Александр (Головин Александр), еп.Калужский и Боровский

Родился 25.VIII.1844 в семье священника с.Мясоедова Тульской губернии.

В 1866 году окончил Тульскую Духовную семинарию.

4.VI.1866 рукоположен во священника Успенской церкви Тульской губернии, где состоял законоучителем сельского народного училища.

В 1880 году переведен в Тулу.

27·ΧΙ·1890 пострижен в монашество.

В 1896 окончил СПБ Духовную Академию со степенью кандидата богословия.

В 1896 году по окончании Академии был командирован в Абиссинию с отрядом Красного Креста.

В 1897 году был назначен настоятелем Троицкого Калягина монастыря с возведением в сан архимандрита.

В 1899 году назначен начальником Иерусалимской Духовной Миссии.

В 1900 году избран действительным членом Палестинского Общества.

27·VII.1903 хиротонисан во епископа Старицкого, вик.Тверской епархии. Хиротония совершена в Тверском кафедральном соборе.

30.X.1908 – еп.Орловский и Севский.

31.ΧII.1910 – епископ Калужский и Боровский.

25.VI.1912 по слабости здоровья уволен на покой с оставлением в должности настоятеля Воскресенского монастыря.

Скончался 4.II.1916 года от артериосклероза.

Похоронен в летнем храме этого же монастыря в приделе св.Марии Магдалины.

Кроткий, сердечный, любвеобильный архипастырь непрестанно о всех молившийся и как пастырь добрый готов был «душу свою положить за овцы своя».

Обозревая деятельность Владыки Александра в различных местах его служения, мы не найдем многообразных и шумных ее проявлений. По свойственным ему качествам натуры, его работа стремилась проникать, по выражению апостола, в красоте кроткого и молчаливого духа (I Петра, III, 4). Духовное пастырское воздействие, нравственное влияние на личность окружающих – вот что всегда была главнейшим предметом его архипастырских попечений. Таким он был, когда служил приходским священником в гор. Туле, или когда состоял духовником Александро-Невской Лавры, или когда путешествовал с отрядом Красного Креста в Абиссинию, или когда, наконец, был начальником Русской Миссии в Иерусалиме, таким оставался и на архиерейских кафедрах. Идея внутреннего, сокровенного делания, идея чисто пастырского воздействия на людей всегда и везде была его главным одушевляющим началом и налагала определенный отпечаток на его деятельность, как церковного администратора и иерарха.

Архипастырские распоряжения Владыки Александра больше всего направлялись к созданию взаимного мира между пастырями и пасомыми, – с одной стороны, и между самыми пастырями, – с другой. В пастырях он старался пробудить дух ревности, зажечь пламень чистой веры в свое призвание и в свое дело. Он призывал их к проповедничеству, к устройству по приходам религиозно-нравственных чтений и вне богослужебных собеседований, к насаждению в среде прихожан любви к церковному благочестию, к святыням христианского быта, к жизни трезвенной и благочестивой по заветам православно-русской старины.

Глубокая привязанность Владыки ко всему церковному, ко всему, что носит на себе печать святорусской старины, в особенности ярко сказывалась в его отношении к духовному сословию. Он весьма высоко ставил положение священника и везде, где это нужно было, защищал духовенство со всей силой убеждения и своего святительского авторитета. Светские люди и светские власти при нем не имели влияния на дела епархиального управления, и духовенство чувствовало себя свободно и бесстрашно. Сам, происходя из духовной среды, пройдя долгую подготовительную школу русского приходского пастырства, он любил духовный быт и сословие. С духовенством он стремился войти в возможно близкое общение, неутомимо посещал различные пастырские собрания, бывал в домах священников запросто и любил вступать с членами семьи в дружескую непринужденную беседу· Во время ревизионных объездов епархии не с железным жезлом власти, а с пастырским посохом кроткого охранения паствы он был желанным гостем у своих подчиненных, находя для всех окружающих простое, приветливое слово.·

Предметом особенной архипастырской заботы и попечения владыки были вдовы и сироты духовных семей. Он принимал все меры к тому, чтобы устроить, насколько возможно, жизнь их беспечальной и, по крайней мере, сносной, поддержать их на первых порах сиротства и не дать запустеть родному гнезду·

По отношению к духовно-учебным заведениям владыка был истинным отцом. При нем им жилось легко и свободно в лучшем значении этого слова. Учащуюся молодежь он любил глубокой отеческой любовью. В его обращениях к ней всегда сказывалась вера в эти «непочатые молодые силы», надежда, что они достойно оправдают предстоящий им жизненный жребий. Все высокие и благородные проявления их духовной жизни благословлял и укреплял мудрыми, благожелательными наставлениями, пользуясь для этого примерами из жизни святых и из своего личного опыта.

Характерной чертой Преосвященного Александра было проникновение его к душу человеческую. Его взор душевный был всегда направлен к сердцу человека, но этот взор не заставлял неприятно ежиться или закрываться, нет, он развертывал, раскрывал душу, как луч весеннего солнца раскрывает листья цветка. Ища души человека, соприкасаясь с ней, владыка никогда не презирал и не отталкивал человека. Он всецело прилеплялся к тому, кто душу свою с любовью ему открывал. Пусть душа эта нечиста, не в брачном одеянии, но раз она становилась под лучи его любящей души, – она была ему уже своя. Он жалел ее и любил ее; он берег ее и ласкал ее. Так добрый пастырь бережет овец своих.

Сделать добро всякому – было целью жизни святителя и всякий ищущий у него помощи, всегда твердо был убежден, что владыка не бросит, не оттолкнет, но отзовется на обращение.·Нужно было только идти к нему за помощью прямым путем и с прямой душой.

Беззлобность и безгневность были также в характеры владыки. В этом случае он являл собой образ старца-подвижника, много и постоянно трудившегося над своим сердцем и бодро стоящего на страже своей души. Кому столько приходится встречаться с грехом в разных его видах и проявлениях, с обманом и ложью, с леностью и недобросовестностью, как не пастырям и вождям духовным! Все это терзало и душу архипастыря Александра, но доброго сердца и чистой души его ничто не могло поколебать и испортить. За все долгое служение свое он никого и ничего не презрел и не осудил.

В условиях спокойной жизни Новоиерусалимского монастыря владыка надеялся отдохнуть и насладиться чтением богатой духовной литературы, старательно собираемой им в течение своей жизни. Но, приехав в монастырь, он на первых же порах обратил внимание на то, что условия жизни братии монастыря лишены самых элементарных требований гигиены и малейших жизненных удобств. Старые, тесные, холодные кельи, отсутствие больницы и богадельни для больной братии, заставили владыку с первых же дней приезда заниматься разработкой плана постройки новых братских корпусов и если бы не разразившаяся война, которая задержала осуществление широких его планов по переустройству монастыря, Новый Иерусалим стал бы действительно новым, так как смета и план построек были уже рассмотрены и одобрены Святейшим Синодом еще до начала войны. Тяжелый недуг – артериосклероз угнетал последние годы владыки и смерть стала на пороге этой светлой, разумной и сеявшей добро жизни. Но он тихо страдал от своих физических недугов, черпая бодрость и силы в неопустительном посещении службы Божией и в частом приобщении Св.Таин.

Труды:

Статья: «Пастырям и пасомым Орловской епархии».

«Приб. к «ЦВ» 1910, № 27, стр.IIII.

Литература:

«Церк.Вед.» 1903, № 9, стр.57·

«Церк.Вед.» 1908, № 45, стр.336.

«Церк.Вед.» 1911, № 2, стр.3.

«Церк.Вед.» 1912, № 28, стр.271.

«Приб· к «ЦВ» 1903, № 9, стр.334–336.

-«- 1903, № 35, стр.1331–1333.

-»- 1916, № 9, стр.262.

«Церк.Вестн.» 1910, № 25, стр.771·

«Прав.Собес.» 1907, ноябрь, стр.22.

-«- 1908, май, стр.656.

-п- 1909, май, стр.624.

-»- 1912, сентябрь, стр.342.

«Изв.Казан.епарх.» 1910, № 46–47, стр.1323.

Булгаков, стр.1402, 1408, 1414.

БЭС т.I, стб.118.

БЭС т.II, стб.1165, 1709.

«Миссионер.Календарь», 1907, стр.128.

«Состав Св.Прав.Веер.Син. и Рос.Церк.Иерархии» на

1905 г., стр.58.

1906 г., стр.32.

1910 г., стр.210.

1916 г., стр.350.