴.

Афины, 17 февраля²⁵, 1885 год Перевод иеромонаха Антония (Подоровского)