Афанасий (Сахаров), еп.б.Ковровский, вик. Владимирекой епархии

Родился 2 июля 1887 года в с.Царевка Кирсановского уезда Тамбовской губернии·

В августе 1896 года поступил в Шуйское духовное училище·

С августа 1899 года начал прислуживать в алтаре.

В 1902 году поступил во Владимирскую духовную семинарию, которую окончил в 1908 году. Почти все время прислуживал при архиерейском богослужении.·

6 мая 1907 года посвящен в стихарь.·

В 1908 году поступил в Московскую духовную академию, которую окончил в 1912 г. со степенью кандидата богословия. Кандидатское сочинение писал ректору академии Преосв.еп.Феодору на тему: «Настроение верующей души по Триоди Постной».

С 6 окт.1912 г. – преподаватель Полтавской духовной семинарии по пастырским предметам·

12 окт.1912 г. пострижен в монашество ректором академии Преосв.еп.·Феодором.

14 окт.того же года посвящен во иеродиакона и 17 октября в сан иеромонаха.·

25 марта 1913 года награжден набедренником Преосв.Назарием, архп.Херсонским и Одесским.

28 августа 1913 года назначен смотрителем Клеванского Духовного училища Волынской епархии.

С 3 сентября 1913 года – преподаватель Владимирской духовной семинарии по пастырским предметам.

29 июня 1917 года награжден наперсным крестом.

В мае 1917 года был членом Владимирского Епархиального съезда от Владимирской епархии Александро-Невского Братства. На этом съезде был избран от монашествующих членов Всероссийского съезда духовенства и мирян в Москве и членов Владимирского Епархиального Совета. На монашеском съезде, бывшем в Троицкой Лавре, избран в качестве кандидата в члены Всероссийского Священного Собора.

20 января 1918 года вступил в состав собора на место сложившего свои полномочия архимандрита Варлаама, настоятеля Белогородского монастыря Пермской епархии. На соборе работал в отделах о богослужении, о монашестве и о церковной дисциплине. В отдел о богослужении представил доклады:

О подготовке нового издания богослужебных книг со внесением в них всех существующих как печатных, так и рукописных служб русским святым.

Об усилении и узаконении чествования по епархиям местных святых.

В отдел о церковной дисциплине представил доклад «О присвоении богослужебных отличий определенным церковным служителям и должностям и воспрещением раздавать их в качестве наград. (Доклад был одобрен отделом).

На пленарном заседании выступал в качестве содокладчика по докладу о правилах канонизации святых в Русской Церкви. После восстановления Собором праздника Всех Святых в Русской земле просиявших принимал участие вместе с проф.Петроградского университета Б.А.Тураевым в составлении службы на этот праздник.

По закрытии Собора – член Владимирского Епархиального Совета от монашествующих с 1918 по 1920 год.

С 1920 по 1921 год – наместник Владимирского Рождественского монастыря.

20 января 1920 года возведен в сан архимандрита.

17 июня 1921 года – по благословению Свят. Патриарха Тихона хиротонисан во епископа Ковровского, вик.Владимирской епархии. Хиротонию совершали: митр.Владимирекий Сергий; архиепископ Нижегородский Евдоким; и епископ Печерский, вик. Нижегородской епархии Варнава. Хиротония происходила в Крестовоздвиженском Нижегородском монастыре.

С 18 июня 1921 года – настоятель Боголюбова монастыря.

В обновленческом журнале «Вестник Священного Синода» есть упоминание о том, что епископ Афанасий, в отличие от других православных архиереев, согласился присутствовать на епархиальном съезде, который был созван обновленцами 15 сентября 1925 года для подготовки к III-му Поместному Собору. Однако, из дальнейшего описания этого события видно, что. он явился туда не как участник, а скорее как обличитель и обвинитель.

В молитве участия не принял и не благословил собрание, а только сделал общий поклон и заявил, что ему на этом собрании быть совсем не следует, а явился он только по усиленной просьбе мирян, и за это присутствие на съезде должен просить прощение у Митрополита Петра. Выслушав доклад о предстоящем соборе, епископ Афанасий стал говорить, что все обновленцы должны покаяться перед Патриархом или его преемником; что Синодальное (обновленческое) Церковное Управление неканонично и безблагодатно; что новорукоположенные синодальные архиереи – не архиереи, совершаемые ими хиротонии не действительны и посвящаемые ими должны быть перерукополагаемы, что он, епископ Афанасий, и делает. На собор I октября они («староцерковники») не пойдут. Для них был бы авторитетен только собор, созванный митрополитом Петром. В случае искреннего покаяния, пожалуй, можно будет принять обновленцев и в сущем сане.

Высказав все это, епископ Афанасий удалился. («Вестник Священ. Синода» за 1926 г., № 7, стр.8).

В истории церковных расколов 20-х и 30-х годов нашего века еп. Афанасий значится участником так называемой «мечевской» группировки даниловского раскола, порицавшей Митрополита Сергия за тот курс, который он занял по отношению к Советской Власти, и считавший, что Церковь в конечном итоге окажется в полной зависимости от атеистического Государства, а тогда не будет возможности без санкции гражданской власти ни назначать, ни перемещать архиереев, епископам же свободно управлять епархией и духовенством.

По мнению сторонников этой группировки, митрополит Сергий превысил данные ему права и тем самым лишил себя и тех законных прав, которые были получены им от митрополита Петра.

Однако, когда Патриарх Сергий умер и управление Церковью перешло в руки Патриарха Алексия, епископ Афанасий признал права этого Патриарха, несмотря на то, что он держал тот же курс, как и его предшественник.

Отношение епископа Афанасия к этому вопросу можно понять из его письма от 22 мая 1955 года, которое, по-видимому, явилось как бы руководящим документом для большого круга лиц, доверявших ему. В этом письме он пишет: «Мне кажется, что вы все еще не совсем решили вопрос о хождении в храмы. Я без всякого колебания решил этот вопрос для себя».

Далее еп. Афанасий обстоятельно разъясняет, что «помимо первоиерарха поместной Русской Церкви никто из нас не может быть в общении с Вселенской Церковью. Не признающие своего первоиерарха остаются вне Церкви, от чего да избавит нас Господь!»... «В Церкви Христовой благодать изливается и спасение совершается не священнослужителями, а самою Церковью через священнослужителей. Священнослужители не творцы благодати, они только раздаятели ее, как бы каналы,·· помимо которых нельзя получить божественной благодати... Таинства, совершаемые недостойными священнослужителями, бывают в суд и осуждение священнослужителям, но в благодатное освящение с верою приемлющим их. Только одно обстоятельство, – если священнослужитель начнет открыто, всенародно с церковного амвона проповедовать ЕРЕСЬ, уже осужденную на Вселенских Соборах, – не только дает право, но и обязует каждого и клирика и мирянина, не дожидая соборного суда, прервать всякое общение с таковым проповедником, какой бы высокий пост в Церковной иерархии он ни занимал...» «Ереси, отцами осужденные,

Патриарх Алексий и его сподвижники не проповедуют... никакой законной высшей иерархической властью Патриарх Алексий не осужден, и я не могу, не имею права сказать, что он безблагодатный, и что таинства, совершаемые им и его духовенством, не действительны. Поэтому, когда в 1945 году, будучи в заключении, я и бывшие со мною иереи, не поминавшие Митрополита Сергия, узнали об избрании и настоловании Патриарха Алексия, мы, осудивши создавшееся положение, согласно решили, что так как кроме Патриарха Алексия, признанного всеми Вселенскими Патриархами, теперь нет иного законного первоиерарха русской поместной Церкви, то нам должно возносить на наших молитвах имя Патриарха АЛЕКСИЯ, как Патриарха нашего, что я и делаю неукоснительно с того дня».

Рассуждая вполне православно, логично и убедительно, пока речь не касается Патриарха Сергия, епископ Афанасий начинает противоречить самому себе, как только переходит на эту тему, и сразу же теряет свою обычную последовательность и рассудительность.

Он как бы забывает о том, что и Патриарх Сергий ереси не проповедывал и никакой законной высшей Церковной иерархией не осужден, и, решившись возносить имя Патриарха Алексия, еп. Афанасий не находит в себе силы признать свою прежнюю позицию ошибочной. Приводя ряд примеров из истории Церкви, он обращает внимание на то, что и САМ ХРИСТОС и Апостолы продолжали ходить в храм и принимать участие в богослужении, несмотря на то, что оно совершалось иудейскими священниками и первосвященниками, которых они обличали. Упомянул о константинопольском патриархе в 17 веке, когда турецкие султаны ставили на патриаршество того, кто больше сделает взнос в султанскую казну, но христиане, все же не отделялись от своих архипастырей и пастырей, не уклонялись от посещения храмов, где возносились имена патриархов, назначенных султаном-мусульманином. Напомнил и о том, каким соблазном для православных русских людей был петровский сподвижник, первенствующий член Синода, архиепископ Феофан Прокопович, поведение которого, может быть, толкнуло иных ревнителей в раскол. Подчеркнул, что не раскольники, а те, которые молились в храмах, где возносилось имя Феофана, оставались в православной Церкви и получали благодать и освящение.

Все в его письме убедительно и правильно, но только до того места, где он начинает оправдывать свою оппозицию по отношению к Патриарху Сергию, которого он все время называет только Митрополитом.

Судя по этому письму, еп. Афанасий сначала признавал Митрополита Сергия, как законного руководителя церковной жизни, в качестве заместителя Митрополита Петра, но изменил свое отношение к нему с того момента, когда Митр. Сергий через Ж.М.П. заявил, что он, заместитель, «облачен патриаршей властью» и что сам Митрополит Петр не имеет права «вмешиваться в управление и своими распоряжениями исправлять даже ошибки своего заместителя». В этом еп. Афанасий усмотрел незаконное присвоение всех прав первоиерарха при жизни законного канонического первоиерарха Митрополита Петра, как бы забывая, что Митрополит Петр фактически не имел возможности управлять Церковью, так что Митрополит Сергий не отнял у него власть, а только выполнял за него его обязанности.

У Митр. Петра оставался только титул Местоблюстителя и право управлять Церковью в случае возвращения, а «исправлять ошибки своего заместителя» издалека, не имея подробных сведений о действительном положении Церкви, – совершенно иное дело, и Митрополит Сергий писал именно о таком вмешательстве в его управление.

Все это нетрудно понять, и невольно бросается в глаза, что Преосв.Афанасий истолковывает действия Митр. Сергия в ином смысле и оправдывает отделившихся, несмотря на то, что им же приведенные примеры указывают на недопустимость такого отделения от своих архипастырей, даже тех, которые получили свою власть за деньги через султанов-мусульман.

Такая непоследовательность указывает на то, что в епископе Афанасии все действовало укоренившееся нерасположение лично к Патриарху Сергию, и в то же время он ясно сознавал необходимость восстановить нормальные отношения с Церковью и возвратить своих последователей с того ложного духовного пути, на котором они оказались.

Последние годы жизни еп. Афанасия в Петушках были годами затвора и ученого подвижничества. Несмотря на преклонный возраст и перенесенные труды и болезни, он с юношеским рвением трудился над исследованием нашего православного богослужения, житий русских святых и составил обстоятельный труд «в поминовении усопших по уставу Православной Церкви». Как знаток богослужения Православной Церкви и православной агиографии, еписк. Афанасий с 1955 года трудился в качестве председателя Богослужебно-Календарной Комиссии при Издательстве Московской Патриархии и внес немало исправлений в месяцеслов святых.

Любовь, теплоту и сердечность чувствовал каждый, кто соприкасался с благостным архипастырем. Беседы с ним были увлекательны. Скончался еп. Афанасий 28 октября 1962 года.

Печатных трудов до 1957 года у него не было. Есть черновики разных больших статей.

Труды:

«О шестопсалмии». «Ж.М.П.» 1957 г., № I, стр.28–29·

В рукописях:

«О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви». Напечатана в журнале Средне-Европейского Экзархата «Голос Православия» за 1962 г., № 2.

Составлено несколько молебных последований, например:

«О хотящих по воздуху шествовати».

«0 сущих в различных обстояниях».

«Благодарение о получении милостыни».

«О мире всего мира и о прекращении войн» и др.

Сборник новых (свыше 100) величаний и избранных псалмов.

Несколько молебных последований.

Литература:

«Церк.Вед.»

1913, № 36, стр.451·

«Ж.М.П.»

1957, № I, стр.28–29

«Церк.и Жизнь»

(обн.) 1922, № 3, стр.5·

«ЖМП»

1957, № 2, стр.20.

-«-

1958, № II, стр.19·

-»-

1958, № 12, стр.9·

-«-

1959, № I, стр.13.

_ -»-

1963, № 3, стр.76–77

ФПС I, № 121, стр.5·

ФПС III, стр.2.

ФАМ I, № 38, стр.4.

«Именной список ректор, и инспектор.Дух.Академ, и семинарий на 1917 год», стр.43.

Письмо епископа Афанасия от 9/22 мая 1955 года.

Автобиография епископа Афанасия (Сахарова).

«Вестн.Свящ.Синода» 1926, № 7, стр.8.

Архимандрит Иоанн (Снычев): «Церковные расколы 20-х и 30-х годов», стр.384.

Die folgenden Daten aus dem Leidensweg des В Afanasij entstammen einer Notiz des Verstorbenen, die unter seinen Papieren nach seinem Tod gefunden, in einem Brief eines russischen Christen dem Westen mitgeteilt und im Vest. russ. ehr. dv. 81 (1966) 13–17 veröffentlicht wurden. Am Schluß dieser Notiz schreibt В Afanasij: «Am 27.6.1954 bin ich 33 Jahre Bischof. In dieser Zeit war ich 33 Monate im Bischof sdienst tätig. In Freiheit, doch nicht im Dienst, 32 Monate. In der Verbannung 76 Monate. In Fesseln und bitterer Arbeit 254 Monate...»

17.3.1922 verhaftet und dem Revolutionstribunal vorgeführt, am Tag darauf wieder frei. 30.3.1922 erneut verhaftet, 27.5.1922 Schauprozeß wegen Nichtauslieferung der Kirchengüter, zu 1 Jahr Gefängnis verurteilt, doch nach der Amnestie am 28.5.1922 wieder frei. Vom 15.7.1922 bis 25.7.1922 erneut in Haft. 10.9.1922 verhaftet und zu 2 Jahren Deportation in die Komi ASSR (Zyrjanskij Kraj, NW vom Ural) verurteilt, beginnend mit dem 14.11.1922: Nach Gefängnisaufenthalt in Vladimir, Moskau, Tagan, Vjatka vom 10.9.1922 bis 15.5.1923 Marsch in die Komi ASSR; hier lebt er in Ust’-Sysol‘sk, Ust"-Vym» und im D Korčem'e. Trotz Verbüßung der Strafe muß er vom 14.11.1924 bis 20.1.1925 weiter hier bleiben. – Febr. 1925 Rückkehr nach Vladimir, wo er den Kirchendienst wieder aufnimmt. Auf einer Visitationsreise wird er am 8.9. 1925 in Gavrilov-Posad verhaftet, am 10.9.1925 jedoch entlassen. Von 2.1. bis 2.3.1926 erneut in Haft. Im Dez. 1926 wird er aufgefordert, Vladimir zu verlassen oder die Leitung der Ep. aufzugeben; er weigert sich.

2.1.1927 Verhaftung, dann vom 3.1. bis 30.4.1927 Gefängnis in Moskau. Für die Zugehörigkeit zu den von M Sergij (Stragorodskij)³geleiteten В wird er zu 3 Jahren Arbeitslager auf den Solovecki-Inseln im Weißen Meer (Onega-Bucht) verurteilt: Nach einem Gefängnisaufenthalt in Leningrad Strafarbeit in den Solovecki-Lagern Raznovoloka, Čupa-Pristan‘, Popov- Insel und Kem‘ als Wächter und Buchhalter. Am 23.12.1929 wird er verhaftet und am Tag darauf auf die Solovecki-Inseln gebracht, am 1.1.1930 auf die Popov-Insel. Hier erkrankt er an Flecktyphus. Vom 2.1. bis 23.3.1930 verbleibt er hier ohne Verurteilung.

Dann wird er für 3 Jahre in das Gebiet von Krasnojarsk (Turuchanskij Kraj, Sibirien) verbannt: Nach Gefängnisaufenthalt in Leningrad, Novosibirsk und Krasnojarsk weilt er bis 6.8.1933 in Krasnojarsk, Jenissejsk, Stanki, Turuchansk, Mel'ničnoe, Selivanicha und Punkovo. Dann darf er frei nach Vladimir zurückkehren, jedoch nicht seinen Bischofsdienst ausüben.·

Am 18.4.1936 wird er wieder verhaftet und zu S Jahren Arbeitslager am Weißen Meer verurteilt: Nach Gefängnisaufenthalt in Vladimir, Ivanovo, Jaroslavl», Vologda und Leningrad Strafarbeit in verschiedenen Lagern am Weißen Meer als Ein­kassierer. Als ihm dabei 1000 Rubel geraubt werden, muß er das Geld ersetzen und wird zu 1 Jahr Gefängnis verurteilt. Er arbeitet als Holzfäller, beim Knüppeldammbau, als Brigadier einer Holzfällergruppe. Während dieser Zeit weilt er dreimal in einem Straf-Schweige-Lager. Zu Beginn des Krieges muß er Juni/Juli 1941 einen 400 km langen Fußmarsch in die Lager bei Onega mitmachen. Obwohl seine Strafzeit am 18.4.1942 zu Ende ist, muß er hier noch bis zum 30.6.1942 bleiben.

Dann wird er ohne Verurteilung in die obl. Omsk (Sibirien) deportiert: Von Juli bis Nov. 1942 arbeitet er als Nachtwächter auf einem Sowchoz in Golšymanovo. Von Dez. 1942 bis Jan. 1943 lebt er in der Stadt l£im. Am 7.11.1943 Ver­haftung, dann Gefängnis in lšim, Omsk, Moskau (Nov. 1943 bis Juli 1944). Von Aug. bis Sept. 1944 Feldarbeit in sibirischen Lagern. Sept. 1944 bis Aug. 1946 Latrinenfuhrmann.

Am 30.8.1946 wieder in Haft, in Mariischen Durchgangs­lagern, dann in Moskauer Gefängnissen (Aug. bis Sept. 1946), anschließend Flechtarbeiten in verschiedenen Schweigelagern. Schließlich als Invalide im Dubrov-Lager. Am 18.5.1954 wieder frei.

Werke :

Die Fürbitte für die Verstorbenen nach den Ordnungen der orthodoxen Kirche, in: StdO 1962,2,40–45.

0 pominovenii usopšich po ustavu Pravoslavnoj Cerkvi, in: Vestnik Eksarchata 66(1969)103–129; 69(1970)38–63; 70/71(1970)182–214; 73/74(1971)91–111; 75/76(1971) 227–239; 77(1972)76–94, 178–188; 85/88(1974)201–274; 89/90(1975)117–129; 203–214; 93/96(1976)159–181.

Možno li poseščat’ chramy Moskovskoj Patriarchìi, in: Vest, russ. ehr. dv. 106(1972)92–97.

Darf man die Kirchen des Moskauer Patriarchats besuchen?

Aus dem Brief an seine geistliche Tochter, in: Ostkirchliche Studien 22(1973)327–332.

Literatur :

Vest. russ. ehr. dv. 81(1966)13–17.

ZMP 1962,12,15–17.