Поучение духовным воспитанникам, произнесенное в Богородицкой, что при Владимирской Духовной Семинарии, церкви, по случаю празднования двадцатилетия царствования Императора Александра 2-го. (19-го февраля 1880 г.)

Торжествуя сегодня двадцатипятилетие царствования нашего возлюбленного монарха, приходится – к сожалению – говорить прежде всего о тех грустных событиях, которые, к нашему общему прискорбию и ужасу и негодованию всей России, предшествовали сему юбилейному торжеству, и – естественное дело – много отняли светлости от этого общенационального торжества нашего. Сознавать и видеть, что среди нас и около нас действуют какие-то злые силы, что скопление этих сил, их злая энергия и напряжение достигли такой степени, что они неудержимо рвутся из своих подземельев для бесчинствований и буйства на просторе и въявь, не боясь приближаться к самому царственному трону, – это сознание способно навести тоску и уныние на самого спокойного и беспечного из нас. Бог им судья – этим необузданным и ожесточившимся нарушителям нашего мира и общественного порядка, – этим дерзким и забывшим Бога надругателям над священною особою боговенчанного и помазанного царя нашего! Не уйдут они от своей кары на суде Божием, если бы и удалось им избежать суда человеческого. Но есть некоторая особенно грустная сторона в этом общем горе нашем, русском горе, и об ней то я чувствую печальную нужду сказать при настоящем случае несколько слов пред вами, духовные юноши. Не хотелось бы омрачать ни единым горьким словом нынешнего светлого дня нашего, но делать нечего! Печальная действительность кричит громче всякого слова. Слово мое о современном русском юношестве.

Что такое с ним творится, и откуда пахнул на него этот тлетворный воздух, что наши крамольники находят в нем такую восприимчивую почву для своих идей и планов? Вот уж сколько прошло пред нами политических процессов, более или менее важных и преступных, – и все толкутся в них молодые люди, даже обоего пола, и притом всякого состояния и звания, не исключая – к стыду и горю нашему – и духовного звания. Сколько развратилось и погибло этих молодых людей, сколько из них сделалось жертвами преступных интриганов и орудиями бессовестных подстрекателей на всякие бесчинства и непотребства! Незрелость дескать и увлечение, пыл молодой крови, доверчивость и жажда поскорее развернуть свои силы для общественной деятельности. Все это так. Но ведь и прежде юность росла с этими же своими естественными наклонностями и особенностями, – назовите их как хотите, – недостатками или преимуществами молодого возраста, – но такой податливости на преступные внушения, такой податливости на все запретное, такой слабости пред злыми влияниями, такой наклонности кидаться на дела, совершенно несвойственные и не присталые юному возрасту, такого преждевременного пресыщения жизнию, такого отсутствия страха Божия и растления нравственного, – признаться – не было. Не срамляя вас сие говорю, любезные воспитанники, но, приноровляясь к апостольскому изречению, как чад возлюбленных навожу вас на размышление. Ведь и мы все были молоды, и – естественно – не могли перескочить и перелететь скользких путей молодости, не прошедши их и не изведав собственным жизненным опытом; но куда же, скажите нам, девалась та прежняя рьяность юношей к ученым трудам и жажда научных знаний, те эстетические порывы и те прекрасные молодые мечты и грезы о плодотворной деятельности на разных поприщах общественных, которые так естественны в этом счастливом возрасте и, которых мы в праве бы ждать и от современных нам юношей?! Все это как будто чахнут стало и увядать, все это пропиталось каким-то гнилым, преждевременным и отталкивающим практицизмом, сортирующим и ценящим знания по их житейской полезности, и по их ближайшей приложимости к потребностям тела, а не духа и сердца. То, что поистине есть наилучшего в молодом возрасте, кто-то учит нынешних юношей прятать как можно дальше и стыдиться, как чего-то недостойного, смешного и ребяческого, а все подталкивает разыгрывать роль необыкновенно зрелых, озабоченных серьезными политическими и экономическими вопросами мужей, без участия и пособия которых обществу угрожает якобы коснение одно, сонливость и неразвитость. Какое заблуждение, какая постыдная и недостойная насмешка над простодушием и доверчивостию юношеского возраста! Так и слышится здесь грозное слово Спасителя насчет соблазнителей, растлевающих чистоту детских помыслов и юношеских стремлений.

Наши любезные питомцы! Соблазнителей, могущих сделать из вас исподволь и понемножку то, о чем вы может быть и не воображаете теперь, и толкнуть вас на дорогу, от которой с ужасом должен отпрянуть всякий честный и благовоспитанный молодой человек, развелось нынче, как видите и слышите от нас, многое множество. Этот, народ до такой степени хитрый, такую ученую авторитетность и благонамеренную убедительность умеют напускать в своих речах эти непрошенные радетели и развиватели ваши, что разгадать и оценить по достоинству их змеиную лесть пожалуй не сумеют и люди много опытнее и зрелее вас. Это однако же ни перед Богом, ни перед вашею собственною совестию, ни перед обществом не снимет с вас всей ответственности за вашу порчу и погибель, если бы она, не дай Бог, потом случилась, и если вы заранее, т. е. в текущий период вашего обучения и воспитания в школе, не примете надлежащих самостоятельных мер к ограждению себя от опасностей, о которых мы и имеем долг теперь предварять вас. По нынешнему смутному, многоречивому и горячему времени требуется особого рода нравственная твердость, цельность и крепость здравых убеждений, о которую могли бы сокрушиться лукавые и лженаучные приражения. Это вы обязаны, под нашим руководством, создать в себе, пока есть к тому благоприятное время. Если одни только мы, руководители и воспитатели ваши, будем делать свое дело, и а вы с своей стороны делать его не станете то конечно из всех наших хлопот и забот, как бы ни были они к вам благожелательны, ничего существенно полезного для вас выдти не может. Будут одни только непрерывные обоюдные недоумения, лицемерие с вашей стороны, разобщенность с нами, и в итоге бесплодная для вас потеря времени школьного, которое столь драгоценно для юноши в период воспитания и обучения. Итак, я предлагаю вам прежде всего покрепче усадить себя за книгу. Говорю вам это как юношам, уже умеющим мыслить и угадывать свои будущие существенные интересы духовные, а не детям, для которых книга есть пугало и бремя и невыносимое. Существенный недостаток нынешнего юношества в умственном отношении, по наблюдению беспристрастных и глубоких педагогов, и состоит именно в отсутствии у него прочных и серьезных научных знаний, вследствие чего молодые люди наши и оказываются так удобопреклонны ко вся кому верхоглядству и самомнительности, и в то же время являются совершенно не застрахованными от зловредных и растлевающих влияний людей односторонне и фальшиво научных. А базис прочной и серьезной научности закладывается именно в средних учебных заведениях. Это понять вам, друзья мои, следует как можно яснее. Тех пробелов в общеобразовательных науках, которые дозволит себе воспитанник до перехода в высшее заведение и до выбора какой-нибудь отдельной научной специальности, или до вступления в жизнь, ему после уже вознаградить нельзя будет ничем. Эти пробелы так с ним и останутся и всегда будут давать себя чувствовать при последующих серьезных научных работах. Наплыв в позднейшее время в наши высшие светские школы массы молодых людей без прочной предварительной подготовки в средних заведениях дал почувствовать себя весьма невыгодно в нашей науке, и – что особенно прискорбно – стал гибельно отражаться на самом направлении юношей и их моральном строе. Нужда в коренном преобразовании наших средних учебных заведений, и, в частности, духовных семинарий, стала заявлять себя все более и настойчивее, – пока наконец это преобразование не осуществилось на деле в царствование нынешнего Государя Императора. Программы наших средних учебных заведений и духовных семинарий так нынче поставлены, чтобы внимание ученика, не раздробляясь преждевременно на множество вспомогательных наук, или частных научных отделов, сосредоточивалось главным образом около некоторых главных существенных предметов. В основу же нынешнего образования положены у нас, как и во всех образованных европейских странах, классические языки в виду их сильного умственно-развивающего и образовательного значения, также математические науки, а равно и знакомство с законами и литературою отеческого языка. Прочим гуманным наукам, а равно и новейшим языкам, отведено соответствующее и надлежащее место. Особенный и специальный характер наших средних духовных заведений, из которых должны выходить молодые люди и с простой общеобразовательной подготовкой и с задатками основательного богословского знания для поступления на пастырскую службу церкви, естественно ввела некоторую разницу в учебные семинарские программы сравнительно с гимназическими программами, но так, что этими изменениями солидность учебного дела у нас не только не поколеблена, а на против в некоторых отношениях обеспечена по преимуществу. Чрез весь курс общеобразовательных наук в первых четырех классах семинарии, соответствующих пятому, шестому, седьмому и восьмому гимназическим классам, проведено преподавание Священного Писания в виде отдельной науки; Логика преподается с большею полнотою и обстоятельностию, и наконец Психология и Обзор Философских Учений, совсем отсутствующие в гимназических программах, между тем имеющие в высшей степени важное образовательное и развивающее значение, могут давать большое преимущество нашим духовным воспитанникам пред инословными их сотоварищами. Желал бы я чтобы это было вами сознано, и чтобы вообще ценилась по достоинству серьезность современной постановки учебного дела в духовных семинариях. Если в начале нынешнего столетии справедливо упрекали их в замкнутости и односторонности направления и в полном пренебрежении к общеобразовательным наукам, от чего действительно наши питомцы при обширных богословских познаниях казались все-таки людьми неучеными, и от того много теряли в своем значении и влиянии на общество, – если в сороковых и пятидесятых годах, наши семинарии наводнены были разными реальными науками, или скорее обрывками и клочками этих наук – в виде Медицины, Химии, Зоологии, Ботаники, Сельского Хозяйства, Геодезии и проч..., без прямого отношения к основной задаче и духовного образования, – если говорю все это было прежде, то все это прошло, и в настоящее время и при нынешнем Государе все это изменено и преобразовано к лучшему. Как видите, вам теперь дана вся возможность созидать свое образование на самом прочном и незыблемом основании.

Но эту возможность обратить в действительность без вашего добровольного и искреннего участия – конечно – нельзя. Если вы станете, озираясь семо и овамо и прислушиваясь к разным отвне навеваемым и к сожалению обычным и многочисленным в настоящее измельчавшее время нареканиям против серьезной и классической постановки современного учебного дела нашего, если – говорю – вы будете всякий раз с нерешительностию садиться за книгу и приниматься за дело с разными недоумениями насчет будущей житейской цели и полезности ваших учебных трудов, насчет будущей вашей житейской карьеры и насчет другого прочего; то дело в ход не пойдет и до цели вашего образования не доведет вас, что было бы конечно очень грустно. Я сказал, что по нынешнему времени требуется, чтобы всякий желающий учиться юноша в период своего воспитания прошел серьезный учебный искус, дабы образовался в нем некоторого рода бескорыстно-научный склад; а такими виляньями в сторону и малодушными воплями о трудности и неприложимости например классических языков, – этого обычного камня преткновения для умственной слабости и школьнической лени, серьезно-научное и бескорыстное направление не создается. Я бы желал в этом случае поставить вам в образец и в пример для подражания семинаристов старинной нашей школы. При самой не роскошной постановке учебного дела, при крайней скудости и нищете тогдашней бурсы, многие из них с истинно геройским самоотвержением и философским стоицизмом преодолевали невообразимые по нынешнему времени трудности, сами себе прокладывали и расчищали дорогу, учились почти без всякого постороннего пособия и без сколько-нибудь сносных учебных руководств, и все-таки выходили впоследствии необыкновенно дельными и учеными людьми, верными слугами царю и полезнейшими деятелями на всех поприщах общественной жизни. Ныне все для вас упрощено и облегчено. По каждому предмету имеются точные программы и составлены целесообразные учебники. Разными учебными пособиями, а равно и книгами для чтения, снабжены вы в достаточном количестве. Экономический быт нынешних семинарий, хотя и не может равняться с параллельными заведениями других министерств, по превосходству материальных средств в сравнении с нашим духовно-учебным капиталом, – но все же справедливость требует сказать, что и в этом отношении наши заведения значительно поднялись и улучшились сравнительно с прошедшими скудными временами. При увеличении процентного сбора с церковных доходов и при ежегодном полутора-миллионом пособии, которое нынешнему Государю Императору угодно было назначить нашим заведениям, все существенные нужды их – можно сказать – удовлетворены. Здания семинарские по местным нуждам разных епархий перестроены, расширены и приспособлены к требованиям нового семинарского устава, оклад содержания казенных воспитанников увеличен более, нежели до двойной цифры; так что все они, и при дороговизне нынешней на жизненные материалы и припасы, можно сказать – не греша против истины, прилично одеты и обуты, довольно удобно пристроены и, хотя не роскошно, но сыто и здорово накормлены. Но и своекоштные воспитанники не оставлены без пособия. Из пяти сот напр. Владимирских воспитанников, двести обеспечены казенным содержанием, около ста пользуются ежемесячным денежным пособием не менее двух рублей, и лишь остальные две пятых части остаются на своем содержании; но при этом все учатся бесплатно, тогда как в других инословных заведениях полагается плата за ученье. О, как еще можно учиться не вздыхаючи при таких условиях, и как было бы грешно и неблагородно не заплатить за все это прилежанием, трудолюбием и благонравием!...

Я с некоторою подробностию распространился насчет учебной стороны вашей жизни, и – как видите – главная мысль моя та, что при нынешнем одностороннем и поверхностном направлении учащейся молодежи, весьма часто отклоняющейся от своего прямого дела, требуется от вас особенное трудолюбие и бескорыстное занятие науками, дабы образовать в себе зрелое и серьезное направление мысли, и – что для достижения этой благородной цели вы поставлены в благоприятные условия той реформой духовно-учебных заведений, которая произошла в нынешнее царствование. Но если бы вы, согласно нашим желаниям, все свое внимание устремили только на развитие своей головы и на приобретение знаний, то задачи своей вы все-таки далеко бы еще не выполнили, потому что одно умственное развитие, даже при высокой степени своей серьезности, еще не спасает человека от разных весьма печальных увлечений, заблуждений и порчи, отнимающей всю цену его научного достоинства. Старинная эта истина стала давать себя чувствовать с особенною силою опять-таки в нынешнее время. Все наше общество пришло к сознанию крайней нужды не в чем ином, как именно в людях нравственно-добрых, благородных и честных. От недостатка этих качеств в людях и зарождается все зло, которое такими гибельными последствиями отражается во всех общественных сферах. Разве бы дерзнули наши крамольники отважиться на свои деяния, повергшие в скорбь и негодование все наше отечество, если бы осталась в них хоть капля страха Божия? Разве могли бы они с таким успехом вербовать в свое общество наших молодых людей, если бы встречали в них более прочные начала нравственности и религии, чем как это оказалось на самом деле. Разве бы не исчезли сами собой те язвы нашего общества, лечить которые так много вызывается теперь непрошенных и неумелых охотников, если бы само общество наше начало дышать здоровыми, т. е. нравственно-религиозными началами, хотя несколько в большей степени, чем как это есть до последнего времени, по сознанию и наблюдению людей, изучающих наше общество? Таким образом вам должно, заботясь об умственной зрелости и развитии своем, обратить преимущественное свое внимание на правильное развитие своего сердца, дабы укрепиться как можно тверже в началах религии и доброй нравственности. Пусть будет основным правилом вашей жизни и руководящим девизом – изречение писания, что начало премудрости страх Божий. Этою мыслию проникнуты все наши инструкции для вас, определяющие вашу внешнюю и внутреннюю жизнь в стенах и заведения, к ней же сводятся и все правила семинарского устава, начертанные высшею властию; ибо в ней находит свое осуществление и главная задача вашего образования, – быть в последствии верными и искусными служителями религии и добрыми стражами нравственности в народе. Но если бы некоторым из вас не пришлось поступить на службу церкви в духовном сане то все равно – вынесенные вами из заведения прочные задатки чистой нравственности и посеянные в вашем сердце и семена религии принесут плод по роду своему, и сделают из вас наиполезнейших и самых пригодных деятелей на всех поприщах общественной службы. Когда Государю Императору приходилось не раз ответствовать различным сословиям русской земли на верноподданнические заявления скорби по поводу обнаружившихся в нашем обществе противуправительственных и противообщественных элементов; то он выражал при этих случаях одно главное и неизменное желание, чтобы воспитание нашего юношества созидалось на прочных религиозных началах и чтобы из них выходили впоследствии честные, благородные и нравственные люди. Эти слова и желания нашего благочестивейшего монарха напечатлейте в сердцах своих и порадуйте его осуществлением на деле его надежд и желаний. На память нынешнего торжества государева и в знак ваших сыновних и верноподданнических чувств к нему, вы общими силами решили соорудить священную икону. Прекрасное и святое дело! Пусть же эта икона будет священным залогом ваших благородных чувств к Государю, которыми теперь наполнено ваше юношеское сердце, и пусть эти чувства руководят вашею жизнию и по выходе из заведения, когда потребуется от вас уже не ученье только, а и действительная служба государю и отечеству. Аминь.

***