К вопросу о слове «паперть»

В двух заметках, помещённых в «Христ. Чтении» за 1890–1гг. некто Н. Бр-ч, стараясь установить происхождение и значение слова паперть, говорит: «В одной книге (впрочем в скобках) указывается, что слово паперть происходит от pars aperta, а в другой (под чертою) замечено, что паперть может происходить от pauper, так как в этой части храма помещались бедные». Путем различных соображений и доводов Н. Бр-ч опроверг таковую этимологию с достаточною убедительностью. Некоторые сближали слово «паперть» со словом «парапеты», что также вескими доводами отвергнуто нашим автором. «Паперть» – говорит Н. Бр-ч – слово сложное, состоит из двух основ: «па» и «переть»... Если к предлогу «па» присоединить страдательное причастие глагола переть – перт, то паперть (положим, храма) будет означать такое место, которое не вполне заперто, недо(за)перто, недо(за)крыто, полузаперто, полузакрыто. Существуют же у нас наречия «взаперти», «назаперти», очевидно, происходящие от глагольного корня «переть», «на – пирать», или от идеального существительного «перть». Такое производство во всех отношениях ненаучное: невозможное дело, чтобы страдательное причастие «перт» (от гл. переть), притом в соединении с неглагольной представкой «па», могло послужить к образованию существительного, выражающего предмет конкретный; да если бы и мыслимо было допустить толкование Н. Бр-ча, тогда, во всяком случае, разбираемая часть храма называлась бы «поперть» (от гл. попереть). – В «Христианском Чтении» за 1891 г. А. А., возражая Н. Бр-чу, утверждает, что слово «паперть» произошло от греч. существит. παραπόρτι, которое означает собственно дверь, существующую при другой двери, не настоящую дверь, придверку и боковую дверь. Среди простых греков, продолжает А. А., – это слово и теперь употребляется для названия двери, вводящей в притвор церковный, которую также называют πρώτη ϑύρα». Словом παραπόρτι далеко не исчерпывается то значение, которое содержится в понятии «паперть». Кроме того, чтобы из παραπόρτι образовалась форма «паперть», нужно было в предлоге παρά предварительно выпасть слогу ρα, в чём не предстояло особенной надобности и что вообще не наблюдается в переходе греческих слов в русский язык. В противовес мнению А. А. можем указать массу слов: параграф, парафраз, пастасъ, параллель, параклис, параекклисиарх, паралипоменон, паралитик, параманд и пр. Ссылка автора, в подтверждение его производства, на слова «пономарь» и παραμονάριος – даже если бы мы признали её правильной – не может быть принята, ибо единичный случай выпадения ρα в предлоге παρά не решил бы дела и, при массе фактов противоречащих, оставил бы данное явление в области проблематичности.¹ Чтобы выяснить происхождение и значение «паперти», следует рассмотреть вопрос всесторонне: не только с филологической, но и с церковно-археологической стороны, уяснить связь «паперти» с «притвором». – «Евсевий, описывая храм Павлина, начинает своё описание с внешней окружности, замыкавшей внешние притворы, которые, для отличия от внутреннего притвора церкви, можно бы назвать внешним притвором. Cия священная ограда, отделённая на некоторое расстояние от церкви, бывшая лицом на восток, заключала в себе первое представлявшееся взору здание, светлый и обширный притвор, называемый у Евсевия и других греческих писателей притвором великим, для отличия оного от других меньших смежных притворов церкви. Сей притвор Евсевий называет также первым входом, для различия от второго или церковных дверей. Между сим притвором и церковью была обширная площадка, которую Евсевий и Павел Молчальник в описании церкви св. Софии называют папертью. Это было особое место, кроме четырёх боков занимаемого оным пространства, обставленных портиками, на которых отовсюду возвышались колонны. Евсевий ясно говорит, что в сём месте стоял первый класс кающихся, или таких людей, коим не позволялось проходить далее в церковь. Сии люди стояли или в паперти, или на портиках, испрашивая за себя молитвы верных, входящих в церковь... Итак, паперть была место или площадка пред храмом, а потому писатели, смешивающие паперть с притвором и портиками, несправедливо понимают форму строения древних церквей; ибо вещи сии составляли отдельные части притвора» («Памятники древней христианской церкви или христианских древностей, составленные Иродионом Ветринским»; том второй, стр. 123–124; изд. 1830 г.).

Что касается древнерусских храмов, то для этого достаточно указать, примерно, на какой-либо храм новгородский. План новгородского храма обычный: прямоугольник, близкий к квадрату, с одной или тремя абсидами на восточной стороне. С западной стороны находились паперти. Все это было также и у греков с тем различием, что греческие паперти допускали гораздо больше разнообразия, чем новгородские. В богатых греческих храмах было по две паперти: внутренняя, входившая в состав храмового корпуса и отделённая от средней части храма стеною с широкими пролетами, и внешняя, образованная колоннами. Кроме того, вокруг храма, в Греции, иногда устраивались галереи. В новгородских же храмах дело ограничивалось преимущественно лишь внутреннею папертью, так как наружные паперти и галереи составляли вещь бесполезную при нашем суровом климате и требовали больших затрат на добывание материала и обработку колонн. В церквях столичных, епископских внутренняя паперть (нареикс) как в Греции, так и в России предназначалась (как и теперь) для отправления некоторых служб, напр., литии, для погребения епископов, князей и почетных мирян (Из лекции профессора Н. В. Покровского). В старинных храмах, особенно деревянных, и в храмах позднейшей постройки внутреннего притвора часто не делалось. Вместо древнего внешнего притвора «при нашем храме устраивается крыльцо или сени с покрышкою – паперть» («Новая скрижаль», apхиепископа Вениамина; часть первая, стр. 36, изд. 1853 г.). – Слово «паперть» не новое, оно встречается в старинном языке: «...Повели каменную церковь на Тихфине создати, ейже вскоре с папертями окрест устроенной бывшей, егда делатели начаша в паперти углаждати и белити стены, тогда падеся папертное здание» («Сказание явления иконы Пресвятой Владычицы Нашей Богородицы и Приснодевы Марии Тихвинской»); «В третий же день изыде блаженный из паперти... возвратися в свое место, идеже обычай имяше приходити в паперть» («Пролог», месяц июль, 8 день).² В собственном, специальном значении, по самой сущности своего этимологического состава, слово «паперть», как terminus technicus, должно быть понимаемо только в вышеприведенных определениях. Но данный объём понимания в живом словоупотреблении расширяется и такое расширенное понимание речения «паперть» до некоторой степени может быть обосновано, может иметь свой raison d'être. Во-первых (а), разбираемый нами предмет является эквивалентом «внутреннего притвора»; во-вторых (б), применяется (напр., в Сербии) к тому месту храмового корабля (naos), где мог бы быть внутренний притвор; это место близ западных дверей, и здесь обыкновенно стоят женщины, как бы заменив прежних времён оглашенных и кающихся; в-третьих (в), в некоторых губерниях, например, в Саратовской, простой народ, по нашим личным наблюдениям, понятие паперти приурочивает к солее. – По закону accoциации по смежности естественно можно допустить смешение двух в соседстве находящихся и сходных до некоторой степени по характеру частей храмового здания: паперть сближена с притвором (а) и даже с местом для внутреннего притвора (б); в применении к этому пункту б мы не можем не усматривать церковных традиций, идущих испокон веков: у церковного писателя XV в. Симеона Солунского есть, между прочим, сведения, что в тех храмах, где нет внутреннего притвора, оглашенным и кающимся надлежит стоять позади облачального амвона, к западной стене. На западной стороне храма, против алтаря, устраиваются главные двери или врата, которые в Греции вели из нареикса в храм и назывались царскими (βασιλικαὶ πύλαι), потому что этими вратами торжественно входил в храм сам царь. «В русских храмах двери (из паперти) вводят в притвор (действительный или представляемый), и в уставе церковном они называются красными (Тип., гл. 22), церковными (Тип., послед. дня Пасхи, утреня), а также церковными великими вратами» (Чин освящ. храма) («Пособие к изучению устава богослужения православной церкви», стр. 28, протоиерея К. Т. Никольского). В русских храмах на главные двери или врата в середине иконостаса, называемые святыми или великими, перенесено наименование: царские, очевидно, по символическим соображениям, ибо на литургии через эти врата исходит Царь Славы, Господь наш Иисус Христос (ibidem, стр. 21). После этого становится ясно, почему русский народный гений понятие паперти, соответствующей внешнему притвору вместе с площадкой в греческих храмах и прилегающей к великим церковным вратам (= греческ. царск.), мог перенести на солею (в): она находится именно перед царскими (святыми) вратами. – В средневековых христианских храмах главный вход с западной стороны именовался «porta» или в греческой трансскрипции «πόρτα» (Du Cange, Glossar. graec), – такое название, в разбираемом смысле, в Греции, преимущественно среди простого класса, существует и до сих пор. Отсюда путём тематического осложнения получились словесные формы: во франц. языке portail, в немецк. portal, которые, как архитектурные термины, означают, с одной стороны, главный вход, – с другой, ту колоннаду, которая устраивалась перед иными храмами, именно: «портал». Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что в нашем старинном языке, сначала, очевидно, в устах церковников, книжников, а затем при посредстве влияния последних и в народе – в той или другой мере – употреблялось слово порта в смысле «городских ворот»: «Совершается же собор его (Святого Леонтия) обонпол в Камаридии в созданном дому его сущем близь порты цигийской» («Пролог», месяц июнь, 18 день); – оно могло иметь значение также «входа церковного», тем более, что аналогия была дана в западно-европейском языке. Допустим – это истина. В сознании славянина речение «порта», как довольно выразительное, ассоциировалось с прилегающим к главному церковному входу местом или и со всей пристройкой; подыскивалось средство к словообозначению этой церковной пристройки. Богатый славяно-русский язык не замедлил предстать на помощь. В языке существует характерная представка па, которая притягивает к себе вербальное ударение и выражает «заменимость» одного понятия другим по значению, времени, месту; она синонимична речениям вместо, за: пáсынок (вместо – за сына), пáдчерица; пáробок; пáвечерница, пáсека, пáбедье, пáбедок, пáводок, пáзори, пáмять κτλ. Таким образом для обозначения известного нам понятия о предмете язык производит сочетание слов: па+порта = пáпорта; создавшееся слово может выражать а) «место, пристройка за главным входом» (в западном направлении) или б) «вместо – заменяющее портал»; порта – портал = внешний притвор. Признав речение папорта за совершившийся в языке факт, мы уже без затруднения можем объяснить подъём или перебой звуков в последующей за моментом образования жизни найденного слова. Коренная гласная о и конечная а под влиянием, напр., неударяемости в живом словоупотреблении, могли перейти в другие звуки. И действительно, в древнем языке наше слово является в разных формах: паперет, папрот, папрат и др. К уразумению такой разновидности одного и того же речения служит ключом особенное свойство плавных звуков р и л в староцерковнославянском (древнеболгарском) языке: в группе согласных с конечною р или л коренная гласная следовала за плавною, хотя бы в первичном корне слова гласная предшествовала плавной: кръмити, кръвь, бръзыи, – влъкъ, плъкъ, плъныи κτλ. При переходе таковых форм в древнерусский язык во многих случаях гласная является перед плавною, сближаясь по месту с гласною первобытного корня: влъкъ – вълкъ – волк, wolf (нем.), – vilkas (лит.), – vulfs (готск.), – vrkas (= varkas) (санскр.); плъныи – пълныи – полный, – voll (нем.), – pilnas (лит.), – fulls (готск.), – регепа (зендск.), – pūrnás (санскр., кор. par, ср. гл. piparmi = наполнять) κτλ. Поcле такого анализа не трудно узнать в вышеприведённых разновидностях разбираемое нами речение: папорта – папрътъ³ = папротъ = папратъ; и форма «паперть», в силу замеченного в языке принципа, опять приблизилась к своему прототипу «папорта», тем более, что к такому сопоставлению можно указать очень близкую аналогию, именно пример из «Слова о полку Игореве» (по двум редакциям): «Суть бо у ваю железныи папорзи под шеломы латиньскими» – «Суть бо у ваю железьныя паперси⁴ под шеломы латиньскыми». – Относительно соединения иноязычного слова «порта» с представкою «па» сомнения возникать не должно, во-первых, по причине прививчивости основы «порт» к славянорусскому языку, во-вторых, в силу наблюдения возможной сочетаемости двух взятых из разных языков слов в одно целое: «архипастырь» (= ἀρχή) + пастырь).

Итак, словесная форма πόρτα – porta, при посредстве влияния цивилизующих по отношению к восточным славянам факторов, стран – о каковом влиянии на славян по принятии ими христианства свидетельствует история культуры – перешла в славянский язык. От этой формы уже на славяно-христианской почве получилось производное идеальное речение «папорта» с действительно существующими в языке видоизменениями его: древнейшими и, сравнительно, позднейшим. – Такое происхождение и значение «паперти» нам представляется наиболее естественным и простым, потому что с развитием потребности «строить храмы Божии по лицу земли родной» явилась нужда в терминах для обозначения тех иди других частей храма. И вот, когда услышали из уст человека книжного, напр., священника, зодчего выразительное, как замечено выше, слово «порта» не только для наименования «городских ворот», но и «главного церковного входа», то постарались придать это название и той пристройке, которая прилегала к главному входу, отметив «подлеположность» её частицею «па».