Сергии (Лавров он же Петров Алексей), б. еп. Семиреченский, вик. Туркестанской епархии

Родился 2 февраля 1878 года в Орловской епархии.

В 1898 году поступил в СПБ духовную академию.

В начале 1902 года пострижен в монашество и рукоположен во иеромонаха.

В этом же году окончил академию со степенью кандидата богословия и назначен членом Урмийской миссии.

В 1903 году возведен в сан игумена.

В 1904 году – начальник той же миссии в сане архимандрита.

I декабря 1913 года – хиротонисан во епископа Салмасского в Урмии ибыл начальником Урмийской миссии.

С I июля 1916 года – епископ Соликамский, вик. Пермской епархии.

С 21 янв.1917 по 1918 г. и с 1923 по 6.II.1927 г. был епископом Семиреченским, вик. Туркестанской епархии.

С 1923 по 1926 г. временно управл. Ташкентской епархией.

В начале обновленческого движения боролся против него. В 1925 году даже выпустил послание к «уклонившимся в обновленческий раскол, где заявлял, что обновленческие епископы и священники лишены благодати священства и не имеют власти передавать другим благодать. Но этой его активности хватило не надолго: 6 февраля 1927 года он перешел в обновленчество, женился и специальным письмом аннулировал свои послания 1925 года.

Не имея в руках этих посланий, мы не можем подробнее сказать о их содержании. Сам б. епископ Сергий в «покаянном» письме отмечает, что «в них содержится неподобающая смелость и категоричность суждений», вызывающая у него теперь «болезненное чувство досады и раскаяния», – а в речи своей он указал о своем активном участии в церковной жизни Туркестанской епархии в период 1923–1926 гг. Теперь он оправдывается в этом, утверждая, что «по своим церковным воззрениям давно был обновленцем, т.е.человеком, который имел в себе и лелеял мечту о церковной реформе в самом широком смысле слова; что невозможность примкнуть к обновленчеству при его возникновении вызывалась «причинами случайными и непринципиальными». И все-таки он объясняет свои активные выступления против обновленчества «искренним стремлением быть верным канонам, охраняющим единство Церкви», боязнью, «что отступление от известных канонов угрожает поставить человека вне Церкви (Спасительного Ковчега)».

Соблазнительная возможность, – отвергнув каноны при помощи «широких реформ», – по-новому устроить свою личную жизнь, победила и эту боязнь,и эту верность.

Нельзя не обратить внимание на сделанную Сергием Лавровым характеристику своего внутреннего состояния в этот период.В том же письме «По поводу моего перехода в обновленчество», он пишет:

«К сожалению, мне пришлось на себе убедиться, что церковная борьба, как и всякая другая (война), создает определенную психологию: «Война родит героев, т.е. безумно смелых людей; и психология церковной борьбы, так же, оказывается, порабощает даже тех, кто был далек от нее. Просто сказать, в такие периоды ни за кого нельзя ручаться и никто за себя не может ручаться, что он не сделает какого-либо шага неожиданного, неосновательного и т. п., но героического в своем роде».

Редкий случай: автор письма удивляется и раздумывает, – как это так получилось, что он, в течение почти четырех лет, не только был верным канонам Православной Церкви, но даже в защите их проявлял героизм. И не только удивляется, а и сожалеет об этом. Прав был епископ Петр (Руднев), заметивший по этому поводу:

«На шабашах обычно приносили сатане раскаяние в совершении разных добродетелей. Так и гр-н Лавров кается в прежней принадлежности своей к Церкви Христовой».

Вступив на новый путь, бывший епископ старается доказать как раз противоположное тому, что доказывал ранее, – доказать правоту обновленчества и устарелость, даже вредность православия. Он доходит до того, что уверяет, будто «в нашей Церкви (в ее быте, обряде, уставе и пр.), находится немало таких явлений и сторон, которые стали преградой на пути спасения человека».

«Каноны могут быть принесены и даже должны быть принесены в жертву требованиям жизни. Жизнь церковная должна быть поставлена выше канонов», – утверждает он в другом месте. «Человек не должен быть принесен в жертву букве закона: закон – понимая это словов широком смысле (канон, устав, обряд, даже учение) – должен приспосабливаться к человеку, а не наоборот”. “Это тот человек, для пользы которого, для служения которому и был дан когда-то закон».

Но в чем же, собственно, состоят требования и претензии гр-на Лаврова? Они должны быть очень глубоки и серьезны, если для них онрешается жертвовать канонами и даже учением, если эти каноны и учение признаются им преградой на пути к спасению. И что сделали или собираются сделать обновленцы ради своих идей, привлекших б. еп. Сергия, ради Христа, ради мира и любви, о которых он столько кричит, замалчивая, что они сами нарушили этот мир и отступили от любви? Что сделали? По-видимому, ровно ничего, даже с его точки зрения.

Он говорит, что обновленчество “вылившееся поначалу в бурный протест против досаждавших... форм русского православия, – монашествующего епископата, монастырей, мощей и т.п.”, -”на первых порах сделало очень немного: отринуло патриаршую форму правления и ограничило власть епископов”.

Не ради же этого ограничения собственной власти он перешел в обновленчество? Но он ничего не говорит по-существу, отделываясь общими фразами.

Примечательно, что С.Лавров нигде, ни в речах, ни в письме, прямо не говорит о брачно епископате, хотя в этом отношении обновленцами «сделано» очень много, и именно “на первых порах». Но до 1927 года прошло уже достаточно времени, чтобы убедиться, насколько непопулярен этот вопрос среди верующих и как неудобно сейчас снова брать его на вооружение. А в то же время, за всеми звучными тирадами, за всеми нападками на «букву закона” и засилье «мертвых пережитков” кроется мысль об этом и только об этом, – о том, что закон должен приспосабливаться к человеку, ничем не связывая его.

В речи от 20 февраля 1927 года он говорит: «Наконец, как человек, я заявляю, что и здесь хочу и ищу свободы... право на личную жизнь, на ее устроение, должно сделаться неотъемлемым для епископов».

Вот в этой-то личной жизни, в праве устраивать ее, как захочется, не переставая числиться епископом, и состоит вся новая идеология, все вероучение бывшего епископа Сергия. Эта же мысль заложена и в подтексте проповеди, сказанной в первую субботу Великого поста 1927 года на тему: «Суббота для человека, и не человек для субботы». (Именно в ней он говорил о том, что закон должен приспосабливаться к человеку). Вот центральная мысль проповеди: – «Наконец, Господь уточнил Свое учение о субботе словами: «Сын Человеческий есть Господин и субботы».

Сделаем теперь выводы из сказанного... В этом мы получаем право применять к переживаемому нами церковному моменту те идеи, о которых благовествует сегодняшнее Евангелие... «Закон» в Церкви Христовой имеет условное значение... «Суббота для человека» – переведенное на современный язык, будет означать: «Церковь для человека».

Нельзя пожаловаться, что гр-н Лавров отличается особой скромностью; он готов подменить собой Самого Господа.

Из слов «Сын Человеческий есть Господин и субботы» – непосредственно делается вывод, что «мы» получаем право в переживаемый нами церковный момент, грубо выражаясь, упразднить, приспособить к человеку, все не понравившиеся нам законы, которые мешают нашему благополучию. И не духовному благополучию, о котором оратор вспоминает немного спустя, а самому обыкновенному, житейскому.

К идеологии Сергия Лаврова, как представителя обновленчества, особенно подходят слова о том, что обновленцы, как и православные, стремятся сблизить жизнь с идеалами; только православные стараются жизнь поднять до идеала, а обновленцы идеал снижают до жизни.

Трагедия Сергия Лаврова заключается в том, что в его канонических посланиях 1925 года были факты, были доказательства правоты гонимой им сейчас «старой» Церкви, а в письмах и речах 1927 года одни только громкие фразы без содержания. Сергий – обновленец не имеет достаточно веских аргументов, которыми мог бы опровергнуть свои же пожелания, высказанные им в качестве православного епископа.

30 июля 1927 года Сергей Лавров был командирован в распоряжение Сибирского митрополита Церковного Управления.

Дальнейшая его судьба неизвестна, но вполне ясно, что закрыв себе, своей женитьбой путь к возврату, он должен был до конца оставаться в обновленчестве.

Примечание: В составе Св. Прав. Всерос. Синода и Рос. Церк.

Иерархии на 1917 год он значится под фамилией Петров.

Труды:

Речь при наречении его во епископа.

“Приб. к “ЦВ” 1913, № 50, стр.2311.

“Начало православия в Салмасе (в Персии)”.

«Приб. к «ЦВ» 1914, № 10, стр.544–543.

“Урмийская Духовная миссия в 1915 году».

“Приб. к «ЦВ» 1916, № 30, стр.754.

1916, № 31, стр.780.

Литература:

“Церк. Вед.» 1913, № 48, стр.527.

-«- 1916, № 29, стр.276.

-»- 1916, № 30, стр.278.

-«- 1917, № 6, стр.33.

„Вести. Св. Син. Пр. Р. Ц.» 1927, № 5–6, стр.7.

-»- 1927, № 3(16), стр.19.

“Изв. Каз. Еп.» 1913, № 21, стр.655.

-«- 1914, № 12, стр.374.

«Урал. Церк. Вед.»(обновл.) № 3, стр.8, 1927 г.

«Вестн.Св.Синода»

(обновл.)1926,№ 7, стр.8.

-“- 1927, № 4, стр.30–32.

-“- 1927, № 7–8, стр.45–46.

«Каталог обновл. архиереев» ч. 2-я, стр.160.

«Состав Св. Прав. Всер. Син. и Рос. Церк. Иерархии на 1917 год», стр.252–253.

«Именной список ректор. и инспектор. Дух. акад. и семинар, на 1917 год», стр.178.

ФПС I, № 54, стр.3.

ФПС III, стр.6.

ФАМ II, № 38, стр.3.

Кат-АМ № 308.

Regel'son 536: 1924/25 in Verbannung.

A.Levitin – V.Šavrov, Očerki po istorii III, 130.

M Evlogij, Put’ moej žizni354f: «B Sergij (Lavrov), Leiter der Mission in Urmia, ein unausgeglichener Mensch, erklärte sich unter dem Einfluß der revolutionären Stimmung als zur anglikanischen Kirche zugehörig. Man hat ihn von der orthodoxen Kirche ausgeschlossen. Während meines Aufenthaltes in Ekaterinodar’ (1919) kamen zur Höchsten Kirchenverwaltung Nachrichten, daß er Buße getan habe. Wir haben ihn daraufhin wieder aufgenommen.»

In Novorossijsk besuchte M Evlogij ihn im Krankenhaus, wo er an Flecktyphus erkrankt lag.