Жизнь и богословие Михаила Тареева

7 ноября – день рождения выдающегося теолога конца XIX – начала XX века Михаила Тареева, предшественника религиозного экзистенциализма, расцвет которого Западная теология пережила после Первой мировой войны. Прочтение сочинений Михаила Тареева исходя из трагической ситуации человека двадцатого века – дело будущего. Пока что богословская мысль еще слишком соотносят творчество Михаила Тареева с его собственным контекстом, в то время как он творил как предтеча, предупреждавший о трагедиях двадцатого века и искавший – еще до Карла Барта – то христианство, которое способно остаться действенным во времена крушения всех твердынь: веры в прогресс, веры в человечность человека, веры в силу традиции… Он чувствовал бессилие всего того, на что привыкли полагаться его современники. И убеждал, что только Христос есть камень, на котором строит строить. Но его неверно понимали. И считали разрушителем традиции. Между тем, все казавшееся незыблемым падет буквально через несколько лет, и христианам останется только путь следования гонимых за Гонимым, мучеников за Мучеником, уничиженных за Уничиженных. Тот путь, о котором их предупреждал Михаил Тареев.

Сегодня Богословский Портал публикует статью игумена Сильвестра (Стойчева), преподавателя Киевской Духовной Академии, ожидая в будущем активного осмысления творчества как самого Михаила Тареева, так и либеральных теологов Киева, творивших в ту же эпоху.

Михаил Михайлович Тареев¹ родился 7 ноября 1867 году², в Рязанской губернии, в семье сельского священника. Учился в Рязанской семинарии (окончил ее в 1887 году), затем в Московской Духовной академии, которую окончил в 1891 году и на год был оставлен при академии в звании профессорского стипендиата. В 1891 году защитил магистерскую диссертацию на тему «Искушение Богочеловека» (во 2-м издании название книги было изменено на «Искушение Господа нашего Иисуса Христа»).

Затем Михаил Тареев последовательно проходил преподавательские должности в Псковской (1893–1899 годы; преподает гомилетику, практическое богословие, литургику и французский язык) и Рижской (1899–1902 годы; преподает латинский язык) духовных семинариях. 6 сентября того же года принят в МДА на должность экстраординарного профессора по кафедре нравственного богословия. В 1904 защитил докторскую диссертацию «Уничижение Господа нашего Иисуса Христа (Фил. 2, 5–11). Экзегетическое и историко-критическое исследование» (М., 1901). Обе диссертации и другие свои труды Михаил Тареев затем объединил под общим заглавием «Основы христианства. Система религиозной мысли» (Т. 1–5. Сергиев Посад, 1908–1910). Работы Тареева были отмечены премией митрополита Макария, однако против них велась острая полемика, на которую он отвечал часто в резком духе. С 1905 года М. Тареев – ординарный профессор МДА. В течение пяти лет (1910–1915 годы) Михаил Михайлович был членом Библейской комиссии.

Тареев читал лекции в Академии, успевал писать статьи на богословские, философские и актуальные социальные темы; состоял в переписке с В. В. Розановым и митрополитом Антонием (Храповицким).

При жизни его взгляды вызывали широкий интерес в среде церковной и светской. Отзывы и характеристики современников Тареева, а также позднейших исследователей – прямо противоположны – от восторженных до отрицательных. В отзыве на книгу В. Несмелова «Наука о человеке» Н. А. Бердяев замечает: «Нельзя также отрицать таланта и своеобразия профессора Московской Духовной Академии М. Тареева, который выпустил недавно четырехтомное сочинение «Основы христианства».

Коллега Тареева по академии проф. А. М. Туберовский писал: «Тареев стремится проникнуть в интимную суть христианства, творчески репродуцировать ее. Не говоря о результатах замысла, самая постановка такого задания весьма оригинальна и глубоко почтенна. Мы поняли все безусловно превосходство такой именно “философии” христианства… В установлении этого метода и в блестящем осуществлении его в системе проф. Тареева мы видим величайшую заслугу, исключительный факт Русской Теологии, при котором все ошибки могут иметь только мелочное значение». Противоположного мнения о Тарееве держался архиепископ Херсонский и Одесский Димитрий (Ковальницкий), который в 1908 году проводил ревизию Московской духовной академии. В представленном им в Синод отчете о результатах реви­зии, Высокопреосвященнейший Димитрий особенно отрицательно высказывался в адрес преподавательской деятельности проф. М.М. Тареева, который обвинялся в отклонении от церковной традиции и стремлении создать новую систему христианской философии и богословия. Взгляды Тареева были охарактеризованы так: «это не богословие, а буесловие, впечатление от которого еще более усиливается резкостью тона, ради убедительности»³. Архиеп. Димитрий даже подчеркнул, что после ознакомления с четырехтомником богословских сочинений Тареева, ему стало жаль, что «несомненно, талантливый ученый, усердный работник в бого­словской литературе, желающий продолжить новые пути для богословия, запутался в трущобах лжеучения»⁴.

Ознакомившись с отчетом, Святейший Синод в отношении Тареева принял следующее решение: «В виду сомнений, возбуждаемых в читателях богословскими сочинениями ординарного профессора Московской духовной академии по кафедре нравственного богословия Михаила Тареева, потребовать от него представления в Святейший Синод года краткого изложения системы его богословствования»⁵. Выполняя решение, Тареев предоставил на его рассмотрение небольшое сочинение, называвшееся «Краткое изложение моего богословствования»⁶. Сочинение было передано для отзыва протопресвитеру И.Л. Янышеву, который очень высоко оценил работы Тареева как «плод больших его трудов и замечательной даровитости», составляющие серьезный вклад в богословие. В заключении Янышев отмечал: «Желая сохранить г. Тареева, как даровитого и трудолюбивого профессора, для богословской науки в академии, я находил бы небесполезным приписать профессору Тарееву воздерживаться, как в своем преподавании, так и в печати от всего, что не согласно с учением и практикою православной церкви»⁷. С авторитетом Янышева посчитались, и М. Тареев был оставлен в прежней должности. Кроме того, в 1911 году М. Тарееву даже была присуждена премия митрополита Макария.

В 1915 году проф. М. Тареев стал членом правления академии, а 4 мая 1917 года назначен редактором академического журнала «Богословский вестник» (сменил на этой должности о. Павла Флоренского)⁸ и избран делегатом от МДА в комиссию по реформе высших духовных школ. После закрытия МДА Михаил Тареев продолжал преподавание в Ярославском юридическом институте (1918–1927 годах), Загорской военно-электротехнической академии (до 1924 года) и Педагогическом техникуме⁹. С 1924 по 1934 годы проживал в Москве. 4 июня 1934 года Михаил Михайлович Тареев умер от рака кишечника¹⁰.

Можно без преувеличения говорить о том, что Тареев был представителем либерализма в богословии. Профессор принадлежит к направлению, получившему название «новое богословие» или морализм (так характеризует данное направление прот. Георгий Флоровский). Мысль Тареева получает развитие в контексте данного направления, хотя сам Михаил Михайлович не отождествляет свое богословие с идеями «ново-богословского» направления. Субъективный метод богословствования является основным для М. М. Тареева: на первое место выдвигается субъективное или интимно-личное творческое восприятие и понимание Евангелия; все это делает ненужной для субъективной духовной жизни святоотеческую богословскую традицию (за святоотеческими творениями Тареев признает лишь назидательно-поучительный характер). Догматы, по мысли, Тареева, хоть и являются самым важным в церковной традиции, но по сути являются лишь рациональным набором формул, осмысление которых происходит субъективно (значение рационализма и схоластики Тареев признает лишь для ближайших целей научной подачи материала). Практическим следствием своих идей, Тареев видит реформу богословских дисциплин в духовных школах: разделение богословских наук на догматическое богословие и нравственное учение.

Евангелие – центр и основа богословской мысли Михаила Тареева; задача христианина состоит в постоянном осмыслении евангельских текстов. Постижение и осмысление Евангелия христианином должно быть освобождено от влияния двух тенденций – святоотеческой традиции и библейской критики. Первая заслоняет Христа от человека набором авторитетных мнений и разрозненных богословских систем, вторая – не дает для понимания Евангелия ничего нового и существенного.

Основной темой Евангелия, да и всего Нового Завета вообще, является кенозис – учение о самоуничижении Христа. Основной акцент кенозиса Михаил Тареев ставит на искушениях Христа в пустыне. Христология и сотериология Тареева могут быть охарактеризованы как разновидности «нравственной теории искупления» (неслучайно Тареев выступает как полемист с католицизмом и с «юридизмом»). Свое учение о кенозисе Михаила Тареев основывает на послании к Филиппийцам и евангельских отрывках об искушении Христа в пустыне. В святоотеческой литературе наилучшее выражение учение о кенозисе, по мнению Тареева, представлено в сочинениях свт. Кирилла Александрийского.

Но, не смотря на всю свою авторитетность, христология свт. Кирилла, как и любая другая святоотеческая богословская система, должна быть поставлена в контекст субъективно-интимного понимания их каждым отдельным «творческим разумом». Кенозис рассматривается Тареевым вне его связи с учением об обожении (в этом отчасти также проявляется разрыв со святоотеческой богословской традиций).

Михаил Тареев приходит к выводу о тесной взаимосвязи богочеловеческой психологии Христа с внутренним духовным миром каждого отдельного христианина, т.е. каждый христианин должен иметь «богосыновнее настроение (или самосознание)», какое имел Сам Христос. «Богосыновнее настроение» – основа личного кенозиса для христианина, как необходимого условия уподобления Христу. Каждый должен стремиться к лично-творческой, разумной или свободно-духовная религии (пример дан самим Тареевым), на основе которой создается органичное сочетание религии и философии – христианская философия (философия жизни).

В отношении Церкви можно говорить об определенной эволюции взглядов проф. Михаил Тареева – от традиционных, до находящихся в контексте его «новой богословской» системы. Церковь необходима для христианства, но нельзя целиком и полностью отождествлять христианство и Церковь, т.к. доминирующую роль несет на себе интимно-личный аспект религии. Церковь является внешним, символическим проявлением внутренней, интимной веры человека.

Главным камнем преткновения для Михаила Тареева стало отношение к традиционному богословскому наследию Церкви, а в более широком аспекте ко всему Священному Преданию вообще. Жертвуя, во имя интимно-личного, субъективного богопознания богословской традицией, Тареев утверждает превосходство личностного аспекта над общецерковным сознанием.

Идеи, высказанные Михаилом Тареевым, в той или иной форме были находили отклик как в церковной, так и в околоцерковной среде («новое богословие», «новое религиозное сознание», религиозно-философские общества и т.д.).

Однако, следует учитывать то, что Михаил Тареев противопоставлял себя всем остальным, хотя мог признавать и соглашаться с ценностью и правильностью тех или иных позиций (например, протопресвитера И. Л. Янышева, митр. Антония (Храповицкого) и др.).

Михаил Тареев оказался одиноким мыслителем, имевшим восторженных поклонников, но не создавшим собственной школы. Революционные события, изменившие положение Церкви в России, сделали невозможным научно-публицистическую деятельность Михаила Тареева. Долгие годы его наследие не переиздавалось и не изучалось. Сейчас можно говорить о повышающемся интересе к этому незаурядному мыслителю.