Поучение воспитанникам владимирской гимназии, в день св. благ. вел. кн. Александра Певского. (23 ноября 1875 г.)

Веселись юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд. И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность – суета. И помни создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни, и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: нет мне удовлетворения во них! (Еккл. 11:9, 10; 12:1).

Этими словами священный мудрец хочет дать вам почувтствовать, любезные юноши, высокую цену вашего прекрасного возраста, и открыть вам тайну, как не погубить этой цены и вполне воспользоваться дорогими своими преимуществами, как найти истинное и прочное счастие на земле, переходящее, как дорогое наследие, от юности даже до дней старости. Никто так весело и светло не может смотреть на мир Божий, в котором разлито столько жизни и счастия, как юноша; ничье сердце так недоступной не открыто для впечатлений всего прекрасного и благородного, как чуткое и нежное сердце юноши. Следовательно, ни в каком другом возрасте так не близки к и человеку счастие жизни и радость бытия, как в юности. Сие-то обстоятельство и вызывает конечно из уст мудреца восклицание: «веселись юноша в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей!»

Однако же радость и веселье, понимаемое в своем обыкновенном и житейском смысле, есть состояние довольно поверхностное, случайное и скоропреходящее ибо радостей и счастия, при всей жажде нашей к ним, вообще выпадает нам не весьма много в жизни большею частию они достаются нам с трудом и пополам с неприятностями, заботами и огорчениями. Самая восприемлемость сердечная к житейским радостям и наслаждениям есть нечто непостоянное и ослабевающее. Умножение числа лет и с ним нарастающий суровый опыт жизни, а равно и постепенное истощание сил физических, незаметно уносят эту чуткость и восприимчивость сердечную, и естественно охлаждают человека ко всему, из чего слагаются радости и счастие земное. Стало быть, возводить в некоторое постоянное и так сказать философское правило жизни гоньбу за радостями и наслаждениями нельзя и не стоит ни для какого возраста человеческого; ибо мимолетное и случайное может-ли быть крепкой основою нашего счастия, и достойно ли быть целию наших стремлений? Посему то и священный мудрец, как бы с некоторою горькою ирониею, сопоставляет юношескую жажду наслаждений с мимолетностию юношеского возраста: «веселись, веселись юноша, спеши наслаждаться, –ибо детство и юность суета»! Т. е. и не увидишь, как они промчатся и исчезнут, как сладкая мечта или очаровательный сон.

А между тем есть, другое состояние душевное, по своему общему и психологическому характеру пожалуй однородное с тем, что мы называем радостию, весельем или счастием; но по своему предмету и содержанию, по своим особенным свойствам и так сказать исключительному характеру, – далеко превосходящее все земные радости и наслаждения. Есть такое счастие, которое не на время и не случайно посещает нас, и не сердце только волнует, а проникает все существо человеческое. Есть такое счастие, которое с течением времени может все углубляться и расширяться, и как дорогое наследие переходить от возраста к возрасту, и сберечься от дней юности до последних дней жизни человеческой... Вот бы хорошо найти это счастие и завладеть им! Оно стойло бы наших хлопот, и достойно и праведно можно бы поставить его целью всех ваших жизненных усилий и стремлений!

Должны вы знать, что это есть тот рай или то царствие Божие, которое внутрь нас есть; есть та правда и мир и радость о Дусе Святе, о которых Писание нам заповедует, говоря: всегда радуйтеся (Лк. 17:20, 21; Рим. 14:17. Флп. 4:4) Словом – это есть христианская непорочность совести и чистота сердца, которая дает человеку зреть самого Бога, и приводит его в теснейшее с ним единение. Приравнивая это блаженное состояние ко всем возрастам человеческим, можно снова повторить, что оно более всех возможно и близко для неиспорченной и благонаправленной юности. Этому прекрасному возрасту еще не известны те грубые и животные страсти с их бесчисленными разветвлениями которые силятся опутать и затянуть на смерть человека зрелого и житейского, уже вступившего в мир и изведавшего его черноту и развращенность. Недаром грешную и мирскую жизнь называют омутом. Это действительно омут, в котором погибает так много доброго. Что бывает и творится здесь не только втайне, но иногда и въявь, особенно же втайне – на распутиях и скрытых вертепах мира, – о том срамно есть и глаголати, по выражению Писания (Еф. 5:12). Юность, лелеемая в добрых и христианских семьях, и созревающая в благонамеренных школах, пока еще не знает этой срамоты и гнусности житейской; и потому внутреннее довольство – результат неомраченной совести, а также светлый и непорочный взгляд на мир Божий и на свои отношения к живущим в нем людям, – есть самое естественное и ожидаемое явление в молодой и учащейся среде. Вы меня понимаете?...

Но поймите и то, что вам надо еще упрочить за собою прекрасные преимущества вашего возраста; надо сделать так, чтобы они обратились в сознательную и крепкую добродетель, в некоторое разумное настроение и свободное направление вашего духа, и проникли бы все существо ваше. Неведение зла и неопытность в пороках еще далеко не есть добродетель. Можно и очень скоро познакомиться со злом и легко приобресть в нем большую опытность. Так на невозделанном и неухоженном поле – еще Бог знает что может вырасти вместо благих и добрых плодов! И надо вам заметить, что вообще в натуре нашей, грешной и падшей, уже много заложено дурных малых семян, и спят они там до времени незримые и по-видимому бессильные; но лишь только человек начнет чувствовать и понимать жизнь, и входить тк. ск. во вкус ее, – как сотнями и тысячами начнут пробиваться к нем дурные ростки и корешки. Враги спасения нашего изо всех сил хлопочут, чтобы эти корешки не пропали, а выросли и принесли плод по роду своему. Первый и ближайший враг наш – плоть, или вообще чувственность наша, есть как бы самая почва, на которой идет произрастание всего дурного. Второй враг – мир с его соблазнами – есть как бы всегдашний поставщик тех элементов, которые содействуют удобрению нашей грешной почвы и возрастанию злых наклонностей наших. Третий, самый злейший и опаснейший враг наш – диавол есть главный работник и злохудожник, который невидимо и неустанно трудится над возделыванием и выращиванием в нашей натуре всего худого, к чему только она способна. Смотрите же, сколько опасностей нам угрожает, сколько бед предстоит! Правду говорится, что жизнь пережить не поле перейти! Где же искать защиты от этих опасностей и спасения от бед? Прислушайтесь к словам священного мудреца: Веселись юноша в юности твоей, – говорит он, – ходи по путям сердца твоею и по видению очей твоих, только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд,... и помни создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни, и проч. Итак в страхе Божием, в религиозном Чувстве – вот где ваше спасение! Память о Создателе и ношение в сердце святого закона Его, – вот в чем тайна жизни радостной, мирной и счастливой, и в то же время безгрешной и безопасной! Я могу только присоединить к этим словам священного мудреца мое усиленнейшее желание и увещание, чтобы вы позаботились об укоренении в себе страха Божия, и спешили бы запастись как можно побольше религиозным чувством, и воспитать его в себе как можно прочнее на предстоящую вам жизнь, пока есть время и все достаточные к тому способы. Могу еще напомнить Вам, как рано и быстро начинается порча и растление питомцев, в которых не зажжена святая искра страха Божия и не воспитано религиозное чувство. Жаль видеть, как иногда безвременно потухает ясный и радостный взор и блекнут цветущие ланиты юности под убийственным дыханием грешного и развращенного мира. Прискорбно наблюдать, как в ужасные объятия этого Молоха уносятся течением современной безнравственной жизни тысячи неопытных и молодых жертв, и гибнут навсегда для Бога и для святой церкви. Можно бы нарисовать пред вами обширную и подробную картину гибели и крушения в мире житейском несчастных молодых людей, не имевших религии в сердце своем; но это было бы слишком тяжело и грустно в настоящие и светлые минуты наши. Ограничимся одним только искренним и горячим предостережением для вас: «побойтесь, любезные юноши, побойтесь и поостерегитесь своей погибели!»

Конечно, наше дело посеять и воспитать в вас страх Божий; но о чем же мы постоянно и хлопочем, и что внушаем вам при всяком удобном случае, как не это именно: отроки и юноши, имейте страх Божий!? Будьте религиозны и благочестивы, – ибо в этом корень и сущность всякой премудрости! Например, требуя от вас исправности в уроках, мы говорим вам: учитесь не леностно, ибо сего требует сам Бог! Подчиняя вас учебным порядкам и школьной дисциплине, мы говорим вам: умейте склонять свою волю и свой эгоизм под иго закона и долга, ибо сего требует сам Бог! Следя за вашими взаимными отношениями, мы постоянно твердим: будьте кротки и дружелюбны, будьте вежливы и скромны, будьте благородны и честны, ибо сего требует сам Бог! Не пренебрегая радеть о самой внешности вашей, мы все то же и то же повторяем вам: не будьте неряшливы и беспечны, поймите, что аккуратность и чистота внешняя не только свидетельствует о чистоте внутренней, но может и руководствовать к ней; посему, блюдя сердце и душу, не забывайте заботиться о самом теле вашем, которое должно быть достойным храмом Духа Святого, – так хочет и требует сего сам Бог! Одним словом, всю вашу жизнь и внутреннюю, и внешнюю нам хотелось бы упорядочить и расположить в духе закона Божия, и под все свои дисциплинарные и педагогические правила мы подлагаем заповеди Господни, дабы, пока вы в школе, постепенно приучить вас носить благое иго и легкое бремя Господне.

Но дело в том, что никто, никакие усилия, не только наши, но и всякие внешние и посторонние, хотя бы самых наилучших и опытнейших педагогов, – не могут сделать хорошими и богобоязненными вас без вас самих, т. е. без вашего личного содействия и без ваших свободных стремлений и попечений о себе самих. Уследишь ли за каждым вашим шагом? Высмотришь ли все ваше поведение? Нам видна главным образом внешняя ваша сторона, которую выправить и пригладить до требуемого благоприличия сумеет каждый из вас, при маленьком самообладании. Но как усмотреть и изучить подробности вашей внутренней и душевной жизни, где, собственно, и зреет ваша личность и вырабатывается ваш нравственный характер? Да хоть и усмотришь что-либо, – как оттуда вырвать не желанное и дурное, если вы сами не захотите с ним расстаться? Как насадить в вас что-нибудь доброе и святое, если вы не захотите воспринять его, и не потрудитесь укоренить своими свободными усилиями? Например, – зовем мы вас в храм Божий, или на домашнюю молитву, – и вы идете. Но кто заставит вас благоговейно устроить ваши мысли и согреть сердце для молитвы кроме вас самих? Мы рекомендуем и предлагаем вам для чтения что-нибудь известное нам по своей дельности и доброкачественности; но кто может насильно вложить в ваши руки духовную и святую книгу, когда вы тянетесь за каким-нибудь бездельным романом и настраиваете вкус свой на один грешный и сладострастный лад? Мы внушаем вам беречь свое время, и при досуге осторожно пользоваться законными и дозволенными удовольствиями но как определить для вас во всем этом точную меру, и как уберечь вас от соблазнов, если вы сами не думаете обходить и избегать их, а может быть даже ищете их – на сцене ли театральной, в книгах ли, или в бесчисленных случаях и сплетениях жизни общественной? И т. д. и т. д...

Поймите же други, сколь необходим ваш собственный внутренний подвиг в деле нравственного воспитания вашего. Да не устрашает вас слово – подвиг. С этим словом мы не соединяем для вас никаких особенных, аскетических тягостей. Ту сумму обязанностей, которую налагает на вас школа, и которую вы так или иначе уже несете, – несите не леностно, а главное – искренно и пред очами всевидящего Бога, вот и весь ваш подвиг! Страх Божий в том и состоит, чтобы все делать для Бога, и чтобы чувствовать и помнить, что везде и всегда смотрит на нас Бог. Устройте же свое сердце так, чтобы помнить и чувствовать это, – и все остальное мы позволяем вам. И слово свое мы заключим теми же наставительными для вас словами священного мудреца, которыми начали: Веселюсь юноша в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей: и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих только знай, что за все это Бог приведем тебя на суд… И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые, дни, и не наступили годы, о которых ты будет говорить: «нет мне удовольствия в жизни!» Аминь.

***