Речь ответная воспитанницам Епархиального женского Училища при выпуске в 1872 году. (4 июля 1872 года)

Любезные воспитанницы!

Утешаемся вашими прекрасными чувствами благодарности и скромности, при выходе из училища. Благослови вас Господь Бог на многотрудный жизненный путь. Поверьте, если бы ваше счастие сколько-нибудь зависело от наших благожеланий, то мы бы вас осыпали ими. Ваше счастие, ваше нравственное преуспеяние, ваше всяческое благоустройство – будет истинною нашею радостию, нищим высоким утешением и, выражаясь грешным человеческим языком нашею гордостию. К сожалению, не все то легко, чего нам хочется. И вы, и мы все подчинены разным не зависящим, от нас обстоятельствам. Молим Господа, чтобы Он устроил эти обстоятельства все к лучшему и к лучшему для вас и для нас. С своей стороны – даем слово содействовать вашему будущему благоденствию столько, сколько от нас будет зависеть, и во всем, что будет в наших силах. Наипаче же положите самое крепкое упование свое на Господа Бога, и поберегите те теплые чувства религиозные, о которых вы сейчас сами говорили. С ними вы нигде и никогда не пропадете, чтобы там ни ожидало вас в жизни, ибо милость Господня… на боящихся Его, и правда Его на сынах и дщерях,... помнящих заповеди Его творити я (Пс. 102:17). Будете помнить Господа и волю Его, – Он ли забудет вас?...

Предчувствуем, и даже видим, что вы переполнены теперь самыми прекрасными намерениями, мелькают и блещут у вас светлые надежды, а молодые и свежие силы стремятся к благородному труду. Поскорее приложить свои знания к делу, заняться обучением безграмотных деревенских детей, зажечь добрую и святую искру в этих существах, растущих в полном небрежении, заслужить благодарность их родителей, усовершенствовать себя в познаниях и разных житейских искусствах, жить в тиши наедине с благодатной сельской природой, и там явить в себе привлекательные образцы скромности, благоговения, чистоты, трудолюбия и прочих добродетелей, вот у вас что теперь на уме, – не так-ли?... Да, мы знаем, что так именно мечтает непорочная н благовоспитанная юность. Много хорошего и святого, много идеального, много, – если хотите, – поэзии во всех этих мечтах. И признаться, сами бы мы, теперь прощаясь с вами, не прочь помечтать об вас таким именно образом. Но знаете ли, что смущает нас всего более? Не то, что вы не имеете широкой научной подготовки; при добром намерении и усердий и из малого можно сделать многое, а практика приведет с собою и опытность. Ваши предшественницы знали менее вас и подготовлены, можно сказать, слабее; а как слышно, некоторые из них не безуспешно трудятся в деле народного образования, а земство даже официально приглашает их в народные школы. Видите, все хорошее об вас мы тщательно собираем; худого не слышим, да и знать не хотим. Не смущает нас много бедность и неприглядность вашей будущей обстановки житейской, ни даже сиротство, на что вы с горечью сейчас указали, – ведь все это не будет для вас неожиданностию, не нежились вы и здесь, не неучами и ни к чему неспособными мы вас выпускаем; а добрые семена религии, которые вы, к нашему удовольствию, в себе сознаете, неужели пропадут для вас задаром, не поддержат и не усладят горечей житейских, могущих встретиться вам впереди.

Нет, молодость ваша, слишком еще ранняя молодость, неведущая, что творится в растленной жизни людской, – вот что может всего более внушать нам заботы. Прекрасны и благородны мечты у молодости, – но это лишь благовонные цветы, которые могут быстро завянуть без плода от первого грубого прикосновения к жизни действительной, к ее холоду и соблазнам. А вы будете, можно сказать, одиноки в этой жизни. Вы желаете, чтобы мы не оставляли вас своим руководством и по выходе вашем из училища; но что могло бы быть лучше, если бы в самом деле вы не позабывали искать нашего руководства? Возьмите теперь на память хоть вот что только.

Во-первых, не задавайтесь слишком многим, не рвитесь наделать как можно больше, и как можно скорее, всего доброго и полезного, о чем вы, может быть, теперь мечтаете. Это может ослабить вашу деятельность, огорчить вас и унизит в собственных глазах; ибо никак нам нельзя переделать всего, о чем мы мечтаем. Примером хоть бы народное образование. Не спешите видеть себя в роли авторитетных учительниц в какой-нибудь обширной и удобной школе, окруженными многочисленными детьми, послушными, понятливыми и усердными. Этого вы, пожалуй, долго не дождетесь. А просто, не отлагая дела на отдаленное будущее, отыщите в своем селе двух, трех девочек или мальчиков, и усадите их за азбуку; оживляйте это скучное дело рассказами из священной истории, и не заметно сейте в детских сердцах семена религии, – вот вам школа образовалась, и начали вы благородную службу человечеству. Увидят ваше усердие и уменье, – и расширится и заметной сделается, и может быть хорошо оценится ваша деятельность. И спасете вы себя от скуки и праздности, лишь мечтающей, но ничего не делающей. Затем еще одно слово. Не напускайте на себя каких-нибудь мечтательных нравственных совершенств; не воображайте себя некими героинями добродетели, не могущими ни видеть, ни слышать ничего постыдного и безнравственного. Как раз наоборот вам придется, может быть очень часто, в деревнях и видеть и слышать всякую нехорошую всячину. Что делать? Смущаться этим много, а тем паче приходить в отчаяние, никак не приходится; иначе вы только измучаетесь и понапрасну истратите свою нравственную энергию на борьбу с одними призраками. Дорожите главным образом внутреннею своею добродетелию, берегите ее как сокровище и развивайте ее в своем сердце, а не требуйте, чтобы непременно и около вас благоухала атмосфера порядочности и добродетели. Бывают примеры, что неискушенные еще в добродетели, и преимущественно молодые особы, гнушаясь видеть и слышать что-нибудь грубое и неприличное, воображали себя по этому случаю истинно добродетельными и вполне застрахованными от приражений порока; а между тем это были одни только мечтательные порывы к добродетели, одна сентиментальность, и потому случались с ними самые тяжкие и грубые падения при серьезных встречах с соблазнами и пороком. Есть и обратные примеры, и их то мы вам рекомендуем для изучения и подражания. Это тем легче для вас, что сии достоуважаемые и поистине высокие примеры закаленной женской добродетели большею частию встречаются в сельской простонародной среде. Право иной раз нашим бедным женщинам приходится просто задыхаться в душной и зловонной атмосфере грубости и невежества. Но привычка закаляет их. Какая-нибудь противная сцена или грубое слово пожалуй и не вызовет на честном лице их даже и краски стыда; но за то в их добром и теплом сердце сколько чистоты, честности и скромности, сколько выносливой, предусмотрительной и несокрушимой добродетели! Вот это бы вам потрудиться перенять. Вот это, пожалуй, истинные героини добродетели.

Но не боязно ли вам от всех этих прощальных речей наших? Успокойтесь пожалуйста; мы не к тому так говорим с вами, чтобы пугать вас; а только по-домашнему и откровенно толкуем на прощанье в том предположении, что мало ли что может случиться в жизни? А может быть Господь устроит жизнь вашу гораздо лучше и проще, и она пойдет без всяких страхований, или какой-нибудь опасной борьбы. Дай-ка Господи!

Ну прощайте теперь и помните, что мы говорили вам на прощанье. Буди над вами Господне благословение, и Владыки нашего, и наше грешное.

***